Преподобномученик Софроний (Несмеянов)

21 Октября / 3 Ноября
27 Января / 9 Февраля (281-й день после Пасхи) Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской

Есть лю­ди му­же­ствен­ные и са­мо­сто­я­тель­ные от рож­де­ния, ко­то­рые оди­на­ко­во ров­но несут крест по­слу­ша­ния во­ин­ско­го, кре­стьян­ско­го или свя­щен­ни­че­ско­го. Та­ким был дон­ской ка­зак Со­фро­ний Ха­ри­то­но­вич Несме­я­нов, чье вос­пи­та­ние, вы­уч­ка и пра­ви­ла жиз­ни вы­ра­бо­та­лись в пра­во­слав­ной се­мье в род­ном при­хо­де се­ла Хру­щев­ка 2-го окру­га Дон­ской об­ла­сти. Хоть ро­ди­те­ли и кре­стьяне, а из бра­тьев кре­стьян­ство­вать остал­ся толь­ко Ар­хип Ха­ри­то­но­вич да сест­ра Ана­ста­сия, ра­но по­те­ряв­шая му­жа; дру­гой брат, Кли­мен­тий Ха­ри­то­но­вич, стал свя­щен­ни­ком.

Пре­по­доб­но­му­че­ник Со­фро­ний ро­дил­ся 11 мар­та 1870 го­да. Ко­гда ему ис­пол­нил­ся два­дцать один год, он был при­зван на дей­стви­тель­ную служ­бу ар­мию. На­чаль­ство опре­де­ли­ло его в ар­тил­ле­рий­скую бри­га­ду, сто­яв­шую в го­ро­де Бен­де­ры, где ему при­хо­ди­лось ис­пол­нять обя­зан­но­сти плот­ни­ка, по окон­ча­нии во­ен­ной служ­бы в 1899 го­ду Со­фро­ний Ха­ри­то­но­вич по­сту­пил плот­ни­ком на ма­ши­но­стро­и­тель­ный за­вод Гарт­ма­на и про­ра­бо­тал здесь де­вять лет. Ему бы­ло уже трид­цать во­семь лет, ко­гда он сде­лал ре­ши­тель­ный вы­бор в сво­ей жиз­ни и, оста­вив мир, про­фес­сию, ко­то­рая кор­ми­ла и обес­пе­чи­ва­ла его, по­сту­пил по­слуш­ни­ком в Свя­то-Ду­хов­ский мо­на­стырь в го­ро­де Ца­ри­цыне, где при­нял мо­на­ше­ский по­стриг с остав­ле­ни­ем то­го же име­ни. Вско­ре он был на­зна­чен на долж­ность эко­но­ма. В 1910 го­ду епи­скоп Алек­сий (До­род­ни­цын) взял его к се­бе ке­лей­ни­ком и ру­ко­по­ло­жил в сан иеро­ди­а­ко­на. В 1915 го­ду епи­скоп Пет­ров­ский, ви­ка­рий Са­ра­тов­ской епар­хии Ди­о­ни­сий (Про­зо­ров­ский), ру­ко­по­ло­жил его в сан иеро­мо­на­ха к од­но­му из хра­мов в Са­ра­то­ве. В 1917 го­ду он про­жил несколь­ко ме­ся­цев в Хва­лын­ском мо­на­сты­ре и за­тем был ко­ман­ди­ро­ван в мис­си­о­нер­скую шко­лу в се­ло Под­лес­ное к иеро­мо­на­ху Ан­то­нию, где под­ви­зал­ся се­ре­ди­ны 1918 го­да.

По­все­мест­но шло раз­ру­ше­ние Рос­сий­ско­го го­су­дар­ства, на­ча­лась граж­дан­ская вой­на меж­ду бе­лой ар­ми­ей и боль­ше­ви­ка­ми. Узнав о на­ча­ле во­ен­ных дей­ствий, о. Со­фро­ний счел невоз­мож­ным для се­бя при та­ких со­бы­ти­ях остать­ся в сто­роне: в ян­ва­ре 1919 го­да он ушел на юг Рос­сии и по­сту­пил в доб­ро­воль­че­скую ар­мию Де­ни­ки­на пол­ко­вым свя­щен­ни­ком, где про­слу­жил до раз­гро­ма бе­ло­го дви­же­ния, но с бе­лы­ми не эми­гри­ро­вал, ре­шил остать­ся на ро­дине, чем бы ему это ни угро­жа­ло. В 1920 го­ду он по­сту­пил на по­дво­рье Ге­ор­ги­ев­ско­го Ба­ла­клав­ско­го мо­на­сты­ря в Ека­те­ри­но­да­ре, где жил в те го­ды на­сто­я­тель мо­на­сты­ря ар­хи­манд­рит Да­мас­кин (Цед­рик), ко­то­рый вско­ре был аре­сто­ван и со­слан, а са­мо по­дво­рье в 1922 го­ду бы­ло за­кры­то. Иеро­мо­нах Со­фро­ний стал слу­жить в при­ход­ских хра­мах раз­лич­ных сел, а в 1924 го­ду вер­нул­ся в Са­ра­тов и по­лу­чил на­зна­че­ние в храм се­ла Ста­рая Яб­лонь­ка. В 1925 го­ду он был пе­ре­ве­ден в храм се­ла Са­мо­ду­ров­ка, а вско­ре в се­ло Ка­за­ков­ку.

Несмот­ря на пре­сле­до­ва­ния и при­тес­не­ния вла­стя­ми Пра­во­слав­ной Церк­ви, о. Со­фро­ний де­лал все для про­све­ще­ния сво­их при­хо­жан, за­ве­дя в сво­ем при­хо­де ре­гу­ляр­ные уро­ки За­ко­на Бо­жия; за это вла­сти в 1926 го­ду аре­сто­ва­ли его и по­пы­та­лись от­дать под суд, но из это­го ни­че­го не по­лу­чи­лось, и де­ло кон­чи­лось тем, что свя­щен­ник вы­нуж­ден был пе­рей­ти в храм се­ла Юрьев­ки.

В это вре­мя «ар­хи­епи­ско­пом» Ураль­ской епар­хии и Воль­ско­го ви­ка­ри­ат­ства был Ми­ха­ил Пост­ни­ков, один из ак­тив­ней­ших де­я­те­лей об­нов­лен­че­ско­го рас­ко­ла. В Са­ра­тов­ской епар­хии он не толь­ко устра­и­вал бе­се­ды о право­те об­нов­лен­че­ско­го дви­же­ния, но и про­во­дил дис­пу­ты, ку­да при­гла­шал пра­во­слав­ных, ста­ра­ясь до­бить­ся пе­ре­хо­да в об­нов­лен­че­ство как мож­но боль­ше­го их чис­ла, а в тех, кто не пе­рей­дет, по­се­ять сму­ще­ние и, та­ким об­ра­зом, от­ве­сти от ак­тив­ной борь­бы с об­нов­лен­че­ским рас­ко­лом. Как вы­уче­ник Де­ми­дов­ско­го ли­цея, имея сте­пень кан­ди­да­та пра­ва, он по­ни­мал, что луч­ше все­го дей­ство­вать с по­мо­щью фак­тов, ко­то­рые под­твер­жда­лись бы до­ку­мен­та­ми. И те­перь на всех дис­пу­тах он де­ло под­во­дил к то­му, что Свя­щен­ный Си­нод об­нов­лен­че­ской церк­ви — един­ствен­но при­знан­ный в ка­че­стве за­кон­но­го цер­ков­но­го воз­гла­вия Все­лен­ским и Во­сточ­ны­ми Пат­ри­ар­ха­ми, меж­ду тем как так на­зы­ва­е­мые ста­ро­цер­ков­ни­ки-ти­хо­нов­цы эти­ми Пат­ри­ар­ха­ми не при­зна­ны. В до­ка­за­тель­ство он по­ка­зы­вал до­ку­мент, под­пи­сан­ный пред­ста­ви­те­лем Все­лен­ско­го Пат­ри­ар­ха в Рос­сии ар­хи­манд­ри­том Ва­си­ли­ем Ди­мо­пу­ло. По­сле это­го он, об­ра­ща­ясь к пра­во­слав­ным свя­щен­ни­кам и ми­ря­нам, тре­бо­вал, чтобы и они пред­ста­ви­ли до­ку­мен­ты о при­зна­нии их Во­сточ­ны­ми Пат­ри­ар­ха­ми.

Но ка­кой до­ку­мент мог­ло пред­ста­вить в те го­ды пра­во­слав­ное ду­хо­вен­ство сел и го­ро­дов, не го­во­ря уже о ми­ря­нах, для ко­то­рых граж­дан­ски­ми вла­стя­ми бы­ла за­кры­та вся­кая воз­мож­ность иметь сно­ше­ние с пра­во­слав­ны­ми церк­ва­ми за ру­бе­жом. Сре­ди пра­во­слав­ных рос­ло сму­ще­ние и смя­те­ние, а гла­ва Воль­ских об­нов­лен­цев, ви­дя, что успех яв­но на его сто­роне и при неко­то­рых уси­ли­ях мож­но ли­шить пра­во­слав­ных всех хра­мов, дей­ство­вал ре­ши­тель­но и энер­гич­но, не жа­лея вре­ме­ни и сил.

По­ло­же­ние, та­ким об­ра­зом, ста­но­ви­лось кри­ти­че­ским. И в кон­це кон­цов ве­ру­ю­щие пра­во­слав­ных при­хо­дов под­ня­ли во­прос, что им необ­хо­ди­мо за­ру­чить­ся до­ку­мен­та­ми за­ме­сти­те­ля Пат­ри­ар­ше­го Ме­сто­блю­сти­те­ля мит­ро­по­ли­та Сер­гия (Стра­го­род­ско­го) и пред­ста­ви­те­ля Все­лен­ско­го Пат­ри­ар­ха ар­хи­манд­ри­та Ва­си­лия о при­зна­нии мит­ро­по­ли­та Сер­гия и его вре­мен­но­го Си­но­да Во­сточ­ны­ми Пат­ри­ар­ха­ми. При­хо­жане се­ла Юрьев­ки по­ста­но­ви­ли по­слать в Моск­ву для вы­яс­не­ния всех во­про­сов сво­их пред­ста­ви­те­лей.

Впро­чем, боль­шой охо­ты ехать ни­кто не про­явил, и при­шлось со­гла­сить­ся на по­езд­ку о. Со­фро­нию. От ли­ца при­хо­жан бы­ло со­став­ле­но за­яв­ле­ние на имя пред­се­да­те­ля ВЦИКа Ка­ли­ни­на, чтобы тот раз­ре­шил об­ра­тить­ся с прось­бой о вы­яс­не­нии дан­но­го во­про­са к Во­сточ­ным Пат­ри­ар­хам.

Де­ло бы­ло глу­бо­ко цер­ков­ное, на­сущ­ное и в усло­ви­ях го­не­ния да­ле­ко не без­опас­ное, и о. Со­фро­ний по­ехал к пра­во­слав­но­му ар­хи­ерею бла­го­сло­вить­ся и по­со­ве­то­вать­ся. Он не по­ехал к епи­ско­пу Воль­ско­му, ви­ка­рию Са­ра­тов­ской епар­хии Си­мео­ну (Ми­хай­ло­ву), зная, что тот не за­щи­тит пра­во­слав­ных, а на­пра­вил­ся к пра­вя­ще­му ар­хи­ерею, ар­хи­епи­ско­пу Са­ра­тов­ско­му Фад­дею (Успен­ско­му), зная его как ве­ли­ко­го пра­во­слав­но­го по­движ­ни­ка, и по­про­сил бла­го­сло­ве­ния на по­езд­ку к мит­ро­по­ли­ту Сер­гию. Свя­той ар­хи­епи­скоп Фад­дей с ра­до­стью бла­го­сло­вил его в путь.

23 де­каб­ря 1927 го­да иеро­мо­нах Со­фро­ний бла­го­по­луч­но при­был в Моск­ву и сра­зу же на­пра­вил­ся в пат­ри­ар­хию, где его при­нял член вре­мен­но­го Си­но­да мит­ро­по­лит Се­ра­фим (Алек­сан­дров). Иеро­мо­нах Со­фро­ний из­ло­жил суть де­ла, спро­сив, есть ли у Пат­ри­ар­ше­го Си­но­да связь со Все­лен­ским и Во­сточ­ны­ми Пат­ри­ар­ха­ми и су­ще­ству­ет ли офи­ци­аль­ная гра­мо­та о при­зна­нии ими вре­мен­но­го Пат­ри­ар­ше­го Си­но­да. Вла­ды­ка от­ве­тил, что и связь есть, и со­от­вет­ству­ю­щие гра­мо­ты име­ют­ся.

— А нель­зя ли с ни­ми озна­ко­мить­ся и снять с них ко­пии? — спро­сил о. Со­фро­ний.

— На это нуж­но ис­про­сить бла­го­сло­ве­ние мит­ро­по­ли­та Сер­гия, — от­ве­тил вла­ды­ка и при­гла­сил зай­ти к мит­ро­по­ли­ту.

Иеро­мо­нах Со­фро­ний из­ло­жил мит­ро­по­ли­ту Сер­гию суть сво­ей прось­бы, рас­ска­зал, что им и его при­хо­жа­на­ми со­став­ле­но за­яв­ле­ние на имя Ка­ли­ни­на, чтобы бы­ло раз­ре­ше­но пись­мен­но сне­стись с Во­сточ­ны­ми Пат­ри­ар­ха­ми и по­лу­чить от них офи­ци­аль­ные от­ве­ты, рас­ска­зал о той сму­те, ко­то­рую се­ют об­нов­лен­цы, и сколь тя­же­ло при­хо­дит­ся пра­во­слав­ным, ко­гда они не име­ют ни­ка­ких до­ку­мен­тов в свою за­щи­ту.

Мит­ро­по­лит Сер­гий ска­зал, что Ка­ли­ни­ну за­яв­ле­ние по­сы­лать не нуж­но, что связь у пат­ри­ар­хии с Во­сточ­ны­ми Пат­ри­ар­ха­ми есть и гра­мо­та о при­зна­нии Пат­ри­ар­ше­го Си­но­да Во­сточ­ны­ми Пат­ри­ар­ха­ми так­же име­ет­ся. «Са­ми гра­мо­ты вам бу­дут да­ны, чтобы вы с них сня­ли ко­пии, — ска­зал Мит­ро­по­лит, — а как сни­ме­те ко­пии, мы их вам офи­ци­аль­но за­ве­рим». Вый­дя от мит­ро­по­ли­та Сер­гия, о. Со­фро­ний по­шел к управ­ля­ю­ще­му де­ла­ми Пат­ри­ар­ше­го Си­но­да епи­ско­пу Сер­гию (Гри­ши­ну) и ска­зал, чтобы он дал ему про­чи­тать и снять ко­пии с со­от­вет­ству­ю­щих гра­мот Во­сточ­ных Пат­ри­ар­хов, на что име­ет­ся бла­го­сло­ве­ние за­ме­сти­те­ля Пат­ри­ар­ше­го Ме­сто­блю­сти­те­ля мит­ро­по­ли­та Сер­гия. Вла­ды­ка Сер­гий не по­ве­рил, что иеро­мо­на­ху да­ле­кой Са­ра­тов­ской епар­хии бы­ло да­но раз­ре­ше­ние на сня­тие ко­пий, и по­шел уточ­нить. И вско­ре, вер­нув­шись от за­ме­сти­те­ля Ме­сто­блю­сти­те­ля, епи­скоп Сер­гий с удив­ле­ни­ем ска­зал, что, дей­стви­тель­но, та­кое бла­го­сло­ве­ние есть, а за­тем вы­дал и са­ми гра­мо­ты, и пе­ре­вод их на рус­ский язык. Зная, что пи­шет мед­лен­но и пе­ре­пис­ка зай­мет мно­го вре­ме­ни, о. Со­фро­ний по­про­сил пе­ре­пи­сать гра­мо­ты слу­чив­ше­го­ся тут свя­щен­ни­ка. В то вре­мя, ко­гда о. Со­фро­ний ждал, по­ка пе­ре­пи­шут­ся гра­мо­ты, в при­ем­ную во­шел некий ар­хи­манд­рит, на ко­то­ро­го кто-то из при­сут­ству­ю­щих ука­зал о. Со­фро­нию как на ар­хи­манд­ри­та Ва­си­лия, пред­ста­ви­те­ля Все­лен­ско­го Пат­ри­ар­ха. Меж­ду тем, он ска­зал, что явил­ся к мит­ро­по­ли­ту Сер­гию с па­ке­та­ми от Пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го, и про­шел в ка­бинет за­ме­сти­те­ля Ме­сто­блю­сти­те­ля. Ко­гда ар­хи­манд­рит Ва­си­лий вы­шел, о. Со­фро­ний об­ра­тил­ся к нему:

— Отец ар­хи­манд­рит, вы что же в два Си­но­да хо­ди­те — к об­нов­лен­цам и в Пат­ри­ар­ший Си­нод — и устра­и­ва­е­те рас­кол?

— Нет! Нет! — энер­гич­но за­про­те­сто­вал ар­хи­манд­рит.

— Мо­же­те ли вы мне дать до­ку­мент, — ска­зал о. Со­фро­ний, — в ко­то­ром бы­ло бы ска­за­но, что наш мит­ро­по­лит Сер­гий и его Пат­ри­ар­ший Си­нод при­зна­ют­ся Все­лен­ским Пат­ри­ар­хом?

В от­вет о. Ва­си­лий ска­зал, что даст со­от­вет­ству­ю­щий до­ку­мент, и пред­ло­жил о. Со­фро­нию зай­ти к нему в кан­це­ля­рию и дал адрес.

По­лу­чив ко­пии гра­мот Во­сточ­ных Пат­ри­ар­хов и за­ве­рив их у епи­ско­па Сер­гия, о. Со­фро­ний сра­зу же от­пра­вил­ся по ука­зан­но­му адре­су, где ар­хи­манд­рит Ва­си­лий в тот же день вру­чил ему офи­ци­аль­ный до­ку­мент. В этом до­ку­мен­те он пи­сал: «В от­вет на Ва­шу прось­бу со­об­щаю, что За­ме­сти­тель Ме­сто­блю­сти­те­ля Пат­ри­ар­ха, Мит­ро­по­лит Ни­же­го­род­ский Сер­гий, и его Свя­щен­ный Си­нод име­ют пись­мен­ное и мо­лит­вен­ное об­ще­ние с Ве­ли­кой Хри­сто­вой Цер­ко­вью Все­лен­ской и все­ми Во­сточ­ны­ми Все­лен­ски­ми Пат­ри­ар­ха­ми. Все­лен­ская Кон­стан­ти­но­поль­ская Пат­ри­ар­хия не мо­жет при­зна­вать и ни­ко­гда не при­зна­ва­ла же­на­тый епи­ско­пат и вто­ро­бра­чие ду­хо­вен­ства, так как это про­ти­во­ре­чит пра­ви­лам цер­ков­ным, дей­ству­ю­щим во всей Пра­во­слав­ной Церк­ви».

Ко­гда о. Со­фро­ний си­дел в при­ем­ной мит­ро­по­ли­та Сер­гия, он слы­шал бе­се­ду ду­хо­вен­ства о том, на­сколь­ко во­об­ще ка­но­нич­но об­нов­лен­че­ство. При­е­хав до­мой, он со­ста­вил на ос­но­ва­нии услы­шан­ных све­де­ний некую па­мят­ку: «В 1924 го­ду Свя­тей­ший Пат­ри­арх Ти­хон сов­мест­но с со­бо­ром епи­ско­пов вы­нес­ли по­ста­нов­ле­ние об от­лу­че­нии от Еди­ной Свя­той Со­бор­ной и Апо­столь­ской Церк­ви всех епи­ско­пов и свя­щен­ни­ков, укло­нив­ших­ся в об­нов­лен­че­ство... С то­го вре­ме­ни эти от­лу­чен­ные и ли­шен­ные бла­го­да­ти не мо­гут со­вер­шать ни­ка­ких та­инств, а ес­ли и со­вер­ша­ют, то до­пус­ка­ют ве­ли­чай­ший грех ко­щун­ства, а дей­ствия их не при­ни­ма­ют­ся и не при­зна­ют­ся. Так, кре­ще­ние мла­ден­цев, бра­ки, от­пе­ва­ния по­кой­ни­ков — все это недей­стви­тель­но, по­то­му что со­вер­ша­ет­ся ли­ца­ми, низ­ве­ден­ны­ми в сте­пень ми­рян, про­сто­лю­ди­нов. Ес­ли по­мрет кто в об­нов­лен­че­стве из ярых за­щит­ни­ков об­нов­ле­ния, то та­ко­вые со­всем ли­ша­ют­ся цер­ков­но­го по­гре­бе­ния как вра­ги Бо­жии. По пра­ви­лам свя­тых апо­сто­лов се­ми Все­лен­ских Со­бо­ров окон­ча­тель­ное ре­ше­ние об об­нов­лен­цах бу­дет на Пра­во­слав­ном Со­бо­ре, а до это­го за яв­ных и со­зна­тель­ных рас­коль­ни­ков-об­нов­лен­цев нель­зя да­же при­но­ше­ние при­ни­мать на Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии».

Отец Со­фро­ний, имея ко­пии Пат­ри­ар­ших гра­мот и пись­мо ар­хи­манд­ри­та Ва­си­лия, мог тор­же­ство­вать — у об­нов­лен­цев не оста­ва­лось ни­ка­ких до­ку­мен­таль­ных фак­тов в под­твер­жде­ние сво­ей право­ты; они яв­ля­ли се­бя са­мо­чин­ным и без­за­кон­ным сбо­ри­щем. При­е­хав до­мой, он за пер­вой же служ­бой про­чел гра­мо­ты Во­сточ­ных Пат­ри­ар­хов и справ­ку ар­хи­манд­ри­та Ва­си­лия. Впе­чат­ле­ние бы­ло гро­мад­ное, ощу­ще­ние сму­ты и неуве­рен­но­сти, ко­то­рое все­ва­ли в ду­ши пра­во­слав­ных об­нов­лен­цы, ис­чез­ло. «Ну, сла­ва Бо­гу, — вздох­ну­ли пра­во­слав­ные, — на­ша Цер­ковь име­ет связь со Все­лен­ским Пат­ри­ар­хом, и те­перь об­нов­лен­цы не бу­дут нас по­но­сить».

12 ян­ва­ря 1928 го­да о. Со­фро­ний по­ехал в се­ло Бол­тай к свя­щен­ни­ку Гор­но­ву. В этом се­ле об­нов­лен­че­ский свя­щен­ник Ге­ор­гий Ал­фе­рен­ко при под­держ­ке со­вет­ских вла­стей за­хва­тил храм По­кро­ва Бо­жи­ей Ма­те­ри, но пра­во­слав­ные не от­ка­за­лись от служ­бы и обо­ру­до­ва­ли для бо­го­слу­же­ния мо­лит­вен­ный дом, где и слу­жил свя­щен­ник Гор­нов, ко­то­ро­го о. Со­фро­ний хо­ро­шо знал. Про­чи­тав при­ве­зен­ные до­ку­мен­ты, он снял с них ко­пии для сво­их при­хо­жан. В тот же день при­гла­си­ли Ге­ор­гия Ал­фе­рен­ко, чтобы и он озна­ко­мил­ся с до­ку­мен­та­ми. Свя­щен­ни­ки на­де­я­лись, что ве­ра в Спа­си­те­ля, в веч­ную жизнь и несо­жжен­ная со­весть пе­ре­си­лят лич­ную ко­рысть, но это­го не про­изо­шло. Как у мно­гих сек­тан­тов и рас­коль­ни­ков, чрез­вы­чай­ная лич­ная за­ин­те­ре­со­ван­ность и узость взгля­да, по­явив­ше­е­ся в ре­зуль­та­те рас­коль­ни­че­ской де­я­тель­но­сти омерт­ве­ние ду­шев­ное, до­ве­ли ду­ши мно­гих об­нов­лен­цев до та­ко­го со­сто­я­ния гор­до­сти и же­ла­ния даль­ней­ше­го кос­не­ния в ней, что они со­глас­ны бы­ли стать от­кры­ты­ми без­бож­ни­ка­ми, толь­ко бы из­бе­жать ис­крен­не­го по­ка­я­ния.

Ге­ор­гий Ал­фе­рен­ко озна­ко­мил­ся с до­ку­мен­та­ми, про­чи­тал гра­мо­ты, в част­но­сти ар­хи­манд­ри­та Ва­си­лия, и ска­зал:

— Ес­ли эти гра­мо­ты ока­жут­ся дей­стви­тель­ны­ми, то ва­ше же­ла­ние объ­еди­нить рас­ко­лов­ших­ся ве­ру­ю­щих осу­ще­ствит­ся, что же ка­са­ет­ся нас, свя­щен­ни­ков, то мы ни­ко­гда не объ­еди­ним­ся.

— А что же вы то­гда бу­де­те де­лать? — спро­сил о. Со­фро­ний.

— Пой­ду то­гда в двор­ни­ки.

— То есть в без­бож­ни­ки пой­дешь? — спро­сил о. Со­фро­ний.

— По­че­му же, и двор­ни­ки мо­гут быть бож­ни­ка­ми, — от­ве­тил об­нов­ле­нец, а за­тем стал про­сить о. Со­фро­ния, чтобы тот дал ему с со­бой до­ку­мен­ты, объ­яс­няя это тем, что ему хо­те­лось бы снять с них ко­пии. Отец Со­фро­ний не по­ве­рил в бла­гость на­ме­ре­ний об­нов­лен­ца и от­ка­зал. На этом они рас­ста­лись. Пра­во­слав­ный свя­щен­ник стал чи­тать ко­пии до­ку­мен­тов в мо­лит­вен­ном до­ме, и неко­то­рые ве­ру­ю­щие, ушед­шие бы­ло к об­нов­лен­цам, на­ча­ли воз­вра­щать­ся в Пра­во­слав­ную Цер­ковь. За­бес­по­ко­ил­ся и об­нов­ле­нец Ге­ор­гий Ал­фе­рен­ко — хо­ро­шо и без­опас­но во вре­мя го­не­ний быть слу­гой без­бож­ных вла­стей, но хо­ро­шо в том слу­чае, ко­гда уда­ет­ся об­ма­ны­вать паст­ву. Чтобы как-то про­ти­во­дей­ство­вать пе­ре­хо­ду ве­ру­ю­щих от об­нов­лен­цев к пра­во­слав­ным, Ге­ор­гий Ал­фе­рен­ко ре­шил при­нять свои ме­ры и по­про­сил пра­во­слав­но­го свя­щен­ни­ка Гор­но­ва снять ко­пии с име­ю­щих­ся у него до­ку­мен­тов. По­лу­чив ко­пии гра­мот, он на­пра­вил их через Воль­ское Епар­хи­аль­ное Управ­ле­ние в Свя­щен­ный Си­нод (об­нов­лен­че­ский. — Я. Д.) как бы для про­вер­ки и очень ско­ро по­лу­чил от­вет, что гра­мо­ты Все­лен­ско­го и Во­сточ­ных Пат­ри­ар­хов, ко­то­рые име­ют­ся у иеро­мо­на­ха Со­фро­ния, не под­лин­ны, что Пат­ри­ар­хи под­твер­ди­ли свое об­ще­ние с об­нов­лен­ца­ми но­вы­ми гра­мо­та­ми от 24-25 де­каб­ря 1927 го­да, о чем бу­дет неза­мед­ли­тель­но разо­сла­но со­об­ще­ние по всем епар­хи­аль­ным управ­ле­ни­ям, че­го, ко­неч­но, сде­ла­но не бы­ло. Но са­мое дей­ствен­ное сред­ство борь­бы с Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью за­клю­ча­лось не в цер­ков­но-юри­ди­че­ских спо­рах, а в пря­мом об­ра­ще­нии к вла­стям, чтобы те сво­и­ми сред­ства­ми рас­пра­ви­лись с пра­во­слав­ны­ми.

Ка­зан­ская цер­ковь се­ла Боль­ших Озер­ков бы­ла за­хва­че­на об­нов­лен­ца­ми. Цер­ковь эта на­хо­ди­лась непо­да­ле­ку от се­ла Юрьев­ки, где в хра­ме Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы слу­жил о. Со­фро­ний. Опа­са­ясь, что при­ве­зен­ные о. Со­фро­ни­ем до­ку­мен­ты и ак­тив­ная про­по­ведь его и его при­хо­жан при­ве­дут к то­му, что те немно­гие об­нов­лен­цы, ко­то­рые бы­ли в этом се­ле, пе­рей­дут к пра­во­слав­ным и храм при­дет­ся от­дать, цер­ков­ный со­вет об­нов­лен­цев 3 фев­ра­ля 1928 го­да на­пра­вил офи­ци­аль­ное за­яв­ле­ние в Озер­ский во­лост­ной штаб ми­ли­ции. Об­нов­лен­цы, ко­неч­но, не ста­ли пи­сать ни о гра­мо­тах пат­ри­ар­хов, ни о цер­ков­ных раз­де­ле­ни­ях. Власть мож­но бы­ло на­тра­вить на сво­их про­тив­ни­ков, пред­ста­вив их ее непри­ми­ри­мы­ми вра­га­ми. Они пи­са­ли, что из со­сед­не­го се­ла «рас­сы­па­ют­ся аген­ты во все кон­цы на­ше­го при­хо­да, ко­то­рые хо­дят по до­мам и аги­ти­ру­ют, что вы, мол, про­па­ли вме­сте со сво­им по­пом, так как он ком­му­нист, сто­я­щий за власть, и по­то­му вы, мол, Цар­ствия Бо­жия не на­сле­ду­е­те, и вот, мол, под­пи­ши­тесь на на­шу сто­ро­ну за юрьев­ско­го мо­на­ха... и, кро­ме то­го, по­сто­ян­но... бы­ва­ют ка­кие-то со­бра­ния, на ко­то­рых толь­ко и умуд­ря­ют­ся во что бы то ни ста­ло вы­гнать на­шу сто­ро­ну из церк­ви, а са­мим им вме­сте с юрьев­ским мо­на­хом за­вла­деть ею; мо­нах, в свою оче­редь, то­же про­де­лы­ва­ет то же са­мое. Вви­ду это­го про­сим штаб ми­ли­ции при­нять со сво­ей сто­ро­ны... ка­кие-ли­бо ме­ры... дабы меж­ду на­ми (об­нов­лен­ца­ми и пра­во­слав­ны­ми. — И. Д.) не про­изо­шло че­го-ли­бо». Под­пи­са­ли жа­ло­бу ру­ко­во­ди­те­ли мест­ных об­нов­лен­цев — пред­се­да­тель при­хо­да Син­кин и сек­ре­тарь Шиш­кин.

10 фев­ра­ля ОГПУ до­про­си­ло свя­щен­ни­ка-об­нов­лен­ца Ге­ор­гия Ал­фе­рен­ко. По­жа­ло­вав­шись на то, что пра­во­слав­ные свя­щен­ни­ки чи­та­ют гра­мо­ту пред­ста­ви­те­ля Все­лен­ско­го Пат­ри­ар­ха, из ко­то­рой сле­ду­ет, что Кон­стан­ти­но­поль­ский Пат­ри­арх при­зна­ет Пра­во­слав­ную Цер­ковь, а это, ко­неч­но, за­де­ва­ет и тре­во­жит со­весть ве­ру­ю­ще­го че­ло­ве­ка, Ге­ор­гий Ал­фе­рен­ко по­ка­зал: «Из неод­но­крат­ных раз­го­во­ров со свя­щен­ни­ка­ми об­нов­лен­ца­ми се­ла Ка­ли­ни­на Боль­ше­озер­ской во­ло­сти Му­ра­то­вым Ива­ном Ни­ко­ла­е­ви­чем и се­ла Боль­ших Озер­ков Ро­ма­но­вым Гри­го­ри­ем Пав­ло­ви­чем вы­яс­ни­лось, что иеро­мо­нах Со­фро­ний ве­дет аги­та­цию про­тив об­нов­лен­цев, на­зы­вая их крас­ны­ми со­вет­ски­ми по­па­ми и да­же ком­му­ни­ста­ми. Все это мо­гут по­дроб­но освя­тить свя­щен­ни­ки-об­нов­лен­цы Му­ра­тов и Ро­ма­нов».

На сле­ду­ю­щий день был до­про­шен об­нов­лен­че­ский свя­щен­ник Гри­го­рий Ро­ма­нов, ко­то­рый ска­зал: «Иеро­мо­нах Со­фро­ний Несме­я­нов ве­дет аги­та­цию сре­ди на­се­ле­ния Боль­ше­озер­ской во­ло­сти. Неод­но­крат­но при­ез­жал в се­ло Боль­шие Озер­ки для со­вер­ше­ния по­гре­бе­ний, на ко­то­рые обыч­но со­би­ра­ет­ся мно­го на­ро­да, и вот он здесь на­чи­на­ет при­зы­вать при­хо­жан-об­нов­лен­цев, чтобы они бро­си­ли хо­дить мо­лить­ся в Боль­ше­озер­скую цер­ковь, так как эта цер­ковь ста­ла по­га­ная, в ней слу­жит поп-ком­му­нист, ко­то­рый по­став­лен вла­стью и от­ста­и­ва­ет ин­те­ре­сы вла­сти. Ко­гда иеро­мо­нах Со­фро­ний при­вез из го­ро­да Моск­вы гра­мо­ты Во­сточ­ных Пат­ри­ар­хов за под­пи­сью пред­ста­ви­те­ля по­след­них, ар­хи­манд­ри­та Ва­си­лия, то он го­во­рил об­нов­лен­че­ско­му при­хо­ду, что вот, ве­ру­ю­щие, вас ваш Свя­щен­ный Си­нод все вре­мя об­ма­ны­вал, по­то­му что Во­сточ­ные Пат­ри­ар­хи ваш Си­нод ни­ко­гда не при­зна­ва­ли и с ва­ми ни­ка­ких дел не име­ли и не име­ют, а они идут с на­ми и при­зна­ют толь­ко нас, в до­ка­за­тель­ство че­го чи­тал эти гра­мо­ты им и пред­ла­гал им вы­гнать об­нов­лен­ца-по­па».

В тот же день до­про­си­ли пред­се­да­те­ля и сек­ре­та­ря об­нов­лен­че­ско­го при­хо­да, на­пи­сав­ших жа­ло­бу в штаб ми­ли­ции. Они под­твер­ди­ли все на­пи­сан­ное, по­сле че­го был вы­пи­сан ор­дер на обыск и арест иеро­мо­на­ха Со­фро­ния.

Через несколь­ко дней, в празд­ник Сре­те­ния, со­сто­ял­ся до­прос. За­пол­нив ан­ке­ту, сле­до­ва­тель спро­сил о. Со­фро­ния, ка­ко­вы его по­ли­ти­че­ские убеж­де­ния и при­зна­ет ли он со­вет­скую власть. Отец Со­фро­ний от­ве­тил:

— При­знаю и при­вет­ствую ту власть, при ко­то­рой я жи­ву.

Ко­гда сле­до­ва­тель спро­сил, где о. Со­фро­ний на­хо­дил­ся во вре­мя граж­дан­ской вой­ны, му­же­ствен­ный свя­щен­ник от­ве­тил:

— В 1919 и в 1920 го­дах доб­ро­воль­но слу­жил в ар­мии Де­ни­ки­на пол­ко­вым свя­щен­ни­ком.

Сле­до­ва­тель спро­сил, был ли он су­дим при со­вет­ской вла­сти. Отец Со­фро­ний от­ве­тил:

— Был су­дим в 1926 го­ду за пре­по­да­ва­ние За­ко­на Бо­жье­го. И сей­час у ме­ня опи­са­но все иму­ще­ство за неупла­ту на­ло­гов.

На во­прос, за­чем он по­ехал в Моск­ву, о. Со­фро­ний от­ве­тил:

— В свя­зи с тем, что при спо­ре с об­нов­лен­ца­ми, ко­го при­зна­ют Во­сточ­ные Пат­ри­ар­хи — нас, ти­хо­нов­цев, или их, об­нов­лен­цев, об­нов­лен­цы ука­зы­ва­ли, что у них есть гра­мо­ты Все­лен­ско­го Пат­ри­ар­ха о при­зна­нии их Си­но­да и да­же при их Си­но­де есть пред­ста­ви­тель Все­лен­ско­го Пат­ри­ар­ха Ва­си­лий Ди­мо­пу­ло. Все­му это­му я пло­хо ве­рил, а по­то­му ре­шил съез­дить в Моск­ву.

Сра­зу же по­сле аре­ста о. Со­фро­ния по­сле­до­вал но­вый до­нос об­нов­лен­цев в ГПУ: «На днях при­е­хал упол­но­мо­чен­ный по де­лу юрьев­ско­го иеро­мо­на­ха Со­фро­ния Несме­я­но­ва и аре­сто­вал его как по­ли­ти­че­ско­го пре­ступ­ни­ка. Но, к со­жа­ле­нию все­го на­се­ле­ния, упол­но­мо­чен­ный не кос­нул­ся дру­гих злост­ных контр­ре­во­лю­ци­о­не­ров. Став­лю на вид Го­судар­ствен­но­му По­ли­ти­че­ско­му Управ­ле­нию ос­но­ва­те­ля этой контр­ре­во­лю­ци­он­ной бан­ды граж­да­ни­на Яко­ва Алек­се­е­ви­ча Ка­де­ро­ва и его су­пру­гу, Ан­ну Алек­сан­дров­ну, и его по­мощ­ни­ков. По­сле аре­ста мо­на­ха эта бан­да тай­ком со­би­ра­ет­ся и со сво­их со­бра­ний вы­но­сит на на­род страш­ную сму­ту, что-де мо­нах аре­сто­ван не за пре­ступ­ле­ние, а за прав­ду Хри­сто­ву и что власть со­вет­ская от ан­ти­хри­ста, му­чи­тель­ни­ца и го­ни­тель­ни­ца... и про­стой на­род от­но­сит­ся к ним, как к бла­го­че­сти­вым, до­вер­чи­во, и об­ще­ствен­ный мир­ный по­ря­док на­ру­ша­ет­ся... На ос­но­ва­нии вы­ше­из­ло­жен­но­го, во из­бе­жа­ние мо­гу­щих про­изой­ти кро­ва­вых вспы­шек, про­шу Го­судар­ствен­ное По­ли­ти­че­ское Управ­ле­ние немед­лен­но по­сту­пить с вы­ше­озна­чен­ны­ми по­ли­ти­че­ски­ми контр­ре­во­лю­ци­о­не­ра­ми по всей стро­го­сти за­ко­на Со­вет­ской рес­пуб­ли­ки».

По­лу­чив до­нос об­нов­лен­цев, сле­до­ва­тель ГПУ сно­ва до­про­сил о. Со­фро­ния. На во­про­сы сле­до­ва­те­ля свя­щен­ник от­ве­чал: «В ян­ва­ре 1925 го­да я по при­гла­ше­нию при­хо­жан из се­ла Кру­тец Озер­ской во­ло­сти ез­дил ту­да слу­жить все­нощ­ную, и по окон­ча­нии служ­бы у ме­ня мо­ля­щи­е­ся ста­ли про­сить про­чи­тать при­ве­зен­ные мной из Моск­вы до­ку­мен­ты, но мне в это вре­мя нездо­ро­ви­лось, и я ска­зал, что ес­ли они хо­тят чи­тать, то пусть чи­та­ют са­ми, что они и сде­ла­ли, и в при­сут­ствии че­ло­век во­сем­на­дца­ти бы­ла про­чи­та­на справ­ка Ди­мо­пу­ло. Так­же при­ве­зен­ные до­ку­мен­ты да­вал чи­тать и спи­сы­вать с них ко­пии граж­да­ни­ну се­ла Озер­ки Ка­де­ро­ву Яко­ву Алек­се­е­ви­чу и юро­ди­вой ста­рой де­ве Ксе­нии. Для че­го Ка­де­ров и Ксе­ния сни­ма­ли ко­пии, я ска­зать не мо­гу, но ду­маю, что для про­чте­ния дру­гим ве­ру­ю­щим. По­сле Кре­ще­ния я при­ез­жал в го­род Вольск к епи­ско­пу Си­мео­ну (Ми­хай­ло­ву). Ко­гда я епи­ско­пу Си­мео­ну рас­ска­зал о при­ве­зен­ных мною гра­мо­тах и ска­зал, что я их чи­таю и даю сни­мать ко­пии, то епи­скоп Си­ме­он мне стро­го при­ка­зал ни­ко­му боль­ше не да­вать сни­мать ко­пий, а ес­ли кто ко мне при­дет в квар­ти­ру и по­про­сит по­чи­тать, то я мо­гу эти до­ку­мен­ты дать по­чи­тать. По­сле это­го я сни­мать ко­пии с этих до­ку­мен­тов ни­ко­му не да­вал, но чи­тать да­вал при та­ких об­сто­я­тель­ствах. В од­но из вос­кре­се­ний, по­сле мо­е­го раз­го­во­ра с епи­ско­пом Си­мео­ном, ко мне при­е­ха­ли об­нов­лен­че­ский свя­щен­ник из се­ла Сто­лы­пи­но Му­ра­тов, пред­се­да­тель цер­ков­но­го со­ве­та, сек­ре­тарь это­го же со­ве­та и еще че­ло­ве­ка че­ты­ре из при­хо­жан. Здесь мы про­чи­та­ли гра­мо­ты и ста­ли об­суж­дать. Сто­рон­ни­ки об­нов­лен­цев го­во­ри­ли, что эти до­ку­мен­ты под­лож­ные, а ста­ро­цер­ков­ни­ки, на­обо­рот, за­яв­ля­ли, что до­ку­мен­ты на­сто­я­щие. По­сле раз­го­во­ров и об­суж­де­ний сто­лы­пин­ский свя­щен­ник про­сил ме­ня дать ему ко­пии с этих до­ку­мен­тов, но я ска­зал, что епи­скоп Си­ме­он мне это де­лать за­пре­тил, и не дал».

По­сле аре­ста о. Со­фро­ния и за­клю­че­ния его в тюрь­му го­ро­да Воль­ска ве­ру­ю­щие хра­ма Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы, где слу­жил о. Со­фро­ний, на­пра­ви­ли де­ле­га­цию в Вольск с пись­мен­ным хо­да­тай­ством об осво­бож­де­нии свя­щен­ни­ка, под ко­то­рым под­пи­са­лись все пра­во­слав­ные жи­те­ли, око­ло двух­сот че­ло­век. В сво­ем про­ше­нии они пи­са­ли: «11 фев­ра­ля 1928 го­да по рас­по­ря­же­нию ва­ше­му (ГПУ) был аре­сто­ван наш при­ход­ской свя­щен­ник иеро­мо­нах Со­фро­ний Несме­я­нов, ко­то­рый на­хо­дит­ся те­перь в ис­прав­до­ме го­ро­да Воль­ска. На­сто­я­щим сви­де­тель­ству­ем, что иеро­мо­нах Со­фро­ний за вре­мя сво­е­го слу­же­ния у нас в хра­ме и при­хо­де, не го­во­рил ре­чей про­тив со­вет­ской вла­сти и ее пред­ста­ви­те­лей. В сво­их ре­чах он все­гда при­зы­вал по­мо­гать бед­ным лю­дям. Сам он все­гда в том по­ка­зы­вал при­мер, раз­де­лял свой до­ход бед­ня­кам. Все­гда он был прост в сво­ем об­ра­ще­нии с при­хо­жа­на­ми, ста­ры­ми и ма­лы­ми. Зная о нем как о бо­лез­нен­ном че­ло­ве­ке, мы бо­им­ся за его здо­ро­вье. И тем бо­лее, он нам ну­жен те­перь, идет Ве­ли­кий пост. Сме­ло ру­ча­ем­ся, что иеро­мо­нах Со­фро­ний все­гда при­дет к от­ве­ту пе­ред ГПУ. А по­се­му про­сим вы­пу­стить его для слу­же­ния нам».

Кро­ме то­го, пред­ста­ви­те­ли пра­во­слав­ной об­щи­ны кре­стьян­ки Ве­ра Куч­ки­на и Мат­ре­на Ку­ла­ко­ва по­да­ли от­дель­ное за­яв­ле­ние. В нем они пи­са­ли в ГПУ Воль­ско­го уез­да: «Мы, об­щи­на, в на­сто­я­щее вре­мя хо­зя­е­ва, а свя­щен­ник у об­щи­ны ра­бот­ник. Вви­ду это­го мы, упол­но­мо­чен­ные пра­во­слав­ной хри­сти­ан­ской об­щи­ны, про­сим осво­бо­дить на­ше­го свя­щен­ни­ка Со­фро­ния Несме­я­но­ва, в ко­то­ром вся об­щи­на име­ет край­нюю нуж­ду. А по­это­му нас упол­но­мо­чи­ли про­сить Вас от­пу­стить до су­да на по­ру­ки всей юрьев­ской об­щи­ны на­ше­го свя­щен­ни­ка Со­фро­ния Несме­я­но­ва. И мы без ре­зуль­та­та не по­едем, по­ка Вы не от­пу­сти­те, и ес­ли не от­пу­сти­те, то мы бу­дем про­сить те­ле­грам­мой пред­се­да­те­ля ЦИКа Ми­ха­и­ла Ива­но­ви­ча Ка­ли­ни­на о рас­по­ря­же­нии Воль­ско­му ГПУ об удо­вле­тво­ре­нии нуж­ды на­род­ной: от­пу­стить свя­щен­ни­ка Несме­я­но­ва до су­да на по­ру­ки юрьев­ской об­щи­ны».

На­пу­ган­ный про­ше­ни­я­ми и на­стой­чи­во­стью ве­ру­ю­щих, со­труд­ник в тот же день от­пра­вил о. Со­фро­ния эта­пом из Воль­ска в Са­ра­тов­ский изо­ля­тор спе­ци­аль­но­го на­зна­че­ния, но до­ку­мен­тов на со­дер­жа­ние в тюрь­ме ГПУ не при­слал, и на­чаль­ник тюрь­мы на­пра­вил в Са­ра­тов­ское ГПУ за­прос с прось­бой: «Вы­слать по­ста­нов­ле­ние на со­дер­жа­ние под стра­жей».

13 ап­ре­ля упол­но­мо­чен­ный Са­ра­тов­ско­го ГПУ под­пи­сал по­ста­нов­ле­ние: «При­ни­мая во вни­ма­ние со­вер­шен­ные им пре­ступ­ле­ния... из­брать Несме­я­но­ву Со­фро­нию Ха­ри­то­но­ви­чу... со­дер­жа­ние под стра­жей в Са­ра­тов­ском гу­берн­ском изо­ля­то­ре по 2-й ка­те­го­рии...»

Отец Со­фро­ний ви­нов­ным се­бя не при­знал и, на­хо­дясь в тюрь­ме, 19 ап­ре­ля на­пи­сал в ГПУ за­яв­ле­ние, ко­то­рое пе­ре­дал через стар­ше­го над­зи­ра­те­ля по кор­пу­су. В нем свя­щен­ник пи­сал: «Ото­бран­ные у ме­ня во вре­мя обыс­ка аген­том ГПУ го­ро­да Воль­ска до­ку­мен­ты, — все ду­хов­но­го и цер­ков­но­го ха­рак­те­ра и на­прав­ле­ния, за­щи­ща­ю­щие цер­ков­ные за­ко­ны и апо­столь­ские и со­бор­ные пра­ви­ла. В чис­ле этих до­ку­мен­тов есть до­ку­мент, вы­дан­ный гре­че­ским пред­ста­ви­те­лем, ар­хи­манд­ри­том Ва­си­ли­ем Ди­мо­пу­ло, ко­то­рый про­жи­ва­ет в Москве. Этот до­ку­мент Ди­мо­пу­ло был вы­дан нам в под­твер­жде­ние... то­го, что на­ша Цер­ковь пат­ри­ар­ше­го управ­ле­ния при­зна­ет­ся Все­лен­ским Пат­ри­ар­ха­том. Та­кой до­ку­мент нам необ­хо­дим был, по­то­му что пред­ста­ви­тель об­нов­лен­че­ской церк­ви епи­скоп Ми­ха­ил Пост­ни­ков, про­ез­жая по кол­лек­ти­вам с об­зо­ром, на дис­пу­тах предъ­яв­лял до­ку­мент, вы­дан­ный гре­че­ским пред­ста­ви­те­лем Ди­мо­пу­ло, о том, что их об­нов­лен­че­ский Свя­щен­ный Си­нод при­знан Все­лен­ским Пат­ри­ар­ха­том, за­яв­ляя мо­ля­щим­ся, что ста­ро­цер­ков­ни­ки пат­ри­ар­ше­го те­че­ния Все­лен­ским Пат­ри­ар­хом не при­зна­ют­ся, и гром­ко вы­зы­вал, чтобы мы предъ­яви­ли до­ку­мент о том, что мы при­зна­ны Все­лен­ским Пат­ри­ар­хом. По­сле это­го я по­ехал по по­ру­че­нию об­щин в Моск­ву к за­ме­сти­те­лю Ме­сто­блю­сти­те­ля Мит­ро­по­ли­ту Сер­гию, где в Си­но­де пер­вый раз слу­чай­но встре­тил­ся с Ди­мо­пу­ло, ко­то­рый при сви­де­те­лях обе­щал мне вы­дать упо­мя­ну­тый вы­ше до­ку­мент и пред­ло­жил мне зай­ти к нему на квар­ти­ру в тот же день ве­че­ром, где и вы­дал мне его. В про­цес­се след­ствия мне ста­ло из­вест­но, что Ди­мо­пу­ло от вы­да­чи нам, ста­ро­цер­ков­ни­кам, та­ко­го до­ку­мен­та от­ка­зал­ся, вы­ска­зал­ся за то, что этот до­ку­мент под­дель­ный, вот это-то и слу­жит ма­те­ри­а­лом об­ви­не­ния ме­ня. Про­ве­рить факт под­лин­но­сти до­ку­мен­та мож­но пу­тем сли­че­ния под­пи­си Ди­мо­пу­ло и пе­ча­ти. Ес­ли факт от­ре­че­ния Ди­мо­пу­ло от вы­да­чи это­го до­ку­мен­та под­твер­дит­ся и ес­ли под­лин­ность это­го до­ку­мен­та станет несо­мнен­ной, то ав­то­ри­тет ар­хи­манд­ри­та Ди­мо­пу­ло в гла­зах не толь­ко всех свя­щен­но­слу­жи­те­лей, но и всех ве­ру­ю­щих те­ря­ет до­ве­рие. На­ша на­деж­да на ар­хи­манд­ри­та Ди­мо­пу­ло бы­ла все­гда та­ко­ва, что он на слу­чай об­ра­ще­ния к нему нас, ста­ро­цер­ков­ни­ков, и их, об­нов­лен­цев, бу­дет пра­вым и бес­при­страст­ным су­дьей... Те­перь же, как это ни уди­ви­тель­но, но при­хо­дит­ся ве­рить то­му, что пре­иму­ще­ство на сто­роне об­нов­лен­цев, так как свя­щен­ни­ки-об­нов­лен­цы се­ла Бол­тая, Ка­ли­ни­на и Озе­рок Воль­ско­го уез­да, по­смот­рев у ме­ня до­ку­мент Ди­мо­пу­ло, воз­му­ти­лись и за­яви­ли, что ме­ня за этот до­ку­мент аре­сту­ют и его у ме­ня от­бе­рут. Так это и про­изо­шло. С 11 фев­ра­ля я от­бы­ваю за­клю­че­ние и на­хо­жусь под след­стви­ем, но­вых ма­те­ри­а­лов след­ствия не об­на­ру­же­но, да их и нет. По­это­му про­шу Вас осво­бо­дить ме­ня под рас­пис­ку или от­пу­стить на по­ру­ки на­шей об­щи­ны се­ла Юрьев­ки...»

20 ап­ре­ля упол­но­мо­чен­ный Са­ра­тов­ско­го ГПУ со­ста­вил по «де­лу» о. Со­фро­ния об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние: «...яв­ля­ясь свя­щен­ни­ком церк­ви се­ла Юрьев­ки, Несме­я­нов за­ни­мал­ся про­па­ган­дой и аги­та­ци­ей сре­ди ве­ру­ю­щих, на­прав­лен­ной к воз­буж­де­нию ре­ли­ги­оз­ной враж­ды, яв­ля­ясь ярым за­щит­ни­ком Сер­ги­ев­ской ори­ен­та­ции и непри­ми­ри­мым вра­гом со­вет­ской вла­сти... Разъ­ез­жая по се­лам и груп­пи­руя во­круг се­бя ку­лац­кий ан­ти­со­вет­ский эле­мент и ве­дя аги­та­цию, на­прав­лен­ную к воз­буж­де­нию ре­ли­ги­оз­ной враж­ды и суе­ве­рия сре­ди ве­ру­ю­щих, он яв­но под­ры­вал ав­то­ри­тет и по­ли­ти­ку со­вет­ской вла­сти в от­но­ше­нии от­де­ле­ния Церк­ви от го­су­дар­ства. Но при­ни­мая во вни­ма­ние, что в де­ле нет до­ста­точ­но­го ма­те­ри­а­ла для пре­да­ния глас­но­му су­ду на ос­но­ва­нии при­ка­за ОГПУ № 172 от 2/IV–27 го­да и по­ло­же­ния об ор­га­нах ОГПУ, п. 7, по­ла­гал бы на­сто­я­щее де­ло пе­ре­дать через 6-е от­де­ле­ние СО ОГПУ в Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ для рас­смот­ре­ния его во вне­су­деб­ном по­ряд­ке и при­ме­не­ния к Несме­я­но­ву адми­ни­стра­тив­ной вы­сыл­ки из пре­де­лов Са­ра­тов­ской гу­бер­нии».

Де­ло бы­ло от­прав­ле­но в Моск­ву на рас­смот­ре­ние пред­ста­ви­те­ля 6-го от­де­ле­ния Сек­рет­но­го от­де­ла ОГПУ, ко­то­рый со­ста­вил свое за­клю­че­ние: «Де­ло воз­ник­ло в Са­ра­тов­ском ОГПУ на ос­но­ва­нии по­сту­пив­ших све­де­ний о том, что граж­да­нин Несме­я­нов Со­фро­ний Ха­ри­то­но­вич (свя­щен­ник), 56 лет, ве­дет ан­ти­со­вет­скую де­я­тель­ность... Про­из­ве­ден­ным след­стви­ем ин­кри­ми­ни­ру­е­мое Несме­я­но­ву об­ви­не­ние не уста­нов­ле­но». 17 ав­гу­ста 1928 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ по­ста­но­ви­ло осво­бо­дить свя­щен­ни­ка из-под стра­жи, «за­чтя в на­ка­за­ние срок пред­ва­ри­тель­но­го за­клю­че­ния».

По­сле осво­бож­де­ния о. Со­фро­ний стал слу­жить в хра­ме се­ла Улы­бов­ки Са­ра­тов­ской об­ла­сти. Под­ня­лась но­вая вол­на го­не­ний. Со­вет­ская власть вновь ли­ша­ла кре­стьян зем­ли, предо­ста­вив им един­ствен­ную воз­мож­ность тру­да на зем­ле — быть ра­бо­чи­ми в кол­лек­тив­ном хо­зяй­стве. Не кол­лек­тив­но­го хо­зяй­ства бо­я­лись кре­стьяне, де­ды ко­то­рых еще не за­бы­ли, что и при ца­ре бы­ло об­щин­ное земле­вла­де­ние. Но то бы­ло страш­но, что те­перь кол­хоз­ное хо­зяй­ство устра­и­ва­лось людь­ми неве­ру­ю­щи­ми и за­ча­стую нена­ви­дев­ши­ми Бо­га. От это­го ве­я­ло уже не кре­стьян­ским ми­ром, а са­та­нин­ским об­ще­ством. Для устро­и­те­лей кол­хо­зов и со­вет­ской сель­ской вла­сти са­мым страш­ным про­тив­ни­ком ви­дел­ся сель­ский свя­щен­ник, к ко­то­ро­му кре­стьяне шли раз­ре­шать все свои во­про­сы и ду­мы. И на свя­щен­ни­ков по­сы­па­лись до­но­сы, ча­ще все­го вы­мыш­лен­ные, но вра­ги церк­ви в се­ле по­ни­ма­ли, что сей­час при­шло их вре­мя, и лож­ные до­но­сы и кле­ве­та бу­дут при­ня­ты вла­стя­ми за под­лин­ные. Да и упол­но­мо­чен­ные ОГПУ под­би­ва­ли к пи­са­нию та­ких лже­сви­де­тельств. Со­став­ля­лись они и на о. Со­фро­ния, и 29 де­каб­ря 1930 го­да при вы­ез­де из се­ла он был аре­сто­ван. Его об­ви­ни­ли в том, что он буд­то бы «вел ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию, на­прав­лен­ную про­тив ме­ро­при­я­тий со­вет­ской вла­сти и пар­тии, про­во­ди­мых на се­ле; груп­пи­руя жен­щин, под­го­тав­ли­вал мас­су про­тив хле­бо­за­го­то­вок, зай­мов и раз­ла­гал ра­бо­ту кол­хо­за».

На до­про­се 17 ян­ва­ря 1931 го­да о. Со­фро­ний ка­те­го­рич­но ска­зал: «С ан­ти­со­вет­ской аги­та­ци­ей про­тив ме­ро­при­я­тий пар­тии и вла­стей ни­где не вы­сту­пал. Жен­щин и муж­чин не груп­пи­ро­вал. Про­тив хле­бо­за­го­то­вок, кол­лек­ти­ви­за­ции, зай­ма сре­ди кре­стьян не го­во­рил. К свер­же­нию со­вет­ской вла­сти мас­су не под­го­тав­ли­вал и ком­му­ни­стам и ак­ти­ву угроз не де­лал»

2 фев­ра­ля был до­про­шен пред­се­да­тель сель­со­ве­та Улы­бов­ки, на­ка­нуне дав­ший справ­ку, в ко­то­рой пи­сал, что о. Со­фро­ний «про­явил се­бя как ан­ти­со­вет­ский че­ло­век, вел раз­го­во­ры про­тив зай­ма и аги­ти­ро­вал про­тив кол­хоз­но­го стро­и­тель­ства». Те­перь на до­про­се он по­ка­зы­вал: «Свя­щен­ник Несме­я­нов Со­фро­ний Ха­ри­то­но­вич в се­ле Улы­бов­ке про­жи­вал толь­ко око­ло двух недель. От­ку­да он по­явил­ся — я не знаю, но за вре­мя пре­бы­ва­ния в се­ле су­мел за­ре­ко­мен­до­вать се­бя как ан­ти­со­вет­ский тип. Сре­ди кре­стьян по во­про­су о ве­сен­ней по­сев­ной кам­па­нии го­во­рил: "Вот сей­час за­став­ля­ют му­жи­ка го­то­вить­ся к се­ву, а спра­ши­ва­ет­ся, для ко­го се­ять? Для то­го, чтобы власть опять вы­греб­ла у му­жи­ков весь хлеб. Они го­то­вят­ся к войне, по­это­му и жмут му­жи­ка, чтобы за­па­стись хле­бом". Ко­гда я его вы­звал в сель­со­вет и пред­ло­жил при­об­ре­сти об­ли­га­ции зай­ма, он за­явил: "За­ем я брать не бу­ду, ме­ня и так обо­дра­ли на ста­ром ме­сте, где я рань­ше слу­жил, и те­перь вы на­вя­зы­ва­е­те об­ли­га­ции. Я вам не му­жик, это он бо­ит­ся и по­это­му без­ро­пот­но вы­пол­ня­ет ва­ши рас­по­ря­же­ния. Вам ма­ло оби­рать му­жи­ка, так вы и до ду­хо­вен­ства до­би­ра­е­тесь". И от зай­ма ка­те­го­ри­че­ски от­ка­зал­ся».

В тот же день один из став­лен­ни­ков сель­со­ве­та по­ка­зал, буд­то о. Со­фро­ний «во вре­мя сво­е­го пре­бы­ва­ния в се­ле Улы­бов­ке вел ан­ти­со­вет­скую де­я­тель­ность, ста­ра­ясь в гла­зах ве­ру­ю­щих за­во­е­вать ав­то­ри­тет; од­новре­мен­но пы­тал­ся сры­вать хо­зяй­ствен­но-по­ли­ти­че­ские кам­па­нии в се­ле. Сре­ди кре­стьян го­во­рил: "Ло­ша­дей всех за­му­чи­ли, кор­ма нет, власть ста­ра­ет­ся вы­вез­ти весь хлеб из рай­о­на, а му­жик от­ду­вай­ся. Хлеб вы­ве­зут, и кре­стьяне оста­нут­ся без хле­ба. С та­ки­ми по­ряд­ка­ми да­ле­ко не уедут, на­до мо­лить­ся Бо­гу, чтобы Гос­подь не до­пу­стил го­ло­да, как в 1921 го­ду"».

4 фев­ра­ля сле­до­ва­тель до­про­сил еще од­но­го «де­жур­но­го сви­де­те­ля», ко­то­рый по­ка­зал, что о. Со­фро­ний «18 де­каб­ря 1930 го­да го­во­рил: "Со­вет­ская власть хле­бо­за­го­тов­кой ра­зо­рит все кре­стьян­ское хо­зяй­ство и за­го­нит му­жи­ка в ка­ба­лу... его гра­бят хле­бо­за­го­тов­кой, ты­ка­ют ему за­ем, как нож ост­рый в гор­ло, и го­нят на­силь­но в кол­хоз в но­вую ка­ба­лу, как в ог­нен­ное пек­ло са­та­ны. Му­жик при со­вет­ской вла­сти за­бит, обез­ли­чен, ему не да­ют рта ра­зи­нуть де­ре­вен­ские ком­му­ни­сты, это на­си­лие мо­жет раз­ря­дить­ся толь­ко са­ми­ми му­жи­ка­ми — они по­гиб­нут при этой вла­сти, ес­ли не сверг­нут ее. Му­жи­ки со­бра­ли уро­жай, а у них весь хлеб ото­бра­ли, хлеб вы­во­зят в го­ро­да и за гра­ни­цу, а кре­стьяне оста­ют­ся го­лод­ны­ми, и в ито­ге их бес­плат­но вы­го­ня­ют на вы­воз хле­ба в Вольск, ло­ша­ди дох­нут, а со­вет­ская власть ви­дит му­че­ния кре­стьян, но мол­чит, ибо к то­му ве­дут, чтобы окон­ча­тель­но за­ду­шить их"».

Отец Со­фро­ний ка­те­го­рич­но от­верг все вы­дви­ну­тые про­тив него об­ви­не­ния. 14 фев­ра­ля Трой­ка ОГПУ при­го­во­ри­ла его к ссыл­ке Се­вер­ный край на три го­да.

В 1933 го­ду иеро­мо­нах Со­фро­ний вер­нул­ся из ссыл­ки в го­род Вольск и устро­ил­ся ра­бо­тать сто­ро­жем в Свя­то­тро­иц­ком хра­ме; но не сто­ро­жем хо­те­лось ему быть, и в 1935 го­ду он уехал в Тверь, к свя­то­му ар­хи­епи­ско­пу Фад­дею, про­сить ме­ста свя­щен­ни­ка. Вла­ды­ка на­пра­вил его слу­жить в храм се­ла Рож­де­ствен­ско­го Ка­шин­ско­го рай­о­на.

Через год иеро­мо­нах Со­фро­ний был пе­ре­ве­ден в се­ло Улья­но­ва Го­ра, а в фев­ра­ле 1937 го­да — в храм се­ла Ло­зье­ва Бе­жец­ко­го рай­о­на. Свя­щен­ни­ку бы­ло то­гда шесть­де­сят шесть лет, и не под­ни­мись в это вре­мя но­вая вол­на бес­по­щад­ных го­не­ний, про­слу­жил бы он в хра­ме до са­мой кон­чи­ны, на­ча­лись го­не­ния, — на од­них они на­во­ди­ли ужас, а для ве­ру­ю­щих они яви­лись лест­ни­цей, ко­то­рой они нетруд­но шли к Гос­по­ду в Цар­ство Небес­ное.

1 сен­тяб­ря 1937 го­да со­труд­ник Бе­жец­ко­го рай­он­но­го от­де­ла НКВД Че­ре­па­нов вы­звал на до­прос из се­ла Гла­зье­ва про­па­ган­ди­ста рай­ко­ма ВКП (б) Ели­на, и тот по­ка­зал: «Мне из­вест­но, что Несме­я­нов Со­фро­ний Ха­ри­то­но­вич с 1936 го­да ра­бо­та­ет в ка­че­стве свя­щен­ни­ка и за­ни­ма­ет­ся со­вет­ской аги­та­ци­ей, на­прав­лен­ной про­тив со­ци­а­ли­сти­че­ско­го стро­и­тель­ства, на­при­мер, в июле 1937 го­да кол­хоз­ни­ца Се­ро­ва Ан­на Ильи­нич­на, у ко­то­рой муж за­ни­мал­ся пьян­ством, по­шла к свя­щен­ни­ку Несме­я­но­ву с це­лью от­влечь сво­е­го му­жа от пьян­ства. По при­хо­ду Се­ро­вой к свя­щен­ни­ку по­след­ний пред­ло­жил ее му­жу са­мо­му явить­ся к нему. Через неко­то­рое вре­мя на квар­ти­ру к свя­щен­ни­ку при­был Се­ров, у них за­вя­зал­ся раз­го­вор раз­ные те­мы. Се­ров вы­слу­шал свя­щен­ни­ка, по­обе­щал ве­че­ром зай­ти и уда­лил­ся. В этот же день Се­ров о слу­чив­шем­ся со­об­щил мне. Я ему ид­ти не по­со­ве­то­вал и со­об­щил об этом в рай­он­ный от­дел НКВД. Из раз­го­во­ра Се­ро­в­ва вид­но, что Несме­я­нов при­гла­шал его к се­бе не слу­чай­но, а чтобы втя­нуть его в свою ан­ти­со­вет­скую ор­га­ни­за­цию и за­ни­мать­ся контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­стью».

На сле­ду­ю­щий день со­труд­ник НКВД вы­звал для до­про­са Алек­сан­дру Мель­ни­ко­ву — хо­зяй­ку до­ма, где пер­вое вре­мя по при­ез­де жил о. Со­фро­ний, чле­на цер­ков­но­го со­ве­та и пса­лом­щи­цу. Она по­ка­за­ла:

— Лич­но мне свя­щен­ник го­во­рил, что кол­хо­зы яв­ля­ют­ся ос­нов­ной при­чи­ной низ­кой по­се­ща­е­мо­сти церк­ви. Ес­ли бы не бы­ло кол­хо­за, каж­дый кре­стья­нин имел бы пол­ную сво­бо­ду и яв­лял­ся бы ак­тив­ным по­се­ти­те­лем церк­ви. Кол­хо­зы есть ор­га­ни­за­ция про­ти­во­бо­же­ствен­ная, ко­то­рая от­уча­ет от Церк­ви, за­ча­стую кол­хоз­ник изъ­яв­ля­ет же­ла­ние ид­ти в цер­ковь, а его на­ря­жа­ют на ра­бо­ту.

— Что вы мо­же­те ска­зать о раз­го­во­рах Несме­я­но­ва о ста­лин­ской кон­сти­ту­ции? — спро­сил сле­до­ва­тель.

— Свя­щен­ник Несме­я­нов име­ет текст ста­лин­ской кон­сти­ту­ции, и мне из­вест­но, что он ее мно­го раз чи­тал, а о про­чи­тан­ном мне го­во­рил: «Кон­сти­ту­ция предо­ста­ви­ла пра­во каж­до­му жи­ву­ще­му в Со­вет­ском Со­ю­зе сво­бод­но по­се­щать цер­ков­ные служ­бы... Со­глас­но кон­сти­ту­ции при­тес­нять нас ни­кто не име­ет пра­ва, в Ле­нин­гра­де по­се­ща­е­мость церк­ви воз­рос­ла, хо­дят и мо­лят­ся же­ны ком­му­ни­стов, а ком­му­ни­сты в этом их по­ощ­ря­ют. Кре­стьяне, про­жи­ва­ю­щие в Ло­зье­ве, в са­мое бли­жай­шее вре­мя то­же бу­дут по­се­щать цер­ковь бо­лее ак­тив­но».

— Что вам из­вест­но о при­зы­ве Несме­я­но­ва к тер­ро­ри­сти­че­ско­му ак­ту на пред­се­да­те­ля сель­со­ве­та Де­мен­тье­ва?

— В ав­гу­сте 1937 го­да был мо­ле­бен, и в это вре­мя пред­се­да­тель сель­со­ве­та с дву­мя плот­ни­ка­ми за­шли в цер­ков­ную огра­ду, о чем ста­ло из­вест­но всем мо­ля­щим­ся. Не знаю, что ска­зал Несме­я­нов, но знаю, что из церк­ви все вы­бе­жа­ли, окру­жи­ли пред­се­да­те­ля и ста­ли кри­чать, что цер­ковь разо­рять не да­дим, про­сим немед­лен­но от­сю­да уда­лить­ся. Дабы из­бе­жать недо­ра­зу­ме­ний, пред­се­да­тель го­во­рил окру­жа­ю­щим, что он цер­ковь тро­гать не ду­ма­ет, а при­шел по­смот­реть тес, и по­сле этих раз­го­во­ров все мо­ля­щи­е­ся сно­ва за­шли в цер­ковь и ста­ли мо­лить­ся. Несме­я­нов по по­во­ду при­хо­да пред­се­да­те­ля сель­со­ве­та в цер­ковь вы­ра­зил недо­воль­ство тем, что цер­ковь при­тес­ня­ют, слу­жить невоз­мож­но, и так да­лее. Его об­ра­ще­ни­ем при­хо­жане церк­ви бы­ли взвол­но­ва­ны и в свою оче­редь до­го­во­ри­лись не да­вать сель­со­ве­ту оби­рать цер­ковь.

— Несме­я­нов, бу­дучи ва­шим квар­ти­ран­том, ча­сто при­ни­мал по­се­ти­те­лей и вел с ни­ми бе­се­ды? Ска­жи­те со­дер­жа­ние бе­сед и фа­ми­лии его по­сто­ян­ных по­се­ти­те­лей.

— Несме­я­нов по при­ез­де в Ло­зье­во ни­ко­го не знал и по­се­ти­те­лей у него ни­ка­ких не бы­ло.

На сле­ду­ю­щий день был вы­зван на до­прос сви­де­тель Иван Се­ров. Сле­до­ва­тель спро­сил его:

— Что вы мо­же­те ска­зать по де­лу контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти Несме­я­но­ва Со­фро­ния Ха­ри­то­но­ви­ча?

— Мне из­вест­но, что Со­фро­ний Ха­ри­то­но­вич Несме­я­нов с 1936 го­да ра­бо­та­ет в се­ле Ло­зье­ве в ка­че­стве свя­щен­ни­ка. За­ни­ма­ет­ся контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ци­ей... дабы про­ти­во­сто­ять со­вет­ской вла­сти. На­при­мер, в на­ча­ле ав­гу­ста 1937 го­да я по­лу­чил день­ги за ре­монт шко­лы и немно­го вы­пил, о чем узна­ла же­на. На­зав­тра же же­на по­шла к свя­щен­ни­ку Несме­я­но­ву и ска­за­ла, что я пью и он дол­жен ме­ня от­учить. Свя­щен­ник со­гла­сил­ся и по­слал за мной де­воч­ку. Ко­гда я при­шел к нему в ка­мор­ку, он ме­ня по­са­дил и на­чал го­во­рить, что я хо­ро­ший му­жик, но ма­ло мо­люсь Бо­гу, и на ве­чер он ме­ня при­гла­сил, чтобы я был у него обя­за­тель­но, ибо се­го­дня ве­че­ром, ска­зал он, у ме­ня со­бе­рут­ся неко­то­рые, и мы по­мо­лим­ся. Я ве­че­ром к нему не по­шел, но знаю, что у него бы­ло сбо­ри­ще. На­зав­тра же свя­щен­ник при­хо­дит ко мне и на­чи­на­ет ме­ня упре­кать, что я не при­шел, пред­ло­жил мне за­пи­сать­ся в его ор­га­ни­за­цию с це­лью от­вык­нуть от ви­на. В это вре­мя же­на за­да­ла ему во­прос: «Вас, ба­тюш­ка, ка­жет­ся, за­би­ра­ли?» Он от­ве­тил: «Сей­час но­вая кон­сти­ту­ция, мо­лить­ся Бо­гу мо­жет вся­кий, ме­ня за­би­рать не име­ют пра­ва, в Ле­нин­гра­де у ком­му­ни­стов же­ны все хо­дят в цер­ковь, и ком­му­ни­сты са­ми их спро­ва­жи­ва­ют и да­же да­ют им де­нег. Толь­ко здесь лю­ди оба­сур­ма­ни­лись и не хо­дят в цер­ковь, ско­ро все рав­но бу­дут хо­дить». По­сле этих раз­го­во­ров он ушел до­мой и еще несколь­ко раз при­сы­лал за мной, чтобы я явил­ся к нему. В ав­гу­сте 1937 го­да ко мне при­шла на квар­ти­ру те­ща и го­во­рит, что ба­тюш­ка очень хо­ро­шо чи­та­ет про­по­ве­ди, го­во­рит, что лю­ди оба­сур­ма­ни­лись, при­вы­ка­ют к нехо­ро­шей жиз­ни, а в кон­це про­по­ве­ди ска­зал, что лю­ди все по­ка­ют­ся. Из раз­го­во­ров мо­ей же­ны и те­щи вид­но, что свя­щен­ник в сво­их про­по­ве­дях про­тас­ки­ва­ет контр­ре­во­лю­цию, груп­пи­ру­ет око­ло се­бя ве­ру­ю­щих и на­стра­и­ва­ет их про­тив со­вет­ской вла­сти. 25 ав­гу­ста 1937 го­да пред­се­да­тель сель­со­ве­та Де­мен­тьев при­шел ко мне, и мы вме­сте по­шли в цер­ковь смот­реть тес. Еще до на­ше­го при­хо­да ста­ро­ста церк­ви со­об­щи­ла свя­щен­ни­ку, что мы идем, а в это вре­мя был мо­ле­бен. Свя­щен­ник об­ра­тил­ся к мо­ля­щим­ся с при­зы­вом за­щи­тить его и цер­ковь от гра­бе­жа, а по су­ще­ству при­звал всех при­сут­ству­ю­щих на мо­лебне к тер­ро­ри­сти­че­ско­му ак­ту на Де­мен­тье­ва. По­сле про­из­не­сен­ной ре­чи свя­щен­ни­ка все при­сут­ству­ю­щие вы­бе­жа­ли на ули­цу, окру­жи­ли Де­мен­тье­ва, да­вай ма­хать ку­ла­ка­ми и кри­чать, что не да­дим гра­би­те­лям гра­бить цер­ковь, вы и так всех огра­би­ли. Я и Та­ра­сов убе­жа­ли, а Де­мен­тьев остал­ся в кру­гу. Но, как вид­но, из бо­яз­ни, что за по­ку­ше­ние при­вле­кут к от­вет­ствен­но­сти, тер­ро­ри­сти­че­ский акт не со­сто­ял­ся... Свя­щен­ни­ка, как про­по­вед­ни­ка ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции и вра­га тру­дя­щих­ся, нуж­но убрать.

На сле­ду­ю­щий день сле­до­ва­тель до­про­сил пред­се­да­те­ля сель­со­ве­та Де­мен­тье­ва. Он по­ка­зал:

— 25 ав­гу­ста 1937 го­да я как пред­се­да­тель сель­со­ве­та взял с со­бой кол­хоз­ни­ков Се­ро­ва, Та­ра­со­ва и Маш­ко­ва и мы по­шли по­смот­реть тес, при­над­ле­жа­щий сель­со­ве­ту, хра­ня­щий­ся в цер­ков­ной огра­де. В церк­ви в это про­ис­хо­дил мо­ле­бен. Вос­поль­зо­вав­шись этим слу­ча­ем, свя­щен­ник об­ра­тил­ся к мо­ля­щим­ся, что цер­ковь гра­бят, не да­ют по­коя, все мо­ля­щи­е­ся долж­ны за­сту­пить­ся, и при­звал всех при­сут­ству­ю­щих в церк­ви про­из­ве­сти на­до мною тер­ро­ри­сти­че­ский акт. По­сле его при­зы­ва все мо­ля­щи­е­ся вы­бе­жа­ли из церк­ви и ки­ну­лись на нас. Се­ров, Та­ра­сов и Маш­ков, ис­пу­гав­шись тол­пы, убе­жа­ли, а я остал­ся один. Мо­ля­щи­е­ся ме­ня окру­жи­ли, ста­ли ма­хать ку­ла­ка­ми над мо­ей го­ло­вой и кри­ча­ли: «Гра­би­те­ли, огра­би­ли нас, мы вам по­ка­жем, как нас гра­бить!» — и ряд дру­гих контр­ре­во­лю­ци­он­ных вы­кри­ков. Дол­го ме­ня не от­пус­ка­ли, угро­жа­ли мне, но, ви­ди­мо, из бо­яз­ни от­вет­ствен­но­сти за убий­ство, — тер­ро­ри­сти­че­ский акт не со­сто­ял­ся. По­сле то­го как я ушел, мо­ля­щи­е­ся за­шли в цер­ковь, свя­щен­ник на­чал чи­тать и го­во­рить всем: «Мы жи­вем по­след­ние го­ды, год от го­да ста­но­вит­ся все ху­же и ху­же, на­ро­дил­ся ан­ти­христ, все ре­ки бу­дут за­ли­ты кро­вью...» От его про­по­ве­ди все при­сут­ству­ю­щие за­пла­ка­ли. Об этом фак­те мне со­об­щи­ла ста­ру­ха Ми­не­е­ва.

Спу­стя две неде­ли, 22 сен­тяб­ря, НКВД аре­сто­вал свя­щен­ни­ка, и сра­зу на­ча­лись до­про­сы. С за­вид­ным му­же­ством, вы­держ­кой, тер­пе­ни­ем и все­пе­ре­но­ся­щим хри­сти­ан­ским сми­ре­ни­ем дер­жал­ся о. Со­фро­ний.

Сле­до­ва­тель спра­ши­вал:

— След­ствию из­вест­но о том, что в на­ча­ле 1937 го­да в бе­се­де с кол­хоз­ни­ком Ива­ном Се­ро­вым и его же­ной вы ис­тол­ко­вы­ва­ли ста­лин­скую кон­сти­ту­цию в ан­ти­со­вет­ском ду­хе. Что вы мо­же­те по­ка­зать по су­ще­ству во­про­са?

Свя­щен­ник от­ве­чал:

— В мае или июне 1937 го­да у ме­ня дей­стви­тель­но в ха­те кол­хоз­ни­ка Се­ро­ва в при­сут­ствии его и его же­ны про­ис­хо­ди­ла бе­се­да о ста­лин­ской кон­сти­ту­ции. В бе­се­де я ука­зал, что кон­сти­ту­ция очень хо­ро­ша, осо­бо от­ме­тил зна­че­ние 124-й ста­тьи кон­сти­ту­ции, где го­во­рит­ся о сво­бо­де ве­ро­ис­по­ве­да­ния. Здесь же я ска­зал, что я чи­тал кни­гу Ле­ни­на, где он пи­шет, что, хо­тя муж ком­му­нист, а же­на ве­ру­ю­щая, он как муж не име­ет пра­ва за­пре­щать жене мо­лить­ся и хо­дить в цер­ковь. Дру­гих раз­го­во­ров я о кон­сти­ту­ции не вел.

— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы 25 ав­гу­ста 1937 го­да в мо­мент, ко­гда пред­се­да­тель сель­со­ве­та Де­мен­тьев с по­ня­ты­ми при­шел к церк­ви для осмот­ра до­сок, при­зва­ли ве­ру­ю­щих к ока­за­нию со­про­тив­ле­ния, чуть не вы­лив­ше­го­ся в фор­му тер­ак­та над пред­се­да­те­лем сель­со­ве­та Де­мен­тье­вым и по­ня­ты­ми. Вы под­твер­жда­е­те это?

— Нет, я от­ри­цаю свое уча­стие в воз­буж­де­нии тол­пы ве­ру­ю­щих. Я был в церк­ви, за­ни­мал­ся бо­го­слу­же­ни­ем, и ве­ру­ю­щие са­ми, по сво­ей ини­ци­а­ти­ве, окру­жи­ли пред­се­да­те­ля Де­мен­тье­ва и тре­бо­ва­ли, чтобы сель­со­вет не за­би­рал у церк­ви до­сок, так как они нуж­ны нам.

— След­ствию из­вест­но, что вы на­стой­чи­во во­вле­ка­ли граж­да­ни­на Се­ро­ва Ива­на в ор­га­ни­зо­ван­ное ва­ми об­ще­ство непью­щих. Ска­жи­те, что это за об­ще­ство, его це­ли, за­да­чи и со­став.

— Об­ще­ства непью­щих я не ор­га­ни­зо­вы­вал, и о су­ще­ство­ва­нии та­ко­во­го мне неиз­вест­но. Зная граж­да­ни­на Се­ро­ва Ива­на как склон­но­го к пьян­ству, я два ра­за бе­се­до­вал с ним по это­му по­во­ду, со­ве­туя ему бро­сить пить. Один раз он у ме­ня был на квар­ти­ре, где я со­ве­то­вал ему бро­сить пить.

— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы за­ни­ма­лись чте­ни­ем в церк­ви ан­ти­со­вет­ских про­по­ве­дей. Рас­ска­жи­те, что вас по­бу­ди­ло к это­му?

— Про­по­ве­ди я чи­таю в церк­ви, од­на­ко все они ре­ли­ги­оз­но­го со­дер­жа­ния. Ан­ти­со­вет­ских про­по­ве­дей я ни­ко­гда не чи­тал.

По­сле до­про­сов свя­щен­ни­ка сле­до­ва­тель до­про­сил чле­на цер­ков­но­го со­ве­та Фе­до­ра Стри­же­ва. Тот по­ка­зал, что о. Со­фро­ний буд­то бы го­во­рил: «Сей­час все оба­сур­ма­ни­лись, в ко­опе­ра­ции нече­го взять, все по­чти го­лод­ные, а со­вет­ская власть уго­ща­ет кре­стьян ви­ном, чтобы за­лить го­ре на­род­ное, а все осталь­ное от­прав­ля­ет за гра­ни­цу». По по­во­ду ста­лин­ской кон­сти­ту­ции го­во­рил: «Ис­хо­дя из со­дер­жа­ния кон­сти­ту­ции, нас за­брать не име­ют пра­ва, ста­тья 124-я го­во­рит о сво­бо­де... а на са­мом де­ле при­тес­ня­ли и бу­дут при­тес­нять. Эта кон­сти­ту­ция обес­пе­чи­ва­ет сво­бо­ду и пра­во од­ним ком­му­ни­стам, а не кре­стья­нам». В ав­гу­сте ме­ся­це в бе­се­де с пев­чим до на­ча­ла служ­бы Несме­я­нов го­во­рил: «Без вся­ких при­чин со­вет­ская власть ме­ня в 1930 го­ду аре­сто­ва­ла и вы­сла­ла на три го­да. По­сле от­бы­тия сро­ка вы­сыл­ки я, в си­лу при­тес­не­ния, по­ра­бо­тал на пят­на­дца­ти ме­стах, раз­ве это жизнь, ко­гда со­чи­ня­ют, при­пи­сы­ва­ют, го­ня­ют чест­ных лю­дей стро­ить раз­ные ка­на­лы». По по­во­ду «зай­ма укреп­ле­ния обо­ро­ны стра­ны» го­во­рил: «Все га­зе­ты пи­шут, что в со­вет­ской стране жизнь ста­но­вит­ся за­жи­точ­ной, а на са­мом де­ле, чем доль­ше жи­вем, тем боль­ше бед­не­ем, и всё по­то­му, что от­би­ра­ют по­след­ние ко­пей­ки у мир­но­го жи­те­ля, и на за­ем, ко­то­рый вы­пу­сти­ла со­вет­ская власть, кре­стьяне долж­ны бу­дут под си­лой на­жи­ма от­дать по­след­ние гро­ши, на сло­вах жи­вем за­жи­точ­но, а на де­ле го­ло­да­ем».

Через несколь­ко дней сле­до­ва­тель вы­звал же­ну Ива­на Се­ро­ва, Ан­ну. Она на во­про­сы сле­до­ва­те­ля от­ве­ти­ла так:

— В июне ме­ся­це 1937 го­да Несме­я­нов в сво­ей про­по­ве­ди из­ла­гал ан­ти­со­вет­ские взгля­ды: «Жизнь ста­ла тя­же­лой, на­сту­пи­ли, как вид­но, по­след­ние вре­ме­на, нуж­но пе­ре­но­сить все тя­же­сти и ка­ры, не на­ру­шать ска­за­ние Бо­га». Свя­щен­ник Несме­я­нов ча­сто за­хо­дил в мою квар­ти­ру, где ве­лись част­ные раз­го­во­ры, и в июне ме­ся­це 1937 го­да го­во­рил: «Жи­вем бед­но, в ко­опе­ра­ти­вах ни­че­го нет, кро­ме ви­на, как вид­но, ви­ном ду­ма­ют успо­ко­ить го­ре на­род­ное. В ря­де стран идет вой­на, бес­по­щад­но бьют ком­му­ни­стов, ско­ро, ви­ди­мо, до­бе­рут­ся и до Со­вет­ско­го Со­ю­за». В ав­гу­сте ме­ся­це, бу­дучи у нас на квар­ти­ре, при­шел по де­лу — по­про­сить ме­ня по­со­лить ему огур­цы, мой муж в это вре­мя по­чи­нял хо­мут, раз­го­вор за­шел о вине, и Несме­я­нов го­во­рил: «Хо­ди ча­ще в цер­ковь, дай обе­ща­ние, что пить не бу­дешь, за­хо­ди ко мне на квар­ти­ру, и мы с то­бой по­бе­се­ду­ем, опа­сать­ся церк­ви сей­час не нуж­но, вы­шла но­вая кон­сти­ту­ция, где раз­ре­ша­ет­ся каж­до­му сво­бод­но ве­ро­вать и по­се­щать цер­ковь». В июле ме­ся­це в лич­ной бе­се­де со мной вы­ска­зы­вал ряд обид на со­вет­скую власть, что его «при­тес­ня­ют, жить невоз­мож­но, кол­хоз­ни­ки хо­дят рва­ные, за­би­тые, в цер­ковь их не пус­ка­ют, а по­это­му ма­лые до­хо­ды в церк­ви, со­вет­ская власть не бес­по­ко­ит­ся о кол­хоз­ни­ке, а толь­ко оби­ра­ет его — то за­ем, то на­лог, а что име­ет­ся, так по­след­нее от­прав­ля­ют за гра­ни­цу. Со­вет­ская власть по­стро­е­на на на­си­лии, кол­хо­зы есть про­ти­во­бо­же­ствен­ная ор­га­ни­за­ция, и всту­пать в них не нуж­но».

Вновь сле­до­ва­те­ли при­сту­пи­ли к до­про­су свя­щен­ни­ка. С каж­дым но­вым до­про­сом для о. Со­фро­ния ста­но­ви­лось все оче­вид­нее, что след­ствие есть дерз­кий ого­вор, что все от на­ча­ла и до кон­ца по­стро­е­но на лжи.

2 ок­тяб­ря сле­до­ва­тель во вре­мя до­про­са спро­сил:

— Ска­жи­те, Несме­я­нов, сколь­ко раз у вас на квар­ти­ре устра­и­ва­лись пьян­ки, кто при­сут­ство­вал и ка­кие раз­го­во­ры про­ис­хо­ди­ли?

— В мае ме­ся­це 1937 го­да на Пас­ху по­сле утрен­ней служ­бы я при­гла­сил пев­чих кли­ро­са к се­бе на квар­ти­ру с це­лью по­здра­вить с празд­ни­ком Пас­хи. При­шли: Стри­жев (пред­се­да­тель цер­ков­но­го со­ве­та), Мель­ни­ко­ва Алек­сандра Алек­се­ев­на и еще две жен­щи­ны, фа­ми­лии ко­то­рых не знаю. Зай­дя в квар­ти­ру, мы про­пе­ли «Хри­стос Вос­кре­се». Про­ис­хо­дил раз­го­вор на те­му о со­ста­ве хо­ра при церк­ви, и на за­кус­ку мною бы­ла при­го­тов­ле­на мел­кая ры­беш­ка; я ска­зал, что в ко­опе­ра­ти­ве круп­ной ры­бы нет, а по­это­му огра­ни­чил­ся этой — «чем бо­гат, тем и рад», а раз­го­во­ров о том, что в ко­опе­ра­ти­ве од­но ви­но, ко­то­рым снаб­жа­ют на­шу ко­опе­ра­цию, и боль­ше взять там нече­го, я не вел. По­сле то­го, ко­гда кон­чи­ли петь «Хри­стос Вос­кре­се», я сде­лал за­ме­ча­ние, что в ста­рые вре­ме­на пе­ли кон­церт, а сей­час толь­ко «Хри­стос Вос­кре­се».

— Ска­жи­те, сколь­ко раз вы бы­ли на квар­ти­ре у пред­се­да­те­ля цер­ков­но­го со­ве­та Стри­же­ва и о чем с ним раз­го­ва­ри­ва­ли.

— У Стри­же­ва я был два ра­за, ибо стес­нял­ся к ним хо­дить, так как у него сын яв­ля­ет­ся учи­те­лем, и раз­го­во­ров с по­след­ним у ме­ня быть ни­ка­ких не мо­жет. Стри­же­ву я рас­ска­зы­вал, что ме­ня в 1930 го­ду аре­сто­ва­ли и со­сла­ли на три го­да, при­чем ска­зал, что со­сла­ли ме­ня непра­виль­но, злые лю­ди на­го­во­ри­ли, что я яко­бы вел ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию про­тив зай­ма, а на са­мом де­ле со­сла­ли ме­ня по­то­му, что со­вет­ская власть на­ме­ти­ла пя­ти­лет­ний план стро­и­тель­ства и хо­те­ла из­ба­вить­ся от всех свя­щен­но­слу­жи­те­лей и мо­на­хов, и в это чис­ло я по­пал.

— В раз­го­во­ре с пев­чей кли­ро­са Мель­ни­ко­вой вы, Несме­я­нов, вы­ра­жа­ли кле­ве­ту на кол­хо­зы, го­во­ри­ли, что эта ор­га­ни­за­ция про­ти­во­бо­же­ствен­ная, всту­пать в нее не на­до, она от­уча­ет лю­дей от церк­ви. При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в рас­про­стра­не­нии контр­ре­во­лю­ци­он­ных суж­де­ний по адре­су кол­хо­зов?

— У Мель­ни­ко­вой я жил на квар­ти­ре, ча­сто про­сил ее ку­пить мне хле­ба, но в ко­опе­ра­ции мне да­вать хлеб от­ка­зы­ва­лись; я го­во­рил, что от­ка­зы­вать мне не име­ют пра­ва, я по­став­лен на­ро­дом и кор­мить ме­ня обя­за­ны. В при­сут­ствии Се­ро­ва и Мель­ни­ко­вой я го­во­рил, что кон­сти­ту­ция раз­ре­ша­ет сво­бо­ду от­прав­ле­ния ре­ли­ги­оз­ных куль­тов, ста­тья 124-я. А раз­го­во­ров ан­ти­со­вет­ско­го по­ряд­ка о кол­хо­зах не вел и ви­нов­ным се­бя не при­знаю.

— След­ствие рас­по­ла­га­ет све­де­ни­я­ми, что вы, Несме­я­нов, пред­се­да­те­лю цер­ков­но­го со­ве­та Стри­же­ву по по­во­ду ста­лин­ской кон­сти­ту­ции вы­ра­жа­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ные взгля­ды, что «кон­сти­ту­ция обес­пе­чи­ва­ет сво­бо­ду толь­ко ком­му­ни­стам, власть дер­жит­ся при по­мо­щи го­ло­го на­си­лия, ско­ро про­изой­дет пе­ре­во­рот го­судар­ствен­ной вла­сти». При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в этом?

Вы­слу­шав, в чем его об­ви­ня­ют, свя­щен­ник за­мол­чал, ни­че­го не стал го­во­рить. Мож­но толь­ко пред­ста­вить, ка­кие сред­ства дав­ле­ния пред­при­ни­мал со­труд­ник Бе­жец­ко­го НКВД, чтобы за­ста­вить свя­щен­ни­ка ого­во­рить се­бя. Но Цар­ство Бо­жие, за­по­ве­ди Гос­под­ни, страх по­гре­шить пе­ред Бо­гом бы­ли ощу­ти­мее всех физи­че­ских мук. Пом­ня, как вел Се­бя Спа­си­тель на до­про­се у Пи­ла­та, вер­ный слу­жи­тель Хри­стов, пре­ста­ре­лый иеро­мо­нах мол­чал и лишь мо­лил­ся. Ско­ро­теч­ны ми­ну­ты зем­ной жиз­ни, а веч­ность — бес­ко­неч­на. Пусть хоть ко­жу сди­ра­ют, из­ло­ма­ют все­го, но лже­сви­де­тель­ство­вать он не бу­дет. Все рав­но сто­ит од­ной но­гою в мо­ги­ле.

По­сле от­ка­за свя­щен­ни­ка от­ве­чать сле­до­ва­тель Че­ре­па­нов вы­звал бри­га­ду му­чи­те­лей. При­шли по­лит­рук Те­ре­щен­ко, по­лит­рук Бу­дяк и по­мощ­ник опер­упол­но­мо­чен­но­го сер­жант гос­бе­зо­пас­но­сти ко­мен­дант рай­он­но­го от­де­ле­ния НКВД Лео­нов. Но и то­гда о. Со­фро­ний мол­чал. Пы­точ­ное след­ствие бы­ло му­чи­тель­ным, но не страш­ным. И ни­ка­ким об­ра­зом нель­зя бы­ло за­ста­вить свя­щен­ни­ка се­бя ого­во­рить. В кон­це кон­цов сле­до­ва­те­ли со­ста­ви­ли про­то­кол, в ко­то­ром пи­са­ли, что свя­щен­ник на по­став­лен­ные во­про­сы от­ве­чать от­ка­зал­ся, ви­нов­ным се­бя не при­знал, от под­пи­си по неиз­вест­ным при­чи­нам от­ка­зал­ся.

Физи­че­ское со­сто­я­ние о. Со­фро­ния бы­ло та­ко­во, что до­пра­ши­вать его даль­ше не бы­ло воз­мож­но­сти, и сле­до­ва­тель со­ста­вил об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние, в ко­то­ром по­вто­рил все лже­сви­де­тель­ства, при­ба­вив, что свя­щен­ник ви­нов­ным се­бя не при­знал, но ули­ча­ет­ся по­ка­за­ни­я­ми сви­де­те­лей — Стри­же­ва, Се­ро­ва, Де­мен­тье­ва, Ели­на, Мель­ни­ко­вой и Се­ро­вой. Неудо­вле­тво­рен­ный, од­на­ко, та­ким по­во­ро­том де­ла, сле­до­ва­тель через день сно­ва при­сту­пил к до­про­су свя­щен­ни­ка.

— След­ствию из­вест­но, что вы рас­про­стра­ня­ли кле­вет­ни­че­ские слу­хи ско­ром па­де­нии со­вет­ской вла­сти и ре­став­ра­ции ка­пи­та­лиз­ма в стране Со­ве­тов. След­ствие тре­бу­ет от вас ис­крен­них при­зна­ний.

— Рас­про­стра­не­ния кле­вет­ни­че­ских слу­хов о па­де­нии со­вет­ской вла­сти не вел и ви­нов­ным в этом се­бя не при­знаю, — от­ве­тил свя­щен­ник. При­чем на этот раз о. Со­фро­ний сам чи­тал за­пи­сан­ные сле­до­ва­те­лем во­про­сы и от­ве­ты и под­пи­сы­вал­ся под каж­дым от­ве­том.

— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы про­во­ди­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию, на­прав­лен­ную на срыв ме­ро­при­я­тий, про­во­ди­мых на се­ле ком­му­ни­сти­че­ской пар­ти­ей и со­вет­ской вла­стью. Тре­бую от вас ис­крен­них при­зна­ний по су­ще­ству де­ла.

— На по­став­лен­ный во­прос от­ве­чать от­ка­зы­ва­юсь и ви­нов­ным се­бя не при­знаю.

— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы на про­тя­же­нии ря­да лет за­ни­ма­лись контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­стью, на­прав­лен­ной на срыв про­во­ди­мых пар­ти­ей и со­вет­ской вла­стью ме­ро­при­я­тий, рас­про­стра­ня­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о войне, о по­ра­же­нии в ней Со­вет­ско­го Со­ю­за и ре­став­ра­ции ка­пи­та­лиз­ма в стране Со­ве­тов. При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в этом?

— На по­став­лен­ный во­прос от­ве­чать от­ка­зы­ва­юсь и ви­нов­ным се­бя не при­знаю.

— Ва­шим от­ве­том след­ствие не удо­вле­тво­ре­но, тре­бую ва­шей от­кро­вен­но­сти и ис­крен­ней при­зна­тель­но­сти по су­ще­ству де­ла.

— По­вто­ряю, что на по­став­лен­ный во­прос от­ве­чать от­ка­зы­ва­юсь и ви­нов­ным се­бя не при­знаю.

Под­пи­сы­ва­ясь под по­след­ним сво­им от­ве­том, о. Со­фро­ний, несмот­ря на неудо­воль­ствие сле­до­ва­те­ля, на­пи­сал: «С от­ве­та­ми со­гла­сен, а с за­да­ва­е­мы­ми во­про­са­ми не со­гла­сен».

Сно­ва сле­до­ва­тель по­звал бри­га­ду му­чи­те­лей, сно­ва за­да­ва­лись од­ни и те же во­про­сы, и сно­ва — то твер­дые от­ве­ты, то мол­ча­ние му­же­ствен­но­го свя­щен­ни­ка.

— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы в ав­гу­сте ме­ся­це 1937 го­да в бе­се­де с участ­ни­ка­ми цер­ков­но­го хо­ра вы­ска­зы­ва­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ные взгля­ды, что «со­вет­ская власть по­стро­е­на на лжи и на­си­лии, прав­ды ни­где не най­дешь, этой жиз­ни ско­ро при­дет ко­нец, в ря­де стран идет вой­на, ско­ро до­бе­рут­ся до Со­вет­ско­го Со­ю­за и сверг­нут его». Тре­бую ва­ше­го объ­яс­не­ния по су­ще­ству де­ла. При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в этом?

— Об­ви­не­ния, при­пи­сы­ва­е­мые мне в дан­ном во­про­се, ка­те­го­ри­че­ски от­ри­цаю и ви­нов­ным се­бя не при­знаю.

— В бе­се­де с пред­се­да­те­лем цер­ков­но­го со­ве­та по по­во­ду вы­пу­щен­но­го со­вет­ской вла­стью «зай­ма укреп­ле­ния обо­ро­ны стра­ны» вы, об­ви­ня­е­мый Несме­я­нов, вы­ска­зы­ва­ли кле­ве­ту и ан­ти­со­вет­ские взгля­ды, го­во­ри­ли, что «со­вет­ская власть на сло­вах ве­дет к за­жи­точ­ной жиз­ни, а на де­ле ско­ро бу­дем по­ми­рать го­лод­ной смер­тью; с це­лью отобрать по­след­ние гро­ши у кре­стьян вы­пу­сти­ли за­ем, и под­пис­ка на по­след­ний про­во­дит­ся под си­лой на­жи­ма». При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в этом?

— Бе­се­ды с пред­се­да­те­лем цер­ков­но­го со­ве­та по по­во­ду зай­ма у ме­ня не бы­ло, и та­ких раз­го­во­ров я ни­где не вел. Ви­нов­ным в этом се­бя не при­знаю.

— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы, по­сле неудач­но­го тер­ро­ри­сти­че­ско­го ак­та на пред­се­да­те­ля сель­со­ве­та Де­мен­тье­ва, в церк­ви про­из­нес­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную речь: «На­ста­ли по­след­ние вре­ме­на, ско­ро вся зем­ля бу­дет охва­че­на ог­нен­ным пла­ме­нем, все му­ки и ка­ры нуж­но пе­ре­но­сить — так угод­но Бо­гу, но за­ко­нам со­вет­ской вла­сти не под­чи­нять­ся». При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в этом?

— Во вре­мя мо­леб­на мо­ля­щи­е­ся вы­хо­ди­ли на ули­цу, и там был ка­кой-то шум, по­сле воз­вра­ще­ния в цер­ковь я за­звал Стри­же­ва в ал­тарь и спро­сил его: «Что это за шум?» Он ска­зал, что пред­се­да­тель сель­со­ве­та при­хо­дил за дос­ка­ми, и на­род его про­сил, чтобы он не тро­гал, по­сле это­го все успо­ко­и­лись, и про­дол­жа­лась служ­ба, ре­чей ан­ти­со­вет­ско­го со­дер­жа­ния я не про­из­но­сил. Ви­нов­ным се­бя не при­знаю.

Не до­ве­ряя ни в чем лжи­во­му, же­сто­ко­му след­ствию, о. Со­фро­ний в кон­це про­то­ко­ла сво­ей ру­кой на­пи­сал: «От под­пи­си про­то­ко­ла от­ка­зы­ва­юсь».

1 но­яб­ря 1937 го­да Трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла иеро­мо­на­ха Со­фро­ния к рас­стре­лу. Он был рас­стре­лян через день, 3 но­яб­ря 1937 го­да.

При­чис­лен к ли­ку свя­тых Но­во­му­че­ни­ков и Ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских на Юби­лей­ном Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в ав­гу­сте 2000 го­да для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния.

Игу­мен Да­мас­кин. "Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви XX сто­ле­тия". Тверь, Из­да­тель­ство "Бу­лат", т.1 1992, т.2 1996, т.3 1999, т.4 2000, т.5 2001.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/

Почитание святого в Саратовском Спасо-Преображенском мужском монастыре

Насельником монастыря в 1914-1917 гг. был преподобномученик иеромонах Софроний (Несмеянов), принявший смерть за Христа 3 ноября 1937 года.