Иеросхимонах Герасим Краснослободский
Герасим пришел в Спасскую пустынь послушником, только вставшим на стезю «ангельского чина». И произошло это около 1655 года, когда новому послушнику исполнилось от рода не более 20 лет. Юноша-паломник стал келейником строителя Дионисия и только после нескольких лет искуса, около 1660 года, он принял постриг. Через четыре года после пострига (значит, где-то в середине 1660-х годов) он с разрешения настоятеля покинул монастырь и удалился от Краснослободска на 80 верст, в глушь. Место для уединения инок Герасим нашел идеальное: жилья поблизости не было, а холмы при слиянии речек Саровки и Сатиса уже были овеяны легендами. Инок Герасим оказался не первым, кто облюбовал саровские дебри: до него здесь поселилась группа монахов во главе с отшельником Феодосием. Монахи, не выдержавшие голодной жизни в лесу, вернулись в свои обители. В пещере, вырытой в склоне городища, остался только один Феодосий. Герасим отдалился от соседа и вырыл себе другую пещеру. Феодосий вскоре вернулся в свой прежний монастырь. Герасим остался один. Пустынник ограничил себя настолько, насколько это позволил организм. Даже в хлеб, чтобы он не казался сладким, он добавлял гнилушки. Отшельничество ввиду его особой трудности никогда не принимало массовый характер, мало кто понимал разумом процесс подвига и его скрытые пружины, но все принимали сердцем его результаты. А главным результатом было то, что нищие изможденные старцы поднимались до высот пророчества и предвидения. Иеромонах Исаакий, пришедший на это место спустя двадцать лет, знал совершенно точно, что нужно делать, ибо руководствовался предсказанием благочестивого старца. Он всецело поверил своему предшественнику, а поверив - повторил его подвиг и воздвиг храм, положивший начало цитадели духа - Саровскому Успенскому монастырю, прославившемуся на весь православный мир.
Когда земля запылала в огне Разинщины, близ того места, где жил в лесу инок Герасим, появились шайки и отряды повстанцев, в которых кого только не было, от староверов до язычников, не испытывавших никакого почтения к сану и нищете пещерного молельника. В 1671 году инок Герасим возвратился в Спасскую обитель, но пробыл он в ней самое короткое время. Хотя в монастыре Герасима встретили необычайно тепло, он решил продолжить пустынничество, но на сей раз, выбрал место неподалеку от Спасской пустыни, в диком лесу на берегу речки Рябки, верстах в пяти-семи от обители. В 1683 году старец все-таки вернулся в Спасскую пустынь, где сел в затвор, соорудив, таким образом, отшельнический приют посреди оживленной обители.
Около 1686 года жизнь старца резко изменилась: он уступил уговорам братии и занял пост строителя, в результате чего ему пришлось заниматься делами, к которым сердце его не лежало - налаживать хозяйство и судиться с обидчиками. Братия получила в качестве руководителя человека, имевшего большую известность не только в церковных, но и в светских кругах. Как настоятель, Герасим решил две задачи: отстоял право монастыря на земли и реорганизовал братство в сторону пустыннического типа. Традиции, заложенные первоначальником Дионисием, опирались как на аскезу, так и на необходимость хозяйственной активности. В процессе борьбы за землю монахи подрастеряли навыки усугубленной молитвенности, что, по мнению отшельника, и являлось основной причиной упадка и кризиса в монастыре. Строитель Герасим изменил устав, ввел обязательные многочасовые "домашние" моления в кельях, удлинил службу в храме и расширил трудовые послушания. Изменения во внутреннем распорядке оказались настолько кардинальными, что они не менялись затем 250 лет; именно старчество позволило монастырю вырасти в крупный культурно-духовный центр не только Краснослободского уезда, но и всего края в целом. С 1691 года Герасим перешел в пустыни на особое положение настоятеля на покое. Схиму Герасим принял, скорее всего, на смертном одре. В 1699 году его уже не было среди живых. Подвижник нашел себе упокоение возле стены деревянного Спасо-Преображенского собора; его могила была не единственной возле храма: здесь же лежали многие настоятели, иеромонахи и иноки, но из всех захоронений только могиле старца Герасима суждено было прославиться среди верующих.
В течение всего XVIII столетия чернецы оберегали могилу старца, но культ инока Герасима носил в основном внутри монастырский характер; краснослободцы помнили о подвижнике, однако массового паломничества это не вызывало. Редкие богомольцы, попадавшие в Спасскую пустынь скорее случайно, чем намеренно, тем не менее, разнесли далеко окрест известия о краснослободском праведнике. Нужен был случай, чтобы досужий интерес к личности Герасима вырос в стойкий пиетет его имени. И такой случай произошел в самом конце XVIII века, в 1795 году рухнул подведенный под крышу новый каменный собор монастыря. Иеромонах Иона объяснял этот казус совершенно объективными причинами - просчетами в проектировании и некачественной работой каменщиков. Однако краснослободцы решили иначе: строительство не удалось потому, что настоятель Иона легкомысленно отнесся к останкам иеросхимонаха Герасима, что и явилось подлинной причиной постигнувшей монахов беды. Люди потянулись в монастырь, чтобы своими глазами убедиться в масштабах драмы. Вот тут-то и выяснилось, что глава обители приказал перенести на новое место останки инока Герасима, так как новый собор одним углом задевал могилу. Новое место захоронения оказалось вне собора, - что же гадать, почему двадцатиметровую громадину не выдержала земля? При эксгумации 1792 года монахи вскрыли гроб старца и обнаружили его мощи нетленными, что свидетельствовало о святости покойного. Однако Иона приказал закрыть гроб и закопать его в могиле, вырытой в стороне от фундамента. Следующий настоятель, строитель Геннадий исправил ошибку Ионы: он заказал новый проект собора и нашел для него такое место, чтобы могила праведника оказалась под правым приделом, освященным во имя Казанской иконы Божией Матери. Геннадий сделал больше: он соорудил под приделом обширный склеп, а при архимандрите Нифонте в 1840-х годах склепу был придан вид храма. В глубине склепа стоял гроб пустынника, охваченный деревянным саркофагом и покрытый пеленой, на которой была изображена парсуна инока Герасима в полный рост.