Женский монастырь в честь иконы Божией Матери «Корсунская» Новокаховской епархии Монастыри УПЦ МП

После присоединения Крыма к России, стали селиться в Таврии и русские люди. В числе последних немало переселилось туда и старообрядцев из разных губерний России и из Польши. Старообрядцами, на отводившихся им в изобилии землях, вскоре было основано несколько больших селений. Таково, например, село Знаменка в Александрийском уезде Херсонской губернии. Между тем к этому времени в среде русских старообрядцев особенно усилились несогласия и раздоры. Отделившись от Церкви, раскольники лишились законно поставленного священства. В результате одни из них стали обходиться совсем без священников, а другие стали принимать к себе беглых священников. Но в этом последнем случае пошли новые распри по вопросу о чиноприятии таковых священников. Истые ревнители старообрядчества крайне тяготились таким «сомнительным» своим положением и всячески искали выхода из него. Никакого другого способа не представлялось кроме как приобрести «древлеправославнаго» епископа, который мог бы поставить для них законных священников. Были предприняты даже и попытки к розыску таких епископов, но попытки эти были безуспешны. Хотели было старообрядцы переманить к себе какого либо епископа греко-российской Церкви по примеру беглых священников, но это закончилось ничем, а раздоры между тем все усиливались. Тогда среди старообрядцев нашлись, наконец, более благомыслящие люди, искренние искатели правильно устроенной иерархии, которые и решились испробовать некоторые новые пути к примирению c Православною Церковью. Одним из первых таких деятелей был Стародубский монах Никодим. Он участвовал во всех раскольнических движениях и волнениях того времени и пришел постепенно к той горькой мысли, что раскольники были неправы, отделившись от Церкви. Под влиянием этого убеждения, c согласия Стародубской братии, монах Никодим стал ходатайствовать о восстановлении в старообрядчестве законного священства. Он общался по этому вопросу c митрополитами – Санкт-Петербургским Гавриилом и Московским Платоном, представлялся самой Императрице Екатерине Второй. Заветным желанием Никодима и его единомышленников было дарование старообрядцам законного архиерея, который держался бы одних c ними старых обрядов и совершал богослужение по старопечатным книгам, иначе сказать – учреждение так называемого Единоверия, сближающего раскольников c православными. Но Никодим не дожил до окончания предпринятого им дела. Продолжателем трудов Никодима был другой Стародубский монах Иоасаф, который и стал впоследствии основателем Корсунского Богородичного монастыря.

Монах Иоасаф прибыл в Стародубскую Никодимову пустынь после многих лет путешествия по востоку. В 1781 году он был рукоположен Святогорским епископом Герасимом в иеромонахи Симоно-Петрской Аконской обители, а потом, в бытность свою в Иерусалиме, Антиохийским патриархом Даниилом он был возведен в сан архимандрита и послан для сбора пожертвований. В 1784 году, в год смерти Никодима, архимандрит Иоасаф чрез Польшу прибыл в Россию и поместился в Никодимовой пустыни, как того желал и покойный Никодим, докладывавший об Иоасафе князю Г. А. Потемкину. В конце того же 1784 года архим. Иоасаф был в Петербурге, во главе депутации, c просьбою об особом епископе, а помимо того и лично от себя подал Санкт-Петербургскому митрополиту Гавриилу прошение, в котором писал, что он чтит греко-российскую церковь, приемлет все её таинства и предания и желал бы побуждать к тому же и прочих своих единоверцев. Для этой цели он просил митрополита, согласно завещанию монаха Никодима, оставить его, Иоасафа, строителем Никодимовой пустыни и разрешить ему в ней священнодействовать. В августе 1785 года пребывавшая в Петербурге старообрядческая депутация получила следующее «объявление» князя Потемкина, обнародованное c Высочайшего соизволения Императрицы : «которые из старообрядцев пожелают поселиться на землях Таврической области, по левую сторону реки Днепра лежащих и объявит соединение свое c святою восточною грекороссийскою Церковью матерью нашей, те, получив священников, от Таврическаго архиерея зависящих, будут навсегда пользоваться обрядом и чином церковным по их обычаю … А доколе они пребудут еще в прежних местах, то, чтоб тех селений жители, желающие прибегнуть к пастырям церковным, могли на таком же основании пользоваться Высочайшею милостью, для сего Высочайше указано помянутыя слободы приписать к Таврической епархии, яко того древнего Херсона, откуда проистек в Россию свет евангельские истины, восприятыя благоверным князем Владимиром … Всемилостивейше мне повелено для сих старообрядцев на вышепомянутой земле соорудить монастырь каменный и несколько церквей приходских. Таковой милости Монаршей причастны и все, вне границ Российских пребывающие, старообрядцы, которые, возвратясь в недра отечества своего, восхотят в области Таврической, в отведенной для них округе утвердить свое пребывание».

Тогда же Высочайшим повелением архиепископ Славянский и Херсонский Никифор был переведен в Астрахань, а на его место был назначен епископ Олонецкий Амвросий и наименован епископом Екатеринославским и Херсонеса Таврического. К этому епископу и должны были обращаться старообрядцы, желавшие, c переселением в Таврическую епархию, воссоединиться c Церковью на правах единоверия. Таким образом, хотя дело Никодима и не было доведено до конца в смысле его желания и просьбы, именно, не был дан, старообрядцам особый епископ, однако, князь Потемкин обнадежил старообрядческую депутацию полным успехом в будущем и советовал пока воспользоваться объявленной милостью. Архимандрит Иоасаф, в бытность свою в Петербурге, был признан Священным Синодом в сане архимандрита, снабжен был св. миром и Святыми Дарами и первый из священнослужителей был разрешен к православному священнодействованию между старообрядцами по старым книгам и обрядам под ведением и руководством епископа Екатеринославского и Таврического.

В вышеприведенном «объявлении» князя Потемкина значилось, что ему повелено было соорудить для старообрядцев каменный монастырь и несколько приходских церквей в новоотведенных им землях Таврической области. Действительно, в 1787 году, по распоряжению князя Потемкина, в его наместничестве - Таврической области – уже строился для единоверцев монастырь близ села Большой Знаменки Мелитопольского уезда. По этому случаю архимандрит Иоасаф вызывался в Петербург и там предназначен был настоятелем новоустроенного единоверческого монастыря. Устроение монастыря в Таврической области вполне соответствовало видам князя Потемкина, который был очень заинтересован заселением подведомого ему Таврическаго края и надеялся, что монастырь, привлекая к себе старообрядцев, будет способствовать этому заселению. Но вместе c тем устроение монастыря должно было способствовать и успехам единоверия на новом месте. Старообрядцев в Таврической области было уже не мало, и новоустроенный единоверческий монастырь готовился быть для них светочем для указания им истинной Христовой Церкви и удобнейших путей к воссоединению c нею. Возвратившись из Санкт - Петербурга в строящийся монастырь, архимандрит Иоасаф вошел c прошением к преосвященному Таврическому Амвросию о том, чтобы он разрешил «на отведенном для монастыря и церкви пристойном месте вновь во имя Пресвятыя Богородицы Корсунския деревянную на первый случай церковь построить, також и для жительства монашествующих на келлии дал свое архипастырское благословение». 31 декабря 1787 года последовал благоприятный ответ на поданное прошение: преосвященным Таврическим Амвросием была выдана архимандриту Иоасафу c братиею грамота на новостроющийся монастырь и церковь в нем. Когда Иоасаф был в Петербурге, то, хотя и был он там признан в сане архимандрита, однако, по словам самого Иоасафа, ему было повелено явиться к местному преосвященному для действительного определения к служению в монастыре. Поэтому, по основании Корсунской обители, архимандрит Иоасаф счел должным надлежащим образом оформить дело своего присоединения к грекороссийской церкви, разрешения священнослужения и окончательного определения в Корсунский монастырь настоятелем. В этом смысле им подано было прошение преосвященному Амвросию. Дело опять доходило до св. синода, и 18 октября 1791 года указом из Екатеринославской дух. Консистории архимандрит Иоасаф был окончательно утвержден в должности настоятеля монастыря, а монахи Дорофей и Серапион определялись в монастырь первый – иеромонахом, а второй – иеродиаконом.

Так закончено было основание Таврического Корсунского монастыря, но первоначально не на том месте, какое он теперь занимает и на которое переведен был в скорости.

На старом месте первая церковь в честь Корсунской иконы Божией Матери освящена была в 1790 году; в 1792 году она сгорела; в 1795 выстроена была новая церковь в честь Корсунской иконы Божией Матери, c приделом во имя св. Иоанна Златоустого. В том же году бывшая в монастыре часовня обращена в церковь во имя св. Николая Чудотворца.

В предписании князя Потемкина об отводе земли для Корсунского монастыря, между прочим, значилось, что, в случае какого-либо неудобства, можно позволить старообрядцам избрать для монастыря другое приличное место c таким же количеством земли. Этим позволением архимандрит Иоасаф c братиею и решили воспользоваться, по истечении десяти лет существования монастыря на первоначальном его месте. За эти десять лет настоятель обители не мог не заметить некоторых существенных неудобств, неблагоприятно отзывавшихся на хозяйственной стороне монастырской жизни. Главным образом неудобства зависели от неимения приречного леса и от недостаточной близости к берегу реки Днепра ( 10 верст ). В 1796 году архимандрит Иоасаф просил Екатеринославского и Таврического Генерал–Губернатора, П. А. Зубова об отводе для монастыря 120 десятин из лесных дач Никопольских жителей. Но правитель Екатеринославского наместничества отозвался c своей стороны, что означенных лесных угодий недостаточно для самих Никопольских жителей. Убедились в этом и сами настоятель c братиею и потому в прошении князю Зубову выразили желание перейти на новое место, каковое и стали приискивать. Внимание их остановилось на местности в той же Таврической области, ниже города Берислава, на левом берегу реки Днепра. Место это известно было тогда под именем « урочища Фролова »; границы его составляли реки Днепр и Каменица и дачи – полковника Куликовского и казенного селения Казачьих Лагерей. По представлению князя Зубова, 5 апреля 1796 года состоялось Высочайшее повеление о переведении монастыря на новое место и о снабжении его, как и на старом месте, 3000 десятин земли из числа никому не отданных. Согласно этому Высочайшему повелению, в том же году князем Зубовым было сделано сообщение правителю Таврической области Жигулину, при чем ему дано знать, что для единоверческого Корсунского монастыря может быть отведено то именно место, которое избрано было самим Иоасафом c братиею, т. е. « Фролово урочище ». В этой даче значилось земли удобной 3000 десятин и неудобной – 2447 десятин 775 кв. саженей, каковая вся вместе c планом и межевыми книгами, и была надлежащим образом передана во владение монастыря указом Таврического областного Правления от 14 марта 1797 года. Несколько раньше, именно, от 30 октября 1796 года получена архимандритом Иоасафом грамота преосвященного Гавриила, митрополита Екатеринославского и Херсонеса Таврического. Этой грамотой давалось архипастырское благословение на перемещение Корсунской обители в новоизбранное место, а также и на построение в этой обители храма во имя святителя Николая Чудотворца. Осуществить все это на деле оказалось возможным только в следующем 1797 году, когда, как сказано было, монастырь введен был во владение отведенной землей.

На новом месте в Корсунском монастыре, вскоре после постройки деревянной церкви во имя святителя Николая, было начато сооружение соборного храма во имя Богоматери, в честь Корсунской иконы. Храм этот, строившийся на доброхотные даяния, закончен и освящен был в 1803 году, по благословению епископа Херсонского и Таврического Афанасия, строителем монастыря, архимандритом Иоасафом.

По правилам единоверия и c наименованием единоверческого Корсунский монастырь существовал до 1848 года. Еще в 1847 году, когда временно управлял монастырем архимандрит Иосиф, возникал вопрос о сравнении монастыря c другими православными обителями. В своих рапортах архиепископу Гавриилу и Священному Синоду архимандрит Иосиф неоднократно высказывал, что монастырь посещается почти исключительно православными богомольцами, что многие достойные люди из православных желали бы поступить в монастырь и что монастырь много более пользы приносил бы, если бы был православным и если бы притом были открыты при монастыре духовная семинария или училище. В таком случае, писал архимандрит Иосиф, « при благочестии обители, удовлетворительном для освящения спасительного усердия к ней окрестных православных жителей, может, через образование юношества, распространяться от оной и духовное просвещение ». По словам отца Иосифа и потому еще необходимо было, «чтобы все православные богомольцы получали освящение себе в обители сей по чину православному, дабы иногда другие из них не могли почитать единоверческой святыни такою, которой они как бы лишены были в православной церкви». Кроме того к тому же 1847 году относится обнаружение не малых беспорядков в жизни и экономии монастырской, вследствие чего управлявший монастырем иеромонах Иона был удален от должности и совсем выселен из монастыря. Сама братия монастырская также в особо подававшемся прошении выражала желание, чтобы монастырь приведен был «в неразнственное c прочими православными монастырями положение». Все эти основания и были указаны в донесении Священному Синоду новоназначенного архиепископа Херсонского Иннокентия в 1848 году. В этом донесении его прямо сказано, что «достаточных средств к восстановлению благоустройства в сем монастыре на прежних началах единоверия нет среди его и не предвидится впредь, так как для сего первее всего нужна достойная братия из единоверцев, а ея давно уже нет и взять не откуда … Единоверцами монастырь не посещается, а православные могут приходит в соблазн от существующей в нем разности в пении и обычаях церковных, свойственных единоверию … Напротив, по сравнении сего монастыря c монастырями православными, он может быть благопотребен для осуществления разных благих видов и целей, как по епархиальной, так и по училищной части ». В заключении донесения предполагалось желательным учредить в монастыре какой-либо штат, подчинить монастырь непосредственному главному надзору епархиального начальства и предоставить этому же начальству право пастырского благоснисхождения в обрядовых разностях к остающейся в монастыре части единоверческой братии. В 1848 и 1849 годах последовали указы Святейшего Синода в ответ на донесения Преосвященного Иннокентия. Этими указами Корсунский монастырь предоставлен был в непосредственное управление Преосвященного, c правом иметь ему в этом монастыре наместника, дабы были приняты все меры к восстановлению благоустройства и порядка в обители, как в нравственном отношении, так и по части хозяйства. Вместе c тем монастырь был возведен на степень первоклассного, хотя и без назначения от казны особого денежного оклада.

В виду разноплеменности населения Крыма и большего числа в нем иноверцев, Преосвященный Иннокентий в 1853 году писал о необходимости учредить в Крыму викариатство, как это было прежде. После же Крымской войны он находил уже нужным открыть в Крыму не викариатство, а самостоятельную епархию. Но его мысль об учреждении самостоятельной епархии могла осуществиться не ранее конца 1859 года, именно, доклад по этому вопросу был Высочайше утвержден 16 ноября, а 1 января 1860 года назначен и первый епископ Таврический Елпидифор, бывший Вятский. Но он скончался, не успев переместиться в Таврическую епархию, и в управление новооткрытой епархией вступил c 29 августа 1860 года второй Таврический архипастырь, епископ Алексий. По отделении Таврической епархии от Херсонской, Корсунский монастырь оставался около трех лет, по прежнему, в ведении Херсонского архиерейского дома, хотя и находился в пределах Таврической губернии. Одним из первых дел Преосвященного Алексия было начало переписки по вопросу о причислении Корсунского монастыря в ведение Таврического епархиального начальства. В конце 1860 года было им послано в этом смысле донесение Священному Синоду. Ближайшим поводом к ходатайству выставлена была разоренность Крыма за минувшую войну и вследствие выхода из него значительной доли татарского населения. Целью ходатайства полагалось то, чтобы значительная часть доходов монастырских могла быть обращена «на усиление средств Таврического духовного попечительства, а по усмотрению возможности и на открытие в новой епархии воспитательного училища для сиротствующих девиц духовного звания, в котором нужда ощущается там еще более, нежели в других епархиях». После неоднократных связей Св. Синода c Херсонским архиепископом Димитрием, в конце 1863 года в Св. Синоде решено было наконец причислить Корсунский монастырь к Таврической епархии. К этому времени преосвященным Алексием уже было начато дело устроения училища для девиц духовного звания. Для содержания училища он предполагал отчислять из доходов монастыря 2500 рублей ежегодно, при условии такой же субсидии от Св. Синода и приискания 845 р. из других местных источников. Но в субсидии было отказано, надежда на местные источники не оправдалась, и оставалось все 5845 рублей возложить на Корсунский монастырь. Для монастыря это оказалось непосильным, и за неимением других средств, пришлось сократить предположенный для училища штат, ограничив содержание училища 3480 рублями, которые и были заимствованы из средств Корсунского монастыря. И во все последующее время, до 1881 года, когда монастырь перестал пользоваться выгодами от соляного промысла, монастырем выделялось на училищные нужды ежегодно от трех до пяти тысяч рублей. C причислением Корсунского монастыря в ведение Таврического епархиального начальства, в нем положено быть особому настоятелю, в сане архимандрита. Так продолжалось дело до 1876 года, когда по ходатайству Преосвященного Гурия, указом Священного Синода от 31 марта, монастырь вновь передан был в личное управление Таврическому епископу, c учреждением в монастыре наместничества. В том же положении находится монастырь и по настоящее время.

Монастырское предание свидетельствует, что когда архимандрит Иоасаф переходил из Стародубской Никодимовой пустыни в Таврическую область, то от этой пустыни ему c братиею и новому монастырю дана была в благословение Корсунская икона Богоматери. Вверив себя и созидаемую обитель покрову и заступлению Божией Матери, Иоасаф c братиею решили и новоустроенный в монастыре храм освятить во имя Пресвятой Богородицы, именно, в честь дорогой для них иконы её, именуемой Корсунской. Икона эта, богато украшенная, находилась в числе местных икон соборного храма, по левую сторону царских врат. Кроме изображения Богоматери, на этой иконе есть несколько других мелких изображений, которые отчасти могут служить объяснением того, почему икона эта именуется Корсунской. Внизу иконы изображение торжественного перенесения св. мощей и иконы. C левой стороны этого изображения надпись : «Мощи св. Климента и Фивы, ученика его», а внизу – другая надпись : «шествие их из Херсона в Киев». Как изображение, так и надписи указывают на то памятное для православных русских людей время, когда князь Владимир принял св. крещение в бывшем греческом городе Херсонесе или Корсуни, в Крыму, близ современного Севастополя. Известно, что по принятии крещения св. Владимир взял c собой в Киев часть св. мощей, именно, главу святителя Климента, одного из первых римских епископов, который за твердое исповедание веры Христовой в первом веке по Рождестве Христовом сослан был в Херсонеc Таврический и в Крыму претерпел мученическую смерть. Мощи этого святителя, чудесно обретенные в море святыми Кириллом и Мефодием в 9 веке, были ими отнесены в Рим, кроме святой главы, которая была принесена князем Владимиром в Киев. Вместе c мощами св. Климента были перенесены в Киев и мощи ученика св. Климента – Фивы, а также взята была из Корсуня и икона Божией Матери. Эта икона из Киева была впоследствии перенесена в Новгород, а затем – в Москву, где она и находилась в Большом Успенском соборе, в алтаре, за престолом. Есть на Корсунской монастырской иконе и другие изображения, имеющие отношение к первым временам христианства и, в частности, к Херсонесу. Так видим мы на ней изображение св. апостола Андрея Первозванного, по преданию доходившего c евангельской проповедью до гор Киевских; святых семи священномучеников, епископствовавших в Херсонесе (память 7 марта) и Мартина исповедника, епископа Римского, также умершего (в 7 в.) в заточении в Корсуни. Всеми этими изображениями наглядно свидетельствуется, откуда взята находящаяся в середине их икона Богоматери а вместе c тем объясняется и наименование её Корсунской. Но есть внизу иконы еще одно изображение, указывающее на более глубокую древность и отмечающее особенно высокое значение той первоначальной иконы, список c которой представляет икона Корсунская, - именно: представлена на этом изображении Богоматерь, передающая апостолам икону свою, точную копию которой представляет Корсунская икона. Не трудно видеть, что этим изображением наглядно свидетельствуется то церковное предание, что Корсунская икона есть список c одной из икон Божией Матери, написанных св. евангелистом Лукою, одобренных самою Богоматерью и переданных Ею чрез св. апостолов христианам. Таким образом, один из списков этой древней иконы представляет собою та икона, которая архимандритом Иоасафом была принесена в новоотстроенный монастырь и известна была под именем Корсунской, потому что списана c Корсунской копии первоначальной иконы. Как главная в монастыре святыня, Корсунская икона и сообщила ему наименование Корсунского.

Монастырь окружен был высокой каменной оградой, которая представляла из себя правильный четырехугольник, имеющий в длину 100 (213 м.), а в ширину 75 саженей (160 м.). По углам ограды были устроены конусообразные башни, увенчанные крестами. В ограде имелось четверо ворот: восточные, южные и двое западных, из которых одни ведут через колокольню. В средине монастырского двора возвышалось величественное каменное здание соборного храма в честь Корсунской иконы Божией Матери, построенного, как выше сказано, в 1803 году. Длина его 14 саженей (30 м.), ширина 8 ½ (18 м.), а высота до среднего купола – 16 саженей (34 м.). Построен храм был в древнерусском стиле. Своды его поддерживались внутри 4 каменными очень большого размера столбами. Кровля храма шатрообразная о пяти главах; кресты на главах восьмиконечные. Внутри храма было много света, отчетливо обрисовывающего его не скудное убранство, выражающееся то в изяществе недавней новой отделки, то в своеобразной красоте памятников уже далекой старины. Внутренние стены храма на средства бывшего казначея монастыря иеромонаха Филарета, были украшены живописью библейского и церковно-исторического содержания, c фресковыми украшениями и позолотою. Пол храма был красиво выложен аспидными плитами. Престол был в храме один. Над престолом, на четырех винтообразных вызолоченных по дереву колоннах, высилась сень c вызолоченной резьбой. Купол на сени внутри и снаружи был окрашен в небесно-голубой цвет и украшен внутри звездами. За престолом помещался примечательно устроенный ковчег, - памятник особенных способностей и усердия покойного монастырского иеромонаха Антония. Ковчег был устроен в 4 яруса, кован из меди, местами посеребрен и вызолочен, c видами храма, престола и гробницы и c рельефными украшениями. Поставлен он был на деревянном пьедестале и возвышался от пола на 3 ½ аршина. На горнем месте на амвоне был поставлен большой киот, поддерживаемый двумя вызолоченными колоннами, c иконами св. Троицы – вверху и Господа Вседержителя – в средине киота. За жертвенником утвержден был в тумбе восьмиконечный деревянный крест c изображением распятого Спасителя, - копия c чудотворного креста соборной церкви города Дмитриева Курской губернии. В алтаре хранилось Евангелие, замечательное и по своей древности (начала 17 века), и по массивности металлического оклада, так что весило оно около двух пудов. Иконостас был трехъярусный, высотой до 8 саженей (17 м.). Помещены в нем были иконы старообрядческого письма. Из местных икон особенно выделялась храмовая, именно, Корсунская икона Богоматери. В добавление к вышесказанному необходимо отметить, что икона была заключена в позолоченном киоте, под стеклом, в сребро-вызолоченом окладе; риза на ней была унизана по фольге жемчугом и разноцветными камнями; венец вызолоченный, c тремя звездами из драгоценных камней и c брильянтовой короной. Из других икон храма местных, а также и установленных по стенам и колоннам, большая часть в серебряных ризах, сооруженных усердием жертвователей, как из монашествующей братии, так и сторонних, большею частью не позже первых годов 18 столетия. На иконах Успения Богоматери, Владимирской и Тихвинской ризы были унизаны жемчугом и украшены драгоценными камнями. При входе в храм, c правой стороны, на стене была установлена в полированном деревянном киоте за стеклом плащаница в замечательной серебряной ризе весьма искусной и изящной филигранной работы и украшенной драгоценными камнями. Устроена эта плащаница усердием архимандрита Кирилла c братиею в 1825 году. Обращала еще на себя внимание икона св. Николая Чудотворца (на левой колонне при входе в храм), подобно храмовой иконе, также имеющая отношение к месту крещения св. Владимира. Икона эта, как видно из надписания на ней, есть точная копия c иконы св. Николая Корсунского в г. Зарайске Рязанской губернии. Касательно этой иконы есть предание: в 1224 году св. Николай явился во сне Корсунскому иерею Ефстафию и сказал ему, чтобы он взял его, св. Николая, чудотворный образ и шел c семьей своей в землю Рязанскую. После вторичного такого видения Евстафий сделал, как ему было сказано, и принес чудотворный образ c собою в землю Рязанскую, именно, в г. Зарайск.

На лево от соборного храма находился трапезный корпус и церковь в его восточной части. Церковь эта была вполне благоустроенна, сооружена, на месте прежней церкви в давнем и обветшавшем трапезном корпусе, на средства обители, старанием ее наместника, архимандрита Маркиана в 1888 году. Прежняя трапезная церковь была освящена еще в 1804 году первым настоятелем монастыря, во имя св. исповедника, епископа Михаила Синадского, небесного покровителя строителя храма, купца города Архангельска Михаила (фамилия неизвестна). Новая церковь освящена 23 апреля 1889 года во имя святителя Иннокентия Иркутского бывшим преосвященным Таврическим Мартинианом, пожертвовавшим в храм икону праздничную, изготовленную в г. Иркутске, где кафедру возглавлял святитель Иннокентий, и где в течении семи лет пребывал и преподобный Мартиниан в сане архимандрита и в должности настоятеля тамошнего Вознесенского монастыря.

К востоку от соборного храма находилась небольшая церковь во имя св. Великомученика Димитрия Солунского, каменная, cо стрельчатыми внутренними сводами. Церковь эта была построена в 1802 году на средства жившего по соседству помещика Димитрия Куликовского. Под храмом находился фамильный склеп этого помещика. В церкви обыкновенно совершались частные заупокойные литургии.

Справа от собора в настоятельском доме была устроена в 1882 году на средства монастыря церковь во имя св. Николая Чудотворца, вероятно, по примеру ранее бывшей такой же церкви в прежних настоятельских кельях. Раньше, именно, за время управления монастырем первого его настоятеля, архимандрита Иоасафа, при настоятельских кельях, кроме упомянутой, была еще другая церковь во имя св. Иоанна Златоуста. Но уже в 1847 году сведения о них были неясные. По крайней мере, управлявший в этом году монастырем архимандрит Иосиф в одном из документов замечал об этих церквах : «по какому случаю, и в какое время устроены эти престолы при настоятельских келлиях, не пришлось мне видеть сведения в архиве монастырском». Вышеупомянутая новая церковь во имя святителя Николая, как и весь дом настоятельский, были устроены по распоряжению Преосвященного Таврического Гурия, по ходатайству которого монастырь был отдан в его личное управление. Самый дом настоятельский – архиерейский представлял собой обширное двухэтажное каменное здание. Верхний этаж предназначался для преосвященного настоятеля монастыря, а нижний – для его наместника.

Близ западной стороны ограды в 1891 году, старанием наместника монастыря, была устроена новая каменная величественная колокольня, на место прежней, имевшей один нижний каменный этаж. Новая трехъярусная колокольня, имела c крестом 18 саженей (38 м.) высоты. Наружный вид первого яруса украшен был 12-ю большими круглыми колоннами. Купол колокольни был увенчан вызолоченным восьмиконечным крестом, утвержденным на вызолоченном шаре. В среднем ярусе колокольни были помещены 9 колоколов, наибольший из них, в 316 пудов (5056 кг.), был отлит на средства казначея монастыря, иеромонаха Филарета в 1892 году.

Вдоль стен монастыря, со всех четырех сторон, было расположено пять братских каменных корпусов.

Помимо перечисленных, был еще один храм и несколько других зданий вне монастырских стен. К востоку от монастыря, на расстоянии около версты, в 1849 году было отведено место для братского кладбища, взамен бывшего раньше в стенах монастыря. На этом новом кладбище в 1857 году была выстроена новая небольшая церковь во имя Воскресения Христова, которая в том же году была освящена Преосвященным Димитрием, архиепископом Херсонским. Церковь эта была c одним куполом в виде фонаря, окнами которого церковь освещается. Под деревянным полом находилась выложенная камнем усыпальница. К западной стороне от монастыря находилось довольно обширное здание гостиницы для богомольцев. На той же стороне от монастыря были расположены разные, необходимые в хозяйстве, постройки, так как монастырь содержался своими экономическими средствами.

Материальные средства получались монастырем главным образом от земли, отведенной в 1797 году в количестве 5447 десятин и 775 саженей. Пахотной, сенокосной и огородной земли числилось до 950 десятин, а остальная земля, за исключением плавней, болот, песков и дорог, служила местом для пастбища. Обрабатывалась земля частью своими средствами, через наем рабочих, которых бывало за год до 50 человек, частью сдавалась в аренду. Из скота имелось до 100 лошадей и до 700 голов рогатого скота.

Кроме земли, средства к содержанию давали монастырю рыбные заводы. Из них один существовал со времени основания монастыря, в четырех верстах от него, в плавнях реки Днепра, а другой был устроен в 1889 году, в расстоянии одной версты от монастыря, тоже при реке Днепр.

Необходимо отметить, что до 1881 года был у монастыря и еще один источник доходов. В 1808 году по Высочайшему указу в содержание Корсунскому единоверческому монастырю были предоставлены два озера, c тем, чтобы монастырь ежегодно получал из них, без всякого платежа в казну, по 500 фур соли, по тогдашним ценам на 5 тысяч рублей. В 1811 году, по просьбе архимандрита Кирилла, положено было отпускать монастырю, вместо предоставленных озер, тоже число фур соли, считая в каждой по 70 пудов, т. е. по 35 тысяч пудов из казенных запасов, c уплатою казне цены добычи соли. Таким образом, монастырю было даровано соли по тогдашним ценам на 14000 рублей ежегодно. В 1822 году цена на крымскую соль существенно увеличилась. Вследствие этого монастырь получал соли на 33250 рублей ассигнациями. Это увеличение цены на соль Министра Финансов к мысли уменьшить количество отпускаемой монастырю соли до количества равного 14000 рублей. Были сделаны соответственные запросы епархиальному начальству и по этому вопросу состоялось два заседания Комитета министров. Комитет признал, что, при возвышении цены на соль, нет никакого справедливого основания уменьшать отпуск положенного для монастыря количества соли, тем более, что монастырь никаких сумм на содержание свое не получает. Особенно отмечено Комитетом то, что несоответственно c достоинством Правительства отнимать у монастыря то, что однажды уже пожаловано, или уменьшать пожалованное количество соли потому только, что цены на нее поднялись. В заседании 5 февраля 1824 года было объявлено Комитету, что Государь Император утвердил постановление Комитета по большинству голосов в пользу монастыря. C 1858 года вместо соли для монастыря были отводимы участки на соляных озерах, доставлявшие монастырю ежегодно не меньше 10000 рублей. Но c 1881 года, по случаю отмены акциза на соль, эта доходная статья значения свое для монастыря утратила.

О первом настоятеле и основателе монастыря, архимандрите Иоасафе сведения сообщены при изложении первоначальной истории этого монастыря. К сказанному можно лишь добавить, что умер он 25 сентября 1808 года в Москве, во время сбора там пожертвования и погребен на тамошнем единоверческом кладбище.

Вторым настоятелем монастыря был архимандрит Кирилл, из купцов города Солигалича. За 16 лет своего управления он много сделал для благоустройства обители, особенно для ее украшения. Наиболее богато украшенные иконы соборного храма служили памятником попечительности этого настоятеля о благолепии церковном. Кроме того на архимандрита Кирилла была возложена обязанность благочинного по единоверческих церквей, и при его старании образовалось несколько новых единоверческих приходов. Скончался он 6 сентября 1826 года и был погребен в монастыре, за алтарем соборной церкви.

За архимандритом Кириллом следовал архимандрит Тихон, из Тираспольских мещан. Монастырем управлял он 14 лет. При нем из монастыря было похищено 42000 ассигнаций экономических сумм. Чрез полгода после этого печального события он скончался, именно 23 сентября 1840 года и был погребен в ряд cо своим предшественником.

После архимандрита Тихона управлял монастырем иеромонах Иона, из поселян села Большой Знаменки. Так как монастырь за его время во всех отношениях пришел в расстройство, то, после произведенной от св. синода ревизии (чрез ректора Екатеринославской семинарии, архимандрита Иону, после епископа Екатеринбургского), он в 1847 году был отстранен от должности настоятеля и помещен в Одесском Успенском монастыре, где и скончался.

В течение 1847 года временно управлял монастырем архимандрит Иосиф из Высоковского Ярославского монастыря, командированный в Корсунский монастырь св. синодом для приведения его в порядок из того расстройства, в которое пришел он при иеромонахе Ионе.

В конце 1847 года архимандрит Иосиф был назначен настоятелем Покровского единоверческого монастыря в Черниговской епархии, а в Корсунский монастырь был переведен настоятелем иеромонах Кирилл, из вдовых священников. Управлял он монастырем один год и умер на покое в Херсонском Бизюковом монастыре.

За его время – в 1848 году – преосвященным Иннокентием, архиепископом Херсонским, единоверческий Корсунский монастырь, как выше сказано было, был сравнен c прочими православными общежительными монастырями, c предоставлением настоятельства в нем лично Его Преосвященству.

Посему c 1848 года управляли монастырем чрез своих наместников преосвященные: Иннокентий Херсонский и Таврический по день кончины своей (26 мая 1857 г.) и Димитрий Херсонский и Одесский до 1863 года, когда, по указу св. синода, Корсунский монастырь причислен из Херсонской к Таврической епархии. Здесь некоторое время он не был в личном управлении епархиальных преосвященных, а имел, как и в первое время своего существования, особых настоятелей, именно, архимандритов – Николая, переведенного из Успенского Бахчисарайского скита, до декабря 1864 года и Дионисия, поступившего из того же скита в декабре 1868 года.

По ходатайству Преосвященного Таврического Гурия, как было сказано, монастырь снова был предоставлен в личное управление епархиальному Преосвященному, c установлением наместничества. За это время, c мая 1877 года по ноябрь 1878 года, заведовал монастырем на правах наместника иеромонах Маркиан. C 1878 года был наместником иеромонах Иринарх, из Таврического Архиерейского дома. Умер он в монастыре в 1882 году и погребен был на монастырском кладбище. По смерти Иринарха вторично стал исполнять обязанности наместника монастыря бывший иеромонах, к тому времени игумен, а потом архимандрит Маркиан, в 1887 году утвержденный в должности наместника. Архимандрит Маркиан был не мало испытан в разных местах и на разных степенях монашеской жизни. Уроженец г. Киева, он, до окончательного водворения в Корсунском монастыре, последовательно находился в Курской Глинской пустыни, в Курском Знаменском монастыре, в Белогорской пустыни и в монастырях Херсонесском и Балаклавском, исполняя обязанности то казначея, то управляющего.

Всей братии было в монастыре от 40 до 50 человек.

Итак, Корсунский монастырь, возникнув в Таврической области вблизи поселений раскольников, долгое время был для них светочем православия. Сам сделавшись единоверческим при первом своем игумене Иоасафе, монастырь привлекал к единоверию и окрестных раскольников. Уже игуменом Иоасафом за последние годы 18 столетия было освящено 11 церквей в епархии Екатеринославско Херсонско – Таврической. Кроме Корсунского монастыря им были освящены единоверческие церкви в с. Большой Знаменке (Мелитопольского Уезда), в Кременчуге, в слободе Троицкой и в городах Одессе, Херсоне, Александрии и Елисаветграде. Но к половине нынешнего столетия Корсунский монастырь свое просветительное значение среди раскольников стал утрачивать. Богомольцев единоверцев становилось все меньше и меньше; на ряду c единоверцами православные стали появляться и в среде монастырской братии; и монастырь все больше и больше принимал вид обыкновенных православных обителей, отличаясь от последних, по словам бывшего настоятеля иеромонаха Ионы, только старопечатными книгами, особенностями церковных напевов и формою иноческих камилавок…

Молитвенная жизнь Корсунской обители была впервые серьёзно потревожена Октябрьской революцией 1917 г., когда к власти в стране пришли большевики. Новая власть, провозгласившая себя безбожной, с невероятной злобой принялась искоренять в народе веру в Бога. Повсеместно стали разоряться и закрываться храмы Божьи. Особенно неистовствовали большевики в православных монастырях, которые во все времена своего существования на Святой Руси были образцами благочестия и оплотами Святой Веры. Достигли богоборцы и Корсунской обители. В своём донесении Святейшему Патриарху Тихону (Белавину), архиепископ Таврический и Симферопольский Димитрий (Абашидзе) в частности писал что: «большевики ограбили и совершенно разорили богатый Корсунский монастырь в Днепровском уезде». Письмо датировано 14 марта 1918 года. Бесчинства советской власти на некоторое время были прерваны нашествием австро-немецких войск, которые с марта 1919 года начали оккупацию губернии. Бывали тут и махновцы которые грабили монастырское хозяйство. Во время гражданской войны Корсунский монастырь играл важную роль в создании Каховского плацдарма. Не раз Корсунский монастырь становился крепостью для той или другой из враждующих сторон. В октябре 1920 г. в Днепровском уезде была установлена советская власть, которая отобрала у монастыря земли и организовала на них совхоз «Победа революции», ставший частью заповедника «Аскания Нова». Всего в распоряжение заповедника отошло 268 га. земли бывшего монастыря. В 1922 г. под предлогом борьбы с голодом на Поволжье из монастыря было изъято 2 пуда, 17 фунтов, 78 золотников церковных ценностей. В это смутное время пострадала и монастырская библиотека. По инициативе «активистов» она была сожжена. Кстати, в монастырской библиотеке числились и такие бесценные раритеты как: 17 древнерусских и сербских рукописей 14-18 веков. К сожалению, они тоже были утрачены. Неизвестно также местонахождение и главной святыни монастыря - Корсунской иконы Божьей Матери. Тогда же началось разрушение монастырских строений. Были разобраны 2 гостиницы за оградой монастыря и архиерейский двухэтажный дом на территории обители. А ведь этот архиерейский дом строил по своему личному проекту ныне прославленный Церковью в лике святых архиепископ Таврический Гурий (Карпов). Материал использовался для нужд заповедника. В 1955 – 56 гг. был разобран монастырский собор Корсунской иконы Божьей Матери. Приблизительно в это же время на часовню вмч. Димитрия Солунского надстроили водонапорную башню. Склеп, находящийся под часовней был засыпан. Как уже было отмечено в истории монастыря под часовней находится фамильный склеп помещика полковника Дмитрия Куликовского - строителя этой часовни. Ко всему сказанному следует добавить, что там же покоится и его супруга Елизавета Овсянникова. Их потомки, Овсяннико-Куликовские, как впрочем и сам Дмитрий Куликовский были собственниками г. Каховка.

Таким образом, события связанные с гражданской войной, а так же тот факт, что у монахов конфисковали монастырское имущество, наводит нас на мысль, что иноки вынуждены были покинуть родную обитель не позднее 20-х годов прошлого века. К сожалению, людей, которые бы помнили о последних днях монастыря, уже не осталось в живых. А те кто родились в 20-х годах помогают лишь восстановить архитектурный облик монастыря. Ценны в этом отношении воспоминания жителя (ныне покойного) с. Корсунка, ветерана ВОВ, Волощука Александра Николаевича.

Молитвенная лампада в стенах монастыря зажглась в 1999 году, когда настоятель Свято-Введенского храма пгт. Днепряны иерей Константин Лобанов исходатайствовал у руководства Корсунской школы социальной реабилитации помещение бывшего Трапезного храма Корейского монастыря. В том же году был заключён договор о том, что верующие, при соблюдении некоторых условий, могут беспрепятственно посещать богослужения в храме на территории спецшколы. Блаженной памяти протоиерей Иоанн Ракоча помог сделать первоначальный ремонт храма. По благословению Преосвященного Ионафана, архиепископа Херсонского и Таврического в возрождающийся Свято-Корсунский храм был направлен на настоятельское служение иерей Леонид Тимошенко, который служил в этом храме до марта 2003 года. Некоторое время приход духовно окормлял протоиерей Виктор Гаврилюк настоятель Свято-Введенского храма пгт. Диепряны. В июле - августе 2004 года настоятелем был иерей Олег Янюк. В апреле 2005 года по благословению Преосвященного Ионафана, в Свято-Корсунский храм был направлен на настоятельское служение иерей Илия Болога. Милостью Божией и трудами общины верующих, ведутся работы по возрождению монастыря.

Женский монастырь был открыт решением Священного Синода УПЦ от 9 сентября 2009 года (журнал № 48)

В монастырской летописи, в числе настоятелей Корсунского монастыря, упоминаются архимандриты Кирилл и Тихон, которые управляли монастырём ещё в начале его становления. Архимандрит Кирилл преставился в 1826 году, после 16-летнего плодотворного управления монастырём, и был погребён за алтарём монастырского собора. После него монастырём 14 лет управлял архимандрит Тихон, который преставился в 1840 году, и был погребён в ряд со своим предшественником.

В советское время памятники с могил настоятелей были снесены, и даже уже местные жители не помнили о местонахождении захоронения. Но сведения о месте погребения продолжали сохраняться в письменных источниках. На основании этих свидетельств и возникла мысль восстановить историческую справедливость, и чтобы вновь ожила молитва о почивших настоятелях. Место для поисков останков было выбрано за апсидой алтаря разобранного собора. В данное время на месте собора находится спортивная площадка.

26 июня 2008 года, в день, когда было получено последнее разрешение на проведение раскопок, после молебна на всякое доброе дело и заупокойной литии о почившей братии обители, настоятель Свято - Корсунского храма священник Илия Болога и благочестивые миряне: Макеев Игорь, Овчаренко Николай, Кустря Анатолий, Варакса Виктор, Посунько Владимир, Панченко Николай и патологоанатом Борискин Сергей Викторович приступили к поискам останков настоятелей. Видеосъёмку происходящего вела Фёдорова Людмила Николаевна. К большой радости всех, на следующий день 27 июня были обретены честные останки архимандрита Кирилла; в могиле были также найдены хорошо сохранившиеся фрагменты монашеской мантии со скрижалями - отличительным признаком архимандритов. В той же могиле на глубине больше метра были найдены части мраморного надгробия. Из надписей на ней присутствуют только 3 буквы арх, а часть плиты с недостающей обнаружить не удалось. Останки архимандрита Тихона были обретены на следующий день - 28 июня - покоились они с левой стороны от места погребения архимандрита Кирилла. Вместе с останками были найдены стеклянные чётки и монашеский постригальный деревянный крест, в отличие от почти истлевшего гроба, крест сохранился практически полностью. Оба настоятеля были погребены в своё время в выложенных из камня склепах. Все благодарили Господа и Пречистую Его Матерь за благодатную помощь в определении места захоронения.

Отдельной строкой хотелось бы выделить тех подвижников благочестия Православной Церкви, которые в разные периоды имели своё жительство в Корсунском монастыре.

Священномученик Парфений, игумен Кизилташской киновии - с июля 1848 г. некоторое время состоял в должности благочинного Корсунского Богородичного монастыря.

Иеросхимонах Иоанн (Малиновский) (1763-1849 гг.).

Из подвижников благочестия Оптиной пустыни. В Корсунский монастырь поступил в 1808 г., где был посвящен в иеродиакона и иеромонаха, и прослужив тут 10 лет, в 1818 г. переместился в Балаклавский монастырь. С августа 1834 г. отец Иоанн насельник Оптинского скита св. Иоанна Предтечи, где в отсутствие общего братского духовника, исповедовал и братию Оптиной пустыни. Кончина его последовала 4 сентября 1849 г. Божественную литургию соборно в скитской церкви и чин погребения над телом почившего совершил ныне прославленный в лике святых старец, игумен Моисей Оптинский.

Митрополит Воронежский и Задонский Владимир (Шимкович) (1841-1926 гг.) 9 мая 1887 г. состоялась хиротония архимандрита Владимира во епископа Нарвского, одного из викариев Петербургской епархии. В последующие годы нёс архипастырское служение в Сумах (1890 г.), Екатеринославе (1892 г.), Екатеринбурге (1896 г.). 2 июня 1897 года, епископ Владимир уволен на покой с местопребыванием в Корсунском монастыре, 31 января 1900 г. Высочайшим указом, в возрасте 59 лет – призван снова на епископское служение. В августе 1925 г. архиепископ Воронежский Владимир возведён в сан митрополита. Ревнитель Православия. Боролся с обновленческим расколом. Преставился в ночь на Рождество Христово 1926 г. Погребён в Алексеевском монастыре г. Воронежа.