Учение преподобного Варсонофия Оптинского о монашестве (по дневнику прп. Никона, исповедника)

«Монашество есть блаженство, — говорил преподобный Варсонофий, — выше этого блаженства нет ничего. И это потому, что монашество дает ключ к внутренней жизни. Блаженство внутри нас, надо только открыть его. Полное блаженство — на Небе в будущей жизни, но нижняя степень его уже на земле».

В монастыре достигнуть нравственного совершенства удобнее, чем в миру. Как в миру, так и в монастыре волнуют человека страсти, — говорил Преподобный, — но в миру с наслаждением предаются страстям — если не на деле, то в слове и мысли, — а в монастыре идет борьба против влечения страстей, за что и получается от Господа награда и нравственное очищение. Но Старец предупреждал, что можно жить в монастыре, да не быть монахом, ничего не достигнуть.

«Что такое монах? — объяснял Старец, — монах есть исполнитель всех заповедей Божиих. А все заповеди сводятся к двум: 1-е Возлюби Бога всем сердцем твоим, всею душею и всею крепостию твоею… и 2-е…ближняго твоего, как самого себя [1]».

Но на пути исполнения заповедей монаха, христианина, обязательно постигают скорби, подчеркивал Старец: «Всякому человеку нужно претерпеть время искушений и борьбы — тяжелое болезненное состояние. Про эти муки говорится в псалме: Объяша мя болезни яко раждающия [2], — и далее: …и изведе мя на широту [3]. Женщина, когда приходит время рождения, испытывает сильные боли, а когда родит, — радуется, ибо родился человек в мир [4]. Так и всякий человек, рождаясь духовно в новую жизнь, испытывает болезнь, пока еще не вышел на широту». «Монах все время должен быть как бы в муках рождения, пока не придет в меру возраста совершения Христова [5]. А пока еще жив наш ветхий человек, он и дает себя знать всякими страстями, тоской, унынием». Не нужно боятся испытаний, говорил Преподобный: «Непрестанные скорби, посылаемые Богом человеку, суть признаки особого Божия промышления о человеке. Смысл скорбей многоразличен: они посылаются для пресечения зла, или для вразумления, или для большей славы».

Особенно, подчеркивал прп. Варсонофий, на пути исполнения заповедей монаху требуется такие качества, как смирение и терпение: «Вся наука, вся мудрость жизни заключается в сих словах: Смирился, и спасе мя Господь [6]. Смиряйтесь и терпите все. Научитесь смирению и терпению, а в душе имейте мир. Поверьте, у кого в душе мир, тому и на каторге рай». «На монашеском знамени написаны слова: Кто хочет быть большим, да будет всем слуга [7]». Как сказал преподобному Макарию Великому диавол: «Ты мало спишь, а я вовсе не сплю; ты много постишься, а я вовсе ничего не ем. Одним ты меня побеждаешь…» — «Чем?» — спрашивает святой. — «Смирением», — отвечает диавол».

Преподобный подчеркивал необходимость духовного руководства: «Находящийся в этом [страстном] состоянии сам, своими силами, не может понять, проходит она или усиливается… Он разобраться в этом не может. Вот здесь-то и нужен старец: он сразу увидит, что делается с его духовным сыном, что потребно для него в таком его состоянии. И это Бог открывает по вере приходящего и вопрошающего».

Цель монашеской жизни, по словам старца Варсонофия — это поиски Бога. И Сам Господь обязательно поможет в этих поисках. Старец показывал это на примере: «Вот идет инок своим путем по тропинке, ведущей среди обрывов и скал, идет и приходит к обрыву по острым камням. Подходит к самому краю, и далее нет дороги. Под ногами обрыв… И вот Господь говорит: „Не бойся, будь тверд. Я помогу“. И посылает Ангела Своего. Ангел берет за руку трепещущего инока… Весь трепеща бросается инок через бездну и, благодарение Богу, невредимо стоит на камне… И так далее, все ближе и ближе к Престолу Славы Царя Небесного. Вот каков путь инока. И с Божией помощью его проходят многие легко, ибо иго [Его] благо, и бремя легко есть [8]».

Есть два монашества: внешнее и внутреннее, — поучал Старец, — внешнее, так называемое, «клобуковое» монашество, приобрести легко, но трудно сделаться внутренним монахом. Но внешнее монашество тоже имеет немаловажное значение, подчеркивал Преподобный: «Мантия и схима имеют то великое значение, что принимающему их дается и благодать жить по-монашески, дается благодать исполнять монашеские обеты. Здесь мантия и схима похожи на оружие, которое дается воину, когда он идет на брань… В этом смысле мантия и схима имеют великую силу и значение». «Миновать внешнее нельзя, но и удовлетвориться им одним тоже нельзя… Внешнее монашество можно уподобить вспахиванию земли. Сколько ни паши — ничего не вырастишь, если не посеешь». Инструментом в поисках Бога является молитва Иисусова, без молитвы, утверждал Старец, ни одна душа не выдержит: «Вот внутреннее монашество и есть сеяние, а пшено — молитва Иисусова. Молитва Иисусова освящает всю внутреннюю жизнь монаха, дает ему силу в борьбе, в особенности она необходима при перенесении скорбей и искушений».

 [1] Мф. 22, 37–39 ^назад^.

[2] Ср.: Пс. 47, 7^назад^. 

[3] Пс. 17, 20^назад^.

[4] Ин. 16, 21^назад^.

[5] Ср.: Гал. 4, 19^назад^.

[6] Пс. 114, 5^назад^.

[7] Мф. 20, 26; Мк. 9, 35; 10, 43^назад^.

[8] Ср.: Мф. 11, 30^назад^.