Пре­по­доб­но­ис­по­вед­ник Гав­ри­ил ро­дил­ся 23 мая 1888 го­да в де­ревне Са­мо­ду­ров­ка[1]Пен­зен­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стья­ни­на Ива­на Игош­ки­на. Во свя­том кре­ще­нии мла­ден­цу на­рек­ли имя Иоанн, по­то­му что в этот день, 23 мая, празд­но­ва­лась па­мять Ро­стов­ско­го чу­до­твор­ца – бла­жен­но­го Иоан­на Вла­са­то­го Ми­ло­сти­во­го.Ро­ди­те­ли его, Иван Пав­ло­вич и Вар­ва­ра Пав­лов­на, от­ли­ча­лись бо­го­бо­яз­нен­но­стью и про­сто­той. С дет­ства Иоанн по­зна­ко­мил­ся с тя­же­лым кре­стьян­ским тру­дом, по­мо­гая сво­е­му от­цу в ра­бо­те.Ро­ди­те­ли вос­пи­та­ли сы­на в за­ве­тах стро­го­го бла­го­че­стия, и по­се­ян­ное се­мя при­нес­ло доб­рый плод. Иоанн был стар­шим сы­ном в се­мье. Ко­гда он под­рос, его от­да­ли учить­ся гра­мо­те. Ро­ди­те­ли смот­ре­ли на обу­че­ние гра­мо­те как на де­ло свя­щен­ное: гра­мо­та да­ва­ла ключ к чте­нию и ура­зу­ме­нию Бо­же­ствен­ных пи­са­ний. При­хо­ди­лось хо­дить на уче­бу за де­сять ки­ло­мет­ров в Рус­ский Ка­чим, – имен­но там на­хо­ди­лось двух­класс­ное ду­хов­ное учи­ли­ще. Иоанн по­лю­бил храм Бо­жий, в сво­бод­ное от уче­бы вре­мя по­се­щал его, а до­ма все сво­бод­ное вре­мя по­свя­щал чте­нию ду­хов­ных книг и мо­лит­ве.Еще бу­дучи от­ро­ком, Иоанн об­на­ру­жил склон­ность к по­движ­ни­че­ству, с го­да­ми его рев­ность к бла­го­че­стию воз­рас­та­ла все бо­лее и бо­лее. За­кон­чив уче­бу, он ре­шил оста­вить мир с его со­блаз­на­ми и ушел 12 но­яб­ря 1903 го­да в мо­на­стырь Жа­дов­ская пу­стынь Кор­сун­ско­го уез­да Сим­бир­ской гу­бер­нии.В 1909 го­ду по­слуш­ни­ка Иоан­на при­зы­ва­ют на во­ен­ную служ­бу в го­род Ков­но. В Ко­вен­ской кре­пост­ной ар­тил­ле­рии на долж­но­сти пев­че­го при во­ен­ном со­бо­ре он про­слу­жил до кон­ца мар­та 1913 го­да. Воз­вра­тив­шись до­мой, Иоанн вме­сте с ро­ди­те­ля­ми за­нял­ся кре­стьян­ским тру­дом, но в 1914 го­ду, в свя­зи с на­чав­шей­ся Пер­вой ми­ро­вой вой­ной, был при­зван в дей­ству­ю­щую ар­мию, где слу­жил пса­лом­щи­ком и де­ло­про­из­во­ди­те­лем при 25-м во­ен­ном гос­пи­та­ле. В кон­це 1917 го­да Иван Игош­кин был де­мо­би­ли­зо­ван по бо­лез­ни и вер­нул­ся к ро­ди­те­лям в Са­мо­ду­ров­ку. В 1922 го­ду ро­ди­те­ли его скон­ча­лись.В ян­ва­ре 1921 го­да Иоанн был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к Свя­то-Тро­иц­кой церк­ви го­ро­да По­кров­ска, а в 1922 го­ду – во свя­щен­ни­ка к то­му же хра­му. В 1922 го­ду ар­хи­епи­ско­па Ураль­ско­го Ти­хо­на (Обо­лен­ско­го) пе­ре­во­дят в Моск­ву, и он за­би­ра­ет с со­бой свя­щен­ни­ка Иоан­на.С 1922 го­да отец Иоанн слу­жил вто­рым свя­щен­ни­ком По­кров­ско­го хра­ма Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли се­стер ми­ло­сер­дия, что на Боль­шой Ор­дын­ке, ос­но­ван­ной в 1908 го­ду пре­по­доб­но­му­че­ни­цей ве­ли­кой кня­ги­ней Ели­за­ве­той Фе­до­ров­ной. Ду­хов­ник оби­те­ли и на­сто­я­тель По­кров­ско­го хра­ма ар­хи­манд­рит Сер­гий (Среб­рян­ский) стал для ба­тюш­ки жи­вым об­раз­цом пас­тыр­ско­го слу­же­ния, и у него он мно­го­му на­учил­ся. От­ца Сер­гия в 1926 го­ду аре­сто­ва­ли и со­сла­ли. В по­сле­во­ен­ное вре­мя отец Иоанн, уже сам от­быв­ший мно­гие го­ды в ла­ге­рях, по­се­тил сво­е­го лю­би­мо­го на­став­ни­ка и ду­хов­ни­ка, ко­то­рый жил то­гда в ссыл­ке в се­ле Вла­дыч­ня Твер­ской об­ла­сти.Отец Иоанн про­слу­жил в хра­ме оби­те­ли до 1928 го­да, по­сле его за­кры­тия его пе­ре­ве­ли в храм свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в Пы­жах.В 1929 го­ду отец Иоанн при­нял мо­на­ше­ский по­стриг в Мос­ков­ском Бо­го­яв­лен­ском мо­на­сты­ре с име­нем Гав­ри­ил. В 1930 го­ду иеро­мо­нах Гав­ри­ил был воз­ве­ден в сан игу­ме­на.Пер­вый раз от­ца Гав­ри­и­ла аре­сто­ва­ли 14 ап­ре­ля 1931 го­да, он был осуж­ден и за­клю­чен в конц­ла­герь сро­ком на три го­да. Срок от­бы­вал в Ви­шер­ском ла­ге­ре Ека­те­рин­бург­ской об­ла­сти. Здесь он про­был до 29 июня 1932 го­да, по­сле че­го по со­сто­я­нию здо­ро­вья был осво­бож­ден до­сроч­но и вы­слан в го­род Ро­стов Яро­слав­ской об­ла­сти под на­блю­де­ние мест­но­го от­де­ла ОГПУ, через пол­то­ра ме­ся­ца от­прав­лен в го­род Вла­ди­мир от­бы­вать остав­ший­ся срок ссыл­ки – до де­каб­ря 1933 го­да. По окон­ча­нии сро­ка ему был вы­пи­сан пас­порт, и он вер­нул­ся в Моск­ву, где был на­зна­чен на­сто­я­те­лем хра­ма свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в Пы­жах.В 1934 го­ду игу­мен Гав­ри­ил был воз­ве­ден в сан ар­хи­манд­ри­та. В июле 1934 го­да храм, где слу­жил ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил, за­хва­ти­ли об­нов­лен­цы, и он пе­ре­шел слу­жить в храм Вос­кре­се­ния Хри­сто­ва в Ка­да­шах.19 ав­гу­ста 1934 го­да в празд­ник Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня во вре­мя бо­го­слу­же­ния его аре­сто­ва­ли, об­ви­нив в при­над­леж­но­сти к ак­тив­ной контр­ре­во­лю­ци­он­ной цер­ков­но-мо­нар­хи­че­ской груп­пи­ров­ке.3 ок­тяб­ря 1934 го­да он был осво­бож­ден за недо­ка­зан­но­стью ви­ны. Вско­ре цер­ковь, в ко­то­рой слу­жил отец Гав­ри­ил, бы­ла за­кры­та, и его пе­ре­ве­ли в храм По­кро­ва Бо­го­ро­ди­цы се­ла Звя­ги­но Пуш­кин­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти. Сре­ди при­хо­жан мос­ков­ских хра­мов отец Гав­ри­ил поль­зо­вал­ся боль­шим ав­то­ри­те­том, и мно­гие, несмот­ря на рас­сто­я­ние, ста­ли ез­дить в Звя­ги­но. Это был пас­тырь, про­све­щен­ный бла­го­да­тью Бо­жи­ей, умуд­рен­ный жиз­нен­ным опы­том, на­хо­див­ший путь к каж­до­му серд­цу. Ему бы­ли чуж­ды осуж­де­ние и рав­но­душ­ное от­но­ше­ние к лю­дям. По­сле служ­бы в хра­ме, а ино­гда и до­ма он про­во­дил ду­хов­ные бе­се­ды, разъ­яс­няя Свя­щен­ное Пи­са­ние.Отец Гав­ри­ил со сво­и­ми ду­хов­ны­ми ча­да­ми со­би­рал по­жерт­во­ва­ния для от­прав­ки в ла­ге­ря вы­слан­ным свя­щен­ни­кам.В ок­тяб­ре 1936 го­да мест­ные ком­со­моль­цы со­вер­ши­ли под­жог церк­ви, в ко­то­рой слу­жил отец Гав­ри­ил. Он очень скор­бел об этом и го­во­рил о го­не­нии на Пра­во­слав­ную Цер­ковь со сто­ро­ны вла­стей, о без­на­ка­зан­но­сти за под­жог. Его пе­ре­ве­ли в храм Со­ше­ствия Свя­то­го Ду­ха го­ро­да Пуш­ки­но. 4 но­яб­ря 1936 го­да во вре­мя бо­го­слу­же­ния на празд­ник в честь ико­ны Ка­зан­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри от­ца Гав­ри­и­ла аре­сто­ва­ли, об­ви­нив в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти. Со­дер­жал­ся отец Гав­ри­ил в Бу­тыр­ском изо­ля­то­ре, где на мно­го­ча­со­вых до­про­сах спра­ши­ва­ли о свя­щен­ни­ке Ве­ни­а­мине Во­рон­цо­ве, с ко­то­рым он слу­жил пять лет в Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли. На во­про­сы отец Гав­ри­ил от­ве­чал уклон­чи­во: «Я с ним не под­дер­жи­ваю свя­зи». За­да­ва­ли во­про­сы и о дру­гих свя­щен­ни­ках и ру­ко­во­ди­те­лях Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли, в част­но­сти о ве­ли­кой кня­гине Ели­за­ве­те Фе­до­ровне. На все во­про­сы он от­ве­чал: «Ни­че­го не знаю и об­ща­юсь толь­ко с те­ми людь­ми, что ка­са­ет­ся служ­бы в церк­ви».В день Рож­де­ства Хри­сто­ва – 7 ян­ва­ря 1937 го­да от­цу Гав­ри­и­лу предъ­яви­ли об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние, и 20 ян­ва­ря Осо­бое со­ве­ща­ние при На­род­ном ко­мис­са­ри­а­те внут­рен­них дел СССР за уча­стие в контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пе при­го­во­ри­ло его к пя­ти го­дам ис­пра­ви­тель­но-тру­до­во­го ла­ге­ря. От­ца Гав­ри­и­ла от­пра­ви­ли эта­пом в го­род Чи­бью в Ко­ми об­ласть.Отец Гав­ри­ил во вре­мя пре­бы­ва­ния в ла­ге­рях пре­тер­пел мно­го из­де­ва­тельств. Бы­ли слу­чаи из­би­е­ния чуть не до смер­ти, вы­во­ди­ли в 40‑гра­дус­ный мо­роз на ули­цу бо­си­ком, где дер­жа­ли по несколь­ку ча­сов. Од­на­жды ре­ши­ли под­сы­пать ему яд в пи­щу, но Гос­подь от­крыл ба­тюш­ке умы­сел зло­же­ла­те­лей, – он по­мо­лил­ся, пе­ре­кре­стил еду и ска­зал: «На­прас­но вы ме­ня тра­ви­те. Вы мне яду под­сы­па­ли. Я съем эту еду, как вы это­го хо­ти­те, и она не при­чи­нит мне вре­да». Зло­умыш­лен­ни­ки пе­ре­гля­ну­лись, ста­ли сме­ять­ся и ждать, что ба­тюш­ка умрет. Но с Бо­жи­ей по­мо­щью он остал­ся жив и невре­дим.Срок за­клю­че­ния за­кон­чил­ся в кон­це 1941 го­да, но в свя­зи с вой­ной отец Гав­ри­ил был осво­бож­ден толь­ко в июле 1942-го. По­сле осво­бож­де­ния ра­бо­тал в этом ла­ге­ре до ок­тяб­ря 1942 го­да. В ок­тяб­ре 1942 го­да он уехал в го­род Куз­нецк Пен­зен­ской об­ла­сти к сво­ей сест­ре Пе­ла­гее. Про­жив у сест­ры око­ло ме­ся­ца, он ре­шил ид­ти пеш­ком в Улья­новск, чтобы по­лу­чить на­зна­че­ние на служ­бу, так как в Улья­новск бы­ла эва­ку­и­ро­ва­на Мос­ков­ская Пат­ри­ар­хия во гла­ве с мит­ро­по­ли­том Сер­ги­ем (Стра­го­род­ским).По пу­ти за­шел к из­вест­но­му в то вре­мя бла­жен­но­му стар­цу Ва­си­лию Стру­е­ву, про­жи­вав­ше­му в се­ле Ко­пы­шов­ка Та­гай­ско­го рай­о­на Улья­нов­ской об­ла­сти, чтобы по­лу­чить от него бла­го­сло­ве­ние, как и где ему жить. В до­ро­ге он за­не­мог, и ста­рец Ва­си­лий бла­го­сло­вил по­жить ему в двух ки­ло­мет­рах от него в Ба­зар­ном Урене у пре­ста­ре­лых се­стер, ко­то­рые не по­бо­я­лись при­нять в свой дом стар­ца. Он при­шел в де­рев­ню в длин­ном каф­тане, в ре­зи­но­вых га­ло­шах на шер­стя­ной но­сок, за­вя­зан­ных ве­рев­кой, как лап­ти.Отец Гав­ри­ил тай­но со­вер­шал в их до­ме Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, ис­по­ве­до­вал, при­ча­щал Свя­тых Хри­сто­вых Тайн, со­вер­шал тре­бы. Ча­стень­ко бы­вал у стар­ца Ва­си­лия в Ко­пы­шов­ке, по­дол­гу они ве­ли ду­хов­ные бе­се­ды; бы­ва­ло, слу­жил у него в до­ме ли­тур­гию, при­ча­щая стар­ца и всех же­ла­ю­щих. На ис­по­ве­ди го­во­рил так, что все пла­ка­ли. Отец Гав­ри­ил об­ра­щал­ся к иконе Спа­си­те­ля и го­во­рил: «Гос­по­ди, при­ми эти сле­зы по­ка­я­ния и про­сти их со­гре­ше­ния». Ба­тюш­ка ска­зал од­на­жды: «Я рад, что, жи­вя здесь, успел ска­зать 33 про­по­ве­ди». Вез­де ста­рал­ся он вы­пол­нять свой пас­тыр­ский долг, окорм­ляя ве­ру­ю­щих.Ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил, про­жив в Ба­зар­ном Урене до на­ча­ла мая 1946 го­да и немно­го по­пра­вив свое здо­ро­вье, об­ра­тил­ся с про­ше­ни­ем о при­ня­тии в клир к епи­ско­пу Улья­нов­ско­му и Ме­ле­кес­ско­му Со­фро­нию (Иван­цо­ву), ко­то­рый на­зна­чил его на­сто­я­те­лем церк­ви в честь ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы «Неопа­ли­мая Ку­пи­на» го­ро­да Улья­нов­ска.Ба­тюш­ке бы­ла при­су­ща лю­бовь к бо­го­слу­же­нию, бла­го­го­вей­ная стро­гость в ис­пол­не­нии цер­ков­но­го уста­ва. Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию он со­вер­шал с осо­бым ду­хов­ным подъ­емом, со сле­за­ми мо­лясь за при­хо­жан. Неотъ­ем­ле­мой ча­стью бо­го­слу­же­ния счи­тал про­по­ведь. Го­во­рил он про­ник­но­вен­но и убе­ди­тель­но. По­уче­ния его бы­ли глу­бо­ки по смыс­лу и вме­сте с тем до­ступ­ны по­ни­ма­нию мо­ля­щих­ся. Вла­сти, ви­дя, ка­ким он стал поль­зо­вать­ся ав­то­ри­те­том и ува­же­ни­ем, ре­ши­ли от­ка­зать ему в про­пис­ке, и он был пе­ре­ве­ден на­сто­я­те­лем Ни­коль­ской церк­ви в го­род Ме­ле­кесс[2].По при­ез­де в Ме­ле­кесс он ку­пил неболь­шой до­мик, бла­го­да­ря де­неж­ной по­мо­щи бра­та Гри­го­рия, ко­то­рый про­жи­вал в Москве и ра­бо­тал на за­во­де.С на­ча­лом слу­же­ния от­ца Гав­ри­и­ла в Ни­коль­ской церк­ви ду­хов­ная жизнь при­хо­жан ожи­ви­лась. В вос­крес­ные и празд­нич­ные дни ста­ли про­во­дить­ся ду­хов­ные бе­се­ды, на ко­то­рых тол­ко­ва­лись про­чи­тан­ные во вре­мя ли­тур­гии гла­вы из Еван­ге­лия, изу­ча­лись мо­лит­вы. Ба­тюш­ка не вы­дер­жи­вал боль­шо­го на­пря­же­ния из-за сла­бо­го здо­ро­вья, по­это­му бе­се­ды на­чи­на­лись по­сле ве­чер­не­го бо­го­слу­же­ния. Ду­хов­ные бе­се­ды про­во­ди­лись по бла­го­сло­ве­нию епи­ско­па Улья­нов­ско­го и Ме­ле­кес­ско­го Се­ра­фи­ма (Ша­ра­по­ва). В цер­ковь ста­ло хо­дить мно­го мо­ло­де­жи и де­тей. Отец Гав­ри­ил, доб­рый и снис­хо­ди­тель­ный к дру­гим, сам вел стро­гую мо­на­ше­скую жизнь, имел все­це­лое по­слу­ша­ние сво­им ар­хи­пас­ты­рям и ис­кренне лю­бил их.Ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил был необы­чай­но строг к се­бе, а так­же к цер­ков­но­му при­чту, не тер­пел пьян­ства и без­нрав­ствен­но­сти. Не всем это нра­ви­лось. Неко­то­рые – ре­гент хо­ра, цер­ков­ный ста­ро­ста, пред­се­да­тель ре­ви­зи­он­ной ко­мис­сии – ве­ли се­бя небла­го­че­сти­во. При­хо­ди­ли в цер­ковь в пья­ном ви­де, устра­и­ва­ли скан­да­лы, день­ги из цер­ков­ной кас­сы рас­хо­до­ва­ли на свои нуж­ды. За­ме­ча­ния, сде­лан­ные ба­тюш­кой, им при­шлись не по ду­ше, и они ста­ли пи­сать кле­вет­ни­че­ские пись­ма и до­но­сы в Пат­ри­ар­хию, пра­вя­ще­му епи­ско­пу, упол­но­мо­чен­но­му по де­лам ре­ли­гии при Улья­нов­ском обл­ис­пол­ко­ме и в ор­га­ны го­судар­ствен­ной без­опас­но­сти. Ба­тюш­ка сам об­ра­щал­ся к ар­хи­ерею с прось­бой о пе­ре­во­де на слу­же­ние в дру­гую цер­ковь, но по­лу­чил от­каз.Ре­гент хо­ра на­пи­сал оче­ред­ной до­нос на ба­тюш­ку, и 8 июня 1949 го­да отец Гав­ри­ил был аре­сто­ван со­труд­ни­ка­ми го­судар­ствен­ной без­опас­но­сти во вре­мя бо­го­слу­же­ния. При­хо­жане все пла­ка­ли. Ко­гда его вы­ве­ли из церк­ви, аре­сто­вы­вав­шие оста­но­ви­ли про­ез­жав­шую ав­то­ма­ши­ну с уг­лем и с на­смеш­кой по­са­ди­ли ба­тюш­ку на нее, чтобы до­вез­ти его до от­де­ла ми­ли­ции. Мно­гие при­хо­жане бе­жа­ли за ма­ши­ной со сле­за­ми, чтобы по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние и по­про­щать­ся с ним. Ко­гда ма­ши­на подъ­е­ха­ла к ми­ли­ции, ба­тюш­ку бы­ло не узнать – он был весь чер­ный от уголь­ной пы­ли. Сра­зу по­до­шли ве­ру­ю­щие, и им бы­ло ска­за­но с усмеш­кой: «Вот си­дит ваш поп». Од­на ве­ру­ю­щая, Ан­на, осме­ли­лась по­дой­ти бли­же к ма­шине и с со­жа­ле­ни­ем спро­си­ла: «Отец Гав­ри­ил, за что вас так?» А он от­ве­чал: «За гре­хи, лю­ди на­шлись и на­пи­са­ли кле­ве­ту. По­след­ний мой суд бу­дет». А ко­гда он слез с ма­ши­ны, на­род стал под­хо­дить к нему под бла­го­сло­ве­ние, но ми­ли­ция не до­пу­сти­ла.От­ца Гав­ри­и­ла сна­ча­ла по­ме­сти­ли в ме­ле­кес­скую тюрь­му, а 9 мая пе­ре­ве­ли во внут­рен­нюю тюрь­му управ­ле­ния Ми­ни­стер­ства го­судар­ствен­ной без­опас­но­сти по Улья­нов­ской об­ла­сти.Ар­хи­манд­ри­та Гав­ри­и­ла об­ви­ни­ли в том, что он яв­ля­ет­ся враж­деб­но на­стро­ен­ным к по­ли­ти­ке ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии и со­вет­ско­го пра­ви­тель­ства, сре­ди ве­ру­ю­щих на про­тя­же­нии ря­да лет про­во­дит ан­ти­со­вет­скую про­па­ган­ду. Воз­глав­ля­е­мую им ме­ле­кес­скую цер­ковь пре­вра­тил в ду­хов­ную шко­лу, в ко­то­рой в празд­нич­ные и вос­крес­ные дни по­сле цер­ков­ной служ­бы с ве­ру­ю­щи­ми про­во­дил со­бе­се­до­ва­ния, бе­се­ды по изу­че­нию мо­литв, при­вле­кал к церк­ви мо­ло­дежь и де­тей школь­но­го воз­рас­та. В од­ной из про­по­ве­дей ска­зал: «Ро­ди­те­ли, чтобы не до­пу­стить де­тей к непо­ви­но­ве­нию, нуж­но им все­гда вну­шать сло­во Бо­жие. Утром встанет ди­тя – за­ста­вить его мо­лить­ся, при­учать к стра­ху Бо­жию, то­гда де­ти бу­дут рас­ти по­слуш­ны­ми». Иг­но­ри­ро­вал марк­сист­ско-ле­нин­ские на­у­ки. Во вре­мя цер­ков­ной служ­бы упо­ми­нал вра­га ре­во­лю­ци­он­но­го дви­же­ния от­ца Иоан­на Крон­штадт­ско­го.По по­во­ду «ан­ти­со­вет­ской на­стро­ен­но­сти и аги­та­ции» отец Гав­ри­ил от­ве­тил: «На­стро­ен я ре­ли­ги­оз­но, я че­ло­век ве­ру­ю­щий, ан­ти­со­вет­ской аги­та­ци­ей ни­ко­гда не за­ни­мал­ся. Ни­где и ни­кто не слы­шал от ме­ня враж­деб­ных слов в адрес со­вет­ской вла­сти и ее во­ждей. Сбо­рищ не со­би­рал, про­по­ве­ди го­во­рил толь­ко в церк­ви, при­зы­вал ве­ру­ю­щих к чест­но­му тру­ду и ис­пол­не­нию сво­их граж­дан­ских обя­зан­но­стей, за­бо­те о се­мье и быть по­лез­ным чле­ном об­ще­ства и го­су­дар­ства».На об­ви­не­ние в том, что он иг­но­ри­ру­ет на­у­ку, от­ве­тил: «Это неправ­да, на­у­ку я люб­лю и всю жизнь учусь и дру­гим со­ве­тую учить­ся, ибо уче­ние – свет, а неуче­ние – тьма. На­у­ка обла­го­ра­жи­ва­ет че­ло­ве­ка и об­лег­ча­ет ему жизнь. Пред людь­ми на­у­ки я пре­кло­ня­юсь и пре­воз­но­шу их име­на, тру­ды и от­кры­тия. О со­тво­ре­нии на зем­ле жиз­ни и че­ло­ве­ка го­во­рил, как на­пи­са­но в Свя­том Пи­са­нии, по-дру­го­му и не мог ска­зать... Про­по­ве­ди про­из­но­си­лись в стро­го цер­ков­ном ду­хе, ни в ка­кой ме­ре не ка­сал­ся по­ли­ти­ки. А осталь­ное, что го­во­рят так на­зы­ва­е­мые сви­де­те­ли, это кле­ве­та».29 де­каб­ря 1949 го­да об­ласт­ной суд при­го­во­рил его к 10 го­дам ли­ше­ния сво­бо­ды. Эта­пом в то­вар­ном ва­гоне в лю­тую ян­вар­скую сту­жу отец Гав­ри­ил был от­прав­лен в ла­герь в го­род Ма­ри­инск Ке­ме­ров­ской об­ла­сти.По при­бы­тии в ла­герь его по­се­ли­ли в ба­ра­ке, где со­дер­жа­лись уго­лов­ни­ки-ре­ци­ди­ви­сты. Ко­гда над­зи­ра­тель пер­вый раз вел от­ца Гав­ри­и­ла в ка­ме­ру по длин­но­му ко­ри­до­ру, ба­тюш­ка несколь­ко раз, из-за одыш­ки и силь­ной сер­деч­ной бо­ли, про­сил от­дох­нуть. Над­зи­ра­тель вни­ма­тель­но смот­рел на ба­тюш­ку и ду­мал, что в первую же ночь убьют его, ведь без убий­ства не про­хо­ди­ло ни од­ной но­чи. Ко­гда от­кры­ли дверь ка­ме­ры, ба­тюш­ка во­шел ту­да и воз­гла­сил: «Мир вам!» Отец Гав­ри­ил сра­зу ска­зал, что он свя­щен­ник, и по­про­сил раз­ре­ше­ния по­мо­лить­ся. Сна­ча­ла со­ка­мер­ни­ки воз­му­ти­лись, но по­том как-то при­тих­ли и ста­ли слу­шать мо­лит­ву, в ко­то­рой отец Гав­ри­ил по­ми­нал всех страж­ду­щих и озлоб­лен­ных... В ла­ге­ре отец Гав­ри­ил про­дол­жал свое пас­тыр­ское слу­же­ние: вел бе­се­ды с за­клю­чен­ны­ми, ис­по­ве­до­вал, от­пе­вал умер­ших. Все это за­пре­ща­лось ла­гер­ным на­чаль­ством, и за на­ру­ше­ние по­ла­гал­ся кар­цер, по­это­му бо­го­слу­же­ния со­вер­ша­лись в стро­жай­шей тайне.В Ма­ри­ин­ский ла­герь от­цу Гав­ри­и­лу при­хо­ди­ло от его ду­хов­ных чад мно­го по­сы­лок с про­дук­та­ми, ко­то­ры­ми он оде­лял всех жи­ву­щих вме­сте с ним. Де­лить про­дук­ты в ка­ме­ре до­ве­ря­ли толь­ко от­цу Гав­ри­и­лу, как стар­ше­му. За­ча­стую он от­да­вал свой ку­сок хле­ба са­мым ис­то­щен­ным из со­бра­тьев по несча­стью, ле­чил об­мо­ро­жен­ных.4 сен­тяб­ря 1953 го­да отец Гав­ри­ил на­пи­сал оче­ред­ную жа­ло­бу в Вер­хов­ный суд СССР, в ко­то­рой про­сил от­ме­нить ре­ше­ние Улья­нов­ско­го об­ласт­но­го су­да как неза­кон­ное и по­стро­ен­ное на кле­вет­ни­че­ских по­ка­за­ни­ях сви­де­те­лей.Отец Гав­ри­ил оста­вил боль­шое ду­хов­ное на­сле­дие – это и про­по­ве­ди, и мно­го­чис­лен­ные пись­ма, и по­ве­сти. В од­ной из них, «Бе­се­да двух стар­цев», ба­тюш­ка опи­сы­ва­ет слу­чай, ко­то­рый про­изо­шел в ла­ге­ре: «Од­на­жды под дав­ле­ни­ем все­го пе­ре­жи­то­го я лег на свое убо­гое ло­же с на­ме­ре­ни­ем ско­рее за­снуть. Из­му­чен­ный пе­ре­жи­ва­ни­я­ми це­ло­го дня, я дей­стви­тель­но в ту же ми­ну­ту по­гру­зил­ся в глу­бо­кий сон.Уви­дел я се­бя сто­я­щим в кон­це пло­щад­ки пе­ред ба­ра­ком. Од­но­этаж­ный длин­ный ба­рак тя­нул­ся с се­ве­ро-во­сто­ка на юго-за­пад, пе­ред ним бы­ла неболь­шая пло­щад­ка, где в сво­бод­ное вре­мя гу­ля­ли за­клю­чен­ные. День был пас­мур­ный, но до­ждя не бы­ло. Я сто­ял на кон­це пло­щад­ки с юж­ной сто­ро­ны. Там сто­я­ли и дру­гие, пре­иму­ще­ствен­но ста­ри­ки, на­ро­ду бы­ло немно­го. Оки­нув­ши взгля­дом пло­щад­ку, я по­смот­рел и на ба­рак, и даль­ше на за­пад. Взор мой при­ко­ван был чуд­ным ви­де­ни­ем. Низ­ко на об­ла­ках плы­ла ве­ли­че­ствен­ная жен­щи­на – Мо­на­хи­ня, оде­тая во все чер­ное и с чер­ным апо­столь­ни­ком на го­ло­ве. Взор Ея бли­стал, ли­цо све­ти­лось, кра­со­ты бы­ло неопи­су­е­мой. Ве­ли­че­ствен­но Она плы­ла по воз­ду­ху и плав­но опу­сти­лась на се­ре­ди­ну пло­щад­ки к сто­я­ще­му на­ро­ду. В мыс­лях у ме­ня про­мельк­ну­ло, что это Ма­терь Бо­жия при­шла по­се­тить нас, скор­бя­щих, и по­дать уте­ше­ние в пе­ча­ли. Ско­ры­ми ша­га­ми я на­пра­вил­ся к Ней, но здесь гла­зам мо­им пред­ста­ви­лась дру­гая – жут­кая кар­ти­на. Неда­ле­ко от то­го ме­ста, где Она опу­сти­лась, да­лее к во­сто­ку сре­ди на­ро­да сто­ял огром­но­го ро­ста бу­рый мед­ведь. Он сто­ял, как коп­на, вер­нее, си­дел на зад­них ла­пах с вы­тя­ну­ты­ми впе­ред пе­ред­ни­ми ла­па­ми. Я за­дро­жал от ис­пу­га, что этот ве­ли­кан-зверь рас­тер­за­ет Мо­на­хи­ню. Она же шла пря­мо на него. И что же? Она не до­шла до него. Как толь­ко уви­дел Ее этот страш­ный ве­ли­кан-зверь, рас­сы­пал­ся, как прах, ис­чез бес­след­но. Не убе­жал, не спря­тал­ся и не скрыл­ся ку­да-ли­бо, но рас­сы­пал­ся в прах и ис­чез, не оста­вив по­сле се­бя ни­ка­ко­го сле­да, так что ни­ка­ких при­зна­ков его су­ще­ство­ва­ния на пло­ща­ди не оста­лось.Ма­терь Бо­жия дви­га­лась по то­му же на­прав­ле­нию, как и вна­ча­ле, то есть даль­ше на во­сток. На­род под­хо­дил к Ней, и Она каж­до­го бла­го­слов­ля­ла, что-то да­ва­ла каж­до­му в ру­ку. Все с ра­до­стью спе­ши­ли к Ней по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние и по­лу­чить во уте­ше­ние то, чем Она оде­ля­ла всех. Спе­шил и я, но вслед­ствие то­го, что я сто­ял на са­мом кон­це пло­щад­ки, ско­ро не мог по­дой­ти, и тем бо­лее ко­гда весь на­род тес­ным коль­цом окру­жил Ее со всех сто­рон. Ко­гда по­до­шел я к пер­вым по­лу­чив­шим от Нее го­стин­цы, спро­сил: что Она раз­да­ет? Один бла­го­об­раз­ный ста­ри­чок по­ка­зал мне толь­ко что по­лу­чен­ную от Нее круг­лую неболь­шую ле­пе­шеч­ку раз­ме­ром, ви­дом и цве­том на­по­до­бие пе­че­нья; раз­ло­мив­ши по­по­лам, ста­ри­чок по­ло­ви­ну от­дал мне. С ра­до­стью я взял как дар и бла­го­сло­ве­ние Ма­те­ри Бо­жи­ей, а сам упо­треб­лял все ме­ры, чтобы са­мо­му по­дой­ти и лич­но по­лу­чить от Нее бла­го­сло­ве­ние и го­сти­нец. Но се­го по мо­им гре­хам не удо­сто­ил­ся, ибо, толь­ко я по­лу­чил по­ло­ви­ну ле­пе­шеч­ки, вру­чен­ную мне ста­рич­ком как небес­ный дар, как бла­го­дать Бо­жию, как небес­ный хлеб, дан­ный лю­дям в бла­го­сло­ве­ние, освя­ще­ние и под­креп­ле­ние ду­хов­ных и те­лес­ных сил, я с бла­го­го­ве­ни­ем при­нял его во уста и тут же проснул­ся, чув­ствуя сла­дость во устах.Проснул­ся я с боль­шим со­жа­ле­ни­ем, как бы по­те­ряв­ши со­кро­ви­ще и дра­го­цен­но­сти, не удо­сто­ив­шись лич­но по­лу­чить от Ма­те­ри Бо­жи­ей то, чем Она уте­ша­ла мно­гих. Я со­кру­шал­ся и был в ве­ли­кой пе­ча­ли, что по сво­им гре­хам не удо­сто­ил­ся по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние. Во вре­мя та­ко­го пе­чаль­но­го раз­ду­мья ме­ня осе­ни­ли от­рад­ные мыс­ли. В них слы­шал­ся мне как бы го­лос, от­рад­ный го­лос Са­мой Ма­те­ри Бо­жи­ей, лас­ко­во и непо­нят­но от­ку­да раз­да­вав­ший­ся в ушах мо­их: “Не пе­чаль­ся, – ве­щал сей та­ин­ствен­ный го­лос, – ви­де­ние сие для те­бя не окон­че­но, а толь­ко пре­рва­но, оно про­длит­ся для те­бя в са­мой жиз­ни. Ты идешь и стре­мишь­ся по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние и ми­лость. Не осла­бе­вай, тер­пе­ли­во про­дол­жай путь, вме­сте с бла­го­сло­ве­ни­ем по­лу­чишь ми­лость и дар”. На­сто­я­щие мыс­ли обод­ри­ли ме­ня.Хо­тя лич­но я не удо­сто­ил­ся по­лу­чить от Ма­те­ри Бо­жи­ей го­сти­нец, ко­то­рым Она оде­ля­ла под­хо­дя­щих к ней, од­на­ко и не ли­шен был бла­го­дат­но­го уте­ше­ния, ко­то­рое по­лу­чил через ста­рич­ка в ви­де по­ло­ви­ны сла­дост­но­го пе­че­нья. И оно име­ло для ме­ня про­ро­че­ское зна­че­ние, а имен­но: я про­был в ла­ге­ре на этот раз по­ло­ви­ну сро­ка, дан­но­го мне, по­сле ко­то­ро­го я удо­сто­ил­ся уже на­яву по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние на воз­вра­ще­ние до­мой, как ве­щал мне сей та­ин­ствен­ный го­лос, и дар осво­бож­де­ния».Отец Гав­ри­ил да­же в труд­ные ла­гер­ные го­ды не на­ру­шал по­стов, как бы ему это труд­но ни бы­ло. Оль­га, от­бы­вав­шая с ба­тюш­кой свой срок и ра­бо­тав­шая на кухне в ла­ге­ре, лю­би­ла по­вто­рять, что отец Гав­ри­ил из тюрь­мы сде­лал тай­ный мо­на­стырь. Как-то по­до­шел отец Гав­ри­ил к Оль­ге и пред­рек ско­рое осво­бож­де­ние, так как она бы­ла осуж­де­на, бу­дучи со­вер­шен­но неви­но­ва­той, как вскры­лось поз­же. Она за­пла­ка­ла: «Ба­тюш­ка! Не хо­чу ухо­дить от вас». Он в от­вет: «Мы еще уви­дим­ся...» И дей­стви­тель­но, по­сле осво­бож­де­ния Оль­га пе­ре­еха­ла в Ме­ле­кесс и ку­пи­ла до­мик на ули­це Неве­ро­ва, на ко­то­рой жил ба­тюш­ка. Поз­же, ко­гда отец Гав­ри­ил был осво­бож­ден, они и встре­ти­лись на этой ули­це.На­чаль­ник ла­ге­ря от­но­сил­ся к от­цу Гав­ри­и­лу с боль­шим ува­же­ни­ем. У него тя­же­ло бо­ле­ла же­на, обо­шла всех вра­чей и к про­фес­со­рам об­ра­ща­лась, но по­мо­щи ни от ко­го не по­лу­чи­ла. И то­гда он стал про­сить от­ца Гав­ри­и­ла, чтоб он по­ле­чил же­ну. «А как ле­чить? Иди­те к вра­чу». – «Поль­зы нет!» – «А я ведь мо­люсь и про­шу у Гос­по­да, чтоб ис­це­лил бо­ля­ще­го». – «А я это и про­шу вас». На­чаль­ник при­гла­сил от­ца Гав­ри­и­ла до­мой. Он жил у него две неде­ли. И по мо­лит­вам от­ца Гав­ри­и­ла его же­на по­лу­чи­ла от Гос­по­да пол­ное ис­це­ле­ние. Те­перь и на­чаль­ник стал хло­по­тать о его до­сроч­ном осво­бож­де­нии. И вот 3 ок­тяб­ря 1954 го­да со­сто­я­лось за­се­да­ние Ке­ме­ров­ско­го об­ласт­но­го су­да, на ко­то­ром бы­ло вы­не­се­но опре­де­ле­ние о до­сроч­ном осво­бож­де­нии от­ца Гав­ри­и­ла по бо­лез­ни, и он был осво­бож­ден из-под стра­жи 23 ок­тяб­ря, от­быв по­ло­ви­ну сро­ка.На­хо­дясь вда­ли от ду­хов­ных чад, ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил под­дер­жи­вал их мо­лит­вен­но, не остав­лял без пас­тыр­ско­го по­пе­че­ния, хо­тя сам на­хо­дил­ся в несрав­нен­но бо­лее тя­же­лом по­ло­же­нии. Он по­сто­ян­но при­сы­лал в сво­их пись­мах на­став­ле­ния и про­по­ве­ди. Свои пись­ма он на­чи­нал, ис­пра­ши­вая ми­лость, мир и бла­го­сло­ве­ние на всех сло­ва­ми: «Воз­люб­лен­ные о Гос­по­де ча­да, бо­го­лю­би­вые бра­тия и сест­ры!.. Воз­люб­лен­ные ча­да, не ме­няй­те свои со­кро­ви­ща ду­хов­ные на стра­сти и по­ро­ки, де­ла­ми ми­ло­сер­дия от­прав­ляй­те их в стра­ну веч­но­сти, там они бу­дут ва­шим бо­гат­ством ду­хов­ным. Укра­шай­те свои ду­ши доб­ры­ми де­ла­ми, чтобы быть до­стой­ны­ми Небес­но­го Же­ни­ха Иису­са Хри­ста. То­гда, как от­пра­ви­тесь в путь и при­шед­ше в стра­ну веч­ной жиз­ни, услы­ши­те от Него ра­дост­ный при­зыв: при­ди­те, бла­го­сло­вен­ные От­ца Мо­е­го, на­сле­дуй­те Цар­ство, уго­то­ван­ное от со­зда­ния ми­ра». Он при­зы­вал хра­нить вер­ность Бо­гу во всех об­сто­я­тель­ствах жиз­ни.Три­жды су­ди­мый, отец Гав­ри­ил про­был в ла­ге­рях в об­щей слож­но­сти сем­на­дцать с по­ло­ви­ной лет, но ни­ко­гда не жа­ло­вал­ся на ужа­сы ла­гер­ной жиз­ни. О се­бе он по­чти ни­че­го не го­во­рил, хо­тя все зна­ли, ка­кая судь­ба вы­па­ла на его до­лю, а он все это вос­при­ни­мал как ис­пы­та­ние его в ве­ре и люб­ви к Бо­гу. Толь­ко го­во­рил: «На все во­ля Гос­под­ня. Сла­ва Бо­гу за все!» Он непо­ко­ле­би­мо ве­рил в бла­гой Про­мы­сел Бо­жий о каж­дом че­ло­ве­ке, в По­кров Ца­ри­цы Небес­ной над каж­дым из нас, без­ро­пот­но и му­же­ствен­но пе­ре­но­сил стра­да­ния все дол­гие го­ды за­клю­че­ния. Он го­во­рил: «Я рад, что Гос­подь спо­до­бил ме­ня по­стра­дать вме­сте с мо­им на­ро­дом и по­тер­петь спол­на все скор­би, ко­то­рые не еди­но­жды вы­па­ли на до­лю пра­во­слав­ных; ис­пы­та­ния по­сы­ла­ют­ся че­ло­ве­ку от Бо­га и необ­хо­ди­мы для его очи­ще­ния и освя­ще­ния».По­сле осво­бож­де­ния из ла­ге­ря ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил вер­нул­ся в Ме­ле­кесс. Дом его был кон­фис­ко­ван. И он по­шел в цер­ковь, на­де­ясь на доб­рых лю­дей. Мно­гие бо­я­лись при­гла­сить к се­бе ба­тюш­ку. Но вот на­шлась доб­рая ду­ша Ев­до­кия Ва­си­льев­на, ко­то­рая не по­бо­я­лась при­нять от­ца Гав­ри­и­ла, хо­тя до­мик ее был неболь­шой и в се­мье че­ты­ре че­ло­ве­ка.6 ян­ва­ря 1955 го­да Пре­зи­ди­ум Вер­хов­но­го су­да РСФСР рас­смот­рел жа­ло­бу от­ца Гав­ри­и­ла и по­ста­но­вил: при­го­вор Улья­нов­ско­го об­ласт­но­го су­да от 29 де­каб­ря 1949 го­да и опре­де­ле­ние Су­деб­ной кол­ле­гии по уго­лов­ным де­лам Вер­хов­но­го су­да РСФСР от 23 фев­ра­ля 1950 го­да в от­но­ше­нии Игош­ки­на И.И. от­ме­нить и де­ло­про­из­вод­ство пре­кра­тить, из-под стра­жи осво­бо­дить, пол­но­стью ре­а­би­ли­ти­ро­вать.На­ча­лись хло­по­ты по по­во­ду кон­фис­ко­ван­но­го до­ма, ко­то­рый вско­ре был воз­вра­щен. В знак бла­го­дар­но­сти к Ев­до­кии Ва­си­льевне и ее се­мье отец Гав­ри­ил при­гла­сил жить в свой дом ее и всю ее се­мью, так как их дом был вет­хим, ска­зав: «Бу­де­те за мной уха­жи­вать, я че­ло­век боль­ной, дол­го не про­жи­ву, а дом под­пи­шу на вас». Так он и сде­лал.Ба­тюш­ка вер­нул­ся по­сле ла­ге­ря имен­но в Ме­ле­кесс, как он сам го­во­рил, мо­лить­ся за сво­их вра­гов, стро­го сле­дуя за­по­ве­дям Бо­жи­им. Пас­тырь, ко­то­ро­му бы­ло свой­ствен­но пол­ное са­мо­от­вер­же­ние ра­ди ближ­не­го, без­гра­нич­ная лю­бовь к несчаст­ным, боль­ным, ду­шев­но и те­лес­но страж­ду­щим, не знал по­коя ни днем ни но­чью и еще при жиз­ни был про­слав­лен Бо­гом да­ром про­зор­ли­во­сти и ис­це­ле­ния.По­сле осво­бож­де­ния, по­ка поз­во­ля­ло здо­ро­вье, ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил несколь­ко раз бы­вал в Москве. Очень скор­бел о том, что хра­мы, в ко­то­рых он слу­жил, бы­ли за­кры­ты и там ца­ри­ли мер­зость и за­пу­сте­ние.По­сле ла­ге­ря отец Гав­ри­ил не слу­жил в церк­ви из-за сла­бо­го здо­ро­вья, слу­жил Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию у се­бя до­ма.Отец Гав­ри­ил по­след­ний раз по­се­тил род­ные пен­зен­ские ме­ста в июне 1956 го­да. Мол­ва о при­ез­де ба­тюш­ки быст­ро об­ле­те­ла близ­ле­жа­щие се­ла. Всем хо­те­лось уви­деть его и по­лу­чить ду­хов­ное на­став­ле­ние и бла­го­сло­ве­ние. Он всех при­ни­мал и вни­ма­тель­но вы­слу­ши­вал. Обой­дя пеш­ком се­ла Сы­ре­си, Са­мо­ду­ров­ку, Шу­гу­ро­во, Шку­дим, Ка­чим, где про­жи­ва­ли его род­ные, в их до­мах слу­жил Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, при­ча­щал Свя­тых Хри­сто­вых Тайн немощ­ных и боль­ных. Слу­жил мо­леб­ны, со­вер­шал кре­ще­ния, слу­жил па­ни­хи­ды на мо­ги­лах, и все это де­лал при боль­шом сте­че­нии ве­ру­ю­щих. С ве­ли­кой ра­до­стью вме­сте со сво­и­ми од­но­сель­ча­на­ми со­вер­шал мо­лит­вы, при­зы­вая на них ми­ло­сти Бо­жии. То­гда же со­вер­шил по­след­нюю па­ни­хи­ду на мо­ги­ле ро­ди­те­лей.Го­ды зем­ной жиз­ни стар­ца за­вер­ша­лись. Ду­ша его по­сто­ян­но пре­бы­ва­ла в мо­лит­ве, в ней он чер­пал си­лы. Он бла­го­да­рил Бо­га за все по­лу­чен­ные от Него ми­ло­сти, опла­ки­вал все свои пре­гре­ше­ния, го­то­вил­ся к пе­ре­хо­ду в гор­ний мир. Со­сто­я­ние здо­ро­вья ухуд­ши­лось. С каж­дым днем те­лес­ные си­лы сла­бе­ли. До по­след­не­го ча­са бы­ли во­круг него его ча­да. За три дня до смер­ти он ви­дел необык­но­вен­ный свет и в нем Гос­по­да и раз­го­ва­ри­вал с Ним.В вос­кре­се­нье 18 ок­тяб­ря 1959 го­да ба­тюш­ка от­слу­жил Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, при­ча­стил­ся Свя­тых Хри­сто­вых Тайн. Как и все­гда, во вре­мя «Те­бе по­ем» очень силь­но пла­кал. В те­че­ние дня мно­го пи­сал, ве­че­ром от­слу­жил все­нощ­ную. По­сле нее вы­шел на ули­цу немно­го по­гу­лять, за­тем был ужин, но ко­гда ему при­нес­ли еду, он по­про­бо­вал две лож­ки и от­ка­зал­ся. По­про­сил про­чи­тать ака­фист «Иису­су Слад­чай­ше­му», слу­шал ле­жа, и вдруг стал го­во­рить: «Грудь да­вит и тя­же­ло ды­шать».Пред­чув­ствуя смерть, по­про­сил про­чи­тать «Ка­нон при раз­лу­че­нии ду­ши от те­ла». Стал про­щать­ся со все­ми, ве­лел кре­стить его с го­ло­вы до ног, оки­нул взгля­дом все че­ты­ре сто­ро­ны све­та и по­чил, как бы ти­хо за­снув.Отец Гав­ри­ил был по­хо­ро­нен на го­род­ском клад­би­ще. 5 (18) ок­тяб­ря 2000 го­да со­сто­я­лось об­ре­те­ние мо­щей пре­по­доб­но­ис­по­вед­ни­ка Гав­ри­и­ла, ко­то­рые ныне по­ко­ят­ся в Ни­коль­ском со­бо­ре го­ро­да Ди­мит­ров­гра­да.

Со­ста­ви­тель свя­щен­ник Мак­сим Мак­си­мов

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка Мос­ков­ской епар­хии. Сен­тябрь-Ок­тябрь». Тверь, 2003 год, стр. 112-128.

Биб­лио­гра­фия

ГАРФ. Ф. 10035, д. П578582, д. П527265.ЦИАМ. Ф. 1215.РГВИА. Ф. 11128, 11545.Ар­хив УФСБ по Улья­нов­ской обл., д. П53375.ГАПО. Ф. 182.ГАСО. Ф. 5, 32, 353, 360, Р54187.ГАУО. Ф. 134, 3022, 3705.Сим­бир­ские Епар­хи­аль­ные Ве­до­мо­сти. 1911, №17; 1912, №12.Ба­же­нов Н. Ста­ти­сти­че­ское опи­са­ние со­бо­ров, мо­на­сты­рей, при­ход­ских и до­мо­вых церк­вей Сим­бир­ской епар­хии по дан­ным 1900 го­да. Сим­бирск, 1903.

При­ме­ча­ния

[1] Ныне се­ло Сос­нов­ка. [2] Ныне го­род Ди­мит­ров­град.