«Кто у тебя старец?»

Пресс-секретарь Синодального отдела по монастырям и монашеству архимандрит Мелхиседек (Артюхин) предложил архипастырям-участникам круглого стола «Добродетель послушания в современных монастырях: практические аспекты», проходившего 2–3 июля 2018 года в Воскресенском Новодевичьем женском монастыре Санкт-Петербурга, ответить на несколько вопросов практического характера о послушании.

Ваше Высокопреосвященство, у греков есть традиция спрашивать брата о том, кто его старец. Послушание старцу – это фундамент духовной жизни. У нас же за последние годы сразу несколько самых известных духовников отошли ко Господу. Какой совет Вы дали бы игуменам и игумениям, опираясь на личный духовный опыт, в вопросе, где им находить опору, чтобы исполнить закон духовной жизни. Кому должны оказывать послушание те, кто сами руководят монастырями и требуют послушания от своих насельников?

Вы привели замечательный пример греческой традиции задавать вопрос: «Кто у тебя старец?» И правильнее было бы начать не с того, как именно на него отвечать, а с того, насколько важно для нас хотя бы научиться задавать его. В большинстве случаев мы этот вопрос даже не ставим. Он не то что бы не актуализирован – он почему-то в большинстве случаев оказывается прикрыт каким-то как бы уже давно принятым решением. К большому сожалению, понятие духовника у нас подразумевает и того духовника, которого человеку при постриге назначили духовным восприемником, и того, кому он доверяет, руководствуясь опытом собственной жизни. И нередко, надо честно сказать, это не один и тот же человек. 

Когда в своей епархии – ведь у нас тоже есть духовники для монашествующих – мы говорим на собраниях о духовничестве, речь чаще всего идет даже не о каких-то проблемах, связанных с духовным окормлением, а о том, чтобы духовник вообще был востребован, чтобы монашествующие обрели потребность в духовном окормлении. И, прежде всего, как бы парадоксально это ни звучало, чтобы общения с духовником искал бы сам священник и не только во время поста, а когда в этом есть сугубая необходимость. Надо сказать, что духовная жизнь, подразумевающая так называемый регламент, – это глубокое поражение, доставшееся нам как часть дореволюционного наследия.

Еще я заметил, что, отвечая на вопрос о старце, человек обычно переспрашивает: «Что имеется в виду? У кого я исповедуюсь или кто мой духовник?» Образно говоря, тот, кто исповедует, лишь пропускает на судно, спрашивая билет при входе. А духовник – это капитан корабля, на котором я плыву. Он несет ответственность за мою жизнь. К сожалению, и сама исповедь при таком подходе нередко приобретает формальный характер. В монастыри приходят люди с опытом приходской жизни, где исповедь нередко воспринимается лишь как проходной билет на корабль. Но всё же хорошо, что такой опыт есть. Было бы хуже, если бы его не было, но, с другой стороны, этого опыта, конечно же, недостаточно.

Игуменам было бы очень полезно оказывать послушание братии.  Например, не бояться спрашивать совета братии при решении самых простых вопросов, научиться вместе решать проблемы монастыря.

Вот мы собрались строить в нашем монастыре храм. Я собираю братию и говорю: отцы и братия, есть необходимость построить храм. Как вы думаете, где он должен находиться? Давайте посмотрим несколько проектов и подумаем, какой нам больше нравится. Я думаю, что для любого игумена и любой игумении очень просто вместе обсудить какие-то житейские вопросы. Это поможет братии почувствовать послушание своего игумена или сестрам – своей игумении. И еще никогда нельзя замалчивать то, что нуждается в объяснении. Ситуации могут быть разными. Был случай, когда одна матушка игумения по каким-то причинам не смогла прийти на службу, потому что ее куда-то срочно вызвали. Если такая ситуация произошла, обязательно нужно позже сказать сестрам: «Я не смогла быть, потому что вот такое было послушание», – или сказать, что «я занималась тем-то и тем-то». Нужно уметь объяснять свою позицию, иначе говоря, научиться общаться с братией или сестрами.

Недавно мы общались с педагогами, и они задали вопрос: должны ли родители просить   прощения у своих детей? Прозвучал очевидный ответ: конечно, должны, когда чувствуют свою неправоту. Монастырь – это тоже большая семья. И я как священноархимандрит монастыря должен просить прощения у своей братии не только заученной фразой перед литургией: «Простите меня и помолитесь обо мне». А например, попросить прощения у брата, с которым обещал поговорить и не нашел времени для этого. Все эти простые вещи и будут являть силу послушания. Если начать с мелочей, многое можно преодолеть.

На нашем монашеском совете мы приняли решение, что в понедельник мы не будем принимать паломников, чтобы этот день мы могли посвятить богослужению и общению друг с другом: просто вместе побыть на улице, посидеть на лавке, полюбоваться цветами в монастырском дворике.  И, вы знаете, когда я выхожу во двор монастыря, что называется «без панагии», в монашеском подряснике и скуфеечке, спрашиваю у братии, как прошла эта неделя, что сделали, что построили, когда мы ходим вместе по стройке, смотрим, возникает совершенно другое чувство – чувство движения вместе. Хотя бы один день в неделю можно проживать рядом с братией, а потом снова возвращаться к своим послушаниям.

Фото: Владимир Ходаков

Материал подготовила Екатерина Орлова