Преподобный Алексий Зосимовский (Соловьев)

Пре­по­доб­ный Алек­сий, иерос­хи­мо­нах Зо­си­мо­вой пу­сты­ни (в ми­ру Фё­дор Алек­се­е­вич Со­ло­вьёв) ро­дил­ся 17 ян­ва­ря 1846 го­да в Москве в мно­го­дет­ной се­мье про­то­и­е­рея Алек­сея Пет­ро­ви­ча Со­ло­вьё­ва, на­сто­я­те­ля хра­ма во имя пре­по­доб­но­го Си­мео­на Столп­ни­ка, что за Яу­зой. Лич­ность от­ца и его об­раз жиз­ни бы­ли ос­но­вой нрав­ствен­но­го и ду­хов­но­го ста­нов­ле­ния ве­ли­ко­го стар­ца.

Маль­чи­ка при Кре­ще­нии на­рек­ли в честь ве­ли­ко­му­че­ни­ка Фе­о­до­ра Ти­ро­на (па­мять 17 фев­ра­ля). Крёст­ным от­цом был его дя­дя, про­то­и­е­рей М.Д. Гла­голев, а крёст­ной ма­те­рью – ба­буш­ка Ан­на Ан­дре­ев­на. На­чаль­ной гра­мо­те он учил­ся у сво­е­го бу­ду­ще­го те­стя, диа­ко­на со­сед­не­го хра­ма, от­ца Пав­ла Смир­но­ва. Ко­гда ма­лы­ша вез­ли на сан­ках к учи­те­лю, ему да­ва­ли с со­бой бу­ты­лоч­ку с ча­ем и кон­фет­ку. Чай Фе­дя вы­пи­вал сам, а кон­фет­ку все­гда от­да­вал Ан­нуш­ке, ма­лень­кой доч­ке от­ца Пав­ла, на ко­то­рой по­том, по во­ле Бо­жи­ей, и же­нил­ся.

С ма­лых лет маль­чик от­ли­чал­ся се­рьёз­но­стью, не ша­лил, укло­нял­ся от ве­сё­ло­го об­ще­ства и шум­ных раз­вле­че­ний, был очень при­вя­зан к от­цу, за­бо­тил­ся о нём. Де­ти в спо­рах ча­сто об­ра­ща­лись к нему, чтобы он их рас­су­дил. Фё­дор лю­бил му­зы­ку и, на­учив­шись иг­рать на ро­я­ле, ис­пол­нял цер­ков­ные пес­но­пе­ния и пел в хо­ре. Са­мы­ми лю­би­мы­ми пес­но­пе­ни­я­ми у него бы­ли ир­мо­сы ка­но­на «Яко по су­ху пе­ше­ше­ство­вав Из­ра­иль», и он все­гда пла­кал от уми­ле­ния, слу­шая их.

В 1866 го­ду Фё­дор Со­ло­вьёв за­вер­шил се­ми­нар­ское об­ра­зо­ва­ние по пер­во­му раз­ря­ду, вто­рым в спис­ке вы­пуск­ни­ков. По­сле се­ми­на­рии Фё­дор не по­шёл в Ду­хов­ную Ака­де­мию, по­то­му что не чув­ство­вал в се­бе осо­бо­го при­зва­ния к бо­го­слов­ской на­у­ке. Он хо­тел слу­жить Гос­по­ду в скром­ном зва­нии при­ход­ско­го диа­ко­на в кру­гу «до­маш­ней церк­ви».

В 1867 го­ду дру­зья дет­ства Фё­дор Алек­се­е­вич и Ан­на Пав­лов­на (дочь дру­га их се­мьи – свя­щен­ни­ка хра­ма во имя свя­то­го Кли­мен­та на Вар­вар­ке) по­вен­ча­лись. По­сле ру­ко­по­ло­же­ния в диа­ко­на мит­ро­по­лит Мос­ков­ский Фила­рет (Дроз­дов, па­мять 19 но­яб­ря) на­зна­чил от­ца Фе­о­до­ра в храм свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в Тол­ма­чах, ко­то­ро­му он по­кро­ви­тель­ство­вал.

В 1870 го­ду ро­дил­ся сын Ми­ха­ил. Но на пя­том го­ду су­пру­же­ства Ан­на, про­сту­див­шись, за­бо­ле­ла ско­ро­теч­ной ча­хот­кой и в 1872 го­ду скон­ча­лась. Ко­гда от­пе­ва­ли Ан­ну Пав­лов­ну, у от­ца Фе­о­до­ра не бы­ло сил слу­жить. Он сто­ял ря­дом с гро­бом, неот­рыв­но смот­рел на лю­би­мое ли­цо, и сле­зы ка­ти­лись по его ще­кам.

В мае 1895 го­да Фе­о­дор Алек­се­е­вич Со­ло­вьёв по­сле 28-лет­не­го слу­же­ния по­ки­нул Ни­ко­ло-Тол­ма­чёв­ский при­ход, а в июне 1895 го­да отец Фе­о­дор был ру­ко­по­ло­жен в пре­сви­те­ра и опре­де­лён в штат Кремлёв­ско­го Успен­ско­го со­бо­ра – глав­но­го со­бо­ра Рос­сии, хра­ня­ще­го ве­ли­кие свя­ты­ни: Вла­ди­мир­скую чу­до­твор­ную ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри, мо­щи свя­ти­те­лей-чу­до­твор­цев: мит­ро­по­ли­тов Пет­ра, Ио­ны, Филип­па и Гер­мо­ге­на.

Отец Фе­о­дор слу­жил, как все­гда, бла­го­го­вей­но, ис­то­во и не спе­ша, ча­сто вне­оче­рёд­но, за дру­гих. По­сле ли­тур­гии охот­но слу­жил за­ка­зан­ные мо­леб­ны и па­ни­хи­ды. Ес­ли слу­жил дру­гой кли­рик, он мо­лил­ся в ал­та­ре, в ни­ше. Утром, вой­дя в со­бор, отец Фе­о­дор пер­вым де­лом под­хо­дил к об­ра­зу Вла­ди­мир­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри и мо­лил­ся, за­тем шёл в ал­тарь. По­сле ли­тур­гии он с ра­до­стью слу­жил мо­леб­ны пе­ред ве­ли­кой ико­ной, а ве­че­ром, по­ки­дая со­бор и, по сво­е­му обы­чаю, об­хо­дя с мо­лит­вой и по­кло­на­ми все свя­ты­ни, обя­за­тель­но за­дер­жи­вал­ся пе­ред лю­би­мым об­ра­зом Вла­ди­мир­ской, про­ся Бо­го­ро­ди­цу о по­мо­щи и за­ступ­ни­че­стве.

Отец Фе­о­дор поль­зо­вал­ся в со­бо­ре все­об­щей лю­бо­вью и ува­же­ни­ем. Уже через два го­да по при­ня­тии им свя­щен­ни­че­ско­го са­на он был еди­но­глас­но из­бран ду­хов­ни­ком со­бор­но­го прич­та, а ещё через год, неза­дол­го до ухо­да в мо­на­стырь, стал про­то­пре­сви­те­ром. По­сле то­го, как его сын окон­чил Мос­ков­ское тех­ни­че­ское учи­ли­ще и же­нил­ся на до­че­ри бо­га­то­го ле­со­про­мыш­лен­ни­ка Мо­то­ва, путь в мо­на­стырь для ба­тюш­ки, дав­но тя­го­тив­шим­ся мир­ской су­е­той, был от­крыт. И в ок­тяб­ре 1898 го­да про­то­пре­сви­тер Фе­о­дор Со­ло­вьёв ушёл из Успен­ско­го со­бо­ра, про­слу­жив в нём 3 го­да и 4 ме­ся­ца, и по­сту­пил в Смо­лен­скую Зо­си­мо­ву пу­стынь, на­хо­дя­щу­ю­ся к се­ве­ру от Моск­вы на же­лез­но­до­рож­ной стан­ции Ар­са­ки.

30 но­яб­ря 1898 го­да отец Фе­о­дор был по­стри­жен игу­ме­ном Зо­си­мо­вой Пу­сты­ни от­цом Гер­ма­ном (Гом­зи­ным, † 1923 г.), учре­див­шим в оби­те­ли стар­че­ское окорм­ле­ние и позд­нее став­шим ду­хов­ни­ком пре­по­доб­но­му­че­ни­цы ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны в иеро­мо­на­ха с име­нем Алек­сий, в честь свя­ти­те­ля Алек­сия, мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го. День его Ан­ге­ла празд­ну­ет­ся 12 фев­ра­ля. Это был и день их вен­ча­ния с же­ной.

Отец Гер­ман, при­ни­мая в свою оби­тель про­то­пре­сви­те­ра Успен­ско­го со­бо­ра, все­ми ува­жа­е­мо­го от­ца Фе­о­до­ра, очень опа­сал­ся, что у то­го мог­ли по­явить­ся рост­ки гор­до­сти и са­мо­мне­ния. И он на­чал сми­рять от­ца Алек­сия. Пер­вы­ми по­слу­ша­ни­я­ми его бы­ли кли­рос­ное пе­ние и со­вер­ше­ние бо­го­слу­же­ний. Об­ра­ща­лись с ним су­ро­во, ста­ви­ли во вре­мя служ­бы ни­же бра­тии, об­ла­че­ния да­ва­ли са­мые пло­хие. Прав­да, его опре­де­ли­ли ду­хов­ни­ком и осво­бо­ди­ли от тя­жё­лых физи­че­ских ра­бот. Ре­ген­том хо­ра то­гда был иеро­мо­нах На­фа­наил, быв­ший ар­тист опе­ры, окон­чив­ший кон­сер­ва­то­рию и Си­но­даль­ное учи­ли­ще, хо­ро­ший му­зы­кант, но нерв­ный и бес­по­кой­ный че­ло­век. Отец Алек­сий стал петь на кли­рос по-со­бор­но­му. Отец На­фа­наил пре­рвал его и рез­ким то­ном стал вы­го­ва­ри­вать: «Это не Успен­ский со­бор, вы не за­бы­вай­тесь, здесь ре­веть нель­зя». «У ме­ня был хо­ро­ший го­лос, – рас­ска­зы­вал отец Алек­сий об этом слу­чае, – и мне хо­те­лось его по­ка­зать, но я дол­жен был слу­шать­ся сво­е­го ду­хов­но­го сы­на, ко­то­рый был мо­им на­став­ни­ком в этом де­ле». Отец Алек­сий стал сми­рен­но, от всей ду­ши про­сить про­ще­ния у от­ца На­фа­наи­ла. Тот дол­гие го­ды вспо­ми­нал это сми­ре­ние с уми­ле­ни­ем. Раз­молв­ки с от­цом На­фа­наи­лом по­вто­ря­лись и до­став­ля­ли от­цу Алек­сию ис­тин­ное му­че­ние. По­сле од­ной та­кой раз­молв­ки отец Алек­сий был на­столь­ко неспо­ко­ен ду­хом, что но­чью при­шёл бу­дить от­ца На­фа­наи­ла, чтобы про­сить у него про­ще­ния.

Да­же став ду­хов­ни­ком от­ца Алек­сия, отец Гер­ман ис­по­ве­до­вал его до кон­ца жиз­ни. Он ско­ро узнал вы­со­кие ду­шев­ные ка­че­ства ино­ка, его ис­крен­нее сми­ре­ние и бо­га­тый опыт свя­щен­но­слу­жи­те­ля, по­нял его свет­лую ду­шу. На­сто­ро­жен­ность сме­ни­лась ува­же­ни­ем, а за­тем и боль­шой лю­бо­вью. Отец Алек­сий от­ве­чал ему вза­им­но­стью. Уве­ли­чи­ва­лось и чис­ло ис­по­вед­ни­ков у от­ца Алек­сия, его ду­хов­ны­ми детьми ста­ли мно­гие мо­ло­дые мо­на­хи. Через несколь­ко лет его ду­хов­ным сы­ном стал и сам отец игу­мен Гер­ман. Кли­рос­ное по­слу­ша­ние ему от­ме­ни­ли и по­ру­чи­ли учить мо­ло­дых мо­на­хов За­ко­ну Бо­жию.

В 1906 го­ду, Ве­ли­ким по­стом, по­сто­ян­но оса­жда­е­мый ис­по­вед­ни­ка­ми, он стал из­не­мо­гать, здо­ро­вье его по­шат­ну­лось, и он тяж­ко за­хво­рал вос­па­ле­ни­ем лёг­ких. По­ло­же­ние бы­ло на­столь­ко се­рьёз­но, что док­тор Ма­мо­нов, ле­чив­ший его, от­кры­то го­во­рил, что отец Алек­сий мо­жет уме­реть. То по­ме­ще­ние, где он жил, бы­ло сы­рым и хо­лод­ным, и его пе­ре­нес­ли в игу­мен­ские по­кои. Ко­гда его пе­ре­но­си­ли, уда­ри­ли в ко­ло­кол к бо­го­слу­же­нию... Вся бра­тия пла­ка­ла. В Ве­ли­кий Чет­верг от­ца Алек­сия со­бо­ро­ва­ли. По­сле со­бо­ро­ва­ния, ко­гда ино­ки под­хо­ди­ли по оче­ре­ди про­щать­ся ба­тюш­кой, он ти­хо ска­зал од­но­му: «Мо­лись, я на­де­юсь на Бо­га, ра­ди ва­ших свя­тых мо­литв Гос­подь да­ру­ет мне здо­ро­вье». По­сле это­го отец Алек­сий стал по­прав­лять­ся.

Ле­том 1906 го­да отец Алек­сий пе­ре­брал­ся жить в неболь­шую из­буш­ку. Ма­ло-по­ма­лу глав­ным де­лом ба­тюш­ки в мо­на­сты­ре ста­ло стар­че­ство и ду­хов­ни­че­ство. 17 фев­ра­ля 1906 го­да скон­чал­ся пре­по­доб­ный Вар­на­ва из Геф­си­ман­ско­го ски­та, и сра­зу же мно­гие из его ду­хов­ных чад об­ра­ти­лись за по­мо­щью и под­держ­кой к от­цу Алек­сию.

Вре­мя пре­бы­ва­ния от­ца Алек­сия в по­лу­за­тво­ре (1908–1916 гг.) бы­ло хо­тя и осо­бен­но труд­но, но вме­сте с тем и мно­го­плод­но. К нему, как к све­ту, стре­ми­лись ото­всю­ду лю­ди: ар­хи­ереи, го­судар­ствен­ные де­я­те­ли, свя­щен­но­слу­жи­те­ли, мо­на­хи, во­ен­ные, вра­чи, чи­нов­ни­ки, учи­те­ля, про­фес­со­ра и сту­ден­ты, ра­бо­чие и кре­стьяне.

Сре­ди ду­хов­ных де­тей стар­ца к это­му вре­ме­ни бы­ли и та­кие из­вест­ные де­я­те­ли Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви, как пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на, ма­туш­ка Фа­марь, ко­то­рая по бла­го­сло­ве­нию от­ца Алек­сия в 1908 го­ду ос­но­ва­ла став­ший ско­ро из­вест­ным Се­ра­фи­ме-Зна­мен­ский скит под Моск­вой. Зо­си­мо­ву пу­стынь ча­сто по­се­ща­ли и чле­ны из­вест­но­го в те го­ды в Москве ре­ли­ги­оз­но-фило­соф­ско­го круж­ка, ос­но­ван­но­го в на­ча­ле ве­ка М.А. Но­во­сё­ло­вым (впо­след­ствии свя­щен­но­му­че­ник епи­скоп Марк, па­мять 4 ян­ва­ря).

Отец Алек­сий при­вле­кал всех этих лю­дей как пра­вед­ник, мо­лит­вен­ник, неж­ный це­ли­тель душ, про­зор­ли­вец и за­ме­ча­тель­ный ду­хов­ник, чуж­дый ко­ры­сти и гор­до­сти, ли­це­при­я­тия и че­ло­ве­ко­уго­дия.

Ино­гда от­цу Алек­сий при­хо­ди­лось при­ни­мать на­род по­чти без­вы­ход­но по мно­гу ча­сов. Мож­но бы­ло удив­лять­ся, как его боль­ное серд­це вы­дер­жи­ва­ло это огром­ное на­пря­же­ние. Ко­неч­но, то бы­ло чу­до – в немо­щи со­вер­ша­лась си­ла Бо­жия. Со вре­ме­нем при­шлось вве­сти спе­ци­аль­ные би­ле­ты для ис­по­вед­ни­ков: 110 би­ле­тов на два дня. Отец Ин­но­кен­тий их раз­да­вал. Ко­гда на ис­по­ведь пус­ка­ли вы­бо­роч­но, ба­тюш­ка был недо­во­лен. «Я, – ска­жет, – не на ли­цо, а на че­ло­ве­ка дол­жен смот­реть».

Глу­би­на сми­ре­ния от­ца Алек­сия бы­ла так ве­ли­ка, что при вся­кой сво­ей ошиб­ке со­зна­вал её, ка­ял­ся и про­сил про­ще­ния. Так, он упал в но­ги от­цу Ма­ка­рию за то, что не до­смот­рел са­мо­вар. Все­рос­сий­ская скорбь на­чав­шей­ся вой­ны 1914 го­да глу­бо­ко по­ра­зи­ла от­кры­тое всем скор­бям лю­бя­щее серд­це от­ца Алек­сия.

В июне 1915 го­да ста­рец се­рьёз­но за­бо­лел: у него был силь­ный сер­деч­ный при­ступ. Бо­лел он дол­го и тя­же­ло. Толь­ко в кон­це ав­гу­ста ста­рец по­чув­ство­вал се­бя луч­ше и сно­ва стал при­ни­мать по­се­ти­те­лей.

15 июля 1917 го­да в Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ре от­крыл­ся пред­со­бор­ный мо­на­ше­ский съезд Мос­ков­ской иерар­хии. По лич­ной прось­бе свя­ти­те­ля Ти­хо­на ста­рец Алек­сий при­ни­мал в нём уча­стие и был из­бран чле­ном Все­рос­сий­ско­го По­мест­но­го Со­бо­ра. В ав­гу­сте ста­рец при­был в Моск­ву и был по­ме­щён в мит­ро­по­ли­чьи по­кои Чу­до­ва мо­на­сты­ря, где его с лю­бо­вью при­нял его ду­хов­ный сын – мо­ло­дой на­мест­ник ар­хи­манд­рит Се­ра­фим (Звез­дин­ский, бу­ду­щий свя­щен­но­му­че­ник). На сле­ду­ю­щий день, 15 ав­гу­ста, со­сто­я­лось тор­же­ствен­ное от­кры­тие Все­рос­сий­ско­го По­мест­но­го Со­бо­ра в хра­ме Хри­ста Спа­си­те­ля.

По­сле тех се­рьёз­ных со­бы­тий, ко­то­рые про­изо­шли в Рос­сии в кон­це ок­тяб­ря 1917 го­да, бы­ло ре­ше­но без­от­ла­га­тель­но вос­ста­но­вить на Ру­си пат­ри­ар­ше­ство. Из­бра­ние пат­ри­ар­ха бы­ло на­зна­че­но на вос­кре­се­нье 5 но­яб­ря в хра­ме Хри­ста Спа­си­те­ля. 30 ок­тяб­ря бы­ли из­бра­ны три кан­ди­да­та в пат­ри­ар­хи: ар­хи­епи­скоп Харь­ков­ский и Ах­тыр­ский Ан­то­ний (он по­лу­чил в ка­че­стве кан­ди­да­та наи­боль­шее чис­ло го­ло­сов), ар­хи­епи­скоп Нов­го­род­ский и Ста­ро­рус­ский Ар­се­ний и мит­ро­по­лит Мос­ков­ский Ти­хон. Из­бра­ние пат­ри­ар­ха долж­но бы­ло ре­шить­ся жре­би­ем. Вы­нуть жре­бий по­ру­чи­ли стар­цу-за­твор­ни­ку Зо­си­мо­вой пу­сты­ни иеро­мо­на­ху Алек­сию.

По окон­ча­нии Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии по­сле со­вер­ше­ния осо­бо­го мо­леб­на мит­ро­по­лит Вла­ди­мир на гла­зах у всех мо­ля­щих­ся рас­пе­ча­тал ков­че­жец и от­крыл его. Ста­рец Алек­сий, во вре­мя мо­леб­на сто­яв­ший в ман­тии пе­ред чу­до­твор­ной ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри и го­ря­чо мо­лив­ший­ся о том, чтобы до­стой­но ис­пол­нить во­лю Бо­жию, при­нял бла­го­сло­ве­ние мит­ро­по­ли­та, три­жды осе­нил се­бя крест­ным зна­ме­ни­ем и вы­нул из ков­чеж­ца один из трёх жре­би­ев, в ко­то­ром бы­ло имя мит­ро­по­ли­та Ти­хо­на.

21 но­яб­ря (4 де­каб­ря н. ст.), в празд­ник Вве­де­ния во храм Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, в Успен­ском со­бо­ре Крем­ля со­сто­я­лась тор­же­ствен­ная ин­тро­ни­за­ция свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха Ти­хо­на. 28 фев­ра­ля 1919 го­да иеро­мо­нах Алек­сий был по­стри­жен в схи­му. Имя у него оста­лось то же, но день Ан­ге­ла стал празд­но­вать­ся не 12 фев­ра­ля, а 17 мар­та – в день свя­то­го пра­вед­но­го Алек­сия, че­ло­ве­ка Бо­жия.

В ок­тяб­ре 1919 го­да от сып­но­го ти­фа скон­чал­ся сын стар­ца – Ми­ха­ил Фё­до­ро­вич. Ба­тюш­ка очень про­сил, чтобы его от­пу­сти­ли на по­хо­ро­ны, но ему как за­твор­ни­ку сде­лать это­го не раз­ре­ши­ли, о чём ста­рец весь­ма скор­бел.

В ян­ва­ре 1923 го­да мир­но по­чил отец игу­мен Гер­ман. Сра­зу же на сле­ду­ю­щий день по­сле по­гре­бе­ния игу­ме­на Смо­лен­ской Зо­си­мо­вой пу­сты­ни из Алек­сан­дро­ва при­е­ха­ла ко­мис­сия для вы­пол­не­ния боль­ше­виц­ко­го де­кре­та о лик­ви­да­ции всех мо­на­сты­рей и уез­дов. На­ча­лось же­сто­кое уни­что­же­ние мир­ной оби­те­ли. Офи­ци­аль­но уезд­ные вла­сти за­кры­ли пу­стынь 8 мая 1923 го­да. Пер­вым де­лом вы­гна­ли всех её на­сель­ни­ков, пред­ва­ри­тель­но изъ­яв у них се­реб­ря­ные ри­зы с лич­ных икон и дру­гие цен­ные ве­щи. Все они разъ­е­ха­лись кто ку­да. Отец Алек­сий со сво­им ке­лей­ни­ком от­цом Ма­ка­ри­ем от­пра­вил­ся в Сер­ги­ев По­сад. Два дня по­жив в го­сти­ни­це, они на­шли при­ют в ма­лень­ком до­ми­ке ду­хов­ной до­че­ри стар­ца Ве­ры Вер­хов­це­вой, ко­то­рая по­ки­да­ла Сер­ги­ев По­сад, чтобы по­се­лить­ся в Са­ро­ве, где ещё про­дол­жа­лась мо­на­ше­ская жизнь.

До 1925 го­да ста­рец Алек­сий ещё немно­го хо­дил по ком­нат­кам, несколь­ко раз до­би­рал­ся до хра­ма. По­сле он боль­ше си­дел в крес­ле, а по­том уже по­лу­ле­жал на кро­ва­ти. Ста­рец из по­след­них сил ста­рал­ся вы­чи­ты­вать все днев­ные служ­бы, ис­клю­чая ли­тур­гию, ко­то­рую он в ке­ллии ни­ко­гда не со­вер­шал, так как не имел ан­ти­мин­са. Ко­гда он уже не мог сто­ять, то вы­чи­ты­вал служ­бы си­дя. Од­на­жды, ко­гда отец Алек­сий ле­жал от недо­мо­га­ния в по­сте­ли, его при­е­хал на­ве­стить пат­ри­арх Ти­хон. Ба­тюш­ка был глу­бо­ко тро­нут вни­ма­ни­ем свя­тей­ше­го и чув­ство­вал се­бя крайне нелов­ко, от­то­го что встре­чал его и бе­се­до­вал лё­жа. Он несколь­ко раз пы­тал­ся встать, но свя­тей­ший сно­ва укла­ды­вал его на кро­вать. По­сле 1927 го­да отец Алек­сий уже толь­ко ле­жал, с тру­дом под­ни­мая го­ло­ву, и ше­ве­лил паль­ца­ми пра­вой ру­ки. При­ни­мал толь­ко сво­их близ­ких ду­хов­ных чад и мо­на­хов, и то не всех. Есть сви­де­тель­ства о су­ще­ство­ва­нии за­ве­ща­ния стар­ца Алек­сея – по­ми­нать пре­дер­жа­щия вла­сти и не от­хо­дить от мит­ро­по­ли­та Сер­гия.

По­чил ста­рец Алек­сий 19 сен­тяб­ря (2 ок­тяб­ря н. ст.) 1928 го­да в Сер­ги­е­вом По­са­де. Чин от­пе­ва­ния в Пет­ро-Пав­лов­ском хра­ме был со­вер­шён ар­хи­епи­ско­пом Бий­ским Ин­но­кен­ти­ем (Со­ко­ло­вым) с мно­го­чис­лен­ным сон­мом кли­ри­ков и иерар­хов. По­гре­бён был ста­рец в Сер­ги­е­вом По­са­де на Ко­ку­ев­ском клад­би­ще у ал­та­ря (поз­же, по за­кры­тии клад­би­ща, прах пе­ре­не­сён на но­вое го­род­ское клад­би­ще).

При­чис­лен к ли­ку свя­тых Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния на Юби­лей­ном Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре в ав­гу­сте 2000 го­да.