«И наш век причастен к такому чуду, как святость...»

Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай (Хаджиниколау)в своем докладе на пленарном заседании направления «Древние монашеские традиции в условиях современности» XXVI Международных Рождественских образовательных чтений назвал монастыри «мастерскими святости». Так ли это сегодня, ответили в блиц-интервью участники Чтений.

Святость – это постоянство в добре

Арсений, митрополит Святогорский, викарий Донецкой епархии

Ваше Высокопреосвященство, как может современный монастырь быть «мастерской святости» в наши дни?

Без воли Божией ничего в этом мире не делается. Тем более не открывается монастырь. Если монастырь открылся и в нем спаслась хотя бы одна душа, то ради этой души стоило открывать обитель.  Во время апостасии – всеобщего отступления от Бога – просто необходимо открытие новых обителей. И дело тут вовсе не в возрождении еще одного архитектурного монастырского комплекса. Главное – это наполнение монастыря насельниками или насельницами. Появление новых монастырей свидетельствует о непрекращающемся и в наши дни искании Бога, спасения, святости. А это, в свою очередь, говорит о том, что наше общество не совсем потеряно – у него еще есть здоровое стремление жить с Богом и в Боге.

Это свидетельство имеет значение не только для нас, верующих, или сомневающихся, но и для неверующего большинства, а главное, для самого Бога. Господь о едином грешнике кающемся печется (см.: Мф. 18:12), и Ангелы на Небесах о каждом обращающемся человеке радуются. А тем более о том множестве душ, которые укрепляются в вере, приходя на богослужения в действующие городские монастыри, паломничая в возрожденные обители в глубинке.

Сколько в восстановленных ныне монастырях монахов и монахинь приносит покаяние! И сколько мирян притекает за окормлением и духовной поддержкой в монастыри. Многие, увидев добрый пример или услышав кроткое слово увещевания от насельников, пересматривают свою жизнь. Помните, как Николай Васильевич Гоголь говорил об Оптиной пустыни? «За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: всё становится приветливее, поклоны ниже и участья к человеку больше». Так и сейчас. Вокруг обителей возникают оазисы живого духа. Там, где возрождается монастырь, вся округа поднимается.

Главное здесь – живая связь с Богом. Господь нас всех собирает, соединяет любовью к Себе и ближнему, а то, как мы будем в этой мастерской святости да в ее «отделе кадров» трудиться, уже зависит лично от каждого.

Можете ли Вы привести примеры святости современной монашеской жизни?

Таких примеров очень много. На заседаниях монашеского направления Рождественских чтений мы говорили о преподобноисповеднике Гаврииле (Ургебадзе), старцах Кирилле (Павлове) и Науме (Байбородине), старице Любушке Сусанинской. Достаточно их фотографии на стендах было увидеть, чтобы понять, что и наш век причастен к такому чуду, как святость. У святых отцов есть очень понятное определение святости. Святость не есть нечто недоступное, недостигаемое, предуготованное только для избранных. Нет, святость – это постоянство в добре. Вот и всё. Простая такая формула. Разве мало среди нас искренно верующих в Бога, добрых по отношению к ближнему людей?

Говорят, мы тем и отличаемся от святых, что непостоянны. Как после Причастия сохранять это постоянство в добре?

Непрестанно понуждать себя быть добрыми! Через это и спасемся. Как говорит Господь, молитва дается молящемуся (ср. 1 Цар. 2, 9). Точно так же Бог и стремящемуся жить по-доброму дает этот благодатный дар. От нас – стремление, а результат – от Бога.

Как проверяется добродетель человека?

Игумения София (Силина), настоятельница Воскресенского Новодевичьего монастыря г. Санкт-Петербурга

Матушка София, митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай дал такое определение монастырю – «мастерская святости». Каковы приемы этой мастерской?

Полагаю, основной прием – самоотречение. Бывает ли христианин святым в какие-то моменты своей жизни? Конечно, да. Это не что-то недосягаемое. Например, случаются в жизни монастыря напряженные дни: встреча церковных делегаций, конференции, после которых я, например, стараюсь дать сестрам отдых. Все-таки им приходилось раньше вставать, позже ложиться. И вот, когда уже все, было, настроились закрыться в кельях, спокойно помолиться, почитать любимые книги или просто поспать, мы вдруг обнаруживаем, что у Бога на наш счет иные планы. Сообщают, что едет кто-то еще и прибывает он в Санкт-Петербург в два часа ночи... Я смотрю, а сестры, забыв про усталость, идут делать всё необходимое за послушание. Есть и те, кто приходит им на помощь добровольно. И никто не ропщет – это, конечно, очень трогает.

Или помню, когда мы принимали у нас в обители вселенские святыни – пояс Пресвятой Богородицы, Дары волхвов, – я тоже наблюдала за сестрами. Как проверяется добродетель человека? Когда он ничего не считает своим. Даже совершенное им доброе дело не приписывает себе. Устроить прием таких святынь – огромный труд. Но, как правило, в один из последних дней на сестер обязательно начинаются какие-то нападки: не то сделали, не так оказали внимание, плохо что-то организовали... Я знаю, что сестры хорошо если часа на два ночью смогли прилечь, а их ругают и ругают. И что же они? Прощения просят. Когда люди смиряются, это и есть примеры святости.

Когда благодать посещает человека? Каким, по Вашему мнению, должны быть условия для этого?

Сложно сказать. Мы говорим, что одно из условий – это какой-то подвиг. Да, но подвиг может вести и к превозношению. Подвиг – условие, но благодать необязательно посетит нас. Этому дару предшествует как раз то состояние, когда мы считаем себя рабами неключимыми (Лк. 17:10). Исполнив всё, что обязаны были исполнить – а это заповеди Евангелия (представляете, какая высота?), – мы тем не менее чувствуем несовершенство своих добродетелей. Святость это или не святость?

Святые отцы ценят покаяние больше, чем дар чудотворения. А видеть свои грехи как песок морской – это, говорят, выше, чем видеть Ангелов.

Мне кажется, что обычная монашеская жизнь прошита проблесками святости. Я не хочу сказать, что святости нет в миру, – многие миряне тоже подвизаются, смиряются. Нас просто Господь призвал в монастырь, а кому-то определил иное служение. Каждый из нас спасается в тех условиях, которые ему благословил Господь.

На пленарном заседании и секции Рождественских чтений этого года в докладах как раз и говорилось о том, как, находясь среди множества людей, даже на суетных послушаниях, монахам оставаться непричастными миру.

Поделитесь, пожалуйста, Вашими впечатлениями от участия в работе монашеского направления XXVI Рождественских чтений.

В этом году я взяла с собой нескольких сестер. Когда конференции проходят у нас в монастыре, все они бывают заняты на послушаниях – встретить, устроить, накормить гостей – и им не до слушания докладов. А здесь они всему сосредоточенно внимали и были очень счастливы – это меня и тронуло больше всего. «Мы дома, конечно, матушка, все слышим о покаянии, необходимости смирения, но тут это всё как-то по-особому звучит и воспринимается», – признались они мне. Они рады – и я рада.

«Надо по-детски принять Евангелие и идти путем святых»

Игумения Евпраксия (Инбер), настоятельница Вознесенского Оршина женского монастыря, Тверская и Кашинская епархия

Матушка Евпраксия, как сегодня монастырю стать «мастерской святости»?

Монастыри для того и создаются, чтобы в них возрастали настоящие монахи. Эта «мастерская» существует не напрасно, если есть спасающиеся и умножается число тех, кто стремится подвизаться, видя перед собой примеры людей, которые, по крайней мере, пытаются жить свято.

Как жить свято?

Знаете, как говорил наш старец архимандрит Наум (Байбородин), «надо по-детски принять Евангелие и идти путем святых». Это его излюбленное наставление.

Как-то он мне сказал: «Вот запиши. Как спастись? Всё делать по воле Божией. Как волю Божию узнавать? А вот как преподобный Серафим Саровский говорил: надо, чтобы ум плавал в Евангелии как рыба в воде. Раньше были старцы... (Так он и сам уже старцем был! – Прим. иг. Евпраксии). Вот и ездили в Саровскую, Оптину пустыни спрашивать у подвижников совета, чтобы открыли, как в каждом конкретном случае поступить по воле Божией. Так и жить: всё делать по воле Божией, всё совершать во славу Божию и думать о спасении своем и ближних. Вот, запомни – так и живи».

Как хранить благодать после Причастия?

Не знаю, у кого это получалось… Как раз, наверное, у святых. Помните, на этих Рождественских чтениях говорили, что святитель Иоанн Златоуст писал: «После Крещения человек всего два дня может сохранять состояние, близкое к святости». А потом уже опять пленяем бывает. Поэтому мы и стараемся причащаться чаще – как нам благословляет духовник. Кому-то слишком часто, может быть, и нельзя, чтобы не возникло так называемого привыкания к святыне. Если бы мы могли хранить состояние святости, бороться за него, нам, может быть, хватило бы всего нескольких Причастий в жизни, чтобы спастись. Преподобная Мария Египетская всего два раза причастилась, а какой высоты достигла! Святую блаженную Пелагею Дивеевскую преподобный Серафим тоже редко благословлял причащаться.

Святые могут хранить в себе Христа, а мы порою и полчаса в этом состоянии блаженной тишины побыть не можем. Тут же начинаются какие-то помыслы. Всегда есть определенная планка, к которой ты стремишься, а есть реальность. Если мы осознаём высоту, к которой призваны, и укоряем себя – уже слава Богу.

Записала Ольга Орлова

Фото: Владимир Ходаков