После того, как И. В. Сталин отодвинул в сторону вопрос о роли Церкви во внешней политике СССР, идеологи партий, выступающие против веры в стране, воспользовались данной ситуацией и направили свои силы на борьбу с верующими, особенно в регионах страны.Наглядно такую политику можно наблюдать на последовательном сокращении числа православных обителей Молдавской ССР – республики, некогда лидировавшей среди остальных как по уровню религиозности населения, так и по количеству монастырей.
Положение монастырей в Молдавии после ее присоединения к СССР
После присоединения Молдавии к СССР, произошедшего в 1940 г., все религиозные объединения (приходы, монастыри) перешли под контроль центральной власти. Принято считать, что на присоединенных к СССР перед войной территориях «намечалось проведение антицерковных государственных мероприятий, уже осуществленных в прежних границах СССР. Но этому помешала война с гитлеровской Германией»[1]. Однако в это время уже даже в самом СССР начинался постепенный переход к «лояльной» политике. Известно, что вскоре после присоединения Молдавии, из всех «антицерковных мероприятий» была проведена лишь опись имущества религиозных организаций, которая из-за ошибок в проведении таких действий повлекла за собой волнения верующих. Уполномоченный ЦК ВКП(б) по Молдавии П. Бородин потребовал от молдавского партийного руководства «предупредить все районы и уезды о необходимости строго продуманного и тактичного подхода к населению при проведении описи церковного имущества»[2].
После освобождения Молдавской ССР началось восстановление юрисдикции Русской Православной Церкви в Молдавии, уничтоженной после вхождения Румынии в войну, с одной стороны, и установление контроля советского государства над Православием в Молдавии с другой.
Совет по делам Русской Православной Церкви вместе с образованным институтом уполномоченных полностью контролировал все сферы жизни Церкви на местах по всему Союзу. Первым уполномоченным по делам Русской Православной Церкви в Молдавской ССР стал Волкопялов. Он начал свою деятельность с технических вопросов, собрав много сведений о молдавских монастырях. Но в центр рапортовал о количестве монастырей и клириков ошибочно. В июне 1945 г. Волкопялова заменил П. Н. Роменский. Религиозная обстановка в Молдавии представляла собой картину, которая никак не радовала центральные власти. В деревнях все население поголовно посещало богослужения. Почти повсеместно фиксировалось совершение обрядов крещения над новорожденными. Сам же сельский церковный актив настолько проявлял упорство, что даже уполномоченного П. Н. Роменского это ставило в тупик. Из года в год он докладывал в своих отчетах о многих активистах — их фамилии часто встречаются в докладах. Существовали и другие проблемы. Особенно остро стоял вопрос о недостатке священников. Вследствие чего в Молдавии в это время по приходам ездили так называемые «разъездные священники». Часто в своих отчетах уполномоченные упоминали о том, что Русская Православная Церковь не способна обеспечить приходы священниками. Эту проблему архиереи пытались решить при помощи монастырей, направляя монахов на приходское служение. И таким образом частично решалась кадровая проблема.
Особенно нужно отметить, что советская власть крайне негативно относилась к монастырям и монашеской жизни. П. Н. Роменский так и отмечал, что монастыри «являются рассадниками религиозного фанатизма»[3]. Следует отметить, что в послевоенные годы монастыри представляли собой мощные хозяйственные учреждения.
22 августа 1945 г. Совет народных комиссаров принял постановление, предоставляющее Патриархии, епархиальным управлениям, приходским общинам и монастырям право ограниченного юридического лица, вместе с которым местным властям было особенно рекомендовано не вносить дезорганизации в хозяйственную деятельность монастырей. Постановлением от 29 августа того же года монастыри освобождались от уплаты налогов на занимаемую землю, строения, а монашествующие — от налога на холостяков[4]. В сентябре Совет по делам Русской Православной Церкви обследовал 75 обителей. В заключении, сделанном по итогам обследования, говорилось о необходимости возвращения монастырям, изъятых после оккупации, земель, наделения землей безземельных обителей, выведения с монастырской территории государственных учреждений и предприятий[5].
Вскоре после этого, 29 мая 1946 г., было издано постановление Совета Министров СССР (далее — СМ СССР) «О православных монастырях», определявшее передачу в республиках в пользование монастырей все принадлежащие им здания культового и хозяйственного назначения. Безземельные монастыри наделялись землей из расчета по 15 соток на одного насельника, монастырям разрешалось заниматься промыслами, создавать мастерские. За монастырями было закреплено 2 тыс. гектаров, в том числе 400 гектаров новых земель; в то же время монастырям установили жесткие обязательства по поставкам сельхозпродукции[6]. В соответствии с постановлением СМ СССР Управление землеустройства Министерства земледелия и райисполкома обязали произвести обмер монастырских земель, установить точные границы монастырских землепользований и документально оформить их за монастырями до 20 ноября 1946 г. Уездным и районным исполкомам последовало предписание не препятствовать монастырям заниматься промыслами и организацией кустарных мастерских. Ряд государственных учреждений до 1 декабря 1946 г. был обязан освободить здания, ранее принадлежавшие обителям: Министерство просвещения Молдавской ССР — из здания Гербовецкого мужского монастыря вывести, находившийся там детский дом, переселив его в другое помещение вне территории монастыря; Министерство здравоохранение Молдавской ССР — вывести из Гинкуловского мужского монастыря, находившееся там общежитие, Молдавскую республиканскую контору Югозаготзерно — выселить из Гербовецкого монастыря, находящийся там заготпункт и склады Заготзерно[7]. По мнению историка М. В. Шкаровского, советское правительство рассматривало монастыри как один из самых действенных способов накормить «разоренную войной страну»[8], а потому так активно предписывало местным властям не чинить препятствий в хозяйственной жизни обителей. В этом смысле, согласно вышеупомянутому ученому, ясно недовольство центра частым самоуправством региональных властей, стремившихся в духе, существовавшего ранее антирелигиозного законодательства, произвести скорую ликвидацию монастырей, «выслужившись» перед центром.
Важно заметить, что в остальных республиках монастыри получали право пользования хозяйственными постройками лишь на основании арендных договоров. Как утверждает В. Содоль, подобное различие в подходе властей к имуществу монастырей вызвано сегментарным проведением коллективизации в довоенный период, не затронувшим Молдавию, в связи с чем монастыри смогли сохранить за собой недвижимое имущество[9].
Для характеристики положения Церкви на территории Молдавской ССР важными являются, полученные В. Пассатом в результате подсчетов, данные за 1946 г. о лидерстве республики в Союзе по числу приходских церквей и молитвенных домов, приходящихся на 100 тыс. жителей[10]. Несомненно, высокий уровень религиозности населения, сохранявшийся даже после вхождения Молдавии в состав СССР, являлся одной из существенных проблем, который не могла не учитывать местная власть при проведении государственной политики. По утверждению этого же исследователя «чиновники Совета по делам РПЦ, а затем Совета по делам религий всегда считали Молдавию «горячей точкой», где, несмотря на антирелигиозную работу… не всегда было спокойно в религиозных объединениях»[11].
Хозяйственная деятельность монастырей
Один из существенных аспектов положения православных монастырей Молдавии ― организация и осуществление хозяйственной деятельности в рамках советского законодательства. В первую очередь рассмотрим региональную нормативно-правовую базу, регламентирующую порядок владения и использования монастырями земельных угодий, хозяйственных построек и скота. Постановлениями Совета Министров Молдавской ССР № 572-с от 8 июня 1946 г. и № 1087-с от 14 ноября 1946 г. было внесено уточнение некоторых параграфов майского постановления СМ СССР 1946 г. относительно прав собственности, а именно: находившиеся в пользовании земельные угодья закреплялись за монастырями для коллективного пользования монашествующими; все здания передавались общинам в бесплатное пользование; запрещалось изъятие монастырских земель без санкции Совета Министров Молдавской ССР; устанавливался запрет на размещение учреждений любого типа на территории монастырей.
При этом весьма противоречивая ситуация сложилась в Ново-Нямецком монастыре с. Кицканы, все земли которого находились в ведении местного совхоза «Копанка». В течение 1944-1945 гг. настоятель монастыря неоднократно обращался в органы власти, надеясь получить положительное решение сложившейся проблемы. Но в данной ситуации особую роль сыграла личная антирелигиозная и крайне жесткая позиция руководителя совхоза, который даже на последовавшее 10 ноября 1945 г. постановление СНК СССР о выделении Кицканскому монастырю в пользование 20 га пахотной земли и 2 га виноградников заявлял, что ничего подобного не знает и проигнорировал распоряжение. Решение проблемы наступило лишь после повторного вмешательства Совета Министров Молдавской ССР весной 1946 г.[12] Такое же положение сложилось и в Курковском монастыре, в ограде которого располагался Оргеевский леспромхоз, и в Кондрицком монастыре, где в монастырских помещениях была размещена школа лесных мастеров.
Согласно докладной записке уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви по Молдавской ССР Волкопялова в ЦК КП(б) Молдавии от 1 февраля 1945 г. на территории республики было 24 действующих монастыря[13]. Общая хозяйственная деятельность монастырей в различных сферах была ослаблена в значительной мере из-за ущерба, нанесенного немецко-румынскими войсками посевам 1944 г. и, последовавшими в 1946-1947 гг,. засухой и голодом. При этом «неуверенность за свое дальнейшее существование, сложившееся в первое время с приходом в Молдавию советского строя, впоследствии сменилось надеждой на сохранение этого уклада, и численный состав монахов стал заметно за последнее время увеличиваться», — отчитывался уполномоченный Совета при Совете народных комиссаров Молдавской ССР[14]. В связи с уничтожением немцами посевов на монастырских полях, в 1945 г. был удовлетворен ряд ходатайств о снижении сельскохозяйственных поставок, введенных постановлением СНК СССР № 704 от 12 июня 1944 г. «Об обязательных поставках зерна, подсолнуха, картофеля и сена государству из урожая 1944 г. в уездах правобережья Днестра Молдавской ССР»[15]. Соответствующие просьбы в значительном количестве поступали в адрес секретаря ЦК КП(б) Молдавии от настоятеля Гинкуловского монастыря Страшненского района[16]. Впоследствии с подобными ходатайствами обращались настоятели Кицканского, Каларашовского, Сурученского, Речульского и других монастырей. Однако Уполномоченный, после обращения в соответствующие инстанции, сообщал заявителям об отказе в удовлетворении их просьб. В некоторых случаях (Таборской и Сурученской обителей) П. Н. Роменский добился от Уполномоченного министерства по заготовкам отмены описи имущества за долги.
Из записки заместителя председателя Совета по делам Русской Православной Церкви С. К. Белышева в СМ СССР о выдаче ссуды монастырям Молдавии известно, что из-за неурожая 1946 г. почти все 22 функционирующих монастыря обращались в советские местные органы с просьбой оказать им государственную помощь семенами для засева монастырских посевных площадей весной текущего года, но получали необоснованный отказ. При этом в документе отмечалось, что из собранного в 1946 г. незначительного урожая, большую часть зерна обители сдали государству в счет хлебоставок, а остатки израсходовали на озимый сев и питание. На основании этих данных и стремления монастырей к выполнению госпоставок даже в сложных неурожайных условиях, заместитель председателя Совета настаивал на выделении обителям Молдавии государственной ссуды семян различных культур в размере 20,7 тонны[17]. Окончательно этот вопрос был положительно решен только в феврале 1947 г. Необходимость этой меры поддержки обуславливалась сохранением существующего сельскохозяйственного уровня союзных республик, значительную роль в поддержке которого играли в первую очередь православные монастыри.
Монашествующие по мере сил старались поддерживать сады и виноградники. Например, особенно большие и высокотоварные виноградники взращивались в следующих монастырях: Фрумасовском женском — 14 га, Гинкуловском мужском — 16 га, Кондрицком мужском — 10 га, Гиржавском, Гербовецком и Кирпияновском — по 14-18 га.
Помимо передачи земельных угодий в пользование монастырям практиковался также и обратный процесс, когда настоятели обителей сами обращались к Уполномоченному с просьбами разрешить им сдать государству часть земель, на обработку которых не хватало сил насельников. Так, решением Оргеевского уездного исполкома Молдавской ССР за № 358[18] «Об отмене решения Огеевского районного исполкома от 15 апреля 1946 г. за № 125 о закреплении садов монастыря Курки за подсобным хозяйством автотранспортной конторы» сад общей площадью 30 га, принадлежащий Курковскому монастырю, был отчужден от последнего «за невозможностью... обработать силами монашествующих», что не являлось нарушением постановления СМ СССР от 29 мая 1946 г. (т.к. садом монастырь не пользовался)[19]. Таким же образом были решены вопросы с Варзарештским, Гиржавским, Хировским и Сахарнянским монастырями, которые передали государству 142 га различных угодий.
Характеризуя виды посевных культур, нужно отметить, что подавляющее большинство монастырей выращивали пшеницу, небольшое количество ржи, ячмень, овес, кукурузу, подсолнух, фасоль. В некоторых монастырях сеялась соя и полностью сдавалась государству. Почти в каждом монастыре имелись пасеки, но вследствие засухи 1945 г. урожай меда оказался крайне незначительным, что привело к невозможности выполнения контракции и проблеме поддержки пчел зимой 1945-1946 гг.
Выполнение монастырями обязательных поставок сельскохозяйственного урожая государству существенно поддерживало общий уровень региональных закупочных показателей, порой снижавшийся из-за деятельности некоторых колхозов. К примеру, Добрушский Николаевский мужской монастырь, основанный в 1785 г., используя 58,68 га земли, по ряду показателей неоднократно превышал уровень установленных поставок. При норме сдачи за 1950 г. хлеба 14550 кг. было сдано — 15961 кг., при норме мяса 578 кг. было сдано 1067 кг., и при норме молока 1750 кг. — сдано 2019 кг. При этом нужно отметить, что, помимо отправки госпоставок, внушительная часть урожая уходила на пропитание братии и поддержание монастыря, поэтому будет уместно сказать, что к 1951 г. монастырские хозяйства достигли своего расцвета. Приводимые цифры соотношения норм установленных поставок и того, что действительно было сдано государству за 1950 г. Цыганештским Успенским мужским монастырем, также свидетельствуют об уровне развития сельского хозяйства обителей и перевыполнения норм. Вместо установленного размера сдачи хлеба 6270 кг. сдано 6293 кг., мяса вместо 1263 кг. — 1361 кг., особо были увеличены поставки фруктов: при норме 14000 кг. — сдано 24909 кг. При этом важно отметить, что общее количество насельников этой обители составляло всего 61 человек, которые успевали обрабатывать земельный участок в 60,04 га[20].
Определенные в 1946 г. нормы обязательных поставок продовольствия монастырскими хозяйствами государству постановлением Совета министров Молдавской СССР № 306 от 19 марта 1948 г. были увеличены, но одновременно с этим некоторые их виды отменялись[21].
Конечно, во время сезонных сельскохозяйственных работ монастыри нанимали за определенную плату местных жителей, оказывавших помощь в обработке земли и сборе урожая. При этом оставался ряд обителей совершенно слабых в экономическом отношении, среди которых были Успенский Гербовецкий и Георгиевский мужские и Успенский Каларашский и Успенский Таборский женские монастыри[22].
При анализе хозяйственного положения монастырей особое внимание требуется уделить системе получения продовольствия и имущественных отношений насельников монастыря. Так, из существовавших 9 женских монастырей 5 являлись «своекоштными», т.е. насельницы которых имели собственные дома с усадьбами в 400-500 кв. м., огороды и незначительную полевую землю, самостоятельной обработкой выращивая сельскохозяйственные и огородные культуры для пропитания. «Домики монашек образуют особый поселок в селе, и [он] живет обособленной своей монастырской жизнью и управляется неписанными порядками, установившимися со времен основания монастыря», — так описывалось подобное положение молдавских монастырей в одной из докладных записок инспектора Совета[23]. Помимо своекоштных насельниц подобные монастыри имели еще монастырское хозяйство при настоятельнице (пахотную землю, сады, виноградники, рабочий скот), на котором работали по 15-25 послушниц.
К примеру, Рычульский монастырь, находящийся в Каларашском районе, имел 239 своекоштных и 23 общежительных монашествующих. Монастырь составлял поселок при с. Речула в количестве 78 домиков, принадлежащих отдельным монахиням и общежительное хозяйство. Доходы и расходы по хозяйству велись вместе с доходами и расходами по храму. В необходимых случаях своекоштные насельницы могли быть привлечены на работы в монастырском хозяйстве. Характерной особенностью этих монастырей было то, что монахини и некоторые старые рясофорные послушницы имели дома при себе нескольких послушниц, работавших у них и находящихся на их содержании. Кроме этого многие монахини-домохозяйки обращались к работницам, приходящим из окрестных селений, за разные оказываемые услуги. В распорядок жизни монахинь входило ежедневное утреннее и вечернее посещение храма, большое количество времени отводилось на домашнюю молитву. Послушницы же, напротив, в основном занимались хозяйством, лишь свободное от работы время уделяя молитве.
В Таборском женском монастыре Оргеевского уезда на 1945 г. проживало 153 человека, из которых 15 человек общежительных и 138 своекоштных. При домах у монахинь также был собственный скот (козы, свиньи) и птица. По договору с Молдавпотребсоюзом монахини занимались вязкой теплых шерстяных вещей.
Нужно заметить, что феномен «своекоштных» насельников не был свойственен мужским монастырям, а лишь только женским.
Почти все обители до 1940 г. имели разные собственные производственные предприятия: мельницы, кузницы, деревообрабатывающие мастерские, шерстобойки, занимались ковроткачеством, сукноделием, шелководством и его переработкой, и другими рукоделиями. Однако к 1945 г. ремесло в монастырях Молдавской ССР «было дезорганизовано». Всего у обителей осталось 6 мельниц и 3 шерсточески. Кузницы и мастерские существовали только для собственных нужд; ковроткачество прекратилось из-за отсутствия красителей (соответственно было сорвано выполнение заказа по договору Молдавпотребсоюза с монастырями на производство 80 кв.м. ковров); сукновыделка оказалась на грани прекращения, вследствие отсутствия тонкорунной шерсти. В Куркинском мужском монастыре имеющиеся деревообделочные мебельные механизированные мастерские были переданы по договору в аренду местному промкомбинату, но часть монахов остались в них работать. В Гицканском монастыре кузница, механическая и столярная мастерская были захвачены местным совхозом, отказавшем монахам в предоставлении трудовых мест[24].
Можно полагать, что до конца 1940-х гг. отдельные мастерские при обителях продолжали существовать, но сведения о них уже не включались в отчеты и информационные обзоры уполномоченных Совета, регулярно доставлявших сведения о хозяйственной деятельности обителей в Москву. Основным пунктом в этих документах являлись данные о сельскохозяйственной деятельности и животноводстве. Именно на них ставился основной акцент при оценке деятельности монастыря. В своем подавляющем большинстве, по мысли властей, обители должны были непременно способствовать ликвидации чернополосицы и бесхозных земель[25]. Эта цель преследовалась повсеместно, когда по решению местных органов власти даже колхозные земли передавались в пользование монашествующим.
Сокращение числа монастырей
Представляется важным отметить посредническую роль Уполномоченного Совета П. Н. Роменского между монастырями и финансовыми органами (региональными и местными) по вопросам налогообложения и обязательного страхования. Как правило, монашествующие жаловались на завышенное, по их мнению, исчисление налогов. Например, в феврале 1945 г. игуменья Таборского монастыря Мигдания просила освободить ее обитель от налогов, т.к. последняя была разграблена оккупантами. В 1947 г. П. Н. Роменский добился отмены, ошибочно начисленной Добружскому монастырю, земельной ренты. В октябре 1948 г. по ходатайству Уполномоченного было пересмотрено налогообложение хозяйства Цыганештского монастыря, т.к. он передал часть земель крестьянам. В феврале 1947 г. при посредничестве Уполномоченного Курковскому монастырю была выплачена страховка за сгоревший дом. В 1949 г. он обращался в Госстрах МССР по поводу неправильного обложения страховкой монахов и скота Добружского и Кошеловского монастырей[26].
По документам, хранящимся в Государственном архиве Российской Федерации, можно проследить новые тенденции в действиях местных уполномоченных и Совета по делам Русской Православной Церкви. Монастыри закрывались под благовидным предлогом, а монашествующих в таких случаях отправляли в ближайший действующий монастырь. Первыми пострадали монастыри, находившиеся ранее на оккупированных территориях и местностях, вошедших в состав после войны. Это территории западной Украины и западной Белоруссии, Молдавии, юга Одесской области и Прибалтики. Одной из первых обителей, закрытых в Молдавии в этот период, стал Кондрицкий мужской монастырь, упраздненный решением СМ СССР от 18 января 1947 г. № 410, на территории которого разместили школы мастеров лесного хозяйства и лесонасаждения Совета министров Молдавской ССР[27].
В связи с успешным развитием кампании по коллективизации крестьянских хозяйств Молдавии, Совет по делам Русской Православной Церкви постепенно предпринимал меры по сокращению числа православных монастырей под разными предлогами, при этом «не превращая эту работу в кампанию по закрытию монастырей», чтобы не нарушить существующее религиозное законодательство[28]. Так, с конца 1948 г. и в течение 1949 г. под различными предлогами в Молдавии было упразднено пять монастырей и намечена постепенная ликвидация еще такого же числа обителей. К примеру, Цыповский монастырь «самоликвидировался» из-за крайне слабого экономического состояния, которое привело к тому, что «монастырские здания, хозяйственные постройки и церкви пришли в негодность и разрушаются», а земля и виноградники засорены и истощены. В результате насельники по «их личному желанию и просьбе епископа, — как сообщалось в отчете уполномоченного Совета по Молдавской ССР П. Н. Роменского о работе за 1949 г., — были переведены со всем имуществом в Курковский монастырь»[29].
В связи с активной подготовкой антирелигиозного постановления по решению Секретариата ЦК ВКП(б) в июле 1949 г. Отделом пропаганды и агитации была организована проверка состояния антирелигиозной работы в Молдавии, по результатам которой в ЦК Молдавии поступило предписание разработать ряд практических мероприятий по усилению культурно-просветительной работы в республике[30]. Не позднее 26 июля от ЦК ВКП(б) была направлена докладная записка секретаря ЦК Молдавии Н. Г. Коваля, в которой сообщалось, что «партийные организации республики встречаются с рядом дополнительных трудностей», одними из которых является широкое распространение религиозности среди местного населения, нехватка подготовленных культпросветработников, активизация деятельности духовенства и монахов. Для успешной реализации разработанных мер по улучшению культурно-просветительской работы и антирелигиозной пропаганды в республике в связи с тем, что «монастыри являются одним из самых опасных рассадников религиозного фанатизма и мракобесия», которые в скрытой форме эксплуатируют беднейшую часть крестьянства, секретарь ЦК Молдавии просил разрешение сократить в 1949 г. количество монастырей и закрыть 7 мужских и 4 женских монастыря, пахотные луга, сады и виноградники которых включить в колхозные земельные массивы, обложить существующие монастыри подоходным налогом по фактическим доходам от сельского хозяйства, а не по существующим нормам доходности, и запретить монастырям применение наемной рабочей силы[31].
10 сентября того же года председатель Совета по делам Русской Православной Церкви среди прочего просил СМ СССР разрешить «внести изменения и дополнения» в постановление СМ СССР «О Православных монастырях» от 29 мая 1946 г. Г. Г. Карпов предлагал приостановить рост числа монашествующих и «разрешить Совету провести мероприятия по сокращению числа монастырей»[32]. Но по решению Президиума СМ СССР предложения Совета были отклонены.
Однако, несмотря на отсутствие со стороны Совета санкции на закрытие монастырей, председателем СМ Молдавской ССР был утвержден проект плана мероприятий по закрытию монастырей. Среди намечаемых к закрытию были Киприяновский, Гиржавский, Гинкуловский, Сурученский и Злотиевский монастыри. Причем поводами к закрытию большинства монастырей должны были стать заявления колхозников о жестокой эксплуатации крестьян-бедняков монахами, остром недостатке хорошей земли, которая находится в пользовании обителей, распространении венерических заболеваний. Важно понимать, что, предоставляемые местными органами власти и уполномоченным, сведения о нравственной распущенности и венерических заболеваниях насельников монастырей являлись преувеличенными. В документах по закрытию обителей эти данные встречаются повсеместно, т.к. именно на них власти делали особенный упор для вынесения решения о закрытии. В декабре 1949 г. из этого списка был закрыт Злотиевский монастырь, в котором на тот момент находилось всего 7 человек. Отсутствие физических сил для обработки земельного участка и поддержания в удовлетворительном состоянии монастырских построек привели к тому, что насельники были переведены в Сурученский монастырь, а земельный участок передан в пользование местному колхозу[33].
Среди действий властей, направленных на уменьшение числа монашествующих, а затем и на полную ликвидацию монастыря, можно назвать отказ в прописке на территории обители, невыдачу разрешения на ведение сельскохозяйственных работ на монастырских угодьях, а также обложение монастырей завышенными налогами, которые монастыри не могли уплатить. Высокий уровень налогов для монастырей был установлен в 1952 г., что заставило руководство некоторых из них заняться рассылкой писем по епархиям Русской Православной Церкви с просьбой о материальной помощи для уплаты налогов «ради сохранения обители»[34].
Гырбовецкий Успенский монастырьИногда насельники монастырей, а также прихожане обращались с письменными заявлениями в адрес властей с просьбами не облагать монастыри столь высокими налогами. Зачастую такие жалобы поступали на завышенные подоходные налоги, как, например, в случае с Жабским женским монастырем Кишиневско-Молдавской епархии[35].
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий I, вскоре после увеличения уровня налогообложения, обратился в Совет. В письме Патриарх просил Г. Г. Карпова о порядке взимания налога с монастырей не как с организации, а как с населения[36]. Святейший Патриарх сообщал о том, что, начиная с 1950 г., Священным Синодом Московской Патриархии было принято решение о выделении из общецерковных средств материальной помощи в сумме 22 000 000 рублей на восстановление обителей и организацию монастырской жизни.
Это обстоятельство наглядно характеризует тяжелое материальное положение монастырей, которые, по сути, с конца 1951 г. жили за счет дотаций Московской Патриархии и не могли выделить ничего на общецерковные нужды.
Помимо повышения налогообложения республиканские власти проводили ликвидацию монастырей и путем отчуждения от последних, принадлежащих им согласно постановлению СМ СССР № 1130-463 от 29 мая 1946 г., земельных участков. Согласно проекту плана мероприятий по закрытию монастырей, подготовленному уполномоченным Совета по Молдавской ССР П. Н. Роменским и направленному в СМ Молдавской республики в сентябре 1949 г., предлагалось с приложением ходатайств местного населения, окружавшего монастыри, закрыть следующие обители: Киприяновский, Гиржавский, Гинкуловский, Сурученский и Злотиевский монастыри. В подавляющем большинстве случаев в документе указывалось враждебное отношение монашествующих к местным колхозам и стремление к подрыву их деятельности. Также отмечалось, что разрыв земель, возникший из-за нахождения монастырских полей внутри колхозных, в значительной степени «ухудшал севооборот» коллективных хозяйств. Крайне негативным условием, способствующим утверждению решений о закрытии монастырей, являлась создающаяся опасность «для здоровья трудящихся», т.к. по сообщению уполномоченного, монастырь являлся рассадником венерических болезней[37].
При этом необходимо констатировать не только внешнее давление республиканских властей на монастыри, но и внутренние проблемы, которые оказывали не меньшее разлагающее влияние. Из отчета епископа Кишиневского и Молдавского Нектария Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I за 1949 г. известно, что дисциплина в обителях находилась в стадии упадка. Нарушения со стороны молодых монашествующих, увлечение разными пороками, самовольные уходы из монастырей и замужество монахинь, безусловно, являлись серьезной проблемой этого времени. К сожалению, воздействие на насельников и исправление нравов осложнялось «отсутствием опытных настоятелей и благочинного монастырей»[38]. Со стороны епископа крайней мерой в борьбе с разложением дисциплины были предупреждения о роспуске монастырского собора и снятием настоятеля, что имело место в Таборском женском монастыре.
29 июля 1950 г. настоятель Гинкуловского мужского монастыря иеромонах Феогност (Лупу) обратился к уполномоченному Совета по Молдавской ССР с заявлением о переводе насельников в Гербовецкий монастырь. Основанием для этого послужило, как указывал настоятель, плохое экономическое состояние Гинкуловского монастыря, а также моральное разложение братии, не подчиняющейся настоятелю и самовольно оставляющей монастырь. Стоит заметить, что только с 1949 по 1950 гг. по разным причинам из монастыря ушло 20 насельников и сменилось 4 настоятеля. Духовный кризис, охвативший насельников монастыря, стал источником разложения и упадка в обители. 23 сентября от заместителя председателя Совета С. К. Белышева уполномоченному по Молдавской ССР было направлено директивное указание, которым предписывалось не препятствовать епископу Нектарию в переселении насельников Гинкуловского монастыря в Гербовецкий монастырь, а вопрос об использовании помещений монастыря рассмотреть СМ Молдавской ССР. Окончательно Гинкуловской монастырь после длительной переписки государственных учреждений был закрыт 24 марта 1951 г.[39]
Чуть ранее 12 февраля того же года по согласованию с уполномоченным Совета Молдавской ССР был закрыт Сырбештский мужской монастырь Сынжерейского района, а насельники переведены в Добружский монастырь Котюжанского района. «Причиной слияния послужило то обстоятельство, что братия Сырбештского монастыря, состоявшая в последние годы из 8 человек, не была в состоянии обрабатывать свою землю и прокормиться самостоятельно», — писал в отчете Патриарху епископ Нектарий за 1951 г.[40] Как уже установилось ранее, монастырское имущество упраздненной обители (здания и земли) было передано по акту исполкому Страшенского совета, а движимое имущество перевезено в Гербовецкий монастырь. Итак, на 1 января 1951 г. в республике были из 22 еще 17 действующих монастырей[41].
В целях изучения нравственного состояния женских монастырей Молдавской епархии, епископом Нектарием был послан игумен Антонин (Тимуш), результаты инспекции которого, к сожалению, лишь подтвердили сообщенные ранее уполномоченным Совета сведения. Игумен Антонин последовательно посетил своекоштные женские монастыри ― Варзарештский, Кошеловский, Речульский, Таборский и Хировский, в которых обнаружил совершенно ненормальное положение насельниц. Так, находящиеся при монахинях послушницы, проживавшие при их домах, отправляясь «за продуктами, порой проводили время в праздности и неприличных занятиях, отправляясь, куда пожелают, в результате чего были «нередки беременности и аборты». Порой настоятельница монастыря, не имеющая возможности уследить за всеми отсутствующими, если и узнавала о происшествии, то ответчицей за провинившуюся выступала «владелица дома [монахиня], которая оправдывает отсутствие послушницы, что [та] была послана за необходимым для жизни». Также насельницы монастыря принимали мужчин в качестве гостей, с которыми проводили время за угощением и выпивкой; сдавали комнаты в своих домах в наем мужчинам, которые под видом родственников проживали в своекоштных монастырях, порой скрываясь от властей.
Следующим негативным фактором существования своекоштных монастырей являлась их географическая близость с мужскими обителями, которая создавала регулярное общение женщин с мужчинами. «Под предлогом общения в хозяйственном отношении» визиты насельников из мужского в женский оканчивались совместным сожительством. Для предотвращения нравственного разложения насельников и распространения соблазнов среди верующих игумен Антонин предлагал перевести монастыри в разряд приходов, а насельников «привлечь к государственной работе»[42].
16 мая 1952 г. епископ Нектарий отправил «общий доклад о монастырях Кишиневско-Молдавской епархии» в Московскую патриархию, следом за ним был направлен рапорт, в котором особо сообщалось о ситуации в своекоштных женских монастырях и предлагалось преобразовать монастыри в приходы, а не имеющих собственных домов послушниц разместить, с их согласия, по общежительным монастырям епархии. Этот рапорт был рассмотрен на заседании Синода 1 августа, который постановил пригласить на следующее заседание для личного доклада самого епископа Нектария. 11 ноября Синодом был рассмотрен доклад Преосвященного, из которого среди прочего было видно, что порой настоятельница или администрация монастыря не допускались в дома насельниц, и их из-за угла забрасывали камнями. Второй причиной, помимо свободного выхода за территорию монастыря послушниц, разлагающей нравственное состояние, епископ Нектарий называл свободный вход в дома монахинь гостей, в числе которых зачастую бывали мужчины. Принимая их во время церковных и храмовых праздников, (зачастую многие из них являлись монахиням родственниками, но с ними бывали и посторонние) и даже в будние дни, насельницы «бесконтрольно» проводили с ними время за угощениями и выпивкой, «что в условиях Молдавии является традицией», — сообщал епископ[43].
Результатом заседания Священного Синода 11 ноября стало постановление, согласно которому «в целях сохранения св. обителей Молдавии» было решено просить Святейшего Патриарха о ходатайстве перед правительством о пересмотре существующего закона о подоходных налогах с монастырей по сельскому хозяйству, а «для надлежащего контроля и наблюдения как за хозяйственно-экономической, так, в особенности [за] религиозно-нравственной» жизнью монастырей и насельников были восстановлены должности благочинных монастырей, которыми могли быть не только монашествующие, но и лица из белого духовенства[44].
16 марта 1953 г. после смерти И. Сталина, Совет дал разрешение на ликвидацию Обычского женского монастыря и перевод монашествующих в Кременецкий женский монастырь. Территория монастыря и монастырские постройки были переданы Тернопольскому Областному отделу социального обеспечения для организации дома престарелых и инвалидов[45].
Значительную поддержку духовенству при закрытии монастырей оказывало местное население. Показательно в этом отношении дело с закрытием Курковского мужского монастыря Оргеевского района Молдавской ССР в связи с размещением на его территории сельскохозяйственного спецучилища Министерства трудовых резервов СССР. Совет по делам Русской Православной Церкви сообщал управляющему делами Совета Министров СССР А. В. Коробову о том, что в Молдавии за послевоенный период ликвидировано 9 монастырей, а за последние три года — 5 монастырей. В 1952 г. в Курковский монастырь была переведена братия ликвидированного Гиржавского монастыря.
Курковский монастырь относился к числу крупных и экономически самостоятельных монастырей, который когда-то возглавляли епископы. В монастыре имелись пахотные поля, плодовый сад, домашний скот, также в ведении монастыря находились два храма. В воскресные дни совершалось по несколько литургий для многочисленных богомольцев, приходящих в монастырь из близких и далеко расположенных селений. Влияние монастыря на местное население было очень большим[46]. 12 июля 1952 г. было принято постановление Совета Министров Молдавской ССР за № 1037, согласно которому на территорию Курковского мужского монастыря переводилось специальное сельскохозяйственное женское училище № 1 Молдавского республиканского управления Министерства трудовых резервов из г. Бельцы с предоставлением ему помещений, ранее занимаемых Оргеевским леспромхозом. Выход этого постановления и, состоявшийся уже в июле, переезд училища в монастырь без согласования этого с Советом по делам Русской Православной Церкви при явном нарушении постановления СМ СССР от 29 мая 1946 г., которым запрещалось нахождение школ на территории функционирующих монастырей, вызвали непонимание и возмущение председателя Совета Г. Г. Карпова. Немедленно от имени председателя были посланы письменные запросы на имя председателя СМ Молдавской ССР и Уполномоченного Совета с просьбой об объяснении ситуации, причем от последнего требовалось объяснить отсутствие каких-либо сообщений о состоявшемся переводе училища на монастырскую территорию[47]. По сути, произошел захват монастыря, в части помещений которого разместилось училище. Монастырь нужно было срочно ликвидировать, так как антагонизм между руководством училища и монастыря нарастал.
23-31 июля 1953 г. в монастырь в командировку был отправлен Член Совета Г. Т. Уткин, чтобы на месте разобраться в сложившейся ситуации. Г. Т. Уткин докладывал: «В беседе с епископом Кишиневским Нектарием по вопросу ликвидации монастыря последний заявил, что он согласен с тем, что нахождение на одной территории мужского монастыря и женского училища недопустимо и, что он не видит другого выхода, как перевод монашествующих в другое место, против чего он не будет возражать, но просит все это сделать не распоряжением церковных органов и не по его инициативе. Безусловно, эта оговорка им сделана в целях сохранения своего авторитета среди верующих»[48].
Несмотря на направленные письма Советом в адрес министра трудовых резервов СССР и СМ СССР с просьбой разобраться с нарушением республиканской администрацией постановления 1946 г., 17 сентября 1952 г. СМ СССР распоряжением № 12386-р предоставил право Совету министров Молдавской ССР расторгнуть договор с Курковским монастырем на право пользования зданиями, сооружениями и земельными угодьями с садами и виноградниками, передав все упомянутое сельскохозяйственному училищу № 1. Таким образом, открытое игнорирование деятельности Совета по делам Русской Православной Церкви и его озабоченности положением монастыря еще раз указывает на развивавшуюся тенденцию по уничтожению обителей, противоречившую существующему религиозному законодательству. Вскоре в Курковский монастырь был снова отправлен член Совета Г. Т. Уткин, который предложил в оперативном порядке рассмотреть вопрос ликвидации монастырской братии по частям. Большая часть насельников должна быть отправлена в Кицканский мужской монастырь, а остальные в другие обители.
Постановлением «О передаче зданий, сооружений и земельных угодий с садами и виноградниками, находящимися в пользовании Курковского мужского монастыря специальному сельскохозяйственному училищу № 1 Министерства культуры СССР», принятым Советом министров Молдавской ССР 7 октября 1953 г., официально уполномоченному Совета в республике и председателю местного райисполкома организовать передачу имущества и переезд монашествующих в другое место[49]. Из докладной записки уполномоченного П. Н. Роменского председателю Совета министров Молдавской ССР известно, что 53 человека насельника Курковского монастыря вместе с недвижимым имуществом были расселены: 18 человек в Киприяновский монастырь, 16 человек в Кицканский, 12 человек в Цыганештский и 7 человек в Сурученский монастыри.
Рассмотрев положение монастырей Молдавской республики, можно констатировать тот факт, что решающее воздействие на отношение республиканских и областных органов власти к обителям оказывал в первую очередь взгляд на Церковь в верховных кругах власти СССР, и лично И. Сталина. Патернализм верховной власти самым открытым образом проявлялся на местах, где государственные и партийные работники открыто стремились вернуться к антирелигиозной компании 1930-х гг. Однако в своей поспешности они зачастую переходили допустимые законодательством границы, что ставилось им на вид со стороны верховной власти и Совета. Присутствие СССР, как игрока с решающим голосом на международной арене, привлекало пристальное внимание других государств к внутренней политике Союза, а потому в ней не могло быть ничего, противоречащего тому типу «идеального социалистического государства», который представлялся для стран Запада. Этим объясняется стремление власти сократить уровень религиозной жизни путем давления на саму Церковь, заставляя ее признавать необходимость слияния монастырей и выходить с инициативой об этом.
[1] Васильева О.Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1927-1943 годах // Вопросы истории. — 1994. № 4. — С. 42.
[2] Содоль В.А. Монастыри советской Молдавии: взаимоотношения с государством и хозяйственная деятельность (1944-1962 гг.). — Тирасполь, 2015. — С. 55.
[3] Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940- 1953. — М., 2009. — С. 86.
[4] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 76. Л. 7.
[5] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 18. Л. 15.
[6] Там же. Л. 24.
[7] Проект письма председателя Совета министров Молдавской ССР Г.Я. Рудя в Совет по делам РПЦ о выполнении постановления Совета министров СССР от 29 мая 1946 года № 1130-463с «О православных монастырях» в Молдавской ССР, подготовленный уполномоченным Совета по Молдавской ССР П.Н. Роменским // Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940-1953. — М., 2009. — С. 219-220.
[8] Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве (Гос.-церков. отношения в СССР в 1939-1964 гг.). — М., 2000. — С. 334.
[9] Содоль В. Поземельные взаимоотношения православных монастырей и местных органов власти в Молдавской ССР на рубеже 1940-1950-х гг. // Русин. — № 4. 2010. — С. 101.
[10] Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940- 1953. — М., 2009. — С. 45-46.
[11] Там же. С. 45-46.
[12] Содоль В. Поземельные взаимоотношения православных монастырей и местных органов власти в Молдавской ССР на рубеже 1940-1950-х гг. // Русин. — № 4. 2010. — С. 101-103.
[13] Эта цифра является ошибочной, поскольку в 1945 г. было 25 монастырей. Уполномоченный не учел основанный в 1943 г. Злотиевский Георгиевский мужской монастырь. Впоследствии ошибка была исправлена уполномоченным Совета по Молдавской ССР П.Н. Роменским в докладе 3 апреля 1946 г.
[14] Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940- 1953. — М., 2009. — С. 133-134.
[15] ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 229. Л. 46-51.
[16] Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940- 1953. — М., 2009. — С. 229.
[17] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 149. Л. 160-161.
[18] Не ранее 17 июля 1946 г.
[19] Ходатайство заместителя председателя Совета министров Молдавской ССР М.М, Радула и уполномоченного Совета по делам РПЦ по Молдавской ССР П.Н. Роменского в Совет по делам РПЦ об отчуждении фруктового сада у Курковского монастыря // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 687. Л. 5-5об.
[20] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 86. Л. 17, 23.
[21] Содоль В.А. Монастыри советской Молдавии: взаимоотношения с государством и хозяйственная деятельность (1944-1962 гг.). — Тирасполь, 2015. — С. 44.
[22] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 74. Л. 35.
[23] Из докладной записки старшего инспектора Совета по делам РПЦ В.С. Спиридонова и инспектора Совета П.А. Миронова председателю Совета Г.Г. Карпову о состоянии православных монастырей в Молдавской ССР // Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940-1953. — М., 2009. — С. 229; 169.
[24] Из докладной записки старшего инспектора Совета по делам РПЦ В.С. Спиридонова и инспектора Совета П.А. Миронова председателю Совета Г.Г. Карпову о состоянии православных монастырей в Молдавской ССР // Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940-1953. — М., 2009. — С. 229; 169-174.
[25] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 86. Л. 18-19.
[26] Содоль В.А. Монастыри советской Молдавии: взаимоотношения с государством и хозяйственная деятельность (1944-1962 гг.). — Тирасполь, 2015. — С. 49-50.
[27] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 61. Л. 39.
[28] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 74. Л. 36.
[29] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 565. Л. 17-46; Оп. 2. Д. 692. Л. 1-7.
[30] Одинцов М.И., Чумаченко Т.А. Совет по делам Русской православной церкви при СНК (СМ) СССР и Московская патриархия: эпоха взаимодействия и противостояния. 1943-1965 гг. — СПб., 2013. — С. 217.
[31] Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940- 1953. — М., 2009. — С. 229; 419-423.
[32] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 453. Л. 273-281.
[33] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 565. Л. 75-87.
[34] Например, уполномоченный Совета по делам РПЦ по Курской области сообщал, что епархиальное управление получило письмо от игуменьи женского монастыря из Эстонии с просьбой оказать монастырю материальную помощь. См.: ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 129. Л. 2.
[35] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 102. Л. 24.
[36] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 129. Л. 25.
[37] Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940- 1953. — М., 2009. — С. 436-439.
[38] Там же. С. 474.
[39] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 714. Л. 39-39об, 40-45.
[40] Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940- 1953. — М., 2009. — С. 586.
[41] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 714. Л. 80-83.
[42] Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940-1991: Собрание документов: в 4 т. — Т. I. 1940- 1953. — М., 2009. — С. 589-590.
[43] Там же. С. 612.
[44] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 966. Л. 87.
[45] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 102. Л. 6.
[46] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 86. Л. 22.
[47] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 966. Л. 82-84, 103-108.
[48] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 18. Л. 40-44об.
[49] ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 1096. Л. 99-100
