Доклад на конференции с участием игуменов и игумений монастырей Московской епархии «Преемство святоотеческих традиций в русском монашестве: со времен святого князя Владимира до наших дней, опыт возрождения и передачи наследия в современную жизнь», в рамках епархиальных Рождественских чтений, приуроченных к празднованию 1000-летия преставления св. равноап. князя Владимира (Серпуховской Высоцкий мужской монастырь, 12 ноября 2015 года)
Ваши Преосвященства, Ваши Высокопреподобия, дорогие отцы игумены и матушки игумении, разрешите поприветствовать вас и все высокое собрание от лица братии Вознесенской Давидовой пустыни, которая в этом году отметила свое пятисотлетие!
…Сегодня вместе с возрождением нашей Церкви мы переживаем и возрождение монашеской жизни в нашей стране. Часто приходится слышать, как от братьев монахов, так и от воцерковленных мирян о том, что наша русская монашеская традиция была прервана, и «нам ничего не остается, кроме как обратиться к афонским братьям и научиться у них монашескому житию, потому что собственная традиция утеряна навсегда».
Очевидно, в этих словах есть доля истины, и обращение к афонской традиции во многом оправданно. И к тому же это не новость в русской истории! Достаточно вспомнить слова, сказанные преподобному Антонию Киево-Печерскому перед возвращением его с Афона: возвратись в свою Русскую землю, да будет на тебе благословение Святой Горы Афонской. Наше монашество, таким образом, имеет своей родиной Православный Восток. Но является ли обращение к афонским собратьям единственным путем возрождения нашей русской монашеской традиции? Со времени преподобного Антония – начальника всех русских монахов, прошло более тысячи лет, за которые наше русское монашество проделало длинный путь своего развития. За это время в наших монастырях был накоплен духовный опыт и определились характерные черты нашей русской монашеской традиции. Если на Православном Востоке монастыри располагаются вдали от населенных пунктов, где-то в горах или труднодоступных местах, то, напротив, наши монастыри после своего основания становились крупными духовными, культурными и даже политическими центрами. Таким образом, наше русское монашество во все время своего исторического бытия было вовлечено в культурную и политическую жизнь народа. Особенно сильным влиянием русское монашество стало обладать после победы взглядов преподобного Иосифа Волоцкого и партии «иосифлян» на устройство монастырей и их роль в жизни Руси. После Собора 1503 года иосифлянская концепция монашеского устройства, подразумевающая наличие у монастырей обширных владений, их активную хозяйственную деятельность, а также неразрывную связь с миром, прочно укрепилась и определила дальнейший путь развития русского монашества.
В послереформенной России мы наблюдаем как бы затишье монашеской жизни. Указами Петра Великого и его преемников резко сокращалось число обителей. Монашество как бы вытеснялось на задворки национальной жизни. Но даже в эту трудную эпоху, русские обители не оскудели иноками высокого молитвенного духа. Настоящее же возрождение молитвенной исихастской традиции совершилось в XIX веке. Достаточно вспомнить таких столпов русского монашества, как Паисий Величковский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, старцы Саровской, Оптиной, Глинской пустыней, и многих других подвижников, чтобы представить тот духовный подъем, который переживало русское монашество к концу XIX века. И кто знает, каких бы высот духовной жизни достигло наше монашество, если бы не трагические события начала ХХ века, которые поставили под угрозу не только возможность монашеской жизни, но и само существование Церкви в пределах нашего Отечества.
Советский период определил дальнейшее развитие русской монашеской традиции, которая, оказавшись в совершенно новых для нее исторических обстоятельствах, не умерла, но продолжала существовать и в некотором роде укрепляться. Властью советов были закрыты и разогнаны почти все монастыри на территории страны. Монашествующие жестоко преследовались и уничтожались. Наступила эпоха преподобномучеников и преподобномучениц. Но, несмотря на это, на всей огромной территории нашей страны жило немало «монахов в миру». Ими становились либо монашествующие из закрытых монастырей, продолжавшие вести свою жизнь согласно обетам, либо миряне, принимавшие тайный постриг. Последними двигало горячее желание монашеской жизни в единственно доступных в то время условиях. Монашеская традиция ни на миг не прекратила своего существования, но, напротив, обогатилась новыми формами своего исторического бытия. Неизменно сохранялся в ней дух молитвенности, беззлобия и трудолюбия, которые так необходимы каждому монаху.
Таким образом, монашество имеет как бы два измерения: историческое и духовное. Первое – меняется во времени, вместе со сменой исторических эпох. Периоды относительного спокойствия и благоденствия сменяются временами преследований и гонений. Духовная же суть монашества остается неизменной в веках. Дух Святый созидает Церковь Христову, обитая в тех, кто добровольно избрал себе жизнь монашескую. Законы духовной жизни,
которые раскрыты нам в святоотеческих писаниях, сохраняют свою актуальность как тысячу лет назад, так и сегодня. Исторический опыт свидетельствует о том, что можно разрушить и уничтожить монастыри, упразднить монашество как институт. Уничтожить же дух монашества – традицию аскетической жизни – невозможно, ибо он имеет свое основание не во временном, но в вечном Духе Божьем.
В качестве иллюстрации того, как монашеская традиция жила, развивалась и передавалась в богоборческих условиях советского времени, хотелось бы привести пример своей семьи. Мои родители, покойный отец протоиерей и моя мама знали многих носителей монашеского духа. Нашей семье были знакомы многие подвижники благочестия того времени. Таковыми являлись: прп. Кукша Одесский (1875–1964), прп. Амфилохий Почаевский (1894–1971), – у него моя мама прожила два лета, митр. Зиновий (Мажуга) (1896–1985), архим. Иоанн (Крестьянкин) (1910–2006), схиархим. Серафим (Мирчук) (1936–2005), схиархим. Макарий (Болотов) (1932–2001), схиархим. Пантелеймон (Агриков) (1916–2000), архим. Исаакий (Виноградов) (1895–1981), архим. Кирилл (Павлов) (1919 года рождения), блаж. старец Иоанн Васильевич Васильев Липецкий (1886–1966), монахиня Павлина (Моисеева) (1893–1996) – послушница Шамординского монастыря, проведшая в лагерях 48 лет. Мы постоянно чувствовали их молитвенную поддержку. Всех их отличало безусловное смирение, безропотное несение своего креста. Многие из них обладали дарами Святаго Духа, такими, как прозорливость, любовь ко всем, непрестанная молитва. Их советы и мудрые наставления укрепляли моих родителей и всех нас в вере в Бога и в преданности Матери Церкви.
В наше время, когда Церкви возвращены храмы и монастыри, многие из которых уже восстановлены, а другие восстанавливаются, нам, как настоятелям и настоятельницам, особенно важно стяжать монашеский дух наших подвижников и наставников, а также продолжать и развивать монашескую традицию в новых условиях, противостоя вызовам и соблазнам сегодняшнего дня.
Мы сделали как бы краткий экскурс в историю русского монашества для того, чтобы, во-первых, проследить его связь с восточной монашеской традицией, во-вторых, обозначить специфику русского монашества, и, в- третьих, убедиться в том, что всем нам, настоятелям и настоятельницам монастырей вверено великое сокровище, которое мы призваны хранить и преумножать. Этим сокровищем является наша монашеская традиция, переданная нам нашими предшественниками для передачи ее следующим поколениям монашествующих. Исторический опыт ХХ века свидетельствует о том, что в любых исторических условиях можно быть носителем монашеского духа, воплощая его в своей жизни. В чем да поможет всем нам Господь!
Благодарю вас за внимание и терпение. Прошу ваших святых молитв.
Новости
Публикации
Доклады
