Свято-Троицкий Густынский Прилукский женский монастырь Нежинской епархии Монастыри УПЦ МП

Центральным сооружением монастыря является неповторимое произведение человеческих рук-каменный Троицкий собор.

Впервые в исторических документах Троицкая церковь упоминается в 1614 году. За несколько лет до этого на благословенных Приудайских землях появился Иеросхимонах Иоасаф со своими учениками Ефимием и Геннадием. Выбрав Густынский полуостров, они решили, что именно здесь будет построен святую обитель. Промелькнуло время, и на этой земле выросла деревянная церковь, постепенно появлялась братия. В летописи Густынского монастыря читаем: «.. начали строить церковь малую по имени Пресвятой Живоначальной Троицы, в году 1614. Находясь в святой обители, они то все своими руками делали, в многочисленных трудах и подвиге, как могли, все находились, недостаток терпели, приобретая себе от православных христиан пищу и одежду, в бедности своей всегда благодарили Бога». Впоследствии усилиями монахов была построена новая деревянная церковь Святой Троицы, о чем монастырский летописец записал: «...церковь Святой Живоначальной Троицы в святой этой обители Густинской содействием пресвятого утешительного Параклита создали весьма красну, со всяческими зуграфскими украшениями какого – то года; всяческой красоты утварь ей придали-от основания вплоть до верха. Игумен же тогда там был, когда начали воздвигать церковь, по имени Иов, всяческое заботливое старание имел при ее создании». Иов, кстати, управлял монастырем в те времена дважды: в течение 1625-1627г.г. и 1631-1635 г. г.

В 1636 году случилась большая беда: монастырь сгорел дотла. Назначенный митрополитом Петром Могилой игумен Иринарх начал строительство обители на новом высшем месте, неподалеку от сожженного. Монастырь отстроили довольно быстро. В 1638 году была построена «церковь теплого Успения Пресвятой Богородицы» и другие монастырские здания. Возведение Троицкого храма началось позже. Так, в 1639 году в Густыню приехал митрополит Петр Могила с новым игуменом монастыря Ильей Торским. Именно тогда митрополит, " поставив крест, дал благословение на создание Великой церкви и с миром отъехал, утешив поучениями своими братию”.

В 1641 году заложили Троицкий храм «и начали весьма красно и ловко строить, аж все чудились». Из летописи узнаем и о страшной трагедии, которая разыгралась в нашем краю в 1640 году. В том году была чрезвычайно лютая зима, бурлила метель, трещали морозы. Но не боялись непогоды татары. Безудержной лавиной они неслись по украинской земле. Тогда прошлись Варвары через всю Вишневеччину. Задымили вехи и на Прилуччине. Люди, бросив все свои пожитки, вместе с детьми бежали под защиту стен Прилуцкой крепости. Но не всем повезло спрятаться за спасенными стенами города. Где-то неподалеку от монастыря неистовая татарва неслась за кучкой перепуганных людей, которые изо всех сил спешили в Прилук. Догнали, выловили, взрослых погнали на Крым, а деток убили. Через три дня брошенных на распутье деток нашли путники. Они и отправили их в монастырь. В то время игумен отсутствовал. Похоронив деток в старой келье, монахи забыли рассказать об этом факте настоятелю. Но вот однажды ночью отцу Илии приснился сон, в котором трое младенцев просят благодати святой обители и ее братии. Об этом видении он рассказал монахам. Тогда кто-то вспомнил о наспех похороненных детишках. Раскопав тела детей, они нашли их нетленными. Далее летописец пишет: «и повелел отец, чтобы им раки сделали и положили туда тела, с честью похоронив их на том месте, где положено святой алтарь, и на тех святых мученика создали храм; строили его три лета, и красно весьма и оздобно его построили».

Через несколько лет монастырь был полностью восстановлен. В 1654 году, уезжая из Киева в Москву, Густынский монастырь посетил Антиохийский Патриарх Макарий с сыном Павлом Алеппским. С большим восторгом последний описывает удивительной красоты иконостас Троицкой церкви: «... ни один человек не в состоянии описать этот иконостас, его масштабность, высоту, обилие позолоты, вид и блеск. Он поднимается от Земли к верхней части самого большого купола; святые иконы, достаточно больших размеров, представляют высшую степень совершенства; они углублены в ниши, чтобы лучше была видна их красота и зеркальный блеск их позолоты».

Но недолго любовались прихожане красотой Густынского монастыря. 28 ноября 1671 года, в три часа ночи, произошел пожар. Сгорела Троицкая церковь « со всеми своими украшениями, то есть с работой весьма распрекрасной сницерской и малярной, также колокольня с колоколами большими и другие многочисленные здания погорели». Но часть монастыря все же осталась.

После этой трагедии монастырские постройки начинают строить в камне. Средства на строительство Троицкого храма предоставил гетман Иван Самойлович. Закладка церкви состоялась 8 июня 1674 года. Где-то в глубине под фундаментом в тот день был положен лист на пергаменте и православные святыни: частица камня из Вифлиемского вертепа, камень от скалы Четыредесятницы, святая земля из-под камня иорданского и святые мощи. Возвели церковь достаточно быстро, 1 августа 1676 года состоялось ее освящение Черниговским епископом Лазарем Барановичем.

15 сентября 1697 года в склепе Троицкого храма было положено тело прилуцкого полковника Лазаря Горленко, который был невинно убит своими казаками 2 августа 1687 года. Храброго полковника похоронили на поле боя между Кодаком и Самарой. Впоследствии к могиле Лазара прибыл его сын-полковник Прилуцкий Дмитрий Горленко. Он и решил перезахоронить тело отца на Прилуцкой земле, в святой обители Густинской. Со временем монастырь стал местом последнего пристанища и других членов рода Горленко.

Под Троицким храмом в 1724 году было захоронено еще одну известную на то время фигура – прилуцкого полкового судью Ивана Марковича Марковича.

Троицкий храм-один из самых совершенных образцов украинского барокко.

В конце XVIII в. в жизни Густынской обители наступают тяжелые времена. Сначала монастырь переводят в разряд внештатных, а в 1793 году и вовсе закрывают. Недвижимость обители перешла в ведомость Министерства государственного имущества, а вот библиотека, архив, церковную утварь перевезли в Чернигов. Братия перешла в другие монастыри. После этого более 40 лет в густоте царило запустение. Монастырская Троицкая церковь была переведена в приходскую. В ней проводились богослужения самостоятельными настоятелями. С 1809 по 1811 г. настоятелем был священник Павел Колесников; в течение 1812-1814 г. г. – Мирон Мишта; 1814-1817 г. р - Пантелеймон береговой; 1818-1819 г. р – Тимофей Чернявский; 1819-1822г.р – Гаврила Грабовский; 1822-1828г.р – Иоанн Алдаховский; 1828 – 1833г.р. – Филипп Пущинский; 1833-1837 – снова Иоанн Алдаховский; 1837-1844 г. г. – Феодор Грабовский.

В начале ХІХ в. в обители было 4 каменные церкви, одна из них, Соборная, во имя Живоначальной Троицы с престолом преподобного Иоанна Кущника. В ней, по данным 1841 года, можно было увидеть огромный иконостас с древней резьбой и портреты князя Вишневецкого и Самойловича; первый писаный масляными красками на холсте, второй – на стене. Местный краевед Георгий Гайдай писал, что портрет гетмана Ивана Самойловича можно было увидеть на стене этого храма еще в середине ХХ века.

Возрождение Густинского монастыря пришлось на сороковые годы XIX в.. 15 мая 1844 года состоялось торжественное открытие обители. Тогда же настоятелем монастыря был назначен бывший архимандрит Староладожского Никольского монастыря Санкт-Петербургской епархии Варсонофия. Он был неплохим хозяином. Восстановление и значительная перестройка обители состоялась именно за период его управления монастырем. Так, за первые три года в Троицкой церкви удалось ликвидировать протечку крыши, под всеми пятью банями снова приделать карнизы, покрыть их железом и покрасить зеленой краской. Но наряду с этим он нанес монастырю немало вреда. В Троицкой церкви уничтожил портрет Михаила Вишневецкого, поснимал с образов и переплавил драгоценные одежды с гербами Самойловича и Горленко. Досталось и усыпальницу рода Горленко: кости умерших ссыпали где-то в углу в один гурт, а склеп засыпали и замуровали.

С 1859 по 1877 год настоятелем монастыря был архимандрит Паисий. Благодаря его стараниям было возобновлено снаружи и внутри соборную Троицкую церковь: заменены стропила и балки под крышу, купола окрашены в зеленый цвет, позолочены кресты на куполах, церковь выкрашена розовой масляной краской, а внутри восстановлены все иконостасы на стенах, полностью позолочен иконостас.

В 1923 году в обители разместилась детская колония для бездомных. С 1942 по1959 г. г. монастырь снова начал действовать. Здесь проживали в основном монахини Ладанского Покровского монастыря. Затем в монастыре помещался дом престарелых, позже больница для психически больных.

17 декабря 1993 года, благодаря упорному труду настоятельницы монастыря игуменьи вере, в Густыни открыт Свято–Троицкий женский монастырь Черниговской епархии Московского Патриархата.

Впервые монастырский храм с трапезной был возведен после сооружения главной Троицкой церкви в 1614 году. В «летописи Густынского монастыря» он упоминается как вторая церковь тепла Успения Пресвятой Богородицы, при трапезной. В той же летописи за 1636 год указано: «в том же году,.. за допуском Божьим, за грехи наши, церковь и Божья со всей украшением и украшениями своими среди бела дня сгорела до основания, также и трапезная (новая была) с теплой церковью и новые кельи, что созданы были по начальству и игуменства блаженного мужа, отца Теодосия, и другие все здания монастырские упали и сгорели...». Но промелькнуло совсем мало времени и вот уже «летом 1638 года, восстановили церковь теплую Успения Пресвятой Богородицы и при ней трапезу с келарней и с другими нуждами, также и кельи по обе стороны и колокольню старого монастыря сюда перенесли, ее же Бог тогда остерег от огня». С тех пор, вплоть до середины ХІХ века, эту церковь называли Успенской.

Интересное описание монастырской трапезной и церкви оставил Павел Алеппский, посетив Густыню летом 1654 года: «...продолговатая Трапезная, большая, со многими окнами; в ней два стола. Внутренние двустворчатые решетчатые двери, задвигающиеся в полость стены, ведут к многооконной церкви во имя Богоматери; перед иконами, ее украшающими, благоговеешь. Довершают красоту окованные жестью бани, а алтарь высявает блеском...» и недолго любовались прихожане этой красотой. В 1671 году в монастыре случился довольно большой пожар, который уничтожил огнем немало церковных сооружений, но церковь Успения Пресвятой Девы Богородицы уцелела, пламя ее не задело. С тех пор Густынский монастырь возводят в камне. Средства на строительство храмов жертвовали как простые, так и знатные особы, в частности, прилуцкий полковник Дмитрий Горленко и гетманы Украины Иван Самойлович и Иван Мазепа. За средства последнего 1695 года была построена каменная Успенская церковь с трапезной, келарней и пекарней.

Монашеская жизнь в те времена шла размеренным путем, в молитвах и ежедневном труде. Но покой обители нарушил указ Екатерины II 1786 года о переводе монастыря в разряд внештатных, то есть оставленный на иждивении из его собственных доходов, а в 1793 году его полностью ликвидируют. Густыня постепенно приходит в упадок: братия переходит в другие пустыни, церковную утварь свозят в Чернигов, церкви разрушаются. И только в 1844 году, благодаря усилиям преосвященного Гедеона, архиепископа Полтавского, монастырь удалось открыть во второй раз, а восстановление его началось именно с Успенской церкви, которую из-за захоронения под ней в склепе праха генерала от кавалерии князя Николая Григорьевича Репнина, начали называть Воскресенской. Малороссийский военный губернатор Николай Репнин очень любил Густыню, всем сердцем болел за ее возрождение. Поэтому и неудивительно, что после его смерти тело князя обрело покой в этом святом месте. Вот как о перевозке тела усопшего в монастырь описано в газете «казна» за февраль 1994 год: «... хоронили князя в страшную метель. Из Яготина до Прилук еще как-то смогли добраться, а вот дальше, через байраки и яруги до Густыни, уже никак лошади не выдерживали. И вот тогда прилучане сами впряглись в сани и, преодолевая метель, через исполинские сугробы, доставили покойного князя в Густыню. Похоронили его в подземелье полуразрушенной Успенской церкви, в склепе."В то время церковь восстанавливали за счет жены покойного князя, княгини Варвары Алексеевны Репниной. Она подарила храму немало церковной утвари, а также устроила новый иконостас. Со временем это место стало последним пристанищем и для других членов рода Репниных.

Через год после открытия в 1845 году по поручению Археографической комиссии для описания исторических и архитектурных памятников Полтавщины монастырь посетил Тарас Григорьевич Шевченко. В своей повести «Музыкант» он назвал обитель «Это настоящее Сенклерское аббатство. Тут есть все. И канал, глубокий и широкий, когда-то наполнявшийся водой из тихого Удая. И вал, и на валу высокая каменная зубчатая стена со внутренними ходами и бойницами. И бесконечные склепы, или подземелья, и надгробные плиты, вросшие в землю, между огромными суховерхими дубами, быть может, самим ктитором насаждёнными…».

Трапезная церковь предстала перед Шевченко в плачевном состоянии. На рисунке видно, что реставрационные работы только начались: полуразрушенная церковь, разбросанные доски, человечек с ведерком в руках, присев, занимается строительным делом. Глядя на эти иллюстрации, понимаешь, сколько нужно было сил приложить чтобы слава о монастыре снова поднялась к небу и зазвучала по всей Украине. Находясь в монастыре, Тарас Шевченко поклонился праху князя Николая Григорьевича, с которым он познакомился еще в 1843 году в его Яготинском имении. Тогда Репнин заказал Шевченко сделать две копии с портрета Репнина-Волконского работы швейцарского художника Горнунга.

Понемногу текло время, монастырские сооружения понемногу восстанавливали, обновляли настенные росписи и наполняли храмы церковной утварью. Более 15 лет, начиная с 1893 года, благоустройством монастыря занимался архимандрит Тихон. За период его настоятельства Воскресенская церковь была расширена пристройкой двух притворов и получила художественную роспись изнутри.

После закрытия монастыря в 1920-х годах здесь разместилась детская колония для бездомных. В конце 1923 года в колонии было 70 детей (52 юноши и 18 девушек), 7 педагогических и 5 технических работников. Колония имела пахотную землю, сад, огород, свое хозяйство. Здесь работала кузница, столярная, слесарная и швейная мастерские. В мастерских работали и дети окрестных деревень. Все дети школьного возраста учились в своей семилетней школе. Колония просуществовала до Великой Отечественной войны. За это время была уничтожена, в частности, родовая усыпальница Репниных, ее превратили в погреб для хранения продуктов питания. Историк Владимир Панченко писал: «Гроб с прахом князя выбросили: кому-то, говорят, достались сапоги Репнина (китель-истлел), кости и череп разбросали неизвестно где».

В 1927 году Густинский монастырь посещает профессор, действительный член Всеукраинского археологического комитета Николай Емельянович Макаренко вместе со своим сыном и археологом И. М. Самойловским. Николай Макаренко занимался изучением архитектурных памятников монастыря. 28 августа, на глазах у отца, купаясь в реке Удай, вблизи монастыря утонул его единственный сын Ор. Не было предела горю отца. Он за одну минуту потерял не только сына, но и единомышленника и помощника, ведь с юных лет парень вместе с Николаем Емельяновичем участвовал в экспедициях, приучался к упорной работе в полевых условиях беспокойной жизни исследователей-археологов. Похоронили Ора тут же в Густыне, у склепов князей Репниных-Волконских.

Ныне усыпальница под церковью устроена, ниши для захоронений закрыты мраморными плитами, на которых высечены имена захороненных здесь представителей рода, на одной из стен гробницы размещены их фотоизображения, восстановлен и мемориальную доску Орику.

Немало вреда нанесла монастырю и больница для психически больных, которая разместилась здесь после детской колонии. Рядом с больницей с 1942 по 1959 годы в этом месте действовал монастырь, в котором нашли свой приют в основном монахини Ладанского Покровского монастыря. Сестры проживали в двухэтажном Варваринском корпусе, а богослужения проходили в Воскресенской церкви. В трудные годы гонения на церковь монастырские здания постепенно приходили в упадок, теряя свою красоту и величие. Но история циклична, поэтому и в монастырской жизни Густыни, после горьких лет упадка, пришел новый подъем, и Густынская обитель 1993 года возродилась в четвертый раз. Постепенно храмы отстраивали, украшали, наполнили новыми церковными предметами. В 1994 году поштукатурили и побелили снаружи Воскресенскую церковь, подняли на ней баню, подправили фундамент. А в начале 2000-х годов Воскресенскую церковь снова переименовали, и она получила свое предыдущее название – Успенская.

Среди величественных храмов Густинского монастыря первой со стороны Прилук прихожанина встречает Николаевская надвратная церковь. Это сооружение, объединяющее в своей архитектуре ворота, Церковь и колокольню. История ее основания восходит к первой половине XVII в.

Довольно вскользь о ней упоминает Павел Алепский, посетивший Густынский монастырь в 1654 году: «от Прилук до Густынского монастыря около одной большой мили. А полиск пяти бань его Троицкой церкви видишь уже откуда-то. Еще и не доехали до монастыря, как пришлось спуститься в долину узким путем и густым садом, где росли орехи, вишни и сливы. Вблизи монастыря увидели большой пруд с мельницами на плотине, колея здесь вымощена хворостом (видимо, баюры, вымытые дождями), и ехать по ней нелегко. По дороге к монастырю мы минули, имея ее в правую руку от себя, красивую церковь во имя Святого Николая. Там, как повествуют, раньше был монастырь; когда же он сгорел, его перенесли на нынешнее место. Снаружи он имеет две деревянные стены и два рва; над воротами возвышается красивая колокольня с огромными, весьма дорогими волчками. Тут наш владыка Патриарх вышел из кареты. Архимандрит, священники и дьяконы в пышных, будто царских, одеждах со свечами, хоругвями, крестами и божественными иконами вышли его встречать. Мы вошли в монастырь Святой Троицы». Как видим, деревянная Николаевская церковь, которая в то время располагалась на месте старого монастыря, уже существовала. К сожалению, более точной даты ее основания, ни какой она имела вид, пока не удалось отыскать. Церковь, вероятно, просуществовала до конца столетия, потому что уже в 1693-1708 годах за средства Прилуцкого полковника Дмитрия Горленко была возведена новая надвратная каменная церковь во имя Святого Николая. Ее воздвигли над широкими воротами, которые называли Никольские.

Дмитрий Горленко очень любил Густыню, поэтому, кроме развития обители, он завещал, чтобы его похоронили именно в стенах монастыря, рядом с прахом его отца прилуцкого полковника Лазаря Горленко. Впоследствии в стенах обители были похоронены и другие представители этого рода. Среди Горленков был и тот, кто, по материалам В. Пархоменко, в 1759-60 годах руководил монастырем – это архимандрит Митрофан Горленко, брат Иоасафа Белгородского (Якима Андреевича Горленко).

Почти две сотни лет в монастыре звучало церковное пение, проходили богослужения. Люди несли сюда все свои радости и горести и верили, что здесь им помогут, поддержат, успокоят. Но в конце XVIII в. монастырь закрыли, перестали раздаваться колокола, обветшали монастырские храмы.

Именно в таком плачевном состоянии увидел Густинский обитель Тарас Шевченко, который приехал сюда в 1845 году, через год после второго открытия монастыря. Среди изображенных им храмов была и Николаевская церковь.

7 мая 1890 года, при игуменстве архимандрита Нектария (1887-1893гг.), была освящена обновленная церковь Святого Николая. Местный краевед М. Куриленко писал: "на престол был возложен старинный антиминс, 1763 г., посвященный 6 апреля Рафаилом, митрополитом Киевским. Старинный иконостас был пожертвован монастырю Крестовой архиерейской церковью города Полтавы. Под Николаевской церковью были ворота, называвшиеся святыми Никольскими воротами. На колокольне было 8 колоколов.Первый-большой колокол. Сколько он весил-неизвестно. На нем была надпись: «Сей колокол вылит в богоспасительному граде Киеве по державы императрицы Екатерины Алексеевны. Излил сей колокол мастер Петр Романовский (1765 г.)». Большой колокол после закрытия монастыря был отправлен в Богородичной церкви местечка Воронки. Когда монастырь был вновь открыт, колокол вернули в Густыню. Второй весил 51 пуд 30 фунтов. На нем – надпись: «Сей колокол перелит в закрытый Густынский монастырь к церкви Свято-Троицкой на казенный счет протоиерея Ильи Бодянского (1822 г.), сделан в граде Киеве на заводе Павла Романовского». Третий колокол весил 8 пудов 20 фунтов, 4 – пуд 39 фунтов, 5 – пуд 25 фунтов, 6 – 34 фунта,7 – маленький, 8 – маленький. Остальные четыре колокола были подарены помещицей Ульяной Селівановичевою. Над колокольней поднимался высокий пирамидальный купол, а над ним – слой и крест, позолоченные в красное золото. Высота колокольни-76 аршин. На колокольне были установлены часовые циферблаты со всех четырех сторон. На третьем этаже были установлены окна для защиты свода церкви от снега и дождя. После закрытия монастыря часы вывезены в Чернигов и установлены на строении мужской семинарии».

Николаевская надвратная церковь, пережив годы развала, несмотря ни на что, выстояла, и сегодня она является украшением Густинского Свято-Троицкого монастыря. В 2000 году, за настоятельства игуменьи Веры, ее реставрировали, и ныне Николаевская надвратная церковь с колокольней находятся в том виде, в котором должен быть храм Божий.