Василий Сергеевич Иванов родился в 1869 году в городе Москве в семье кузнеца. Окончил городское училище. С ранних лет начал он обучаться кузнечному делу у своего отца и всю жизнь тоже проработал кузнецом.

Жил Василий Сергеевич неподалеку от Покровского монастыря и, по-видимому, был в числе постоянных прихожан. В 1916-1917 гг. он арендовал у монастыря 2 земельных участка размером по 205 квадратных сажен, расположенных за Покровской заставой[1].

До революции 1917 года им была организована кузнечная мастерская, которая по тем временам была достаточно значительной, в ней постоянно работало около десяти человек. Кроме того, у Василия Сергеевича был собственный дом в двадцать четыре квартиры, которые он сдавал, что приносило ему вместе с кузницей достаточный доход. Кузницей он владел до 1930 года, когда стал работать кузнецом в артели.

Но не материальные средства были важны для него – заработанные ли тогда, когда он был домовладельцем и владельцем кузницы, или когда он сам стал наемным рабочим-кузнецом, – а спасение души. Несмотря на жестокие гонения, которые развернула против Церкви безбожная власть, Василий Сергеевич не побоялся принимать самое активное участие в жизни храмов.

В 1918-1919 годах Василий Сергеевич Иванов был членом церковного совета Московского Покровского монастыря[2].

Также он многие годы состоял членом церковного совета храма святителя Николая в Студенцах, который расположен неподалеку от Покровского монастыря на Таганской улице.

До 1920 года во владении Василия Сергеевича было два дома[3], которые он сдавал в аренду жильцам, – в этом году дома были национализированы.

С 1925 года он сам стал их арендовать и арендовал до 1928 года. С 1925 по 1928 год у него была кузнечная мастерская, где работало два-три человека.

26 марта 1932 года Василий Сергеевич был арестован по обвинению в антисоветской деятельности и заключен в Бутырский изолятор в Москве.

Отвечая на вопросы следователя ОГПУ Булыжникова, Василий Сергеевич сказал:

– Я, находясь в церковном совете, исполнял обязанности церковного старосты. В жизни церкви я принимаю активное участие как истинно верующий христианин.

– Признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? – спросил следователь.

– Нет, не признаю.

В качестве свидетеля был вызван житель дома некто Самсонов, он показал: «Иванова я знаю с 1916 года. Я переехал в этот дом, когда Иванов был владельцем этого дома... Иванов человек очень скрытный, безусловно, настроен против советской власти... принимает активное участие в церковных делах, его посещают иногда попы, но больше он сам ходит к попам».

22 июня 1932 года тройка ОГПУ приговорила Василия Сергеевича к трем годам ссылки условно; он был освобожден из-под стражи и вернулся домой. Жил он в то время в одной из квартир принадлежавшего ему когда-то дома на Большой Калитниковской улице. Расположенный рядом с домом на Калитниковском кладбище храм был захвачен обновленцами, и Василий Сергеевич был прихожанином и членом церковного совета храма Вознесения на Гороховской улице.

Во время разгрома Церкви в конце тридцатых годов, когда арестовывались не только священно- и церковнослужители, но и многие из верующих мирян, сотрудники НКВД составили справку, в которой писали, что Василий Сергеевич «среди населения распространяет контрреволюционные провокационные слухи о якобы имеющемся в СССР гонении на религию и духовенство и скорой гибели советской власти, а также проводит денежные сборы для оказания материальной помощи высланным за контрреволюционную деятельность духовенству и монашеству».

По этой справке Василий Сергеевич был 18 января 1938 года арестован и заключен в Таганскую тюрьму в Москве. Справку на арест выписал тот же Булыжников, занимавший в это время должность начальника 8-го отделения НКВД.

28 января начались допросы.

– Чем вы занимаетесь в данное время? – спросил следователь.

– В последнее время я, как верующий человек, исправляю должность церковного старосты в церкви на Гороховской улице.

– Почему вы не участвуете в жизни церкви, которая расположена рядом с вашим домом, а оказались избранными в состав тройки в церкви, которая расположена на противоположном конце города?

– Я принадлежу к истинноправославным христианам, церковь же, расположенная рядом с моим домом, принадлежит к обновленческому течению, которое я не признаю, а поэтому я и оказался избранным в той церкви, в которой бываю и которую признаю.

– У вас при обыске изъят альбом с фотографиями бывшей царской семьи Романовых. Кому принадлежит этот альбом?

– Альбом с портретами бывшего царя Николая Романова, а также и других членов семьи бывшего дома Романовых принадлежит мне.

– В каких целях вы хранили у себя альбом с портретом бывшего царя и членов его семьи?

– Я по своим политическим убеждениям являюсь монархистом, что соответствует моему религиозному убеждению, так как Православная Церковь считает царя Помазанником Божиим. Из уважения к этому я и сохранял у себя портреты бывшего царя и членов его семьи.

– Ваше отношение к советской власти?

– Советскую власть я признаю, как и всякую власть, и ей подчиняюсь.

– Вы разделяете мировоззрение советской власти полностью?

– Полностью мировоззрений советской власти я разделять не могу, поскольку я человек верующий, а советская власть – власть безбожная, отрицающая вообще Бога.

– Что вы по данному вопросу говорили с окружающими?

– Об отношении советской власти к религии я с окружающими ничего не говорил, потому что они сами видят, какое отношение советской власти к Церкви, религии и верующим.

– Вы даете ложные показания. Следствие располагает данными, что вы среди окружающих распространяли контрреволюционные провокационные слухи о якобы имеющемся в СССР гонении на религию. Вы это подтверждаете?

– Я не отрицаю того, что считаю:  со стороны советской власти на религию и верующих идет гонение, но об этом я никому не говорил, а это лишь мои внутренние убеждения.

– Вы выражали недовольство на советскую власть?

– Я недовольства на советскую власть не выражал.

– Следствию известно, что вы своим знакомым говорили, что советская власть всех разорила. Почему вы скрываете это от следствия?

– Я не говорил, что советская власть всех разорила.

3 февраля были допрошены два жителя дома, в котором жил Василий Сергеевич; они показали, что он «человек религиозный до фанатизма. Среди окружающих лиц распространял ложные контрреволюционные слухи о якобы имеющемся гонении на духовенство и верующих в Советском Союзе. Он говорил: “До чего мы дожили, за каждое слово сажают в тюрьму, а после подвергают пыткам; если ты верующий, то тебя за это также арестовывают и сажают в тюрьму, а после высылают в отдаленные места Советского Союза”». Одним из свидетелей был обновленческий священник Павел Парадизов, служивший в захваченной обновленцами церкви Калитниковского кладбища в Москве. Лжесвидетель подписал все необходимые следствию показания, оговорив Василия Иванова как человека, который относится к советской власти враждебно, считает, что "духовенство арестовывают безвинно, только потому, что они священники".

14 февраля 1938 года тройка НКВД по Московской области по ст. 58-10 УК РСФСР приговорила церковного старосту к расстрелу за "контрреволюционную агитацию". Расстрелян он был 17 февраля 1938 года на полигоне Бутово под Москвой и погребен в безвестной общей могиле.

Постановлением Священного Синода от 17 июля 2002 года Василий Сергеевич Иванов был причислен к лику святых Новомучеников и исповедников Российских.