День памяти Никодима Кожеозерского (Хозьюгского)

Святый праведный Никодим родился в Ярославской губернии, близ града Ростова, в селе Иванькове и наречен во святом крещении Никитою. Родители его были земледельцы, люди трудолюбивые и благочестивые, воспитали его в страхе Божием, научив благонравию и чтению церковных писаний.

В малолетстве он часто находился с отцом в поле. Некогда, быв один и пася стадо родительского скота, он внезапно услышал, как будто свыше от воздуха, голос, взывавший к нему: «Никодим! Никодим!» Пораженный этим необыкновенным голосом, озираясь кругом и не видя никого зовущего, он в испуге возвратился домой и рассказал родителям о случившемся. Родители успокоили его и предвозвестили ему в будущем иной род жизни.

Он, как послушный сын, оставался в дому их до самой их кончины, вскоре за тем последовавшей. Оставшись в юных летах сиротою и отдав родителям последний долг погребения, он отправился в Ярославль, где пробыл долгое время и научился ковать гвозди. Из Ярославля он пошел в Москву, где жил также долго, занимаясь деланием и продажей гвоздей, от чего и имел пропитание, а излишнее постоянно подавал нищим, весьма часто посещал церкви, молился благоговейно, со смирением о своем спасении, не забывая никогда взывавшего к нему на поле голоса и предречения родительского.

Соседом его жилища в Москве был некто простолюдин, пришедший из Твери и также занимавшийся деланием и продажею гвоздей. Он был в дружбе с блаженным уже и тогда Никитою, но имел крайне злую и непотребную жену, «яже и блудница бяше», говорит описатель жития Преподобного Никодима, иеромонах Иаков. Благочестивая жизнь сего человека и частые посещения его блаженным Никитою были не по сердцу и не по душе этой женщине. Вознамерясь как бы то ни было избавиться от своего мужа, она однажды сварила для его обеда кисель с ядом. Ничего не подозревая, муж ея, по частому обычаю, пригласил к своему обеду и Никиту. Когда они кончили обед, то муж сей женщины вскоре помер в тяжких мучениях. А Никита, хотя Всеблагим Промыслом Господа и избавлен был от преждевременной и напрасной смерти, но страдал от сего долгое время тяжкою болезнию в утробе. От этих страданий не будучи в силах работать один, Никита решился распродать свои изделия и идти в другие места. Когда он вышел с ними на торжище, то приблизился к нему незнакомец в странном одеянии и сказал блаженному: «Никита! чем болишь ты и что приключилось тебе? Скажи мне все подробно, без всякого сомнения». Когда же страдалец рассказал ему все о случившемся и о продолжающихся еще мучениях от яда, то незнакомец сказал ему: «Приходи, чадо Никита, в шестой час дня на ров, в собор Покровский, там увидишь меня, я дам тебе нечто пить. Молитвы Пресвятыя Богородицы помогут тебе, и ты будешь здоров». Блаженный Никита, хотя с великим от болезни трудом, пришел на указанное сим человеком место и увидел его, идущего уже к нему на встречу, с небольшим сосудом в руке. Никита, по повелению незнакомца, осенил себя и сосуд крестным знамением и лишь выпил, что в нем находилось, - тотчас сделался здоров и, возблагодарив Бога, пошел обратно, а странник скрылся от его взоров. Это был блаженный Василий, Христа ради юродивый.

По исцелении, немного спустя времени, блаженный Никита проходил мимо места, называемого Кулишки, где в земляной куще жил другой человек Божий – юродивый Илия. Вокруг него толпилось множество народа, остановился пред ним и Никита, а Илия, обратясь к нему, спросил его пророческим голосом: «Откуда пришел сюда, Хозьюгский пустынник?». Не уразумев вполне этих слов, блаженный Никита понял однако же, что это не простые слова, а призвание свыше, и с сей минуты начал размышлять, как бы уединиться ему от суетного мира и спастись.

Приняв твердое намерение, он вскоре самым делом исполнил его: продав все, что имел, и раздав нищим, он пришел в обитель Чуда Архистратига Михаила в Кремле и упал к ногам архимандрита Пафнутия, со всем смирением и покорностию прося его молитв и благословения. Пафнутий, благословив его, спросил: «Зачем ты пришел к нам нищим, чадо?» Тогда блаженный Никита жалостно, от всего сердца и души, со слезами стал умолять Пафнутия облечь его в монашеский образ. Архимандрит, видя добровольное согласие и усердие Никиты к духовной и монашеской жизни, также заметя в нем кроткий нрав, с глубоким смирением, и прозрев в нем добродетели и будущее непорочное, ангельское его житие, уступил неотступным молениям Никиты и принял его в число своей братии, возложив на него прежде сорокадневный строгий пост, молитвы и тяжкие послушания. Все сии послушания проходил, посты и молитвы совершал блаженный Никита с любовию, крепостию и твердостию выше сил человеческих, к изумлению всей братии.

Архимандрит Пафнутий, внимая новым и еще усерднейшим молениям блаженного Никиты о пострижении и видя крепкое в добродетели его житие, облек его в одежду инока и нарек Никодимом. Так исполнился пророческий глас свыше на поле, когда он пас стада своих родителей. С отнятием власов, блаженный Никита отнимает свою волю, во всем отвергает себя, безпрекословно, с охотою и любовию исполняет всякое веление своего духовного отца архимандрита Пафнутия, вполне постигнув умом, душою и сердцем, что постригшемуся иноку от начала до конца своей жизни всего необходимее не иметь своей воли, но держать послушание, смирение и мудрость.

По повелению архимандрита после пострижения блаженный Никодим начал проходить в сей обители разные монастырские службы и трудиться на всю братию честно, усердно, прилагая труды к трудам, так что все иноки дивились жестокости его жизни и все горели к нему любовию. Ибо блаженный был во всем кроток, смирен, послушлив, нестяжателен и братолюбив, в пище и питье крайне воздержан, пред всеми, а особливо пред старцами, молчалив и недерзок, никогда и никому не прекословил, в скорбях и болезнях терпелив. Ненавидя славу и похвалу, всегда избегал их, считая себя пред Богом грешнейшим и худшим из всех людей, ни на кого не сердился, словом, вел ангельскую жизнь. Жестоким воздержанием, неусыпными и тяжкими трудами и терпением умерщвляя страсти и плотские похоти, был вместе с тем мудр, мужествен, правдив и целомудрен. Как он украшался всеми сими добродетелями и довольно научен был архимандритом Пафнутием Божественному Писанию, то вскоре поручена была ему и церковная служба, а именно кандило-вжигательная: он подготавливал храм Божий к службам, возжигал светильники.

В 1602 году архимандрит Пафнутий за благочестивую жизнь свою возведен был в сан Митрополита Сарского и Подонского. Митрополиты Сарские и Подонские были ближайшими помощниками Всероссийских патриархов и жили на Крутицах. Никодим, по настоянию своего наставника, покинул обитель, в которой пробыл 11 лет, и последовал за ним на Крутицы. Но пробыв там одно лето, он начал помышлять о пустынной безмолвной жизни и неоднократно просил Пафнутия благословить его в желаемое путешествие. Архимандрит Пафнутий, любя его искренне, жалел разстаться с ним и всеми мерами удерживал инока Никодима. Но убежденный наконец неотступными его просьбами и мольбами, митрополит благословил его, дав ему в сопутницы Владимирскую икону Пресвятыя Богородицы. Получив сию драгоценность, блаженный Никодим воздал хвалу Богу, сказав: «Настави мя, Господи, на путь Твой, и пойду во истине Твоей». С радостию пошел он к северу, в приморские страны и, достигши в 1603 году Кожеозерского монастыря, поселился в нем.

В сем монастыре Преподобный Никодим пробыл только полтора года, печа на братию хлеб, приготовляя кушанье и исполняя с любовию и терпением все службы монастырские. Не только никогда не пропускал он Божественной службы, но и в храм приходил всегда прежде всех. Любимый всеми братиями и прославляемый ими за свою строгую, кроткую и примерную жизнь, он вменял все похвалы себе в осуждение, помня слова Великого Афанасия: «Ржа снедает железо, так снедается и монах от похвалы человеческия, если сердце его прилежит к оной». Преподобный Никодим замыслил избегнуть сих похвал и избрать совершенно отшельническую жизнь. Поэтому, оставив монастырь, он ушел во внутреннюю пустынь за пять поприщ от монастыря, на реку Хозьюгу, где соградил себе собственными руками келийцу малу, токмо в меру единого человека, и поселился в ней с благословения настоятеля. Таким образом сбылось предречение блаженного Илии в Москве на Кулишках, назвавшего его 13 лет тому назад Хозьюгским пустынником.

В сей скорбной пустыни, окруженной непроходимыми мхами и болотами, Преподобный Никодим провел 36 лет, во всем подражая Преподобным Отцам Антонию Великому, Павлу Фивейскому и Онуфрию Великому, стоя дни и ночи в слезах, на бдении и молитвах. Никогда не ложился спать на ложе, а дремал только, и то немного: или стоя, не прислонясь даже к стене, как будто кем поддерживаемый, или же сидя, когда ослабевали его силы и уставали стопы. В пищу употреблял пустынные травы и коренья, или же, очистив часть леса и вскопав сам землю, сеял репу, часть которой оставлял себе на пищу, а большую часть отсылал постоянно в монастырь на братию. Также ловил в реке Хозьюге небольшой удой рыбу, которую прежде квасил, и когда уже покажутся в ней черви, то вкушал от нея немного, не почитая себя достойным даже свежей пищи. Пил одну воду и изредка сначала молоко, которое приносили ему из монастыря, но и от него вскоре отрекся. Преподобный в сей келии часто говорил себе: «О смиренный Никодим, обрел ты себе место безмолвное для своего спасения, так воспряни духом в сие краткое, мимотекущее время, хотя и в единонадесятый час, ибо вечер уже приблизился и праведный Судия приидет со славою воздать каждому по делам его».

В начале своей отшельнической жизни Никодим претерпел многия и неизреченныя искушения от наваждения бесовского, которых и списать всех невозможно, но ни разу не устрашился демонов, представлявшихся ему в разных видах, спасаясь от них псалмопением и молитвами, исходившими из уст его безпрерывно.

Однажды Преподобный, подходя к реке Хозьюге почерпнуть воды, видит лежащую на краю берега, как будто мертвую женщину, одетую в красное платье. Подумав, откуда и как она могла явиться в таком пустынном месте, он уразумел, что это представление беса, перекрестился и, с молитвою животворящему кресту, ударил по ней жезлом, который имел в своей руке, и женщина обратилась в гнилое дерево. Преподобный возвращался домой с водою, творя молитву от соблазна: «Владыко Господи, Иисусе Христе! Сыне Божий, Слово Отчее! Не посрами мя грешнаго на Тя уповающаго и прибегающаго к Тебе. Человеколюбче Боже всякого утешения! Щедрый и Милостивый Господи, прежде век и ныне и всегда Сый! отжени от мене, раба Твоего, возстающаго на мя и борющагося на мя диавола. Се бо, яко лев, ходяй, ищет, кого поглотити. Такожде убо и на мене, раба Твоего, днесь вооружается и хощет мя пожрети. Но не предаждь мене, Господи, обидящим мя: яко благословен еси во веки веков. Аминь!»

Ожесточенный за неудачу в соблазне, сатана, разсвирепев на Преподобного за усердную его молитву, явился ему в страшном видении, со многими бесами, также претворившимися в разные виды, и с ревом, скрежеща зубами, закричал на него: «Оставь, колугер, злый старец, оставь сию пустыню! Какая тебе польза в ея приобретении? Оставь же нас, пока мы не убили тебя!» Преподобный же Никодим, став немедленно на молитву и воздев руки свои к небу, начал с усердием читать псалом: «Боже, в помощь мою вонми» и когда проговорил слова: «И ярость гнева Твоего да постигнет их, преблагий Господи» в то же мгновение все бесы, уязвленные как бы стрелою, исчезли, а Преподобный, исполняясь необыкновенной духовной радости, воспел Господу благодарственную молитву.

Видев диавол и тут неудачу свою, задумал изгнать Преподобного из пустыни силою, для чего и зажег его келию. Но Преподобный и в сей страшной беде, не желая оставить объятой уже пламенем своей маленькой келии, повергнул себя ниц и молился еще усерднее: или отвратить от него это зло, или же сопричесть его к лику мучеников. И милосердый Господь, видя веру его, труды и усердие, избавил его немедленно, ибо внезапно от запада явилась страшная туча, стала прямо над келиею и проливным, как из реки, дождем погасила пламень. А Преподобный воспел хвалу трех отроков и псалом «Вознесу Тя, Господи, яко подъял мя еси и не возвеселил еси врагов моих о мне» со многими другими молитвами.

Затем в третий раз злые демоны явились к нему в келию в виде разбойников, взяли все, что было необходимого для жизни, и с великими угрозами унесли от него в пустыню. Но так как Никодим в это время угроз и разграбления стоял подобно непоколебимому столпу на молитве, поя Богу благодарственную за сие молитву и прося даровать ему победу и одоление на диавола, то демоны, пошатавшись с вещами и пищею Преподобного по пустыне, нудимые силою Божиею, вскоре возвратились в его келию. Все, что разграбили, они положили в целости у порога оной и сказали ему: «О злой колугер, ты уже всеми мерами победил нас и мы более не будем приходить к тебе». Преподобный же, сотворив молитву и дунув на них, изрек: «Господь да запретит вам, все лукавые демоны» - и от сего дуновения и слова они, как дым, исчезли в то же мгновение.

Но демоны, несмотря на свое обещание, не оставили в покое Преподобного и еще раз захотели испытать, не изгонят ли его из пустыни. Диавол выставляет на него новое и сильнейшее бедствие: он запруживает реку Хозьюгу и вода затопляет берега, верхушки кустов и обходит со всех сторон его хижину. Преподобный Никодим, видя келию свою до половины уже в воде, берет подаренную ему митрополитом Пафнутием Икону Пресвятыя Богородицы «Владимирския» и с нею взбирается на крышу келии, где, став, как столп, на молитву, читает и поет многие душеспасительные псалмы. Между тем вода достигла уже самой кровли, но по мере его чтения вдруг начала убывать. Когда вода вошла в свои берега, то он, возвратясь в келию, снова и еще пламеннее стал молиться о чудесном спасении своем от явной погибели.

С тех пор уже демонския искушения не тревожили его более. Но за всем тем, исполнясь уже чудодейственной силы, святости и других даров благодати Божией, Преподобный Никодим недолго прожил спокойно в своей любимой келии, очищенной и омытой огнем и водой.

Однажды в зимнее время настоятель Кожеозерской обители послал некоторых из монашествующих братий посетить Преподобного и с ними отправил что нужно было для его потребностей. С ними вместе пришли испросить его благословения и молитв некоторые из жителей монастырского коровьего двора, которые питали к Преподобному большую веру и любовь за дивную жизнь его. Они и прежде часто приходили к нему за благословением и снабжали его необходимою пищею, так как он уже изнурил себя, состарился и не мог более работать сам в лесу или в поле.

Пришедши к Преподобному, они едва смогли отыскать его келию, занесенную от сильных бурь огромными снежными сугробами. Они нашли Преподобного под снегом, как будто бы в пещере, молившегося со слезами, а возле него вместо воды – снег, которым он утолял жажду, ожидая, доколе не растают погребшие его снега. Видя такие неимоверные подвиги, видя и келию, прежде еще со всех сторон обгорелую, а теперь уже полуразрушенную, добрые мужички – работники монастыря, просили у Преподобного благословения и приказания построить для него, не в дальнем расстоянии, новую келию. Но Преподобный, возбраняя им это желание, говорил: «Не делайте мне, чада, яко да умру в сей малой моей келии». Малая келия, построенная его руками и полуразрушенная, казалась ему красивее и обширнее всех чертогов.

Однако любовь неотступно просящих его иноков и мирян тронула человеколюбивое сердце Преподобного и он, вопреки своему сердечному желанию – окончить дни в устроенной его руками малой келии – со вздохом и слезами благословил их сотворить ими желаемое, глаголя: «Яко же хощете, чада, тако и творите».

Просившие, получив благословение Никодима, скоро устроили вверху, по той же реке Хозьюге, не более как в полуверсте от старой, новую келию с малыми сенцами и пришли просить его о переселении туда. Воздохнув из глубины сердечной, Преподобный отправился за ними на новоселие, уже старый и хилый.

Но исполнив неотступные их просьбы и моления, он и сам просил и умолял сих крестьян ископать близ новой его келии большую и глубокую яму, не объявляя им о своем намерении. И когда она была готова, то Преподобный Никодим часто в нее спускался и в сокрушении своего сердца молился там Богу. А однажды он пробыл в ней 40 дней и 40 ночей, не выходя ни разу, без малейшей пищи и питья, день и ночь моляся Спасителю и питаемый единственно Божиею благодатию. Таким образом Преподобный и любви ближнему не воспротивился, и перемену его жилища на новое удобнейшее постарался вознаградить новыми, необыкновенными подвигами поста и молитвы. Так он жил в новой келии не малое еще время, получив от Господа высокую прозорливость и дар чудотворений.

Последние дни и кончина Преподобного Никодима

Слава о чудесах и необыкновенно строгой, постнической жизни Преподобного Никодима достигла наконец до Москвы и до Святейшего Патриарха Иоасафа I, который с нарочными послал к Преподобному в 1639 году в дар свою дорогую патриаршую шубу, прося его благословения, заповедал ему молиться за благоверного царя, за все христолюбивое воинство и за вся православные христианы. Преподобный, приняв шубу с великою честию, облобызал ее и, вознесши за царя и патриарха молитву, отослал шубу тогда же в монастырь, сказав: «Довлеет моей худости единого рубища», считая себя недостойным носить ее, потому что в течение стольких лет обык носить худое и многошвейное рубище, едва прикрывавшее наготу его.

Сказав сии слова, Преподобный Никодим начал молиться, говоря: «Владыко, Господи, Иисусе Христе, сподоби мя сообщника быти славы Святых Твоих и с теми причаститися Царствию Твоему, и сопричти с теми во свете Твоем, его же уготовал еси праведникам Твоим». Не успел Преподобный окончить своей молитвы, как явились пред ним два мужа – один в святительской, другой в монашеской одежде. Думая, что это привидение, Никодим испугался, но одетый в святительскую одежду сказал ему: «Не бойся, раб Христов, пустынный житель и ревнитель преподобным! Господь послал нас возвестить тебе о скором твоем преставлении, ибо вскоре примешь благое Иерусалима, уготованное от Господа любящим Его».

На вопрос Никодима, припадшего к ногам их, кто они, первый отвечал: «Я Алексий, Митрополит Московский, а со мною Дионисий, архимандрит Сергиевского монастыря Святой Троицы. О Преподобный! О чем ты молился Господу, то будет по твоему прошению, причтен будешь со святыми и водворишься во Царствии Небесном». И с этими словами оба стали невидимы.

После сих слов Преподобный Никодим, исполнясь духовной радости, воздал славу и благодарение Богу. Чувствуя уже, что тело его изнемогает, он призвал к себе настоятеля монастыря игумена Иону, рассказал ему подробно о своем видении во время молитвы и о своем скором отшествии, и просил причастия Святых Христовых Таин.

Иона начал упрашивать Никодима выйти из уединения в обитель, подать ей благословение и перед кончиною помолиться там за всю братию. На это Преподобный отвечал, что он желал бы умереть в своей смиренной келии. Но прошения игумена были убедительны и неотступны, и Преподобный Никодим, покорный даже до смерти своим наставникам, оставил свою любимую пустыню, в которой так долго и много подвизался на невидимого врага, вышел из своей келии и пред вратами монастыря встречен был всею братиею с большою от всех честию, ибо все видели в нем святого. Каждый из братии приступал к нему с благоговением, лобызал его и, принимая от него благословение и святую молитву как некоторый дар свыше, приглашал его поселиться в своей келии, ревнуя каждый послужить ему. Но Преподобный Никодим, желая до конца сохранить безмолвие, увидав маленькую пустую келийку, вошел в нее и в ней стал ожидать своего отшествия. Преподобный пробыл в сей келии 47 дней, непрестанно молясь Господу и Пресвятой Богоматери, весьма часто приобщаясь Святых Христовых Таин и таким образом соблюдая строжайший пост. В услужение ему был представлен помянутый прежде послушник Иоанн Дятлев, который трудился уже со смирением на всю братию и которого любил Преподобный за его кротость и благонравие.

В день кончины Преподобного Никодима Дятлев шел после обеда из братской трапезы на послушание и, проходя мимо его кельи, стоявшей на пути, услышал голос Преподобного Никодима, зовущего его к себе. Отворив дверь в сени пред кельею, он увидел Преподобного, сидящего на сенном пороге и просящего его отвести на место в келью, ибо он очень уж ослаб и не мог сам подняться с места. Когда Дятлев исполнил сие приказание, то Преподобный благословил его сими словами: «Иди, чадо Иоанне, с миром. Господь с тобою да будет во вся дни живота твоего». Приняв сие благословение, Дятлев оставил Преподобного.

Вскоре за тем и игумен с братиею, выйдя из трапезной, ощутили необыкновенное благоухание. Дивясь сему и озираясь кругом, желая узнать откуда оное исходит, они обратились и к келье Преподобного Никодима. Почувствовав, что благоухание истекает из нее, обрадовались сему и пошли к нему. Видя же, что келья затворена и не получив ни ответа, ни благословения на свое обычное воззвание, они сами вошли в нее и нашли Преподобного уже скончавшимся, а лицо его было светлое и радостное. Это совершилось 3-го (16) июля 1639 года. Преподобный Никодим прожил в монашестве более 48 лет: 11 из них в Чудовом монастыре, полтора года на Крутицах, в Хозьюгской келье 36 лет безвыходно и в Кожеозерском монастыре 47 дней. Игумен и братия, совершив с благоговением обряд отпевания, тело Преподобного, исполненное благоухания и светлости, погребли честно близ церкви Богоявления Господня по южную сторону, покрыв могилу синею плитою. Многие чудеса и исцеления подавались приходившим с верою к святому гробу его (Чудеса прп. Никодима).

Жизнь и подвиги Преподобного Никодима вскоре после его кончины были описаны учеником его иеромонахом Иаковом, который, еще до своего пострижения, жил в Кожеозерском монастыре, называясь Иоанном Дятлевым.