Монах Иона
Здесь в тесном убежище, избегая праздности, как начала всякого греха, юродивый Иона занимался рукоделием – плел лапти, которые затем, сидя у дороги, бесплатно раздавал прохожим.
Ходил Иона обычно в хитоне (рубашке) с ремнем, в камилавке (черной шапочке, носимой монахами под клобуком), с четками, и босой.
В некоторые дни, приходя в монастырь к церковной службе, он вставал у западных дверей Никольского храма и стоял в безмолвии. Когда его спрашивали, почему он не входит внутрь церкви, Иона обычно отвечал: «Поклеплют книгою». В «Историческом описании…» Николо-Пешношского монастыря есть предположение, что таким образом юродивый хотел сказать, что кто больше знает, с того больше и спросится на суде Божием.
В зимнее время блаженный Иона приходил иногда на монастырскую кухню, влезал в горячую печь, бывшую в то время под Сретенской церковью. Просиживал в ней несколько минут, и не столько для того, чтобы отогреться, сколько затем, чтобы дать себе почувствовать тяжесть адских мук.
Позже, уже после кончины блаженного Ионы, старожилы из местных монастырских крестьян вспоминали, что когда они были детьми, а Иона юродствовал по селам и деревням, они бросались в него камнями, бежали с насмешками вслед. О. Паисий, комментируя эти строки в своей повести, написал: «Как гордый о величии своем, а смиренный об уничижении своем равно радуются».
Как передает иеромонах Иероним (Суханов), архимандрит Троице-Сергиевого монастыря Варлаам, приезжая по разным делам в Николо-Пешношский монастырь, всегда спрашивал Иону о здоровье, весьма его любил, называя Ионушкой, и часто беседовал с ним.
Известна следующая история. В одно время в обитель прибыл архимандрит и потребовал к себе Иону, но того не могли нигде найти, он куда-то скрылся. Опечаленный архимандрит, в сильном огорчении, потребовал к себе возвратившегося в то время из села Рогачева нетрезвым иеродиакона, по прозванию Шурыга. Оказывается, этот иеродиакон поймал в реке щуку и в селе Рогачево продал, а на вырученные деньги купил вина. За пьянство архимандрит Варлаам велел наказать Шурыгу розгами, но в ту минуту предстал пред ними Иона и в притворном гневе заставлял иеродиакона скорее раздеваться. Архимандрит, обрадованный приходом к нему Ионы, простил иеродиакона и занялся разговорами с юродивым старцем.
Однажды Иона долго не появляется в монастыре. Отправились в пещеру, но и там не нашли. Тогда решили, что он заблудился в пустынных лесах и болотах, и стали гораздо дольше обычного звонить во все колокола, надеясь, что юродивый, услышав звон, выйдет к монастырю. Но Иона все не появлялся. Насельники обители расспрашивали окрестных крестьян окрестных селений о нем, но никто не знал, где бы он мог быть и что с ним случилось.
Когда выпал снег и настали зимние морозы, один охотник пошел охотиться на зайцев в Раменский лес, и на лай своих собак вышел к дереву, под которым увидел лежащее тело человека, нисколько неповрежденное, как будто живое. И что самое удивительное, снег вокруг него весь растаял и земля высохла. По лицу и по одежде охотник узнал в почившем блаженного Иону, потому что тот всегда ходил в рубашке с ремнем, в камилавке, с четками в руках и босой. С печальным известием охотник поспешил в монастырь.
Братия взяли тело юродивого, принесли его в обитель и предали обычному христианскому погребению у южной стены Никольского собора. Случилось это в 1737 году. Уже вскоре после погребения Ионы у его могилы совершалось немало чудес, и в день его памяти – 28 июня н.ст. (15 июня ст.ст.) в обитель приходило много богомольцев, ожидавших помощи. Поэтому на месте могилы установили высокий камень и обнесли решеткой, а на стене напротив – нарисовали маслом портрет юродивого, высотой около двух метров, на котором блаженный изображен в рубахе, опоясанной ремнем, босым и с четками в руках. Однако во время посещения обители в 1785 г. епископ Переславский и Дмитровский Феофилакт приказал все, кроме портрета уничтожить (камень закопали вровень с землей). В 1806 г., при постройке новой паперти вокруг собора, увидели его деревянный гроб, и архимандрит Макарий приказал, не трогая гроб, сделать над ним арку и возвести стену. Затем над могилой положили белый камень вровень с полом.
В 1847 году в память о блаженном Ионе тиражом в несколько тысяч экземпляров было напечатано его изображение, ранее нарисованное на стене храма и скопированное иеромонахом Иеронимом. В 1877 году, в лесу, на месте подвигов блаженного Ионы, была устроена часовня.
После своей смерти блаженный Иона многим являлся во сне, иногда даже с повелением отслужить панихиду на его могиле. Верующие, даже издалека приходили в обитель, служили панихиды и по вере получали просимое. Как отмечается в «Историческом описании…» 1866 г., особенно много знамений милости Божией при его гробе источалось над страждущими младенцами.
Иеромонах Иероним среди чудес юродивого Ионы приводит следующие:
Тульская помещица в 1847 г., проезжая на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру, во сне увидела явившегося ей Иону. Он посылал ее в Пешношскую обитель с указанием отслужить о нем панихиду. Что она и исполнила.
Некогда он еще явился больной московской купчихе, приказал ей съездить в обитель, отслужить панихиду и обещал здравие.
Одному крестьянину Татьяны Дмитриевны Пестриковой, через явление с прп. Мефодием, юродивый Иона исцелил растущий на спине горб.
В 1852 году 23 августа приходили в обитель больной мужчина с женщиною и служили панихиду Ионе большую. Объясняли, что им сам Иона явился и послал при гробе отпеть панихиду.
Деревни Бестужевой крестьянка три года была больна и, когда обещалась юродивому Ионе три панихиды большие отслужить, и отслужила, то выздоровела. Потом приходила в обитель и рассказывала об этом 30 сентября 1847 г.
А около 1865 г. у крестьянки деревни Покрова у дочери-младенца была наклонена к плечам голова. Слыша об исцелениях юродивого Ионы, крестьянка начала его с верою просить исцелить дочь. И вскоре получила желаемое. Обе потом приходили в обитель, служить у гроба Ионы панихиду, рассказывая об исцелении.
Блаженный Иона пока не причислен к лику святых, поскольку революция 1917 года и последующие печальные события помешали канонизации праведника.
Иеромонах Иероним (Суханов), заканчивая в своей летописи главу о юродивом Ионе, написал: «Монах Иона был не аристократ, не бюрократ, не ученый и не чиновный. Он был простой и презренный, путем узким и прискорбным шествующий. Но велик был пред Богом, который и по смерти его славит, и многие ныне притекают на его могилу и с усердием и благоговением молятся и служат панихиды об упокоении души праведного».
