Доклад иеромонаха Никиты (Смернягина), и. о. настоятеля Патриаршего подворья храма великомученика Никиты за Яузой в Москве (Афонского подворья) на ХХVI Международных Рождественских образовательных чтениях. Направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь Москвы, 25–26 января 2018 года)
Чуть более года [1] назад завершил свой земной путь игумен Русских святогорцев приснопоминаемый схиархимандрит Иеремия (Алехин), оставив своему братству пример богоугодного жития и свою действенную молитву.
Приснопамятный отец игумен Иеремия был девяносто первым игуменом русских святогорцев, если считать со времени подписания исторического документа 1016 года, и одиннадцатым игуменом нынешнего Прибрежного Руссика.
Личность пастыря имеет большое значение в духовной жизни монастыря. Пастырь ведет вверенную ему паству ко спасению тем путем, который прошел сам собственным опытом. Пастырь вдохновляет личным примером деятельность братства и своими молитвами предстательствует пред Богом за монастырь. И поэтому жизнь, труд и подвиг каждого настоятеля представляет собой особую историческую эпоху в жизни монастыря.
Без малого сорок лет возглавлял схиархимандрит Иеремия Пантелеимонову обитель на Афоне. Достойное осмысление эпохи его игуменства еще предстоит осуществить братству обители – как долг памяти перед почившим старцем и как залог дальнейшего духовного возрастания монастыря на том фундаменте, который оставил отец Иеремия. Но уже сейчас в настоящем докладе мы попытаемся, хотя бы немного, осмыслить плоды игуменского послушания и служения, которые оставил после себя приснопоминаемый блаженнопочивший наш старец.
Мы постарались составить объективное представление о времени игуменства отца Иеремии как об особой исторической эпохе в жизни Русского монастыря на Афоне.
Для того чтобы рассуждать о роли личности почившего схиархимандрита Иеремии в истории Пантелеимоновой обители, необходимо, конечно же, рассмотреть, во-первых, его личные духовные качества, индивидуальный путь ко Христу, добродетели, ему присущие; во-вторых, – состояние Пантелеимоновой обители на момент его вступления в игуменское послушание; в-третьих, – какое «наследство» оставил по себе отец Иеремия, в каком состоянии передал он монастырь и паству.
Кроме того мы поставили перед собой задачу рассмотреть и понять пути Промысла Божия, поставившего в определенное время именно этого человека у духовного кормила монастыря. Собственно, это и есть главная цель нашей работы – постараться увидеть Промысл Божий, соединивший судьбу Русской обители на Святой Горе с судьбой почившего схиархимандрита Иеремии.
При написании доклада мы использовали материалы нашей обители, воспоминания самого отца Иеремии, отзывы близко знавших его людей – братии монастыря, родственников, пастырей Церкви, знакомых с ним многие годы.
Отец Иеремия прибыл на Афон в Русский Пантелеимонов монастырь в шестидесятилетнем возрасте – уже духовно сформировавшимся монахом в сане архимандрита, со значительным опытом в деле личного спасения и в окормлении других. Первыми его словами, обращенными к встречающей братии, были: «Простите меня, что прибыл к вам в таком возрасте...» Несмотря на то, что он был много моложе встречавших его старцев, тем не менее он прекрасно понимал, что доживавшие свой век отцы ожидали молодого пополнения, в котором нуждался монастырь, которое могло поднять на свои плечи многочисленные труды в деле, а лучше сказать, – в подвиге восстановления Пантелеимонова монастыря после десятилетий запустения.
Описанная нами встреча на монастырской пристани произошла в далеком 1975 году, накануне Святой Пасхи. Спустя сорок три года мы можем с уверенностью сказать, что преклонный возраст не стал помехой отцу Иеремии в самоотверженных трудах на благо обители и во славу Божию. Среди встречавших отца Иеремию отцов был старожил обители схиархидиакон Давид (Цубера), многолетний эконом, на котором держалось монастырское хозяйство.
Сохранилось его воспоминание об этом дне и о первой встрече с будущим игуменом. Вот, что он пишет в письме архиепископу Бельгийскому Василию (Кривошеину), бывшему насельнику и постриженику Пантелеимонова монастыря: «...Теперь к Пасхе к нам приезжали гости из России: архиепископ Владимир Владимирский [2], 3 протоиерея, 1 диакон и 2 профессора академии. Пробыли они у нас до Пятницы Живоносного Источника. Приехал обратно и отец Авель, и еще один уже пожилой (62 года) отец Иеремия, который остался в числе нашего братства». Именно отец Давид впоследствии, спустя четыре года, сыграет решающую роль в выборе братством отца Иеремии новым настоятелем обители.
Жизненные вехи, послужившие становлению личностных качеств отца Иеремии
Личность будущего игумена русских святогорцев сформировалась в благочестивой православной казачьей семье с традиционным русским патриархальным укладом. А затем – ковалась и закалялась в жесточайших жизненных испытаниях, которые Промысл Божий судил сполна испить отцу Иеремии. Наконец, завершилось формирование его личности вступлением в монашеский чин. Особое значение в его жизни имело знакомство и близкое общение с одним из афонских старцев, о чем речь пойдет ниже. Рассмотрим кратко основные этапы, или вехи, его жизни, послужившие формированию личностных качеств.
О первом этапе жизни – семейное благочестие
Семейное воспитание заложило основу для дальнейшего формирования личности архимандрита Иеремии. Он родился в пределах Всевеликого войска Донского в хуторе Новорусском 9 (22) октября 1915 года в семье Филиппа и Татьяны Алехиных, в день памяти святого апостола Иакова Алфеева, в честь которого и был наречен в Крещении. Иаков был четвертым сыном, кроме него были еще Иван, Василий и Тихон. Семья была очень набожной и церковной, молилась и посещала богослужения. Под воскресенье собирались всей семьей, благодарили Бога за прожитую седмицу, а потом пели песню «Гора Афон, Гора Святая». А утром все шли к обедне. По словам отца Иеремии, он уже тогда, в детстве, думал об Афоне, что это чудное место, словно райский сад на земле, где стоит престол Божией Матери, и где Она Сама каждый день обходит монашеские обители. «Я очень хотел видеть, – вспоминал отец Иеремия, – какой он Афон, и какие там сады. Не понимал я тогда еще, что сады эти – духовные. Если бы не советская власть, не война, я бы раньше уехал на Афон, когда молодым еще был. Но Господь на старости лет исполнил во благих желание мое».
Особенно отличались благочестием дедушка Иаков и бабушка Анна. Именно дедушке было поручено воспитание младшего внука. И именно дедушка привил Иакову любовь к молитве и к Псалтири, которую сам читал каждую ночь очень внимательно и благоговейно. Он же научил отрока избегать праздности, но делал это не строгостью и наказаниями, а прививанием чувства ответственности: «Даже малое дело – весь хутор кормит», – говорил дедушка. Он научил внука и плотничать, и в поле работать, и за скотиной смотреть. По словам отца Иеремии, в их семье царил порядок, послушание, трудолюбие и боголюбивое настроение.
Качества, посеянные и взращенные семьей еще в детстве, глубоко запечатлелись и сохранились в личности архимандрита Иеремии до последнего дня его жизни. Все, кто лично знал почившего старца, помнят его как неутомимого труженика, непрестанно занятого делом, но в тоже время – горящего любовью к молитве и службе Божией.
В конце 20-х годов в их дом постучалась беда. Семью «раскулачили» и практически в полном составе выслали на Урал в Прикамье. Закончился первый этап его жизни. Начался новый период длиной в четверть века – период жесточайших ударов судьбы: раскулачивание, этапирование на Урал, смерть близких людей, лагерь, побег и скитание, полулегальная трудовая жизнь заводским рабочим на Донбассе; а потом – Отечественная война, плен и угон в фашистскую Германию, каторжный труд до самого окончания войны. Кратко расскажем об основных событиях второго периода жизни, оказавших значительное влияние на дальнейшее формирование и становление его личности.
Второй этап жизни – от советских до немецких лагерей
В Прикамье было огромное количество лагерей для заключенных, ссыльных на поселении, а впоследствии – и военнопленных. Семья Алехиных была выслана в Верхнекамский округ Пермской области. Довезли их до Соликамска. Затем из Соликамска на баржах переправили в верховья Камы, где она сливается с рекой Вышера, и высадили на пустынном берегу. Всего баржа доставила около ста человек. Много было детей. Вокруг – ни одной избы, кроме домика у пристани, где жило начальство. «Абсолютно глухое место, – вспоминает сам отец Иеремия, – вышли на берег, перекрестились, и стали обживаться, сами построили себе избушки из сосен и начали трудиться. Резали лес и сплавляли по речушке. Начальство за нами наблюдало, чтоб не сбежали, чтоб работали. Через полгода по прибытии на место ссылки, от жизни в тяжелейших бытовых условиях, голода и холода заболела и умерла мать. Там ее и похоронили, на пристани». После неудавшегося побега детей и отца разделили. С тех пор отца они никогда не видели. Все братья, отдельно друг от друга, со временем вновь совершат побег и разными путями будут добираться в родные места на Донбасс. Бежал и Иаков: Господь умягчил сердце начальника караула и тот помог юноше, дав ему три рубля, чтоб оплатить переправу через реку. Три года Иаков Алехин пешком добирался домой.
Вернувшись на Донбасс, он нашел братьев Василия и Тихона в Мариуполе и устроился вместе с ними на Мариупольский металлургический завод имени Ильича работать крановщиком. Самый старший брат Иван жил и работал в Луганске.
Иаков отказался вступить в партию, открыто говоря, что является верующим. Однако начальство ценило его за трудолюбие, ответственность, точность и аккуратность – качества, выработанные воспитанием в русской православной патриархальной семье. Со временем он стал бригадиром крановщиков.
В 1937 году начались новые гонения за веру. По решению Мариупольского горкома ВКП(б) были разобраны все церкви при участии насильственно пригнанных крестьян приазовских сел. На месте некоторых церквей из их кирпича были построены школы. Но Промысл Божий на этот раз сохранил Иакова от преследований.
Когда началась Великая Отечественная война, мариупольцы вместе со всем народом встали на защиту Родины. Тысячи жителей города ушли на фронт. Был призван на защиту Отечества и старший брат Иакова, Иван. Он участвовал в боях, был взят в плен и угнан в Германию. После войны остался в Бельгии, а потом переехал в Канаду. В 1990-х Иван приезжал на Афон повидать брата-игумена.
Рабочих Ильичевского завода, среди которых были Иаков и его братья Василий и Тихон, не призывали на фронт, потому что завод имел оборонное значение. Ильичевские металлурги выпускали броневую сталь для танков Т-34, торпедных катеров и самолетов-штурмовиков ИЛ-2. Однако Василий и Тихон ушли добровольцам защищать Родину. Василий пал смертью храбрых при форсировании Днестра в 1944 году. Тихон служил летчиком, был изрешечен осколками и пулями. Из-за полученных ран прожил недолго и скончался в 1954 году.
Когда линия фронта приблизилась к городу, была организована эвакуация промышленных предприятий и людей на Урал и в Сибирь. Эвакуировали и Ильичевский завод. Будучи бригадиром крановщиков, Иаков Алехин непосредственно участвовал в переносе и погрузке демонтированного оборудования. Оставить город он мог только после окончания эвакуации завода. Отец игумен Иеремия рассказывал, что тогда он нисколько не думал о себе, положившись полностью на Промысл Божий. Эвакуация осуществлялась железнодорожным и морским путем. Все мысли были только о том, чтобы успеть вывезти всё до прихода врага. Груженые суда отходили из порта до самого взятия города. Один из последних кораблей был подбит залпом внезапно выкатившегося на пристань танка. Покинуть город Иаков, как и многие другие, так и не успел.
В октябре 1941 года Мариуполь был внезапно взят немецко-фашистскими захватчиками. 395-я стрелковая дивизия Красной армии, несмотря на героизм бойцов, проявленный в сражении, не смогла стабилизировать фронт и остановить на подступах к городу массированное наступление врага. Мариуполь был занят частями 3-го танкового корпуса 1-й танковой группы вермахта (группа армий «Юг»). В середине дня 8 октября 1941 года передовой отряд моторизованной бригады «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» ворвался в город. Влетевшие вслед за ним эсэсовцы стреляли снарядами из штурмовых орудий по улицам, переполненным людьми. Сразу же начались казни партийного, военного и административного руководства.
За время шестнадцатимесячной оккупации города гитлеровцами было расстреляно около десяти тысяч мирного населения, угнано в Германию около шестидесяти тысяч молодых мариупольцев, в концлагерях на территории города от голода и болезней погибло около тридцати шести тысяч советских военнопленных. В Мариуполе, как и по всей оккупированной территории СССР, вводилась в действие программа поставки бесплатной (фактически рабской) рабочей силы. Вначале планировалось, что отправка в Германию должна производиться на добровольных началах, но с появлением слухов о том, каким образом эксплуатируется мобилизованное население в Германии, желающих вообще не осталось. Во второй половине 1942 года комиссиями по вербовке началось распространение повесток, в соответствии с которыми человек обязан был явиться в лагерь по отправке в Германию. Отец Иеремия рассказывал, что немцы устроили облаву на молодых людей в районе, где он проживал. Собрали человек сто, поместили в лагерь и потом вывезли в Германию в вагонах для скота. Среди них оказался и двадцатишестилетний Иаков Алехин. В Германии их привезли в маленький городок Зинген округа Констанц в земле Баден-Вюртемберг, где они затем три года работали на фабрике. За пределы завода их не выпускали. Из цехов маршировали в казармы, из казарм – снова в цеха. И здесь Иаков работал по своей специальности – крановщиком. Ему вновь довелось испытать каторжный труд, голод и нечеловеческие условия жизни.
Несмотря на все пережитое, в сокровищнице своего сердца он сложил только добрые и светлые воспоминания. Рассказывал он о тех трудных в его жизни временах с улыбкой, как о чем-то памятном, потому что в терпении злостраданий познал милость Божию, которая подвигает душу к благодарению. Почивший отец игумен рассказывал, что именно там, в немецком плену, где умерла надежда, он научился благодарить Бога за всё, не испытывая путей Промысла Божия, не ища ответов на неразрешимые вопросы и не ожидая какого бы то ни было изменения к лучшему. Он просто жил каждым днем, не думая о следующем, и благодарил Бога за всё ниспосланное. «Слава Богу за всё!» По словам отца игумена, благодарность – есть величайшая добродетель. Неслучайно и самое главное таинство нашей Церкви называется Евхаристией, что означает – благодарение. Умение быть благодарным воспитывает в человеке покорность воле Божией, облегчает путь ко стяжанию смирения, обучает молитве, помогает постичь таинство любви. Благодарная душа никогда не будет роптать на судьбу, никогда не обидит ближнего и даже не превознесется над ним, она будет прилежна к молитве и богослужению, отнюдь не тяготясь их продолжительностью. Благодарная душа не может не быть милостивой, не может ненавидеть и замышлять зла, потому что помнит оказанную ей Богом милость и стремится сторицею воздать тем же.
Научившись благодарить, Иаков обрел внутренний сердечный покой, из которого начала рождаться надежда совсем иного качества – тихая, безмятежная, бесстрастная; надежда на Спасителя Бога, спасающего каждого человека, и его в том числе, от греха, страстей и вечной смерти. Иаков был в лагере у своих; теперь – в лагере у чужих; «Пришлец аз есмь на земли», – говорил он сам себе словами святого пророка Давида. «Там в плену я понял, что весь мир во зле лежит и что хотящие жить благочестиво по заповедям Божиим всегда в этом мире будут гонимы врагом рода человеческого, гонимы и через чужих, и через мнимо своих; и что спасение нужно искать только у Бога. Тогда я решил, что если вернусь на Родину, – пойду служить Богу и стану монахом». Таким образом, условно говоря, закончился второй этап его жизни, который закалил его характер. Плен не сломил его. Из Германии отец Иеремия вернулся духовно мужественным, крепким и зрелым.
Третий этап жизни – вступление в монашество
В 1945 году, когда он получил свободу, на вопрос советского офицера – чем планирует заниматься в дальнейшем? – ответил, что хочет провести оставшуюся жизнь в служении Господу. Из сострадания офицер сделал вид, что не услышал ответа, понимая, чем это может грозить только что освободившемуся узнику, и написал в анкете, что он хочет быть рабочим. Поэтому сразу поступить в семинарию и монастырь ему не удалось. Одиннадцать лет он проработал на хлебозаводе в Луганске. В 1956 году, на сорок первом году рождения, с началом новой волны атеистического наступления на религию, Иаков Алехин принимает фактически исповедническое решение – он поступает в Одесскую духовную семинарию и одновременно становится послушником Свято-Успенского Одесского монастыря. Спустя год он принял монашеский постриг с именем Иеремия в честь преподобномученика Иеремии из собора преподобных отцов, в Синае и Раифе избиенных (память – 14 (27) января ). В том же году, 25 января, он был рукоположен в иеродиакона, а в следующем, 1958 году, 27 января – в иеромонаха. Отцы монастыря возложили на него ответственное и многопопечительное послушание келаря. К слову сказать, в этом послушании он оставался до конца своей жизни: даже уже будучи игуменом на Афоне, продолжал лично осуществлять закупки для монастырской трапезы.
В 1960 году произошли сразу два судьбоносных события, ставшие важнейшими вехами жизни отца Иеремии: Московская Патриархия сформировала группу из монахов Псково-Печерского монастыря для отправки на Святую Гору Афон в Русский Пантелеимонов монастырь. Отец Иеремия вспоминал, что когда эта весть дошла и до него, сердце вдруг встрепенулось – он вспомнил детское свое впечатление и влечение к Афону. «И я очень захотел поехать вместе с этими монахами и стал молиться, чтобы Божия Матерь сподобила». В это же примерно время в Успенский монастырь переселяется гонимый властью преподобный Кукша (Величко).
На этом эпизоде следует остановиться подробно. Встреча с преподобным отцом Кукшей имела важнейшее значение в судьбе отца Иеремии. А встретились они – по долгу службы отца Иеремии. Преподобный Кукша был очень почитаем народом. Люди несли ему много продуктов, но сам преподобный ничего не брал, а просил прийти монастырского келаря – иеромонаха Иеремию, которому и отдавал всё продовольствие. Узнав, что отец Кукша был пострижен на Афоне, отец Иеремия стал расспрашивать его о Святой Горе. Так произошло их близкое духовное знакомство. По воспоминаниям отца Иеремии, преподобный Кукша рассказывал об афонских монастырях, о разнице общежития и идиоритмии, о пользе послушания и жительства по совету, много рассказывал об отцах, которые преподали ему духовное воспитание, о своем духовнике иеромонахе Мелхиседеке-чудотворце и игумене Пантелеимонова монастыря Андрее (Веревкине), который постригал его в иночество и монашество. По словам преподобного Кукши, игумен Андрей был очень милостивым, добрым и глубоко сведущем в молитве. Благодаря рассказам святого Кукши отец Иеремия окончательно утвердился в желании отправиться на Афон. Он спросил совета старца, вспомнив его рассказ о жительстве по совету, и получил ответ: «Желание хорошее. Но это не просто желание твоего сердца – Матерь Божия тебя ведь давно уже призывает – с детства. Подавай прошение». А потом добавил: «Ты – нашего рода, Афонского...»
И отец Иеремия действительно написал соответствующее прошение. Однако целых четырнадцать лет ему пришлось ждать разрешения. В 1964 году преподобный Кукша отошел ко Господу. Его праведной кончине предшествовала болезнь. Так получилось, что никто из монастырских иеромонахов не решался причастить гонимого старца на смертном одре. Согласился только самый младший из иеромонахов по хиротонии – Иеремия. Он ежедневно причащал преподобного Кукшу, до самой смерти. В один из дней преподобный сказал отцу Иеремии: «Чем отблагодарить тебя, чадо?» И затем добавил, как бы шутя: «Будешь игуменом на Афоне». Предсказание преподобного Кукши сбылось спустя пятнадцать лет – братией Афонского Пантелеимонова монастыря архимандрит Иеремия был избран игуменом.
Учитывая важность знакомства отца Иеремии с преподобным Кукшей, необходимо упомянуть некоторые сведения и о нем. На Святой Горе наставниками отца Кукши были иеросхимонах Мелхиседек (Дмитриенко) и игумен Пантелеимонова монастыря схиархимандрит Андрей (Веревкин). Отец Мелхиседек был одарен Богом многочисленными добродетелями, которые засвидетельствованы летописцами Пантелеимонова монастыря, в том числе даже строгим и придирчивым иеромонахом Владимиром (Колесниковым), который называл отца Мелхиседека чудотворцем и сам ходил к нему за советом. Всем были известны его прозорливость, дар молитвы и чудотворения. Одной из особенностей его личного подвига было постоянное всенощное бодрствование, так как, по его словам, именно в ночное время демоны очень восстают на христиан. Каждую ночь тайно в своей келии отец Мелхиседек молился за православных и за весь мир, прося у Бога милости для них, покрова и благословения. Приходящим к нему за советом, он никогда не отказывал в глубоком и назидательном слове из святых отцов и личного опыта. Отец Мелхиседек был в близких духовных отношениях с игуменом Андреем (Веревкиным), у которого окормлялся духовно еще в бытность отца Андрея братским духовником. Отец Андрей до самой своей смерти оставался духовным наставником отца Мелхиседека. Именно по ходатайству отца Мелхиседека игумен Андрей принял в братию Пантелеимонова монастыря будущего преподобного Кукшу. Под мудрым окормлением этих подвижников преподобный Кукша в недолгое время сподобился стяжать все иноческие добродетели и преуспел в духовном делании.
Хорошо известно, что в 1913 году преподобный Кукша был по недоразумению включен в список имябожников, подлежавших депортации с Афона. Узнав об этом, отец Кукша побежал в пустынь к своему наставнику, желая найти у него убежище, но тот, напротив, благословил принять случившееся как волю Божию и отправиться в Россию. В уверение смущенного и огорченного Кукши отец Мелхиседек показал ему чудесное знамение, развеявшее сомнения ученика. Дерзнем предположить, что Промысл Божий посылал преподобного Кукшу в Россию не только для спасения многих людей, что, безусловно, справедливо, но и для того, чтобы выполнить особую миссию – призвать нового игумена для Русского монастыря на Святой Горе, что он и сделал.
В 1974 году Патриарх Константинопольский Димитрий из шести заявленных монахов из СССР выбрал троих, в числе которых был и отец Иеремия. В Лазареву субботу, 26 апреля 1975 года, в Свято-Успенском храме Одесского мужского монастыря проходили торжественные проводы отца Иеремии на Святую Гору Афон. На этом условно оканчивается третий период его жизни – период вступления в монашеский чин и призвания к жительству на Святой Горе Афон. Архимандриту Иеремии было уже пятьдесят девять лет. К этому времени он вполне сформировался и как личность, и как монах-подвижник, и как служитель алтаря Господня. Кроме того, незадолго до этого, благодаря встрече с преподобным Кукшей, он, наконец, осознал себя избранным и призванным к особому служению – к подвижнической жизни в Уделе Пресвятой Богородицы.
Состояние Пантелеимонова монастыря к моменту вступления отца Иеремии в игуменскую должность
Похвала земли Русской – монастырь святого великомученика и целителя Пантелеимона на Святой Горе пребывал в это время в поистине жалком состоянии. От былого величия не осталось и следа: обширные территории поросли диким кустарником и деревьями, многочисленные корпуса и храмы ветшали и разрушались под действием неумолимого времени и непогоды, но еще более – из-за отсутствия своевременного ухода и ремонта, которыми заниматься было некому. В монастыре вместо былых двух тысяч насельников проживало лишь четырнадцать человек братии, большинство из которых были немощные телом (но не духом) старцы. Средств на восстановление монастыря не было никаких, да и ожидать было неоткуда.
В довершение всех бед в 1968 году случилось сразу три пожара, которые нанесли монастырю непоправимый по тем временам урон: в результате первого пожара сгорела треть гостиничного комплекса; второй пожар уничтожил практически половину самого монастыря; третий пожар уничтожил большую часть монастырского леса и подошел к самому монастырю, к той части, которая была не тронута огнем в прошлый раз. Только чудо спасло обитель от гибели – вдруг разразился проливной дождь, вмиг затушивший стихию. Таким образом, в один год стихия уничтожила семьдесят процентов монастырских построек. Зияющие пустоты оконных проемов обгоревших корпусов на десятилетия станут характерной чертой внешнего облика Русского монастыря. Но и сохранившиеся от пожара корпуса находились практически в аварийном состоянии из-за ветхости.
Не менее катастрофичной ситуация была и в отношении самого братства обители. В монастыре оставалось всего четырнадцать иноков. Старцы обители, десятилетиями умолявшие Господа послать новых монахов, со скорбью ожидали своей смерти, поскольку долгожданное пополнение не оправдывало их надежд: молодые монахи не знали своего монастыря, не видели прежних великих отцов и не были знакомы с их наследием, а потому и не дорожили им. Кроме того, все они были выходцами из разных обителей, воспитаны в разных традициях, отличающихся значительно от устава Пантелеимонова монастыря. Новые монахи даже не пытались влиться в старое братство, не пытались перенять уставы и традиции, но жили как кому придется, по своей воле. Некоторые возвращались назад в Россию.
Описанная нами проблема смены поколений и духовной преемственности хорошо отражена в переписке иеросхидиакона Давида (Цубера) с архиепископом Брюссельским Василием (Кривошеиным), изданной нашим монастырем в серии «Русский Афон XIX–XX веков» [3]. Мы говорим не о конкретных примерах, а об общей тенденции, из которой, конечно же, были исключения.
В рассматриваемый нами временной промежуток игуменская должность была абсолютна лишена естественных внешних элементов почетности; она представляла собой исповеднический крест. Взять на себя ответственность за монастырь и братство, находящиеся в таком удручающем состоянии, – уже само по себе подвиг. Игумен Авель (Македонов) – первый настоятель монастыря из числа монахов, прибывших из Советского Союза, вынужден был вскоре вернуться в Россию.
Покидая Афон, он обратился с последним словом к братии, понимая, вероятно, что останется в России. В своем слове он сказал, что не знает, что ждет его там и сможет ли он вновь вступить на подножие Святой Горы. Отец Авель призвал братию во всем слушаться духовника обители, архимандрита Иеремию, которого он оставляет вместо себя за старшего. «Слушайтесь его во всем, как меня», – произнес он, прощаясь с насельниками. Из Москвы отец Авель прислал прошение освободить его от должности игумена. После этого собор старцев, по причине отсутствия игумена, назначил духовника отца Иеремию местоблюстителем и определил дату выборов. Вот что написал по этому поводу старцам монастыря архиепископ Василий (Кривошеин): «Не ждите, что вам пришлют готового игумена из России, да и это было бы нежелательно, но избирайте сами игумена из ваших афонских монахов, которого вы уже знаете и для которого интересы монастыря будут на первом месте <...> Мне представляется, что таким является отец архимандрит Иеремия».
Отец Иеремия был единодушно избран игуменом, поскольку других кандидатов и вовсе не было. В тот же день один из старейших насельников обители иеросхидиакон Давид (Цубер) напишет архиепископу Василию: «На днях у нас будет интронизация игумена. Игуменом будет у нас отец архимандрит Иеремия, очень хороший монах, трудолюбивый, смиренный, молчаливый. Помолитесь о нем, чтобы Господь дал ему крепость и сил в несении тяжелого бремени управления особым нашим братством...»
Впоследствии отец Давид разошелся во мнениях с новым игуменом относительно видения различных вопросов жизни и устроения монастыря. Но в то же время он отмечал, что отец Иеремия как монах является живым примером каждому насельнику, будучи безукоризненным тружеником, постником, молитвенником, печальником. С полной ответственностью отец Давид заявлял, что отец Иеремия незаменим для обители.
9 июня 1979 года состоялась торжественная интронизация архимандрита Иеремии во игумена Пантелеимонова монастыря. В обитель прибыли представители Кинота, настоятели старейших афонских монастырей. Но сразу после интронизации обстоятельства с головой окунули новопоставленного игумена в многочисленные насущные проблемы, о которых было сказано выше. По словам самого батюшки Иеремии, в должности игумена он испытал такие скорби, каких во всю жизнь свою (а она была не из легких) не видал.
Труды отца Иеремии в должности игумена
Господь воздвиг отца Иеремию на крест игуменского служения, пожалуй, в самый сложный и судьбоносный период истории Русского монастыря на Афоне – период, когда происходила смена поколений. В это время старцы – старожилы монастыря, уже будучи крайне немощны, не могли передать всю полноту уставного наследия обители новому поколению иноков, а молодые монахи не имели настроя их слушать, роль игумена как никогда имела судьбоносное значение. Игумену Иеремии предстояла сложнейшая задача: сплотить братию, вдохновить молодых дорожить своей обителью, поддержать богодухновенный устав, составленный старцами Иеронимом (Соломенцовым) и Макарием (Сушкиным), и воспитать новые поколения иноков на святоотеческих общежительных традициях Русского монастыря на Афоне.
Игумен Иеремия сам стремился проникнуться духом и наследием прежде бывших отцов и приобщить к этому свое братство. Он близко сошелся с одним из старейших на тот период насельников монастыря иеросхимонахом Серафимом (Текзой), с которым много советовался относительно устава и обычаев монастыря. Именно отец Серафим посоветовал отцу Иеремии руководствоваться старыми дневниками монастырских уставщиков, в которых записано разрешение всех частностей уставной и бытовой монашеской жизни. Эти дневники начали составляться монастырскими уставщиками еще во времена богоносных старцев Иеронима и Макария и продолжали пополняться во времена настоятельства их преемников – игуменов Андрея (Веревкина) и Мисаила (Сапегина). Имея такое уникальное собрание опыта устроения монастырского общежития, игумен Иеремия сверял с этими дневниками все стороны повседневной жизни обители, от уставных нюансов до различных бытовых ситуаций. Благодаря этому монастырю удалось в сравнительно короткое время возвратиться к добрым киновиальным традициям и правилам.
Так начал отец Иеремия возрождение духовной жизни в обители. Делал он это не столько выговорами, укоризнами и административными мерами, сколько личным примером. Он первым приходил в церковь, предваряя даже пономаря. Сам зажигал лампадки, свечи, нередко сам давал начальный возглас и тут же начинал читать полунощницу вместо опоздавшего чтеца. Несмотря на свои годы, он никогда не садился во время службы, даже в те моменты, когда это разрешалось уставом. Лишь разменяв десятый десяток лет, начал иногда сидеть за богослужением. Всегда бодрый и внимательный, он никогда не дремал в храме, следил за последованием службы, поправляя вполголоса время от времени ошибки и неточности уставщиков и чтецов. Пока позволяли ему силы все поучения из святых отцов, чтение которых положено по уставу во время богослужения, неизменно читал сам отец игумен.
Отец Иеремия не любил отдавать приказы. В лучшем случае он просто советовал или предлагал сделать что-то. Но чаще брался за дело сам или вместе с несколькими братиями, в послушании и исполнительности которых был уверен. Таким образом он подавал ненавязчивый, но очень яркий пример другим. Пилу, лопату, малярную кисть или кирпичи в его руках можно было увидеть чаще, чем игуменский жезл. Личный пример во всем: в молитве, в подвиге, в труде – вот на чем строил отец Иеремия свое управление монастырем. Существует мнение, что он был неспособным руководителем и администратором, хотя и был хорошим монахом-подвижником. «Всегда он может молчать и никогда не может сказать ни одного слова никому: ни слова назидания, ни выговора за проступки братий... ни слова никому не скажет, также и на работу никого не пошлет и не позовет. Сам работает день и ночь...» – сетовал насельник Пантелеимонова монастыря отец Мисаил (Томин) архиепископу Василию (Кривошеину). Однако прошедшие годы и результат игуменской деятельности отца Иеремии доказывают, что он не ошибся в выборе метода управления. Сам старец на вопрос о своей мнимой «бездеятельности» отвечал так: «Словами всяк учить горазд. А ты попробуйка научи делом. Слово потребно для того, чтобы научить Евангелию, а чтобы обучить добродетели, нужен живой пример». Таким живым примером и был сам отец Иеремия для своей паствы. Архиепископ Василий отзывался о нем так: «Отец игумен у вас – святой человек, своим примером показывающий, как нужно жить. А это – самое важное».
Упрек в «бессловесии», в неумении сказать слово назидания также несправедлив по отношении к почившему настоятелю обители. На протяжении всего своего игуменства он не уставал делать краткие наставления и поучения братии, напоминая о духовном внимании, об аккуратности в исполнении послушания, о соблюдении устава, и, самое главное, – о хранении любви друг ко другу во Христе. Он не был оратором, изящным проповедником и богословом, однако слово его всегда было исполнено такой необычайной духовной благодатной силы, что способно было сокрушить самое черствое сердце, делая его вместительным для благодати, которую отец игумен почерпал из сокровищницы своей души, закаленной многолетним подвигом самоотвержения, смирения и послушания.
В наставлениях братии отец Иеремия всегда делал акцент на благодарности Богу, на евангельской любви друг ко другу, на самопринуждении к постоянству в подвиге. В последние годы жизни, когда немощь неумолимо забирала свое, у него, как у святого апостола Иоанна Богослова, осталось только одно поучение для братии, которое он повторял неизменно, при каждом случае к напоминанию: «Да будет между вами любовь. Христос заповедал Своим ученикам: да любите друг друга; так и я вам желаю – любви, добра, трудов, смирения и терпения. Без любви и мира – нет спасения».
О том, в каком состоянии оставил игумен Иеремия монастырь после своей кончины
За тридцать семь лет игуменства архимандрита Иеремии Пантелеимонов монастырь – жемчужина русского православия на Святой Горе, дошедший до степени самого крайнего упадка, находившийся на грани полного духовного запустения и физического разрушения, – буквально восстал из пепелища, обновился и засиял в былом величии и красоте.
В нынешнем расцвете Русского монастыря несомненна заслуга молитв и личных трудов батюшки Иеремии. Несмотря на свой почтенный возраст и естественные старческие недомогания, он до последних дней продолжал оставаться вдохновителем и руководителем всей деятельности монастыря, как хозяйственной, так и духовной. Столетний старец-игумен посещал весь суточный круг богослужений, возглавлял заседания собора старцев монастыря, лично осуществлял поездки за пределы Святой Горы для покупки необходимого продовольствия, желая таким образом оградить братию от выездов в мирскую среду. Отец игумен как словом, так и личным примером, не уставал напоминать братии о духовной бодрости и внимательном исполнении своих иноческих обязанностей. Несмотря на немощи столетней плоти, дух его всегда был полон подвижнической бодрости. Пою Богу моему, дондеже есмь (Пс. 103:33; 145:2), – говорил он обычно в ответ на напоминания о возрасте и необходимости поберечь себя.
Он периодически лично посещал скиты и келии, принадлежащие Пантелеимонову монастырю. За полтора месяца до кончины отец игумен в последний раз посетил скиты Ксилургу и Старый Русик, а также Почаевскую и Благовещенскую келии. Отец Иеремия осмотрел все восстановленные храмы, здания и преподал инокам, спасающимся в скитах, наставления о духовной жизни, взаимной братской любви, о молитве и чтении Псалтири. Особое внимание старец уделил новообразованному братству Старого Русика, где, спустя много десятилетий, недавно была восстановлена монашеская община и возобновлена ежедневная богослужебная жизнь.
Отличительной чертой духовного облика отца Иеремии была добродетель не помнить и не видеть зла и за все благодарить Бога.
Притягательность отца игумена связана не только с его благообразным старческим видом, но прежде всего с его глубокой духовной рассудительностью, светлым умом, отеческим участием и заботой о всяком человеке, простотой и доступностью в общении.
Но главное качество старца Иеремии – благодатная сила его молитвы и сл!ова. Хотя многие молятся и молятся часто, но не все бывают услышаны. Отец игумен – один из тех немногих, чьи молитвы слышал и, верим, слышит Господь, и отвечает на них.
Ежедневно отец Иеремия прочитывал десять кафизм Псалтири и около десяти глав Евангелия. Во все четыре поста каждый день отец игумен прочитывал полностью всю Псалтирь. Всегда читал ее с глубоким вниманием, внутренне переживая каждый стих. Невзирая на возраст, постился всегда строго, как требует того устав, отнюдь не соглашаясь на какие бы то ни было послабления. Очень много молился по четкам Иисусовой молитвой, которая, по словам отца Иеремии, – ключ к общению с Богом. «Монах без Иисусовой молитвы, – говорил он, – всё равно, что истукан – холодный и безжизненный». Отец Иеремия принял в управление монастырь в 1979 году с четырнадцатью иноками, а «передал» – со ста четырнадцатью, приумножив вверенный ему Богом «талант» десятикратно (см.: Мф. 25:14–30).
Заключение
Познакомившись насколько это было возможно, с духовным образом почившего приснопамятного старца схиархимандрита Иеремии, рассмотрев деятельность его в качестве игумена и оценив плоды его послушания с точки зрения начала и окончания трудов, остается ответить на последний и основной вопрос, поставленный нами в самом начале доклада: каково место личности игумена Иеремии в истории Русского монастыря на Афоне, почему именно он был поставлен Промыслом Божиим на степень игуменского служения в столь трудное для монастыря время?
В то сложное переходное время, когда происходила смена поколений насельников, монастырь нуждался прежде всего в сохранении духовной и старческой преемственности от прежде бывших великих отцов. Необходима была личность, которая бы связала вновь прибывшие поколения монахов с прежними поколениями, между которыми не состоялось живого непосредственного контакта. И такой личностью, таким связующим звеном стал именно отец Иеремия. Будучи предузнан и избран Промыслом Божиим, он принял благословение от преподобного Кукши, духовными наставниками которого были иеросхимонах Мелхиседек (Дмитриенко) и игумен Андрей (Веревкин). Таким образом игумен Иеремия, через преподобного Кукшу, являлся духовным преемником самого игумена Андрея – преемника великого старца схиархимандрита Макария (Сушкина). В качестве косвенного подтверждения этих слов мы приведем факт, который ранее не был известен. В 2006 году отец Иеремия принял тайный постриг в великую схиму, при котором ему было наречено новое имя – Андрей. Поскольку постриг был тайный, отец игумен продолжал именоваться и подписываться старым именем, однако почитал и нового своего небесного покровителя. По словам батюшки Иеремии, еще преподобный Кукша предсказывал ему, что в схиме он будет наречен Андреем. Видимо, Промысл Божий даровал почившему старцу столь долгий срок жизни, чтобы он приобщил к благословению и духовному наследию великих отцов прошлого несколько поколений новых иноков обители.
Молитвы батюшки Иеремии, его добрый пример, бессмертное слово и благодатное старческое благословение всегда пребудут с нами!
_______________________________________________________________________________
[1] 4 августа 2016 года – Примеч. ред.
[2] Митрополит Владимир (Котляров), 17 апреля 1975 года назначенный на Владимирскую и Суздальскую кафедру. В настоящее время пребывает на покое.
[3] Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина) в документах // Русский Афон ХIХ–ХХ веков. Т. 15. – Святая Гора Афон, 2014.
Новости
Публикации
Доклады
