Преподобный Авраамий Смоленский

Краткое житие преподобного Авраамия Смоленского

Пре­по­доб­ный Ав­ра­амий Смо­лен­ский, про­по­вед­ник по­ка­я­ния и гря­ду­ще­го Страш­но­го су­да, ро­дил­ся в се­ре­дине ХII в. в Смо­лен­ске от бо­га­тых ро­ди­те­лей, ко­то­рые до него име­ли 12 до­че­рей и мо­ли­ли Бо­га, чтобы да­ро­вал Он на­след­ни­ка ро­ду их и все­му име­нию.

Уже в са­мом юном воз­расте вид­но бы­ло ду­хов­ное на­прав­ле­ние от­ро­ка, ко­то­рый чуж­дал­ся дет­ских игр, рос в стра­хе Бо­жи­ем и имел склон­ность к пос­ту и мо­лит­ве. Ав­ра­амий с ран­них лет был опре­де­лен в учи­ли­ще, где об­ра­тил на се­бя вни­ма­ние да­ро­ва­ни­ем и необык­но­вен­ной лю­бо­зна­тель­но­стью. В сво­бод­ное от за­ня­тий вре­мя он лю­бил хо­дить в цер­ковь, где пре­крас­но пел и чи­тал. Еще юно­шей он стре­мил­ся к уеди­нен­ной и бла­го­че­сти­вой жиз­ни. Ро­ди­те­ли пред­ла­га­ли ему, как един­ствен­но­му на­след­ни­ку, всту­пить в брак, но он от­кло­нил их пред­ло­же­ние, ибо ис­кал дру­гой жиз­ни.

По смер­ти сво­их ро­ди­те­лей, вско­ре за­тем по­сле­до­вав­шей, он, сле­дуя при­ме­ру свя­тых, жи­тия ко­то­рых лю­бил чи­тать, раз­дал свое иму­ще­ство церк­вам, мо­нас­ты­рям и бед­ным, одел­ся в ру­би­ще и стал хо­дить по го­ро­ду, как ни­щий и юро­ди­вый, про­ся Бо­га ука­зать ему путь ко спа­се­нию. Вско­ре, по вну­ше­нию Бо­жию, он по­сту­пил ино­ком в оби­тель Бо­го­ма­те­ри, на­хо­див­шу­ю­ся в ше­сти верс­тах от Смо­лен­ска, на ме­сте, на­зы­вав­шем­ся «Се­ли­ще». С тер­пе­ни­ем и кро­то­стью мо­ло­дой инок рев­ност­но ис­пол­нял все по­дви­ги по­слу­ша­ния, про­во­дил вре­мя в по­сте и мо­лит­ве, укра­шал се­бя ино­че­ски­ми доб­ро­де­те­ля­ми и при­леж­но за­ни­мал­ся изу­че­ни­ем Св. Пи­са­ния, жи­тий и по­уче­ний св. по­движ­ни­ков и свя­то­оте­че­ских тво­ре­ний. Изу­чая все это, пре­по­доб­ный Ав­ра­амий из­вле­кал на­зи­да­тель­ные уро­ки не толь­ко для се­бя, но и для дру­гих, ис­кав­ших у него на­зи­да­ний. Окру­жив се­бя пис­ца­ми, пре­по­доб­ный усерд­но за­ни­мал­ся спи­сы­ва­ни­ем и со­би­ра­ни­ем книг, чер­пая из них ду­хов­ное бо­гат­ство. Смо­лен­ский князь Ро­ман Рос­ти­сла­вич († 1170) за­вел в го­ро­де учи­ли­ще, в ко­то­ром учи­лись не толь­ко по сла­вян­ским, но и по гре­че­ским и ла­тин­ским кни­гам. У са­мо­го кня­зя бы­ло боль­шое со­бра­ние книг, ко­то­ры­ми поль­зо­вал­ся пре­по­доб­ный Ав­ра­амий.

Бо­лее 30 лет под­ви­зал­ся он в оби­те­ли, ко­гда игу­мен убе­дил его при­нять в 1198 го­ду сан пре­сви­те­ра. По­свя­щен­ный в сан пре­сви­те­ра и из­бран­ный ду­хов­ни­ком, пре­по­доб­ный, укра­сив се­бя «иерей­скою ле­по­тою», ни од­но­го дня не опус­кал без со­вер­ше­ния ли­тур­гии и про­по­ве­да­ния сло­ва Бо­жия. Он явил­ся столь ис­кус­ным про­по­вед­ни­ком, что его на­став­ле­ния при­вле­ка­ли к нему мно­гих слу­ша­те­лей. Це­лы­ми тол­па­ми шли к нему ду­хов­ные и ми­ряне, чтобы на­сла­дить­ся его бо­го­муд­ры­ми бе­се­да­ми и увра­че­вать свои яз­вы ду­шев­ные. Вме­сте с тем прп. Ав­ра­амий не остав­лял обыч­но­го сво­е­го по­дви­га ино­че­ской жиз­ни, как лю­би­тель ни­ще­ты и сми­ре­ния. Ви­дя со­вер­шен­ства по­движ­ни­ка, под­нял на него кра­мо­лу враг че­ло­ве­че­ский, воз­бу­див за­висть со­бра­тий. Мно­го кле­вет и го­не­ний при­шлось пе­ре­не­сти ему от лю­дей, за­ви­до­вав­ших его вли­я­нию на на­род. Они во­ору­жи­ли про­тив Ав­ра­амия са­мо­го игу­ме­на, и ему за­пре­ще­но бы­ло ве­сти бе­се­ды с на­ро­дом. И через 5 лет пре­по­доб­ный вы­нуж­ден был пе­рей­ти в бед­ный Кре­сто­воз­дви­жен­ский мо­на­стырь в са­мом Смо­лен­ске. Но на­род и сю­да стал сте­кать­ся тол­па­ми к пре­по­доб­но­му за на­став­ле­ни­я­ми. По­ми­мо бе­сед на­род при­вле­ка­ла сю­да и стро­гая по­движ­ни­че­ская жизнь Ав­ра­амия. На по­жерт­во­ва­ния бо­го­моль­цев был укра­шен со­бор­ный храм мо­на­сты­ря ико­на­ми, за­ве­са­ми и све­ча­ми. Сам он на­пи­сал две ико­ны на те­мы, ко­то­рые бо­лее все­го за­ни­ма­ли его: на од­ной изоб­ра­зил Страш­ный суд, а на дру­гой – ис­тя­за­ния на мы­тар­ствах. И опять се­то­вал враг че­ло­ве­че­ский, что Гос­подь про­сла­вил ра­ба Сво­е­го.

Сам пре­по­доб­ный Ав­ра­амий утруж­дал плоть свою чрез­вы­чай­ным по­стом. Ли­цо его бы­ло блед­но и необык­но­вен­но су­хо. По­движ­ник был по­хож в свя­щен­ных одеж­дах на свя­ти­те­ля Ва­си­лия Ве­ли­ко­го, жиз­ни ко­то­ро­го под­ра­жал. Свя­той был строг и к се­бе, и к ду­хов­ным де­тям. Он неустан­но про­по­ве­до­вал в церк­ви и при­хо­дя­щим в его кел­лию, бе­се­дуя рав­но с бо­га­ты­ми и бед­ны­ми. Стро­го наб­лю­дал он во вре­мя бо­же­ствен­ной служ­бы, чтобы ни­кто из бра­тии и на­ро­да не поз­во­ля­ли се­бе бе­се­до­вать в церк­ви, ибо по­чи­тал сие за свя­то­тат­ство и с осо­бен­ным бла­го­го­ве­ни­ем со­вер­шал бо­же­ствен­ную служ­бу.

Мно­го ис­пы­тал пре­по­доб­ный Ав­ра­амий ис­ку­ше­ний де­мон­ских, ви­ди­мых и неви­ди­мых, во вре­мя сво­е­го по­дви­га, ибо в страш­ных об­ра­зах яв­лял­ся ему враг че­ло­ве­чес­кий, ду­мая устра­шить, но все­гда был по­беж­да­ем мо­лит­вой пре­по­доб­но­го. То­гда, бу­дучи не в си­лах дей­ство­вать лич­но на свя­то­го, диа­вол воз­бу­дил про­тив него кле­ве­ту в го­ро­де, что пре­по­доб­ный про­по­ве­ду­ет ересь, жи­вет нечи­сто и на­руж­ной свя­то­стью при­кры­ва­ет тем­ные де­ла. Эти слу­хи до­шли до епи­ско­па Иг­на­тия, и весь го­род при­шел в сму­ще­ние. Го­род­ская знать и ду­хо­вен­ство тре­бо­ва­ли у епи­ско­па пре­дать пре­по­доб­но­го су­ду. Они пред­ла­га­ли уто­пить или сжечь по­движ­ни­ка. В это вре­мя слу­чи­лось быть у епис­ко­па кня­зю и бо­ярам. На су­де кня­зя и епи­ско­па пре­по­доб­ный от­вел все лжи­вые об­ви­не­ния, но, несмот­ря на это, ему за­пре­ти­ли свя­щен­но­дей­ство­вать и пе­ре­ве­ли в преж­ний мо­на­стырь в честь Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. И вот в го­ро­де от­кры­лись раз­ные бе­ды: за­су­ха и бо­лез­ни. На­прас­но со­вер­ша­лись мо­леб­ствия – ни­что не по­мо­га­ло. То­гда свя­щен­ник Ла­зарь явил­ся к епи­ско­пу Иг­на­тию и про­сил раз­ре­шить слу­же­ние пре­по­доб­но­му Ав­ра­амию, ина­че еще боль­шие бе­ды по­стиг­нут жи­те­лей. Епи­скоп Иг­на­тий раз­ре­шил св. Ав­ра­амия, про­сил у него про­ще­ния в непра­виль­ном осуж­де­нии его и мо­литв за го­род и жи­те­лей. Сми­рен­ный инок сам про­сил епи­ско­па по­мо­лить­ся. Воз­вра­тив­шись в кел­лию, пре­по­доб­ный Ав­ра­амий пре­дал­ся усерд­ной мо­лит­ве, и вдруг по­шел обиль­ный дождь и за­су­ха кон­чи­лась. То­гда все убе­ди­лись во­очию в пра­вед­но­сти пре­по­доб­но­го и ста­ли вы­со­ко ува­жать его.

Епи­скоп Иг­на­тий имел на­ме­ре­ние по­стро­ить ка­мен­ную цер­ковь в честь Ан­ге­ла сво­е­го вне го­ро­да, где по­лю­би­лось ему пу­стын­ное ме­сто, с тем, чтобы устро­ить око­ло нее ма­лый мо­на­стырь. Но впо­след­ствии он из­ме­нил свою мысль и ос­но­вал цер­ковь на дру­гом ме­сте, уже не во имя сво­е­го Ан­ге­ла, но на па­мять По­ло­же­ния Ри­зы Бо­го­ма­те­ри во Влахерне, и со­брал при ней несколь­ко бра­тий, ко­то­рые пи­та­лись ми­ло­сты­ней епи­скоп­ской. И ни­кто не хо­тел быть игу­ме­ном в столь убо­гой оби­те­ли. Меж­ду тем вспом­нил еп. Иг­на­тий, что бла­жен­ный Ав­ра­амий скор­бел ино­гда об уда­ле­нии от го­ро­да той оби­те­ли, в ко­то­рой пре­бы­вал, не ра­ди се­бя, но ра­ди при­хо­див­ших к нему за со­ве­та­ми ду­хов­ны­ми, и по­ру­чил ему на­сто­я­тель­ство в сане ар­хи­манд­ри­та. И сам, оста­вив по ста­ро­сти епар­хию, по­се­лил­ся в нем. Так воз­на­гра­дил Гос­подь дол­гие стра­да­ния угод­ни­ка Сво­е­го, и неко­гда уни­чи­жа­е­мый все­ми вне­зап­но от всех про­сла­вил­ся. Уже не бо­я­лись при­хо­дить к нему ча­да его ду­хов­ные, но ото­всю­ду тол­па­ми сте­ка­лись, да­же и са­ми быв­шие кле­вет­ни­ки сми­рен­но при­па­да­ли к но­гам его, про­ся се­бе про­ще­ния. Бла­го­леп­но укра­сил пре­по­доб­ный дом Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, как неве­сту, бо­га­ты­ми за­ве­са­ми, ико­на­ми и лам­па­да­ми. И мно­го бы­ло же­лав­ших по­сту­пить под ру­ко­вод­ство пре­по­доб­но­го Ав­ра­амия, но он при­ни­мал их весь­ма раз­бор­чи­во и по­сле боль­ших ис­пы­та­ний, от­ме­чая ис­тин­ное усер­дие при­хо­див­ших, так что в его мо­на­сты­ре со­бра­лось толь­ко 17 бра­тий.

В глу­бо­кой ста­ро­сти пре­ста­вил­ся епи­скоп Иг­на­тий, немно­го вре­ме­ни оста­ва­лось и бла­жен­но­му Ав­ра­амию пре­бы­вать на зем­ле. Бо­лее преж­не­го вну­шал он бра­тии пом­нить о смер­ти и мо­лить­ся день и ночь о том, чтобы не быть осуж­ден­ны­ми на су­де Бо­жи­ем. Скон­чал­ся пре­по­доб­ный Ав­ра­амий до 1224 го­да, по­жив в ино­че­стве 50 лет.

В 1238 го­ду скон­чал­ся пре­по­доб­ный Еф­рем – лю­би­мый уче­ник и усерд­ный под­ра­жа­тель доб­ро­де­те­ли сво­е­го от­ца: кро­то­сти, сми­ре­ния и люб­ви к ближ­ним. Уже в кон­це XIII ве­ка пре­по­доб­но­му Ав­ра­амию бы­ла со­став­ле­на служ­ба, сов­мест­ная с уче­ни­ком пре­по­доб­ным Еф­ре­мом. Страш­ное мон­го­ло-та­тар­ское на­ше­ствие, быв­шее на­ка­за­ни­ем Бо­жи­им за гре­хи, не толь­ко не за­глу­ши­ло па­мя­ти пре­по­доб­но­го Ав­ра­амия Смо­лен­ско­го, но на­пом­ни­ла лю­дям его при­зыв к по­ка­я­нию и па­мя­то­ва­нию Страш­но­го су­да.

Полное житие преподобного Авраамия Смоленского

Из книги Ефрема инока: "Житие и терпение прп. отца нашего Авраамия".

Гос­по­ди, бла­го­сло­ви.

О Пре­свя­той Царь, Отец и Сын и Свя­той Дух, Сло­во Бо­жье, Царь, Ко­то­рый все­гда был, со­тво­рив­ший небо и зем­лю, ви­ди­мое и неви­ди­мое, при­вед­ший нас из небы­тия в бы­тие; не за­хо­тел Он нас оста­вить во мно­гих со­блаз­нах это­го ми­ра, но по­слал для на­ше­го из­бав­ле­ния Сво­е­го един­ствен­но­го Сы­на. Ибо Свя­той Дух го­во­рит уста­ми про­ро­ка: «Не хо­да­тай, не Ан­гел нас освя­тил, но Сам пре­кло­нил небе­са, и сни­зо­шел»; и ро­дил­ся без се­ме­ни от Свя­той, Пре­чи­стой и Невин­ной Прис­но­де­вы Ма­рии от Свя­то­го Ду­ха, и по­жил на зем­ле как че­ло­век, и пре­тер­пел му­че­ния от тех, ко­го Сам со­тво­рил, и по­знал смерть на Кре­сте, бу­дучи бес­страст­ным и бес­смерт­ным Бо­же­ством, и по­ло­жен был в гроб, и вос­крес в тре­тий день, явил­ся сво­им уче­ни­кам и утвер­дил их, и по­ка­зал уче­ни­кам мно­гие зна­ме­ния и чу­де­са, и взо­шел на небо к От­цу, и сел спра­ва от Него, и по­слал Свой Свя­той Дух свя­тым апо­сто­лам, и через них про­све­тил все на­ро­ды и на­учил их ис­тин­но ве­ро­вать и сла­вить Бо­га, и, на­став­ляя, вот что ска­зал: «Се, Я с ва­ми во все дни до скон­ча­ния ве­ка».

И вот, преж­де, чем я на­чал пи­сать, мо­лю Те­бя, Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, Сыне Бо­жий, мо­лит­ва­ми Пре­свя­той и Пре­чи­стой Де­вы-Ма­те­ри и всех Небес­ных сил, и моль­ба­ми всех свя­тых, – дай мне ра­зум, про­све­щен­ный бо­же­ствен­ной бла­го­да­тью, дай мне, че­ло­ве­ку дур­но­му и ве­ли­ко­му греш­ни­ку, на­чать рас­сказ о свет­лом по­дви­ге жиз­ни и тер­пе­ния, рас­сказ о жи­тии бла­жен­но­го Ав­ра­амия, быв­ше­го игу­ме­ном это­го мо­на­сты­ря на­шей свя­той Вла­ды­чи­цы Бо­го­ро­ди­цы, па­мять ко­то­ро­го мы от­ме­ча­ем, празд­нуя день его успе­ния.

Так вот, бра­тья, вспо­ми­ная жизнь пре­по­доб­но­го и то, что она еще не опи­са­на, я был все­гда одер­жим пе­ча­лью и мо­лил­ся Бо­гу: «Гос­по­ди, спо­добь ме­ня на­пи­сать все по по­ряд­ку о жиз­ни на­ше­го бо­го­нос­но­го от­ца Ав­ра­амия», – чтобы бу­ду­щие ино­ки, по­лу­чив на­став­ле­ние и чи­тая его, ви­дя доб­лесть му­жа, вос­хва­ли­ли Бо­га и, про­слав­ляя его угод­ни­ка, укре­пи­лись на даль­ней­шие по­дви­ги, осо­бен­но же в этой стране, ибо здесь по­явил­ся та­кой муж, угод­ник Бо­жий. Ведь о та­ких, как он, Гос­подь через про­ро­ка ска­зал: «Я при­звал те­бя из утро­бы ма­те­ри». Со­би­ра­ясь на­чать рас­сказ, преж­де все­го мо­люсь Бо­гу, го­во­ря так: «Вла­ды­ка мой Все­дер­жи­тель, По­да­тель благ, Отец Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, при­ди ко мне на по­мощь и про­све­ти мое серд­це для ра­зу­ме­ния за­по­ве­дей Тво­их, от­крой уста мои для из­ре­че­ния слов Тво­их и чу­дес и для по­хва­лы Тво­е­го свя­то­го угод­ни­ка, и пусть про­сла­вит­ся Имя Твое, так как Ты по­мощ­ник всем, упо­ва­ю­щим на Те­бя все­гда».

Ро­дил­ся же бла­жен­ный Ав­ра­амий от пра­во­вер­ных ро­ди­те­лей, и они хо­ро­шо и бла­го­че­сти­во жи­ли по Бо­жьим за­ко­нам. Отец его был все­ми по­чи­та­ем и лю­бим, в че­сти у кня­зя, и по­ис­ти­не все его зна­ли, и был он укра­шен прав­дой, и мно­гим по­мо­гал в бе­дах, был ми­ло­стив и спо­ко­ен со все­ми, к мо­лит­вам и служ­бам цер­ков­ным при­ле­жа­ние имел. Мать его так­же бы­ла укра­ше­на вся­ким бла­го­че­сти­ем. И хо­тя бы­ла она не бес­плод­на – ро­ди­лось у нее две­на­дцать до­че­рей, – но не бы­ло у них сы­на. И это бы­ло им по Бо­жье­му про­мыс­лу. Они усерд­но мо­ли­ли Бо­га да­ро­вать им сы­на, при­но­ся мно­гие обе­ты и ми­ло­сты­ню в церк­ви и мо­на­сты­ри, – и Бог услы­шал их и да­ро­вал им сы­на. И еще ко­гда он на­хо­дил­ся в ма­те­рин­ской утро­бе, бла­го­дать Хри­ста его про­сла­ви­ла и при­зва­ла его, освя­ти­ла и да­ро­ва­ла его ма­те­ри, как преж­де Са­му­и­ла Анне. Жи­ла в то вре­мя некая де­ва и бла­жен­ная ино­ки­ня. По Бо­жье­му про­мыс­лу од­на­жды в вос­кре­се­нье, ко­гда она слад­ко спа­ла по­ут­ру, к ней уда­ри­ли в дверь и по­зва­ли ее: «Быст­ро вста­вай и иди, так как Ма­рия ро­ди­ла сы­на, а ты бу­дешь его кре­стить». «И бы­ло это со мной, – рас­ска­зы­ва­ла она, – как буд­то на­яву. Ко­гда же я во­шла в дом его ма­те­ри, мно­гие свя­ти­те­ли бла­го­го­вей­но омы­ва­ли от­ро­ка, как бы Кре­ще­ни­ем бла­го­да­ти освя­ща­ли его, и некая жен­щи­на, си­я­ю­щая яр­ким све­том, сто­я­ла ря­дом и дер­жа­ла одеж­ду бе­лую, как са­мый бе­лый снег. А ко­гда слу­ги спро­си­ли: «Ко­му, гос­по­жа, дать это­го ре­бен­ка?» – то по­ве­ле­ла при­не­сти его се­бе. И, как буд­то в свет, оде­ла она его в свет­лую ри­зу и от­да­ла ма­те­ри. Ко­гда же я рас­ска­за­ла об этом ви­де­нии его ма­те­ри, она от­ве­ти­ла: «В этот час ре­бе­нок ожил в мо­ей утро­бе».

Ко­гда на­сту­пил день рож­де­ния, ро­ди­ла она бла­жен­но­го ре­бен­ка, а за­тем в вось­мой день при­нес­ли его к свя­щен­ни­ку, чтобы, как при­ня­то у хри­сти­ан, имя ре­бен­ку дать. А пре­сви­тер, уви­дев ре­бен­ка, гла­за­ми серд­ца по Бо­жьей бла­го­да­ти про­зрел, что хо­чет он смо­ло­ду по­свя­тить се­бя Бо­гу. За­тем, ко­гда ре­бен­ку ис­пол­ни­лось со­рок дней, пре­сви­тер его окре­стил. Маль­чик же рос и вскарм­ли­вал­ся сво­и­ми ро­ди­те­ля­ми, и бы­ла с ним бла­го­дать Бо­жья, и Бо­жий Дух уже в мо­ло­до­сти все­лил­ся в него. И ко­гда по бла­го­да­ти Хри­ста маль­чик до­стиг ра­зум­но­го воз­рас­та, ро­ди­те­ли от­да­ли его учить­ся по кни­гам. Он же не уны­вал, как про­чие де­ти, но, бла­го­да­ря боль­шо­му при­ле­жа­нию, быст­ро обу­чил­ся; к то­му же он не иг­рал с дру­ги­ми детьми, но спе­шил впе­ре­ди дру­гих на бо­же­ствен­ное и цер­ков­ное пе­ние и чте­ние, так что его ро­ди­те­ли ра­до­ва­лись это­му, а дру­гие удив­ля­лись та­ко­му ра­зу­му ре­бен­ка. Ведь на нем бы­ла Гос­под­ня бла­го­дать, ко­то­рая про­све­ща­ла его ра­зум и на­став­ля­ла на путь Хри­сто­вых за­по­ве­дей. Ко­гда же он вы­рос, он, как свет, си­ял кра­со­тою те­лес­ною и сво­и­ми доб­ро­де­те­ля­ми. Хо­тя ро­ди­те­ли при­нуж­да­ли его всту­пить в брак, он сам не за­хо­тел это­го и, бо­лее то­го, сам на­став­лял и учил их пре­зи­рать и нена­ви­деть сла­ву здеш­ней жиз­ни, пре­лесть это­го ми­ра, и со­ве­то­вал по­стричь­ся в мо­на­хи.

Ко­гда же его ро­ди­те­ли ото­шли к Бо­гу, он весь­ма об­ра­до­вал­ся и воз­дал хва­лу Бо­гу, ко­то­рый так устро­ил, а все бо­гат­ство, ко­то­рое оста­ви­ли ро­ди­те­ли его, раз­дал ни­щим, вдо­вам и си­ро­там, и ино­кам, по­мыш­ляя о том, как бы ему без пе­ча­ли от­ка­зать­ся от зем­ных благ и об­ра­тить свою мысль к Бо­гу, и утвер­ждая се­бя в этом, и учась Гос­под­не­му сло­ву, гла­ся­ще­му: «И кто не бе­рет кре­ста сво­е­го и не сле­ду­ет за Мною, тот не по­хож на Ме­ня». Чи­тая же бо­го­вдох­но­вен­ные кни­ги и жи­тия свя­тых, же­лая по­сле­до­вать их жиз­ни, и тру­дам, и по­дви­гам, он сме­нил бо­га­тые одеж­ды на бед­ные, и хо­дил как ни­щий, и стал юро­ди­вым, и раз­ду­мы­вал, про­ся и мо­лясь Бо­гу, о том, как бы ему спа­стись и в ка­кое бы уй­ти ме­сто. Сле­дуя на­став­ле­ни­ям Бо­га, он ото­шел да­лее пя­ти по­прищ от го­ро­да, скрыв это от всех, и по­стриг­ся, как из­вест­но мно­гим, в мо­на­сты­ре Свя­той Бо­го­ро­ди­цы, в ме­сте, на­зы­ва­е­мом Се­ли­ще, к во­сто­ку от го­ро­да. И был он с тех пор по бла­го­да­ти Хри­ста еще бо­лее скло­нен к по­дви­гу, го­то­вый на все тру­ды, и мыс­лен­но пред­став­ляя се­бе свя­той го­род Иеру­са­лим и гроб Гос­по­день, и все свя­щен­ные ме­ста, где Из­ба­ви­тель Бог и Спа­си­тель все­го ми­ра пре­тер­пел му­че­ния ра­ди на­ше­го спа­се­ния, и все свя­тые ме­ста, и пу­сты­ни пре­по­доб­ных от­цов, где они по­двиг и труд со­вер­ши­ли: и я го­во­рю о див­ном ос­но­ва­те­ле пу­стын­но­жи­тель­ства и вос­си­яв­шем, рав­ном Ан­ге­лам Ве­ли­ком Ан­то­нии, ко­то­рый был кре­пок и храбр и по­бе­дил крест­ной си­лой ду­хов враж­деб­но­го ему Ила­ри­о­на, его быв­ше­го уче­ни­ка; за­тем о про­слав­лен­ном сре­ди пост­ни­ков Ев­фи­мии-чу­до­твор­це; за­тем о Сав­ве и Фе­о­до­сии-ар­хи­манд­ри­те, са­мом ста­ром на­став­ни­ке всех ино­ков, жи­ву­щих во­круг Иеру­са­ли­ма.

Из всех книг бо­лее все­го лю­бил он ча­сто чи­тать уче­ние пре­по­доб­но­го Еф­ре­ма и ве­ли­ко­го учи­те­ля все­лен­ной Иоан­на Зла­то­уста, и Фе­о­до­сия Пе­чер­ско­го, ко­то­рый был ар­хи­манд­ри­том всей Ру­си. Изу­чая и вду­мы­ва­ясь в свя­тые бо­го­вдох­но­вен­ные кни­ги с их жи­ти­я­ми и по­уче­ни­я­ми, он чи­тал днем и но­чью, непре­рыв­но мо­лясь Бо­гу, и со­вер­шая по­кло­ны, и про­све­щая свою ду­шу и по­мыс­лы. И он кор­мил­ся сло­вом Бо­жьим, как тру­до­лю­би­вая пче­ла, об­ле­та­ю­щая все цве­ты и при­но­ся­щая и го­то­вя­щая се­бе слад­кую пи­щу; так и он вы­би­рал все из всех книг и пе­ре­пи­сы­вал кое-что сво­ей ру­кой, кое-что по­ру­чал мно­го­чис­лен­ным пис­цам, как доб­рый пас­тух, зна­ю­щий и паст­ву свою, и ко­гда на ка­кой па­жи­ти ему па­сти ста­до, а не так, как невеж­да, ко­то­рый не зна­ет ста­да, так что оно ино­гда от го­ло­да по го­рам раз­бре­дет­ся, блуж­дая, а неко­то­рых зве­ри съе­дят. Да бу­дет из­вест­но это всем невеж­дам, ко­то­рые об­ла­ча­ют­ся в сан свя­щен­ни­ка. Так и мо­ря­ки, и ис­кус­ные корм­щи­ки, зная путь и при­ста­ни, ожи­да­ют ми­ло­сти от Бо­га и по­пут­но­го вет­ра, а не плы­вут на­встре­чу бу­ре и вол­нам мор­ским, но зна­ют, как с Бо­жьей по­мо­щью до­стиг­нуть необ­хо­ди­мо­го го­ро­да без несча­стья и по­топ­ле­ния. Или ес­ли же в да­ле­кий го­род за­хо­тим пой­ти, то све­ду­щих лю­дей спра­ши­ва­ем, нет ли раз­ных до­рог и нет ли мест, опас­ных из-за раз­бой­ни­ков, и осте­ре­га­ем­ся все­го это­го, и мо­лим­ся Бо­гу, чтобы без вся­кой бе­ды дой­ти.

Но вер­нем­ся к преж­не­му, с че­го мы на­ча­ли, го­во­ря о да­ре Бо­жье­го сло­ва, ко­то­рый был дан Бо­гом пре­по­доб­но­му Ав­ра­амию. Ес­ли кто-ни­будь хо­чет стать во­е­во­дой у ца­ря, не со­би­ра­ет ли он всех храб­рых во­и­нов, чтобы твер­до про­ти­во­сто­ять вра­гу, ис­пол­чив­шись, на­сту­пать и по­беж­дать с Бо­жьей по­мо­щью? Так и Ав­ра­амий, и за­бо­тясь, и по­чи­тая та­кой дар и труд Бо­же­ствен­ных пи­са­ний, ду­мал, как бы ко­рабль сво­ей ду­ши убе­речь с Бо­жьей по­мо­щью от мно­гих бурь и волн, то есть на­па­стей от бе­сов и лю­дей, с на­деж­дой не по­гиб­нуть в этих бе­дах, и до­стичь при­ста­ни­ща спа­се­ния, и в ти­ши­ну небес­но­го Иеру­са­ли­ма на­ше­го Бо­га прий­ти. Ибо в свя­тых кни­гах пи­шет­ся, что на­ша здеш­няя жизнь – это смерть, ис­ку­ше­ние и вой­на, так что труд­но ко­му-ли­бо прой­ти ее без на­па­стей. Ведь и Сам Вла­ды­ка и Спа­си­тель, Гос­подь и Со­тво­ри­тель всех, и со­здав­ший все, и при­шед­ший на на­ше спа­се­ние от Пре­чи­стой Де­вы Бо­го­ро­ди­цы, не пре­тер­пел ли та­кие стра­да­ния от сво­ей тва­ри, бу­дучи без­гре­шен, – и сколь­ко свя­тых не пре­тер­пе­ли ли то же и так до­стиг­ли Небес­но­го Цар­ства, ко­то­рое и мы мо­лим­ся по­лу­чить.

Пре­бы­вал же бла­жен­ный Ав­ра­амий в преж­де на­зван­ном мо­на­сты­ре в тру­де, и в бодр­ство­ва­нии, и в го­ло­де днем и но­чью, так что и сам игу­мен ра­до­вал­ся, ви­дя его слав­ную жизнь, и вся бра­тия сла­ви­ла Бо­га, и мно­гие ми­ряне при­хо­ди­ли, чтобы он их уте­шил чте­ни­ем свя­тых книг. И он во всем по­ви­но­вал­ся игу­ме­ну, и слу­шал­ся всех бра­тьев, и был по­лон люб­ви и сми­ре­ния, и по­ко­рял­ся всем Бо­га ра­ди. И игу­мен его ис­пы­тал, во всем ли он ему по­ви­ну­ет­ся и слу­ша­ет­ся (ибо и сам игу­мен был на­чи­тан в бо­же­ствен­ных кни­гах, и знал все, и про­ни­кал во все, как из­вест­но мно­гим, и ни­кто не смел с ним спо­рить о книж­ной пре­муд­ро­сти), и при­ну­дил он бла­жен­но­го Ав­ра­амия при­нять свя­щен­ни­че­ский сан; и то­гда он был по­став­лен дья­ко­ном, а по­том свя­щен­ни­ком при кня­же­нии ве­ли­ко­го и хри­сто­лю­би­во­го кня­зя Мсти­сла­ва Смо­лен­ско­го и всей Ру­си. Ко­гда же бла­жен­ный при­нял свя­щен­ный сан, он еще бо­лее сми­рил­ся, по­сколь­ку Хри­стос да­ро­вал ему та­кую бла­го­дать.

А Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, ко­то­рую Хри­стос ве­лел тво­рить за весь мир, он с боль­шим усер­ди­ем со­вер­шал, и ни еди­но­го дня не про­пус­кал, и де­лал это, как из­вест­но мно­гим, до са­мой смер­ти, и не оста­вил цер­ков­ных пра­вил, и Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии, и сво­е­го по­дви­га. Кто мо­жет рас­ска­зать о его ни­ще­те и на­го­те, и о по­но­ше­ни­ях от дья­во­ла, и о бо­лез­ни, и об ис­пы­та­нии его игу­ме­ном и все­ми бра­тья­ми и ра­ба­ми? Он и сам го­во­рил: «Я тер­пел ис­пы­та­ние пять лет, по­но­си­ли ме­ня, бес­че­сти­ли как зло­дея». Так вот, дья­вол, не тер­пя его и ви­дя, что по­беж­ден свя­тым, воз­двиг на него кра­мо­лу сво­и­ми зло­умыш­ле­ни­я­ми, же­лая его от­ту­да про­гнать; что и сбы­лось. Ведь дья­вол ви­дел, что мно­гие из го­ро­да при­хо­дят, и умно­жа­ют­ся сто­рон­ни­ки его уче­ния ду­хов­но­го, при­хо­дят к по­ка­я­нию от мно­гих гре­хов, хо­тя мы мо­жем ду­мать и ина­че – Бог так хо­тел, «по­то­му что не по­до­ба­ет све­тиль­ни­ку си­ять во тьме и не мо­жет укрыть­ся го­род, сто­я­щий на вер­ху го­ры». Ибо пи­шет­ся о ве­ли­ком про­све­ти­те­ле и учи­те­ле все­го ми­ра, об Иоанне Зла­то­усте, что ко­гда он ушел в пу­сты­ню и про­был в пу­стыне неко­то­рое вре­мя, то из-за боль­шо­го тру­да, и воз­дер­жа­ния, и го­ло­да сла­бость и недуг охва­ти­ли его те­ло, и это бы­ло по Бо­жье­му про­мыс­лу, чтобы учи­тель не был да­ле­ко от го­ро­да. И по­сле это­го он воз­вра­тил­ся в го­род, по­учая лю­дей и при­зы­вая их к стра­ху пе­ред Гос­по­дом.

И по на­у­ще­нию дья­во­ла и с Ав­ра­ами­ем то же про­изо­шло, ибо неко­то­рые из свя­щен­ни­ков, а дру­гие из чис­ла ино­ков по­мыш­ля­ли, как бы вос­стать на него, и неко­то­рые при­хо­ди­ли из го­ро­да, чтобы оскор­бить и оби­деть его, дру­гие же ли­хо­дей­ство­ва­ли и утвер­жда­ли, что он ни­че­го не зна­ет по срав­не­нию с ни­ми, но ухо­ди­ли со сты­дом, по­срам­лен­ные. И сно­ва не пе­ре­ста­ва­ли они воз­дви­гать на него кра­мо­лу в го­ро­де и по­всю­ду, го­во­ря: «Вот уже он об­ра­тил к се­бе весь го­род». К это­му мож­но до­ба­вить, бра­тья, од­но сло­во вам для уте­ше­ния: он так по бла­го­да­ти Хри­сто­вой уте­шал при­хо­дя­щих и пле­нял их ду­шу и ра­зум, что, ес­ли бы воз­мож­но бы­ло, они уже не ухо­ди­ли, че­му так­же есть мно­гие сви­де­те­ли. Так что не мог стер­петь это­го да­же сам игу­мен, ви­дя, что к нему мно­гие при­хо­дят, и не же­лая это­го, он от­лу­чил Ав­ра­амия и ска­зал ему: «Я за те­бя от­ве­чаю пе­ред Бо­гом, а ты пе­ре­стань по­учать»; и воз­вел на него мно­гие об­ви­не­ния.

И от­ту­да он вер­нул­ся в го­род и на­хо­дил­ся в од­ном мо­на­сты­ре Чест­но­го Кре­ста. И сю­да ста­ли при­хо­дить лю­ди еще боль­ше, и уче­ние его еще боль­ше рас­про­стра­ни­лось, и враг се­то­вал, а Гос­подь Бог про­слав­лял Сво­е­го ра­ба и со­блю­дал его все вре­мя, по­да­вая бла­го­дать и си­лу ра­бу Сво­е­му. И был он там недол­го, и от мно­гих по­лу­чал под­но­ше­ния: ему да­ва­ли необ­хо­ди­мое и сверх по­треб­но­стей, а он тот­час раз­да­вал все вдо­вам и ни­щим, а се­бе остав­лял толь­ко необ­хо­ди­мое. Укра­сил же он цер­ковь ико­на­ми, и за­ве­са­ми, и све­ча­ми, и мно­гие из го­ро­да на­ча­ли при­хо­дить и слу­шать цер­ков­ное пе­ние и чте­ние бо­же­ствен­ных книг. Ибо бла­жен­ный был ис­кус­ным чте­цом, так как по Бо­жьей бла­го­да­ти он мог не толь­ко чи­тать, но так­же тол­ко­вать кни­ги, так что мно­гие несве­ду­щие лю­ди, слу­шая его, по­ни­ма­ли все, что он ска­зал; и он го­во­рил на­изусть и по па­мя­ти, по­то­му что ни­что в бо­же­ствен­ных пи­са­ни­ях не ута­и­лось от него, так что его уста ни­ко­гда не умол­ка­ли, об­ра­ща­ясь ко всем, к ма­лым и к ве­ли­ким, к ра­бам и сво­бод­ным, и к ре­мес­лен­ни­кам. И так как они ино­гда при­хо­ди­ли на мо­лит­ву, ино­гда на цер­ков­ное пе­ние, ино­гда же для уте­ше­ния, он да­же но­чью ма­ло спал, но со­вер­шал ко­ле­но­пре­кло­не­ния и ти­хо про­ли­вал из глаз обиль­ные сле­зы, и бил се­бя в грудь, и об­ра­щал­ся к Бо­гу, умо­ляя по­ми­ло­вать сво­их лю­дей, от­вра­тить гнев свой и по­слать ми­лость свою, и из­ба­вить нас от угро­жа­ю­щих нам бед, и дать мир и по­кой мо­лит­ва­ми Пре­чи­стой Де­вы Бо­го­ро­ди­цы и всех свя­тых. На­пи­сал же он две ико­ны: од­ну – Страш­ный суд вто­ро­го при­ше­ствия, а дру­гую – ис­пы­та­ние воз­душ­ных мы­тарств, ко­то­рых ни­кто не из­бе­жит, как учит ве­ли­кий Иоанн Зла­то­уст, ко­то­рый на­по­ми­на­ет о страш­ном дне, и сам Гос­подь, и все его свя­тые про­по­ве­ду­ют это ис­пы­та­ние, ко­то­ро­го ни­где не из­бе­жать, не скрыть­ся от него, и ог­нен­ная ре­ка те­чет пе­ред су­ди­ли­щем, и рас­кры­ва­ют­ся кни­ги, и вос­се­да­ет су­дья, и яв­ны­ми ста­но­вят­ся де­ла всех лю­дей. То­гда бу­дет сла­ва, и честь, и ра­дость всем пра­вед­ным, греш­ным же – веч­ная му­ка, ко­то­рой сам са­та­на бо­ит­ся и тре­пе­щет. Ес­ли уж, бра­тья, страш­но слы­шать об этом, то еще страш­нее бу­дет са­мо­му ви­деть. Но, оста­вив это, об­ра­тим­ся сно­ва к на­ше­му рас­ска­зу о бла­жен­ном Ав­ра­амии.

И он не пе­ре­ста­вал вспо­ми­нать Страш­ный суд, бо­ясь ис­пы­та­ния, и не пе­ре­ста­вал при­леж­но мо­лить­ся Бо­гу, и но­чью, и днем, и всем при­хо­дя­щим к нему не пе­ре­ста­вал го­во­рить об этом страш­ном дне, чи­тая ве­ли­ко­го и свет­ло­го учи­те­ля все­лен­ной Иоан­на Зла­то­уста, и пре­по­доб­но­го Еф­ре­ма, и всех бо­го­глас­ных свя­тых, вни­мая свя­то­му ду­ху, ко­то­рый го­во­рил их уста­ми, и всем про­по­ве­дуя. И жил бла­жен­ный, воз­дер­жи­ва­ясь от мно­го­го пи­тья, осо­бен­но же нена­ви­дел пьян­ство, и лю­бил он скром­ную одеж­ду, пре­не­бре­гая очень до­ро­гой одеж­дой и бу­дучи все­гда сми­рен­ным. А на тра­пезы и на пи­ры он ни­ко­гда не хо­дил из-за мно­гих ссор, ко­то­рые бы­ва­ют там меж­ду вы­би­ра­ю­щи­ми се­бе ме­ста, и из-за мно­гих дру­гих бед, ко­то­рые бы­ва­ют из-за неуме­рен­но­го пьян­ства, по­это­му он из­бе­гал пи­ры. Ли­цо же бла­жен­но­го и те­ло бы­ли силь­но из­ну­ре­ны, так что его ко­сти и су­ста­вы мож­но бы­ло со­счи­тать как мо­щи, и ли­цо его бы­ло блед­но из-за ве­ли­ко­го тру­да, и воз­дер­жа­ния, и бодр­ство­ва­ния, и из-за мно­гих про­по­ве­дей, ко­то­ры­ми он из­ну­рял се­бя, из-за пе­ния и чте­ния, и мо­литв, воз­но­си­мых к Бо­гу. И ко­гда он с бла­го­че­сти­ем и с вни­ма­ни­ем при­бли­жал­ся к бо­же­ствен­но­му жерт­вен­ни­ку для бо­же­ствен­но­го при­но­ше­ния Свя­тых Да­ров, ко­то­рое за­ве­ща­но Гос­по­дом на ве­че­ри апо­сто­лам, а апо­сто­ла­ми Но­во­го за­ве­та пе­ре­да­но нам во остав­ле­ние гре­хов, то­гда он не раз­ре­шал раз­го­ва­ри­вать в церк­ви, осо­бен­но на ли­тур­гии, на­став­ляя и по­учая, по­веле­вая то­гда ум вме­сте с ду­шой неко­ле­би­мо, как по­до­ба­ет, с при­ле­жа­ни­ем це­ли­ком об­ра­щать к Бо­гу. Ко­гда он об­ла­чал­ся в одеж­ды свя­щен­ни­ка, был он об­раз и по­до­бие Ва­си­лия Ве­ли­ко­го: имел та­кую же чер­ную бо­ро­ду, толь­ко что го­ло­ва у него бы­ла пле­ши­ва. Но не осу­ди­те, бра­тья, мою гру­бость, ведь не лгу я, не хит­рю, не мудр­ствую, но го­во­рю это для тех мно­гих, что не ви­де­ли и не слы­ша­ли его. И вспо­ми­наю Гос­по­да, го­во­ря­ще­го: «Раб ле­ни­вый и лу­ка­вый! Над­ле­жа­ло те­бе от­дать се­реб­ро мое тор­гу­ю­щим, и я по­лу­чил бы мое с при­бы­лью». По­это­му, бо­ясь та­ко­го осуж­де­ния, я пи­шу это, чтобы, вы­слу­шав, мы про­сла­ви­ли Бо­га, нис­по­слав­ше­го та­кую бла­го­дать и по­мощь го­ро­ду Смо­лен­ску, как бла­жен­ный Ав­ра­амий.

Так как я хо­чу да­лее рас­ска­зы­вать, по­мо­ги­те мне ва­ши­ми мо­лит­ва­ми, чтобы Гос­подь дал мне и за­кон­чить ра­бо­ту – на­пи­сать для тех, кто хо­чет чи­тать, и по­сле­до­вать жи­тию пре­по­доб­но­го, или пе­ре­пи­сать его и по­лу­чить ве­ли­кую ми­лость от Бо­га здесь и в бу­ду­щий и страш­ный день воз­да­я­ния Хри­сто­ва. Но, пом­ня об этом, вер­нем­ся к преж­не­му рас­ска­зу, с че­го мы на­ча­ли. Са­та­на, ви­дя, что си­лой Хри­ста по­беж­ден он свя­тым, яв­лял­ся ему ино­гда но­чью, ино­гда днем, устра­шая и угро­жая ему, осве­щая его но­чью как огонь, так что мно­гие вме­сте с ним не мог­ли спать, ино­гда же са­та­на пу­гал его, или яв­ля­ясь ему во мно­гих на­ва­жде­ни­ях ро­стом вплоть до по­тол­ка и сно­ва на­па­дая на него как лев, устра­шая его, как лю­тые зве­ри, или же на­па­дая и из­би­вая его по­доб­но во­и­нам, ино­гда да­же сбра­сы­вал его с по­сте­ли. Ко­гда же бла­жен­ный про­буж­дал­ся, вку­сив ма­ло сна из-за злых ока­ян­ных бе­сов­ских ви­де­ний, тот ему днем еще бо­лее до­са­ждал, яв­ля­ясь ему ино­гда в соб­ствен­ном ви­де, ино­гда пре­об­ра­жа­ясь в бес­стыд­ных жен­щин, как пи­шет­ся и о Ве­ли­ком Ан­то­нии. Ви­дя дья­воль­скую си­лу и зло­бу бе­са на нас, Гос­подь не дал ему пол­ной сво­бо­ды, но до­пус­ка­ет по сво­е­му усмот­ре­нию, чтобы мы со­раз­мер­но на­шей си­ле мог­ли всту­пать с ним в борь­бу, ибо Гос­подь ска­зал в Еван­ге­лии, что са­та­на «не име­ет вла­сти да­же над сви­нья­ми без Бо­жье­го по­ве­ле­ния»; пусть так бо­жьи ра­бы укреп­ля­ют­ся. То­му же учит Зла­то­уст, го­во­ря: «Гос­по­ди, ес­ли ты дашь сво­бо­ду од­но­му вра­гу, то его не одо­ле­ет да­же весь мир, а что смо­гу я, ко­то­рый кал и грязь?» Укре­пив­ший же Ан­то­ния явил­ся ему, по­веле­вая дер­зать: «Не бой­ся, я те­бе по­мо­гу». Он же да­вал бла­го­дать и си­лу и это­му бла­жен­но­му и из­бав­лял его.

И всем этим са­та­на ис­ку­шал бла­жен­но­го, но не одо­лел его, ибо Бог по­мо­гал ему, и то­гда воз­двиг на него мя­теж, как и при Гос­по­де бы­ло: во­шел са­та­на в серд­ца иуде­ям, и они учи­ни­ли суд, и мно­го над­ру­га­лись над ним, и пре­да­ли му­че­нию Гос­по­да сла­вы. Так же и с Ав­ра­ами­ем бы­ло: как са­та­на его вы­гнал из преж­не­го мо­на­сты­ря, так он сде­лал и те­перь, так как не мог ока­ян­ный тер­петь его вслед­ствие бла­го­да­ти и по­мо­щи, ко­то­рая бы­ва­ет вер­ным и хри­сто­лю­би­вым хри­сти­а­нам, и бу­дучи по­беж­да­ем все­ми си­лою Хри­ста. Но по­сколь­ку ду­шам па­су­щих пред­на­зна­че­но при­ни­мать на се­бя бе­ды, то са­та­на, вой­дя в серд­ца бес­чин­ных, воз­двиг их на Ав­ра­амия: и на­ча­ли од­ни кле­ве­тать на него епи­ско­пу, дру­гие же ху­лить его и до­са­ждать ему, од­ни на­зы­ва­ли его ере­ти­ком, дру­гие же го­во­ри­ли о нем: он чи­та­ет глу­бин­ные кни­ги, дру­гие же об­ви­ня­ли его в блу­де, а по­пы с яро­стью го­во­ри­ли: «Он уже со­вра­тил всех на­ших де­тей»; дру­гие же на­зы­ва­ли его про­ро­ком и мно­гое дру­гое го­во­ри­ли о нем, в чем бла­жен­ный непо­ви­нен. По­ис­ти­не ска­жу, что не бы­ло в го­ро­де та­ко­го, кто не ого­ва­ри­вал бы бла­жен­но­го Ав­ра­амия, так что дья­вол ра­до­вал­ся это­му, а бла­жен­ный, ра­ду­ясь, тер­пел все во имя Гос­по­да. Со­брал­ся на него весь го­род от ма­ла до ве­ли­ка: од­ни го­во­рят, что его нуж­но за­то­чить, дру­гие – здесь при­гвоз­дить к стене и под­жечь, а дру­гие – уто­пить его, про­ве­дя через го­род. Ко­гда же со­бра­лись все на двор вла­ды­ки, игу­ме­ны и по­пы, и чер­не­цы, кня­зья и бо­яре, дья­ко­ны и все цер­ков­но­слу­жи­те­ли, то­гда по­сла­ли за бла­жен­ным, ко­гда уже все со­бра­лись. По­слан­ные же слу­ги, схва­тив Ав­ра­амия, во­ло­чи­ли его, как зло­дея, од­ни ру­га­лись над ним, дру­гие на­сме­ха­лись над ним, бро­сая ему оскор­би­тель­ные сло­ва, и так де­лал весь го­род и по тор­гу, и по ули­цам – вез­де мно­го на­ро­ду, и муж­чи­ны, и жен­щи­ны, и де­ти, и бы­ло тя­же­ло ви­деть это зре­ли­ще. Бла­жен­ный же был схва­чен ру­ка­ми, как пти­ца, не знал, что ему ска­зать или что от­ве­чать, но упо­вал на од­но­го толь­ко Бо­га, и мо­лил­ся ему, чтобы он из­ба­вил его от та­ко­го несча­стья, и вспо­ми­нал стра­да­ния Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, ко­то­рый все это пре­тер­пел ра­ди на­ше­го спа­се­ния, и мо­лил­ся за них: «Гос­по­ди, не вме­ни им се­го гре­ха и не до­пу­сти, чтобы твой раб был пре­дан в их ру­ки, но укро­ти их и за­пре­ти им, как пе­ред уче­ни­ка­ми ты по­ве­лел умолк­нуть вет­ру на мо­ре».

Так и слу­чи­лось, ибо вла­сти­те­лям Бог смяг­чил серд­це; а игу­ме­ны и свя­щен­ни­ки, ес­ли бы мог­ли, съе­ли бы его жи­вьем. Ко­гда же его ве­ли на суд, Гос­подь явил­ся в это вре­мя у церк­ви чест­но­го Ар­хан­ге­ла Ми­ха­и­ла пре­по­доб­но­му Лу­ке Пру­си­ну. В то вре­мя ко­гда он сто­ял на мо­лит­ве в 9 ча­сов, ему слы­шен был го­лос, го­во­ря­щий, что «вот мо­е­го бла­жен­но­го угод­ни­ка ве­дут на суд с дву­мя его уче­ни­ка­ми, хо­тят его му­чить, ты же ни в ко­ем слу­чае не со­мне­вай­ся в нем». И ска­зал бла­жен­ный Лу­ка су­дя­щим бла­жен­но­го Ав­ра­амия и уни­жа­ю­щим его: «Ведь его силь­но уни­жа­ют, неспра­вед­ли­во ху­ля; но ес­ли бы его гре­хи бы­ли на мне! А слы­ша­ли вы, что хо­те­ли в дав­ние вре­ме­на сде­лать та­кие же безум­ные лю­ди и их епи­скоп, не име­ю­щие стра­ха Бо­жье­го и как хо­те­ли без­вин­но убить дру­го­го свя­то­го. Это к то­му же злой по­рок, и ху­ла, и злая клят­ва, и за это гнев Бо­жий про­дол­жал­ся бо­лее трид­ца­ти лет, а с ва­ми бу­дет ху­же, ес­ли не по­ка­е­тесь». Од­на­ко воз­вра­тим­ся к то­му, о ком я на­чал го­во­рить. Ко­гда бла­жен­ный был при­ве­ден на суд, не на­шли за ним ни­ка­кой ви­ны, но бес­чин­но по­пы, а так­же игу­ме­ны ре­ве­ли на него, как во­лы; а по­сле то­го как князь и вель­мо­жи не на­шли за ним ни­ка­кой ви­ны, про­ве­рив­ши все и убе­див­шись, что нет ни­ка­кой неправ­ды, но все лгут на него, ска­за­ли то­гда в один го­лос: «Да бу­дем непо­вин­ны, вла­ды­ка, – ска­за­ли они всем, – в том, что воз­двиг­ли та­кое об­ви­не­ние на него, а мы непо­вин­ны в том, что вы на него на­го­ва­ри­ва­е­те или за­мыш­ля­е­те ка­кое-то без­за­кон­ное убий­ство!» И го­во­ря: «Бла­го­сло­ви, отец, и про­сти нас, Ав­ра­амий!» – с тем и ушли во­сво­я­си.

Уви­дев же, что те разо­шлись и не за что им осу­дить Ав­ра­амия, по­ве­ле­ли лю­дям, при­го­тов­лен­ным для это­го епи­ско­пом, креп­ко сте­речь и блю­сти его и еще двух его уче­ни­ков, ко­то­рые вер­но слу­жи­ли пре­по­доб­но­му. Ко­гда же утром со­бра­лись игу­ме­ны и свя­щен­ни­ки, они, уко­рив и оскор­бив его, воз­ве­ли на него преж­ние об­ви­не­ния. И с это­го вре­ме­ни бла­жен­ный сно­ва во­шел в мо­на­стырь, в ко­то­ром он преж­де по­стриг­ся, ко­гда ему не при­чи­ня­ли еще ни­ка­ко­го зла. И вот с это­го вре­ме­ни мно­го зла со­вер­ши­лось: все, кто бы­ли на­уче­ны бла­жен­ным, воз­вра­ти­лись к сво­им злым гре­хов­ным де­лам. И сла­ва Бо­гу, тер­пя­ще­му всех их! И был в то вре­мя бла­жен­ный Ла­зарь еще свя­щен­ни­ком (а по­сле Иг­на­тия он стал епи­ско­пом), во­ис­ти­ну был он как бы по­бор­ник и пас­тух сло­вес­ных овец Хри­сто­вой церк­ви, ибо он ра­ди Бо­га оста­вил свою епар­хию из-за мно­гих обид свя­тых церк­вей, ко­то­рые оби­жа­ют и вла­сти­те­ли, от­ни­ма­ю­щие чу­жое непра­вед­но и оби­жа­ю­щие вдов и си­рот. Так вот, этот Ла­зарь ви­дел и слы­шал, что неспра­вед­ли­во на бла­жен­но­го Ав­ра­амия воз­двиг­ли пре­сле­до­ва­ние, и он, по­сколь­ку Бог вло­жил ему это, ска­зал, при­дя к епи­ско­пу Иг­на­тию: «Гра­ду се­му ве­ли­кая епи­ти­мия бу­дет, ес­ли ты ис­кренне не рас­ка­ешь­ся»; так и слу­чи­лось. Бла­жен­ный Иг­на­тий по­слу­шал­ся его – по­слал быст­ро ко всем игу­ме­нам и ко всем по­пам, при­ка­зы­вая и за­пре­щая про­из­но­сить ка­кие-ли­бо злые сло­ва о бла­жен­ном Ав­ра­амии. «Ведь вот, по­слу­шав­шись вас, я при­нял на се­бя от Бо­га веч­ную епи­ти­мию. А вы, де­ти мои, по­кай­тесь, ведь вы и са­ми зна­е­те, как Бог на­ка­зал вос­став­ших на ве­ли­ко­го Иоан­на Зла­то­уста; а ес­ли вы не по­ка­е­тесь, то же про­изой­дет и с ва­ми». А бла­жен­ный под­ра­жал сво­е­му свя­то­му, имя ко­то­ро­го он но­сил, как и тот по­стра­дал от се­ле­ния языч­ни­ков, и мо­лил­ся за них Бо­гу, об­ра­щая всех к Бо­гу и спа­сая, и тер­пел бла­жен­ный их пре­сле­до­ва­ние.

И Ав­ра­амию так­же бы­ло за­пре­ще­но, чтобы кто-ли­бо к нему при­хо­дил, и по­это­му мно­го страж­ни­ков бы­ло вы­став­ле­но на всех до­ро­гах, а неко­то­рые лю­ди бы­ли ограб­ле­ны. Но Бог хо­чет, чтобы все спас­лись, по­это­му ино­гда он яв­ля­ет свое че­ло­ве­ко­лю­бие и ми­лость, ино­гда же каз­нит, по­сы­лая бе­ды: го­лод, смерть, без­до­ж­дие, за­су­ху, гроз­ные ту­чи, на­бе­ги по­га­ных, пле­не­ние го­ро­дов и все, что нам ни по­сы­ла­ет­ся Бо­гом. И эти­ми бе­да­ми он об­ра­ща­ет нас и при­во­дит к се­бе, по­сколь­ку мы небез­греш­ны, а, тер­пя все это, пой­мем и вспом­ним, сколь­ко злых дел мы со­вер­ши­ли, а за­тем пре­да­ли их за­бве­нию, со­гре­шая но­чью и днем. Неко­то­рые осуж­да­ют и ху­лят епи­ско­па, и свя­щен­ни­ка, и мо­на­ха, как буд­то са­ми без­греш­ны; од­на­ко вы слы­ша­ли Гос­по­да, го­во­ря­ще­го: «Епи­ско­пов мо­их, и мо­на­ха, и свя­щен­ни­ка со­дер­жи­те в че­сти и не осуж­дай­те их», – чтобы вы са­ми не бы­ли стро­го осуж­де­ны Бо­гом; не за­бы­вай­те Гос­по­да, на­став­ля­ю­ще­го вас, ибо Гос­подь ска­зал: «За вся­кое празд­ное сло­во да­дут лю­ди от­вет в день су­да». А апо­стол Па­вел, учи­тель все­лен­ной, го­во­рит: «Что вы осуж­да­е­те чу­жо­го ра­ба? Пе­ред сво­им гос­по­ди­ном сто­ит он или па­да­ет, и бу­дет воз­вы­шен; ибо си­лен Гос­подь воз­вы­сить его»; и даль­ше: «За это при­хо­дит гнев Бо­жий на сы­нов непо­кор­ных». Итак, бу­дем ду­мать каж­дый про се­бя: каж­до­му за се­бя при­дет­ся дать от­вет в день су­да.

Мож­но здесь вспом­нить рас­сказ из жи­тия пре­по­доб­но­го Сав­вы об Илье, пат­ри­ар­хе Иеру­са­лим­ском, ко­то­ро­го царь Ана­ста­сий по­ве­лел неспра­вед­ли­во со­гнать с пре­сто­ла, а на его ме­сто воз­вел дру­го­го. Ко­гда же граж­дане в Иеру­са­ли­ме услы­ша­ли, что пат­ри­арх из­гнан, они очень об­ра­до­ва­лись это­му, за что и по­стиг их Бо­жий гнев, и был у них го­лод пять лет, чтобы они на­учи­лись не ра­до­вать­ся ни­чьей бе­де. А к пре­по­доб­но­му Сав­ве при­шел эко­ном и ска­зал: «Уже бра­тья не ели це­лую неде­лю, и уже не уда­рить нам в би­ло к тра­пе­зе». Пре­по­доб­ный же Сав­ва ска­зал, уте­шая его, что «Бог не оста­вит сво­их ра­бов». И сбы­лось по сло­ву пре­по­доб­но­го: некий хри­сто­лю­бец имел трид­цать вер­блю­дов, ко­то­рых он по­слал к бла­жен­но­му в Лав­ру, на­гру­зив их в изоби­лии вся­кой едой. То­гда Сав­ва при­звал эко­но­ма и спро­сил его: «Мож­но ли уда­рить в би­ло?» Эко­ном же весь­ма осу­дил се­бя. А что ка­са­ет­ся ска­зан­но­го на­ми о ца­ре Ана­ста­сии, ко­то­рый со­гнал с пре­сто­ла пат­ри­ар­ха Илью, то его за это по­стиг Бо­жий гнев, о его смер­ти так рас­ска­зы­ва­ют: по­яви­лось об­ла­ко и мол­ния толь­ко над цар­ской па­ла­той, – так, пре­сле­ду­ем, царь был убит Бо­жьим гне­вом.

Здесь же мож­но на­пом­нить о ве­ли­ком све­ти­ле все­го ми­ра. Злые лю­ди про­гна­ли свя­то­го Иоан­на Зла­то­уста, вос­став на него; и яви­лись ему ве­ли­кие апо­сто­лы Петр и Па­вел, го­во­ря: «Дер­зай, Бо­жий стра­сто­тер­пец, Гос­подь с то­бой. Да бу­дет мир, му­жай­ся и кре­пись, ибо ты по­лу­чишь воз­да­я­ние, Небес­ное Цар­ство и свет­лый ве­нец от Бо­га, а вос­став­шие на те­бя бу­дут каз­не­ны Бо­гом лю­той смер­тью, ко­то­рая ско­ро по­стигнет их и здесь, и на бу­ду­щем су­де». И по­сле то­го как бла­жен­ный скон­чал­ся, сбы­лось про­ро­че­ство свя­тых апо­сто­лов о пре­сле­до­вав­ших и про­гнав­ших свя­то­го, так что од­них из епи­ско­пов по­стиг­ла вне­зап­ная смерть, у дру­гих же по­яви­лись на но­гах си­ние пры­щи, ко­то­рые ло­па­лись, а еще од­но­му вне­зап­ный огонь, со­шед­ший свы­ше, ис­су­шил ру­ки и но­ги, у дру­го­го же рас­пух­ла но­га и на­ча­ла гнить, а по­сколь­ку она при­ка­са­лась к дру­гой, за­ра­за пе­ре­шла и на ту, и он умер лишь через три го­да, у дру­го­го же язык стал как за­тыч­ка во рту, и, на­пи­сав на дос­ке, он при­знал свой грех, что из­рек ху­лу на свя­то­го Иоан­на Зла­то­уста; а Ев­док­сию по­ра­зи­ла же­сто­кая бо­лезнь, ибо у нее из недр шла кровь, а по­том был смрад, и она из­верг­ла из се­бя чер­вей, и так зло­об­раз­но кон­чи­ла она свою жизнь горь­кой смер­тью. Так мож­но бы­ло ви­деть, как при­хо­дит на них вне­зап­но Бо­жий гнев, об­ре­кая их на мно­гие му­ки и тяж­кую смерть. Но вер­нем­ся к то­му, о чем мы го­во­ри­ли, и вспом­ним те­перь о бла­жен­ном Ав­ра­амии.

Вско­ре слу­чи­лось так, что неко­то­рых игу­ме­нов, а так­же неко­то­рых по­пов по­стиг­ла вне­зап­ная смерть; узнав об этом, участ­во­вав­шие в су­де над бла­жен­ным го­ре­ва­ли и при­па­да­ли к его но­гам, про­ся про­ще­ния, а не при­сут­ство­вав­шие на су­де ра­до­ва­лись. Ибо в «Зла­той Це­пи» свя­тых от­цов всей все­лен­ной на­пи­са­но, что был некий пре­по­доб­ный отец, ко­то­рый при­но­сил мно­гим поль­зу сло­вом и жи­ти­ем. Но некие лю­ди, по­буж­да­е­мые дья­во­лом, за­ви­до­ва­ли ему и окле­ве­та­ли его, мно­гих ото­гна­ли от него и ли­ши­ли тем са­мым поль­зы, по­том же по­ня­ли ко­вар­ство дья­во­ла и по­ка­я­лись пе­ред ним, и по­лу­чи­ли от него про­ще­ние, а за­тем од­ни обе­зу­ме­ли, с дру­ги­ми же при­клю­чи­лись раз­лич­ные бе­ды за их пре­гре­ше­ние. Ибо спа­си­тель ска­зал: «Сму­ща­ю­щий вас по­не­сет на се­бе осуж­де­ние, кто бы он ни был». А те­перь вспом­ним так­же на­став­ле­ние неко­е­го ду­хов­но­го от­ца к ду­хов­но­му сы­ну: мы по­доб­ны ко­раб­лю, а корм­щик – Бог, ко­то­рый на­прав­ля­ет весь мир и спа­са­ет его сво­и­ми веч­ны­ми ра­ба­ми, то есть про­ро­ка­ми и апо­сто­ла­ми, свя­ти­те­ля­ми и все­ми учи­те­ля­ми Бо­жьи­ми, вплоть до скон­ча­ния ве­ка се­го. Ес­ли же мы возь­мем на се­бя сме­лость осуж­дать дру­гих, из­го­нять их за де­ло или неспра­вед­ли­во, то, зна­чит, мы от­ня­ли кор­ми­ло у Бо­га и от­да­ли Бо­жий ко­рабль его про­тив­ни­ку, то есть дья­во­лу. И те­перь мы уже не зна­ем, где на­хо­дим­ся, по­то­му что по­па­ли во власть враж­деб­ной нам бу­ри, а ко­гда она нас при­не­сет к по­топ­ле­нию, то­гда с опоз­да­ни­ем вспом­ним, что ни­кто из нас не сдер­жи­ва­ет се­бя в сво­их гре­хах и не опла­ки­ва­ет их, но мы осуж­да­ем и ху­лим дру­гих, как го­во­рит об этом Гос­подь: «Лю­ди взя­ли суд мой, уже они их осу­ди­ли, а я не вер­шу су­да над ни­ми»; по­это­му да не бу­де­те вы осуж­де­ны Бо­гом. Ведь ес­ли кто-ни­будь по­лу­чит бла­го­дать от Бо­га и дар по­уче­ния, то с ним не смо­жет спра­вить­ся да­же весь мир, ибо он име­ет про­тив всех по­мощ­ни­ка – Бо­га, как об этом го­во­рит Гос­подь: «Я с ва­ми, и ни­кто про­тив вас». Оста­вив же это, вер­нем­ся вот к че­му.

В го­ро­де при­клю­чи­лось ве­ли­кое без­до­ж­дие, так что вы­сы­ха­ла зем­ля, и са­ды, и ни­вы, и весь зем­ной плод, че­го ни­ко­гда не бы­ва­ло, и все го­ре­ва­ли и мо­ли­лись Бо­гу. И сам епи­скоп, бла­жен­ный Иг­на­тий, с чест­ным кли­ро­сом и с бо­го­бо­яз­нен­ны­ми игу­ме­на­ми, и свя­щен­ни­ка­ми, и дья­ко­на­ми, и мо­на­ха­ми, и со всем го­ро­дом, с муж­чи­на­ми и жен­щи­на­ми, и со все­ми мо­ло­ды­ми людь­ми, – все жи­те­ли го­ро­да вме­сте хо­ди­ли во­круг с чест­ным кре­стом, и с ико­ной Гос­под­ней, и с чест­ны­ми мо­ща­ми свя­тых и про­си­ли Бо­га с ве­ли­ким уми­ле­ни­ем и со сле­за­ми по­ми­ло­вать лю­дей сво­их, и по­слать ми­лость свою на зем­лю, и от­вра­тить гнев свой: «Пу­сти, Гос­по­ди, дождь, одо­жди ли­цо зем­ли, мо­лим­ся те­бе, свя­той». И ко­гда они кон­чи­ли от­пуст, каж­дый ушел во­сво­я­си, освя­тив во­ду кре­стом и мо­ща­ми свя­тых. И не бы­ло до­ждя на зем­ле, и бы­ли все в ве­ли­кой пе­ча­ли. Все же это бы­ло по Бо­жье­му про­мыс­лу. И по­сколь­ку Бог хо­тел про­сла­вить бла­жен­но­го Ав­ра­амия, он вло­жил в серд­це неко­е­му свя­щен­ни­ку мысль о нем, так что тот, от­пра­вив­шись к хри­сто­лю­би­во­му епи­ско­пу Иг­на­тию, на­пом­нил ему о бла­жен­ном Ав­ра­амии, го­во­ря так: «Мы все мо­ли­лись, но Бог не услы­шал нас. Ка­кая та­кая ви­на бла­жен­но­го Ав­ра­амия, что он ли­шен воз­мож­но­сти слу­жить Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию? Не из-за это­го ли нис­по­сла­на от Бо­га казнь сия?»

То­гда бла­жен­ный Иг­на­тий быст­ро по­слал за бла­жен­ным Ав­ра­ами­ем и, при­звав его и ис­пы­тав, вы­яс­нил, что все об­ви­не­ния про­тив него бы­ли ло­жью и кле­ве­той из-за за­ви­сти и зло­бы дья­во­ла, и он про­стил его, го­во­ря: «Бла­го­сло­ви ме­ня, чест­ной отец, я сде­лал это те­бе по неве­де­нию, и бла­го­сло­ви весь го­род, и про­сти по­слу­шав­ших лжи­вых кле­вет­ни­ков и об­ви­ни­те­лей». И бла­го­сло­вил его, чтобы он сно­ва со­вер­шал пре­чи­стую и чест­ную ли­тур­гию: «И мо­ли Бо­га о го­ро­де и о всех лю­дях, чтобы Гос­подь по­ми­ло­вал их и по­слал свой обиль­ный дождь на зем­лю». И ска­зал бла­жен­ный епи­ско­пу: «Кто та­кой я, греш­ный, что ты по­веле­ва­ешь мне сде­лать то, что свы­ше мо­их сил?» Но ска­зал: «Да бу­дет над все­ми на­ми во­ля Бо­жья! А ты, о чест­ной свя­ти­тель, сна­ча­ла по­мо­лись о нас, о сво­ем по­ру­чен­ном Бо­гом те­бе из­бран­ном свя­том ста­де сло­вес­ных овец». По­сле че­го бла­жен­ный вы­шел, и мо­лил­ся Бо­гу, и го­во­рил: «Услышь, Бо­же, и спа­си нас, Вла­ды­ка Все­дер­жи­тель, мо­лит­ва­ми тво­е­го свя­ти­те­ля, и всех тво­их свя­щен­но­слу­жи­те­лей, и всех тво­их лю­дей. И от­вра­ти гнев свой от ра­бов тво­их, и по­ми­луй этот го­род и всех тво­их лю­дей, и при­ми ми­ло­сти­во воз­ды­ха­ния всех мо­ля­щих те­бя со сле­за­ми, и пу­сти, и по­шли дождь, на­пои ли­цо зем­ли, воз­ве­се­ли лю­дей и ско­тов. Гос­по­ди, услышь и по­ми­луй!» – и не успел еще пре­по­доб­ный дой­ти до сво­ей ке­ллии, как Бог уже по­слал на зем­лю дождь, так что все сла­ви­ли Бо­га и го­во­ри­ли: «Сла­ва те­бе, Гос­по­ди, что ско­ро услы­шал сво­е­го ра­ба!» И бы­ла в го­ро­де боль­шая ра­дость. И с тех пор ста­ли лю­ди при­хо­дить в го­род, и го­во­ри­ли все, что «Бог по­ми­ло­вал, из­ба­вил нас от всех бед тво­и­ми, отец, мо­лит­ва­ми». И с тех пор еще бо­лее про­сла­вил­ся он по Хри­сто­вой бла­го­да­ти.

По­до­ба­ет здесь вспом­нить так­же о жиз­ни пре­по­доб­но­го от­ца всей Ру­си Фе­о­до­сия Пе­чер­ско­го. Ко­гда Бог хо­тел по­ка­зать ве­ру сво­е­го ра­ба и с од­но­го ме­ста пе­ре­се­лить его на дру­гое, чтобы он со­здал бо­лее свет­лую и про­стор­ную цер­ковь, по­сколь­ку умно­жи­лась бра­тия, то­гда, как го­во­рят, Бог по­ка­зал но­чью чу­до: по­яви­лась как бы ду­га от вер­ха церк­ви, а дру­гой ее ко­нец был на хол­ме, и ви­де­ли пре­по­доб­но­го от­ца Фе­о­до­сия, иду­ще­го с ико­ной Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы, и бра­тия шла за ним вслед и пе­ла, как по­том и слу­чи­лось. Так и те­перь вспом­ним о пре­по­доб­ном Ав­ра­амии, и о мо­лит­ве пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, и о бра­тии, иду­щей за ним и по­ю­щей, что и бы­ло по­том, по­сколь­ку нуж­но бы­ло по­ка­зать ме­сто, где бла­жен­ный и мно­гие дру­гие, что спа­сут­ся с ним, ста­нут жить в Бо­ге. Пре­по­доб­ный и бла­го­че­сти­вый епи­скоп Иг­на­тий за­ду­мал со­здать ка­мен­ную цер­ковь во имя свя­то­го Иг­на­тия на па­мять о се­бе, а за пре­де­ла­ми го­ро­да име­ет­ся неда­ле­ко ров­ное ме­сто, под­хо­дя­щее для по­стро­е­ния церк­ви, где мо­гут раз­ме­стить­ся все мо­на­стыр­ские стро­е­ния. И он ску­пил во­круг это­го ме­ста ого­ро­ды, и по­ста­вил цер­ков­ку во имя Бо­го­нос­ца, а за­тем, раз­ру­шив ее, он пе­ре­нес ее на дру­гое ме­сто, где ос­но­вал боль­шую цер­ковь, и дал ей имя в честь По­ло­же­ния Чест­ных Риз и По­я­са Свя­той Вла­ды­чи­цы на­шей Бо­го­ро­ди­цы. И там бы­ло несколь­ко бра­тьев, ко­то­рых со­дер­жал бла­жен­ный епи­скоп Иг­на­тий.

Неко­то­рые же глуп­цы уни­чи­жа­ли его, го­во­ря: «Кто хо­чет, пусть пой­дет на игу­мен­ство», и на­зы­ва­ли имя. А пре­по­доб­ный епи­скоп го­во­рил со мно­ги­ми и по Бо­жьей бла­го­да­ти уви­дел ду­хов­ны­ми оча­ми, что Бог и мо­лит­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы хо­тят про­сла­вить это ме­сто, и мно­гие хри­сто­лю­би­вые лю­ди, по­свя­тив се­бя Бо­гу и во имя его при­хо­дя сю­да, спа­сут­ся в этом ме­сте по Хри­сто­вой бла­го­да­ти. Спу­стя неко­то­рое вре­мя (ибо Бог об этом за­бо­тил­ся) се­то­вал бла­жен­ный Ав­ра­амий на то, что он на­хо­дит­ся да­ле­ко от при­хо­дя­щих к нему из го­ро­да лю­дей. То­гда же вспом­нил об этом по Бо­жьей во­ле бла­жен­ный епи­скоп, при­звал из сво­е­го чест­но­го кли­ро­са са­мо­го стар­ше­го из про­то­по­пов, по име­ни Ге­ор­гий, и за­вел с ним бе­се­ду о бла­жен­ном Ав­ра­амии, ска­зав, что Ав­ра­амий на­хо­дит­ся да­ле­ко от го­ро­да, и по­это­му он в боль­шой скор­би, и по­ве­лел, чтобы про­то­поп по­звал его ско­рее.

Бла­жен­ный вско­ре при­шел по по­ве­ле­нию епи­ско­па и, вой­дя, по­кло­нил­ся, го­во­ря так: «Бла­го­сло­ви, свя­той вла­ды­ка, тво­е­го ра­ба». При­звал к се­бе бла­жен­но­го Ав­ра­амия епи­скоп и спро­сил, уте­шая его: «Как, отец, жи­вешь о Гос­по­де?» Ко­гда же тот от­ве­тил: «По­ис­ти­не, свя­той вла­ды­ка, хо­ро­шо тво­и­ми мо­лит­ва­ми», – епи­скоп ска­зал ему: «Хо­чу дать те­бе бла­го­сло­ве­ние, ес­ли ты при­мешь его». Бла­жен­ный же от­ве­тил, ска­зав: «Не толь­ко бла­го­сло­ве­ние чест­ное, но и дар». И ска­зал ему епи­скоп: «Вот бла­го­сло­ве­ние: я те­бе по­ру­чаю и даю дом Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы; иди, хва­ля и сла­вя Бо­га, и мо­лись за всех». Бла­жен­ный же ра­до­вал­ся и хва­лил Бо­га, ко­то­рый да­ро­вал сво­е­му ра­бу та­кую бла­го­дать мо­лит­ва­ми Свя­той Бо­го­ро­ди­цы. И ко­гда он вхо­дил в мо­на­стыр­ские во­ро­та, то в серд­це у него вос­си­ял некий свет от Бо­га, ра­дост­но про­све­щая его ду­шу и ум, как он рас­ска­зы­вал всем об этом. Так же и Иа­ков во сне ви­дел лест­ни­цу, до­хо­дя­щую до небес, и ска­зал, что «Гос­подь при­сут­ству­ет на сем ме­сте», и по­сколь­ку Гос­подь счел Ав­ра­амия до­стой­ным, ему так­же от­кры­лось это. И сбыл­ся пса­лом Да­ви­дов: «Ты по­са­дил лю­дей на го­ло­вы на­ши, и мы во­шли в огонь и в во­ду, и ты вы­вел нас на сво­бо­ду». Ведь как царь по­сле мно­гих по­бед и тру­дов воз­во­дит во­и­на сво­е­го в боль­ший сан и честь, так и Гос­подь Бог сам уже да­ет уте­ше­ние сво­е­му ра­бу, по­сколь­ку он тру­дил­ся, об­ра­щая серд­ца всех, даль­них и близ­ких, сво­ей бла­го­стью и про­све­щая ду­ши всех.

И с тех пор он вер­нул­ся к пер­во­на­чаль­но­му по­дви­гу, и все при­хо­ди­ли к нему с ве­ли­кой ра­до­стью, ибо на го­ро­де бы­ла ве­ли­кая бла­го­дать Бо­жья, про­све­ща­ю­щая, и ве­се­ля­щая, и хра­ня­щая, из­бав­ля­ю­щая всех, а так­же по­да­ю­щая ти­ши­ну и мир, и все бла­го­сти на мно­гие ле­та, и эта бла­го­дать не оску­де­ет мо­лит­ва­ми Свя­той Бо­го­ро­ди­цы и ра­ди пре­по­доб­но­го Ав­ра­амия, и всех его свя­тых. И с тех пор еще боль­ше про­сла­вил его Гос­подь, по­сколь­ку те, ко­то­рые зло оскор­би­ли бла­жен­но­го, на­ча­ли рас­ка­и­вать­ся и при­па­дать к его но­гам, про­ся про­ще­ния. Тот, кто был все­ми нена­ви­дим, те­перь стал лю­бим все­ми, и те, кто рань­ше бо­я­лись прий­ти, уже без бо­яз­ни, но с ра­до­стью при­хо­ди­ли, и го­ро­жане при­хо­ди­ли не од­ни, но с же­на­ми и с детьми, а так­же и от кня­зя, и от вель­мож при­хо­ди­ли за­ви­си­мые и сво­бод­ные лю­ди, ис­по­ве­дуя ему все свои гре­хи, и за­тем, ра­ду­ясь, рас­хо­ди­лись по сво­им до­мам. А бла­жен­ный при­нял дом свя­той Бо­го­ро­ди­цы и укра­сил его, как неве­сту, еще бо­лее преж­не­го, ико­на­ми, и за­ве­са­ми, и све­ча­ми; так что и те­перь мо­гут ви­деть это все, при­хо­дя­щие в дом для ее ми­ло­сти и за­ступ­ни­че­ства, на по­хва­лу Бо­га и его угод­ни­ка. Мно­гие же хо­те­ли стать ино­ка­ми, но он не сра­зу по­стри­гал же­ла­ю­щих, зная тя­жесть мо­на­ше­ской жиз­ни, боль­шое ис­ку­ше­ние от все­об­ще­го вра­га, и чис­ло бра­тьев бы­ло сем­на­дцать че­ло­век. А бла­жен­ный ис­пы­ты­вал по Хри­сто­вой бла­го­сти (ибо Гос­подь на­гра­дил его да­ром все яс­но ра­зу­меть) тех, кто хо­тел с ним жить и при­хо­дил к нему, и встре­чал их вот как: он го­во­рил с по­слуш­ны­ми и сми­рен­ны­ми, по­веле­вая им ча­сто при­хо­дить к нему, тех же, ко­то­рые при­хо­ди­ли из-за зла­то­лю­бия и зло­бы, он из­бе­гал. Ведь он имел до­ста­точ­но ис­ку­ше­ния и от сво­их на­па­стей, и от мо­на­хов, по­это­му не то­ро­пил­ся при­ни­мать при­хо­дя­щих. Ис­пы­ты­вал же он их так, по­сколь­ку был све­дущ в кни­гах, и слы­шал он о неко­ем игу­мене, у ко­то­ро­го бы­ло толь­ко до две­на­дца­ти мо­на­хов, а два – в ис­пы­та­нии. А ко­гда кто-ни­будь хо­тел у него по­стричь­ся, то Ав­ра­амий сна­ча­ла об­ра­щал вни­ма­ние, к ка­ко­му бра­ту он вой­дет: ес­ли он шел к по­движ­ни­ку, то Ав­ра­амий, стоя, сла­вил Бо­га, воз­дев ру­ки и мо­лясь за при­шед­ше­го Бо­гу, ес­ли же он шел к дру­го­му бра­ту, то Ав­ра­амий пе­ча­лил­ся. А бла­жен­ный ду­мал так про се­бя, зная, что тру­ден по­двиг сей для ле­ни­вых ино­ков, а под­ви­за­ю­щим­ся Гос­подь ска­зал: «Возь­ми­те иго мое на се­бя и на­учи­тесь от ме­ня: ибо я кро­ток и сми­рен серд­цем; и най­де­те по­кой ду­шам ва­шим и уте­ше­ние. Ибо иго мое бла­го и бре­мя мое лег­ко», – так бу­дет всем, при­хо­дя­щим с от­кры­тым серд­цем.

И со вре­ме­нем бла­жен­ные про­ник­лись друг к дру­гу боль­шою лю­бо­вью; епи­скоп ра­до­вал­ся, что Бог да­ро­вал ему та­ко­го свя­то­го и бла­жен­но­го му­жа, а Ав­ра­амий ра­до­вал­ся, что Бог да­ро­вал ему та­ко­го свя­то­го и бла­жен­но­го епи­ско­па; Ав­ра­амий к то­му же ра­до­вал­ся, что по­лу­чил от него та­кой дар бла­го­да­ти. В та­кой люб­ви с Ав­ра­ами­ем епи­скоп жил недол­го и ото­шел к Бо­гу, а был он, по прав­де ска­зать, во­ис­ти­ну свят и пре­по­до­бен и стре­мил­ся к Бо­гу, по­тру­див­шись от юно­сти и до се­дых во­лос ве­ли­ко­го свя­щен­ства. Так ото­шел к Бо­гу Иг­на­тий, ве­ли­кий епи­скоп го­ро­да Смо­лен­ска, а мно­гие рас­ска­зы­ва­ют, что ко­гда он уми­рал, ве­ли­кий свет, как го­во­рят, со­шел на него с неба, так что страх объ­ял всех, и так он, ра­ду­ясь, взо­шел на небе­са, бла­жен­но за­вер­шив те­че­ние жиз­ни о Гос­по­де Бо­ге. И бу­дем все про­сить ми­ло­сти у Бо­га, чтобы он по­ми­ло­вал нас по сво­ей ми­ло­сти, по ко­то­рой он да­ро­вал это­му го­ро­ду та­ко­го епи­ско­па. И с тех пор бла­жен­ный Ав­ра­амий стал еще боль­шим по­движ­ни­ком из-за та­кой раз­лу­ки с пре­по­доб­ным епи­ско­пом, и пре­бы­вал он во мно­гом сми­ре­нии и пла­че сер­деч­ном со вздо­ха­ми и со сте­на­ни­я­ми, ибо вспо­ми­нал он ча­сто о раз­лу­че­нии ду­ши от те­ла. Бла­жен­ный Ав­ра­амий ча­сто на­по­ми­нал се­бе, как при­дут Ан­ге­лы ис­пы­ты­вать ду­шу, и ка­кое бу­дет ис­пы­та­ние на воз­ду­хе от бе­сов­ских мы­та­рей, как при­дет­ся пред­стать пе­ред Бо­гом и дать обо всем от­вет, и в ка­кое ме­сто нас по­ве­дут, и как нуж­но бу­дет во вто­рое при­ше­ствие пред­стать пе­ред су­дом страш­но­го Бо­га, и ка­кой при­го­вор про­из­не­сут судьи, и как по­те­чет ог­нен­ная ре­ка, все сжи­гая, и кто то­гда по­мо­жет нам, кро­ме по­ка­я­ния и ми­ло­сты­ни, и бес­пре­стан­ных мо­литв, и люб­ви ко всем, и кро­ме дру­гих по­доб­ных бла­гих дел, ко­то­рые в си­лах по­мочь ду­ше. У нас же это­го нет да­же в мыс­лях, но мы об­ра­ща­ем­ся то к од­но­му, то к дру­го­му де­лу и не смо­жем ска­зать ни од­но­го сло­ва, пред­став пе­ред Бо­гом.

В та­ком по­движ­ни­че­стве бла­жен­ный пре­бы­вал во все дни сво­ей жиз­ни, пом­ня об этом, и мо­лил­ся с воз­ды­ха­ни­ем, на­став­лял мно­гих и при­зы­вал их пре­бы­вать в бла­гом тру­де, в бодр­ство­ва­нии и в мо­лит­ве, в тер­пе­нии и сми­ре­нии, в ми­ло­сты­не и в люб­ви. И так на­ка­зы­вал всем со сле­за­ми обиль­ны­ми ни­ко­гда не за­бы­вать об этом и го­во­рил: «Не за­бы­вай­те и ме­ня, сми­рен­но­го, в ва­ших мо­лит­вах, мо­лясь вла­ды­ке и Бо­гу и Пре­свя­той Его Ма­те­ри со все­ми Его свя­ты­ми». И по­том бла­жен­ный был по­ра­жен бо­лез­нью, от ко­то­рой и умер, пе­ре­дав свою бла­жен­ную и свя­тую ду­шу Гос­по­ду, и по­лу­чил то, что же­лал по­лу­чить, – Цар­ство Небес­ное. А в по­дви­ге пре­бы­вал Ав­ра­амий в те­че­ние пя­ти­де­ся­ти лет, тру­дясь от юно­сти до кон­ца сво­ей жиз­ни о Гос­по­де на­шем Иису­се Хри­сте, ко­то­ро­му сла­ва и дер­жа­ва с от­цом и свя­тым ду­хом ныне и все­гда во все бес­ко­неч­ные ве­ки. Аминь.

А вот ко­нец бла­жен­но­го и пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Ав­ра­амия, и по­хва­ла это­му го­ро­ду, и за­щи­та его Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цей Прис­но­де­вой, и по­хва­ла. А я, греш­ный и недо­стой­ный Еф­рем, пре­бы­ва­ю­щий во мно­гой ле­но­сти, и по­след­ний сре­ди всех, и празд­ный, и чуж­дый всех бла­гих дел, и в пу­стое толь­ко имя об­ла­чив­ший­ся в этот Ан­гель­ский сан, по име­ни толь­ко на­зы­ва­юсь ино­ком, но да­лек от это­го из-за злых дел. И как на­зо­ву се­бя ино­ком я, ко­то­рый не мо­жет на­звать се­бя и по­след­ним, ибо злые де­ла, ко­то­рые я сде­лал, об­ли­ча­ют и пу­га­ют ме­ня, и по­это­му, ска­жу, при жиз­ни бла­жен­но­го я был его по­след­ним уче­ни­ком, ко­то­рый и в ма­лом не сле­до­вал его жи­тию, его тер­пе­нию, сми­ре­нию, люб­ви и мо­лит­ве, его бла­гим нра­вам и обы­ча­ям, но во все дни был пьян, и ве­се­лил­ся, и раз­вле­кал­ся в недо­стой­ных де­лах, во­ис­ти­ну я был празд­ным. Он, уми­лен­ный, пла­кал, я же ве­се­лил­ся и раз­вле­кал­ся; он спе­шил на мо­лит­ву и чте­ние бо­же­ствен­ных книг, на сла­во­сло­вие в Бо­жью цер­ковь, а я пред­по­чи­тал дре­мо­ту и дол­гий сон; он ста­рал­ся тру­дить­ся и бодр­ство­вать, я же в празд­но­сти хо­дить и во мно­гой ле­ни; он не празд­но­сло­вил и не осуж­дал ни­ко­го, а я осуж­дал и празд­но­сло­вил; он вспо­ми­нал страш­ный суд­ный день Бо­жий, а я обиль­ные тра­пезы и пи­ры; он пом­нил о смер­ти и о раз­лу­че­нии ду­ши от те­ла, ис­пы­та­ние воз­душ­ных мы­та­рей, а я буб­ны, и сви­ре­ли, и пляс­ки; он хо­тел под­ра­жать жиз­ни свя­тых от­цов, и сле­до­вать их бла­гой жиз­ни, и чи­тал их свя­тые жи­тия и со­чи­не­ния их, а я под­ра­жал и лю­бил пу­стые и су­ет­ные обы­чаи злых лю­дей; он сми­рял се­бя и уни­чи­жал, а я ве­се­лил­ся и воз­но­сил­ся; он лю­бил ни­ще­ту и бед­ность и все раз­да­вал нуж­да­ю­щим­ся и си­ро­там, а я толь­ко со­би­рал и не со­вер­шал по­да­я­ния, бу­дучи по­беж­ден боль­шой ску­по­стью и неми­ло­сер­ди­ем; он лю­бил скром­ные одеж­ды, а я кра­си­вые и до­ро­гие; он сте­лил се­бе ро­го­жу и жест­кую по­стель, а я мяг­кую и теп­лую; не бу­дучи в си­лах тер­петь хо­лод и мо­роз, он все же тер­пел их, я же имел при­ят­ную и теп­лую ба­ню; он скор­бел о ни­щих, а сам пред­по­чи­тал быть го­лод­ным и не ел, а я нена­ви­дел и пре­зи­рал ни­щих; он, ви­дя лю­дей с об­на­жен­ны­ми пле­ча­ми и раз­де­тых, за­мер­за­ю­щих от хо­ло­да, оде­вал их, я же знать не хо­чу, что они вы­шли из той же утро­бы, что и я, и что мно­гие, к то­му же, ута­ив­шись, стран­ству­ют Гос­по­да ра­ди, как го­во­рит Па­вел апо­стол, учи­тель все­лен­ной: «Те, ко­то­рых весь мир не был до­сто­ин, хо­ди­ли в ов­чи­нах и ко­зьих шку­рах, ски­та­лись и скры­ва­лись по все­лен­ной, не име­ли до­ма, блуж­да­ли в уще­льях и пе­ще­рах зем­ных».

По­это­му, гос­по­да, и от­цы, и бра­тья, не мо­гу воз­дать хва­лы об­ра­зу див­но­го, и бо­же­ствен­но­го, и пре­по­доб­но­го че­ло­ве­ка, по­сколь­ку я груб и нера­зу­мен, ведь его об­раз све­тел, и ра­до­стен, и по­хва­лен, мой же об­раз те­мен, и лу­кав, и мер­зок, и бес­сты­ден, да­же ес­ли за­хо­чу, то не до­стиг­ну же­ла­е­мо­го. Как я смо­гу по­хва­лить его? Про­шу ми­ло­сти, по­мо­щи у Гос­по­да и, упо­вая толь­ко на его по­мощь, воз­ла­гаю на­деж­ду на Пре­свя­тую и Пре­чи­стую Де­ву и Бо­го­ро­ди­цу Ма­рию, ибо она ско­рее дру­гих дерзнет об­ра­тить­ся к сы­ну и Бо­гу на­ше­му Иису­су Хри­сту, мо­лясь со все­ми бес­плот­ны­ми Си­ла­ми и со все­ми свя­ты­ми, ко­то­рые мо­гут спа­сти ме­ня и из­ба­вить от всех бед. И она моя по­мощ­ни­ца и по­ру­чи­тель­ни­ца за мою жизнь и спа­се­ние, и здесь, и в бу­ду­щий день, так как она уме­ет из­ба­вить сво­их ра­бов и по­дать им по­мощь, ко­гда бы мы ни при­зы­ва­ли ее на по­мощь, до­ма, и в пу­ти, и на мо­ре, в бу­рях и вол­нах, и в сра­же­ни­ях, и во всех бе­дах – она ско­рее мол­нии при­хо­дит на по­мощь – как но­чью, так и днем, и она нис­про­верг­ла все злые со­ве­ты и умыс­лы, во вся­кий час из­бав­ляя нас и хра­ня от всех зло­умыш­ле­нии са­та­ны, и всех его де­мо­нов, и от вся­ко­го раз­до­ра, и от на­ше­ствия по­га­ных. За епи­ско­па же, и за мо­на­ха, и за весь цер­ков­ный чин, и весь на­род, и за кня­зя, и за всех мо­ля­щих­ся хри­сти­ан упро­си Сво­е­го Сы­на, о Гос­по­жа, Пре­свя­тая и Прис­но­де­ва Бо­го­ро­ди­ца Ма­рия, мо­лясь при­леж­но Сво­е­му Сы­ну и на­ше­му Бо­гу за по­ру­чен­ное те­бе ста­до но­вых лю­дей, ко­то­рых из­брал Твой Сын и наш Бог Иисус Хри­стос, Ко­то­рый при­шел на зем­лю, ро­дил­ся из тво­ей пре­чи­стой утро­бы, и был Бо­гом и Че­ло­ве­ком, и пре­тер­пел му­че­ния и смерть по Сво­ей во­ле, и вос­крес от гро­ба, и нис­про­верг цар­ство ада, и взо­шел на небе­са к От­цу, и раз­ру­шил всю вра­же­скую си­лу. И те­перь, Гос­по­ди, так же уни­чтожь из­ма­и­л­тян­ские на­ро­ды, рас­сей и раз­го­ни их мо­лит­ва­ми Пре­чи­стой Тво­ей Ма­те­ри, как ве­тер раз­но­сит пыль от гум­на, и воз­ве­се­ли из­бран­ное ста­до но­вых лю­дей, оставь свой гнев, дай нам ми­лость и из­бав­ле­ние, чтобы мы еще по­жи­ли, хра­ни­мые тво­ей ми­ло­стью, о Гос­подь Все­дер­жи­тель, чтобы не мог­ли спро­сить на­ро­ды, – где же их Бог? – но услышь и при­ми мо­лит­ву всех мо­ля­щих­ся те­бе, ибо у ме­ня нет дру­гой на­деж­ды и по­мо­щи, кро­ме те­бя.

И мое ху­дое, греш­но­го и недо­стой­но­го ра­ба тво­е­го Еф­ре­ма, уми­лен­ное мо­ле­ние при­ми, Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, и по­ми­луй, и не от­лу­чи ме­ня от ли­ка пре­по­доб­ных. Хо­тя и силь­но со­гре­шил пе­ред то­бой и про­гне­вал те­бя бо­лее всех, но я не знаю дру­го­го Бо­га, кро­ме Те­бя, сло­вом Ко­то­ро­го, ко­гда Ты за­хо­тел, все воз­ник­ло, ведь Ты по­ве­лел, и все со­зда­лось, вся­кое ды­ха­ние хва­лит Те­бя, Вла­ды­ку и Гос­по­да, все Со­тво­рив­ше­го и Со­здав­ше­го. Ис­правь же ме­ня и на­учи, Гос­по­ди, тво­рить Твою во­лю, и по­шли бла­го­дать на по­мощь Тво­е­му ра­бу, чтобы я все­гда, хра­ни­мый То­бой, из­бав­лял­ся от всех вра­же­ских на­па­де­ний. И по­дай все­му го­ро­ду и Тво­е­му ра­бу ру­ку по­мо­щи, по­сколь­ку я все­гда па­даю и силь­но со­гре­шаю, и не по­ве­ли, о Вла­ды­ка, взять у ме­ня мою непо­ка­яв­шу­ю­ся ду­шу от греш­но­го те­ла, но при­ми мое ни­чтож­ное по­ка­я­ние, как при­нял Ты блуд­но­го сы­на, и блуд­ни­цу, и раз­бой­ни­ка, и вос­кре­си, и ожи­ви ме­ня, пре­бы­ва­ю­ще­го во мно­гих гре­хах, мо­лит­ва­ми тво­ей Свя­той и Пре­чи­стой Ма­те­ри Де­вы и всех Небес­ных Сил, и мо­лит­ва­ми всех ис­ко­ни быв­ших свя­тых, по­слу­жив­ших и мно­го по­тру­див­ших­ся для те­бя.

А те­перь мы празд­ну­ем па­мять успе­ния пре­по­доб­но­го и бла­жен­но­го Ав­ра­амия и, ра­ду­ясь, ли­ку­ем. Ра­дуй­ся, твер­дый град, обе­ре­га­е­мый и хра­ни­мый дес­ни­цей Бо­га Все­дер­жи­те­ля! Ра­дуй­ся, Пре­чи­стая Де­ва, Ма­терь Бо­жья, а го­род Смо­ленск все­гда свет­ло ра­ду­ет­ся о Те­бе, хва­лит­ся То­бой, из­бав­ля­е­мый То­бой от вся­кой бе­ды! Ра­дуй­ся, го­род Смо­ленск, из­бав­ля­е­мый от всех по­сти­га­ю­щих те­бя зол мо­лит­ва­ми Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, и всех Небес­ных Сил, и всех свя­тых! Ра­дуй­тесь, апо­сто­лы и про­ро­ки, му­че­ни­ки и свя­ти­те­ли, пре­по­доб­ные, пра­вед­ни­ки и все свя­тые в день и в па­мять свя­то­го успе­ния пре­по­доб­но­го Ав­ра­амия! Ра­дуй­тесь, пас­ту­хи и на­став­ни­ки Хри­сто­ва ста­да, пат­ри­ар­хи, епи­ско­пы, ар­хи­манд­ри­ты, игу­ме­ны, свя­щен­ни­ки, и дья­ко­ны, и весь мо­на­ше­ский чин, и чест­ные мо­на­хи, и умер­шие во Хри­сте, и те, ко­то­рые еще жи­вут о Бо­ге и о Гос­по­де в хри­сто­име­ни­той ве­ре, свет­ло ра­дуй­тесь, ли­куя, в па­мять успе­ния пре­по­доб­но­го Ав­ра­амия! Ра­дуй­тесь в чест­ное успе­ние бо­го­нос­но­го от­ца Ав­ра­амия, хри­сто­лю­би­мые и бо­го­хра­ни­мые ца­ри и кня­зья, и судьи, бо­га­тые и слав­ные, и ни­щие о Бо­ге, уже умер­шие во Хри­сте и еще здрав­ству­ю­щие о Гос­по­де, и лю­ди, – ска­жу так, – лю­бо­го воз­рас­та, муж­чи­ны и жен­щи­ны, юно­ши и стар­цы! Ра­дуй­тесь по­всю­ду о Гос­по­де, мно­го­чис­лен­ные ни­щие, убо­гие, сле­пые и хро­мые, боль­ные и все про­си­те­ли, ко­то­рые не име­ют, где го­ло­ву пре­кло­нить, ко­то­рые пре­тер­пе­ли го­лод, на­го­ту, зи­му, ко­то­рые пре­тер­пе­ли мно­гие страш­ные на­па­сти и скор­би и на мо­ре, и на су­ше, оби­жен­ные и про­гнан­ные, и ограб­лен­ные неспра­вед­ли­во вель­мо­жа­ми и непра­вед­ны­ми су­дья­ми, – ко­то­рые все это вы­нес­ли и пре­тер­пе­ли за Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста с по­хва­лой и бла­го­дар­но­стью! Ра­дуй­тесь те­перь и вы, ото­шед­шие от это­го све­та и пре­ста­вив­ши­е­ся, а так­же жи­ву­щие еще с тер­пе­ни­ем о Бо­ге, ве­се­ли­тесь, и ра­дуй­тесь, и ли­куй­те в свя­тое успе­ние бо­го­нос­но­го от­ца Ав­ра­амия! Ра­дуй­тесь, го­ро­да Си­он и Иеру­са­лим, в ко­то­ром Гос­подь по сво­ей во­ле был рас­пят, и пре­тер­пел крест­ные му­ки и смерть, и вос­крес за на­ше спа­се­ние и из­бав­ле­ние, ра­дуй­тесь и Хри­сто­вы церк­ви, Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, и ты, мать всех церк­вей! Ра­дуй­тесь, все свя­тые и чест­ные ме­ста окрест Иеру­са­ли­ма и ски­ты пре­по­доб­ных! Ведь это до­ма свя­тых, в ко­то­рых они слав­но по­жи­ли, а те­перь ве­се­лят­ся о Гос­по­де. Ра­дуй­тесь, рас­се­ян­ные по все­му ми­ру церк­ви Хри­сто­вы и до­ма свя­тых, в ко­то­рых все епи­ско­пы, и игу­ме­ны, и свя­щен­ни­ки, и дья­ко­ны, и ино­ки, и все бла­го­вер­ные и хри­сто­лю­би­вые хри­сти­ане при­но­сят мо­лит­вы, и мо­ле­ния, и свя­тые да­ры на свя­той жерт­вен­ник за остав­ле­ние гре­хов Но­во­го за­ве­та. Да не оста­вит нас дер­жа­щий все в сво­ей вла­сти Вла­ды­ка Гос­подь Са­ва­оф, да при­мет он, ми­ло­серд­ный, к се­бе и по­се­тит и всех свя­щен­ни­ков, мо­ля­щих­ся и при­но­ся­щих ему при­но­ше­ние, и всех сто­я­щих со стра­хом, и с боль­шим вни­ма­ни­ем слу­ша­ю­щих Свя­тое Еван­ге­лие, и сла­дост­ное уче­ние всех свя­тых, и всех, име­ю­щих лю­бовь и сми­ре­ние, не воз­да­ю­щих злом за зло, за­ня­тых дол­гим тру­дом день за днем и от­бе­га­ю­щих от всех злых дел, но стре­мя­щих­ся к доб­ро­де­те­ли пра­вым де­лом и тру­дом, ра­ду­ю­щих­ся и ве­се­ля­щих­ся о по­мо­щи Гос­по­да Бо­га по Его ми­ло­сти, и Он даст бла­гость свою и бла­го­дать, из­бав­ле­ние от всех зол и из­ба­вит нас от бес­ко­неч­но­го му­че­ния. Ведь это бла­гой и ве­ли­кий дар Его ми­ло­сти – вход в бес­ко­неч­ное Цар­ство Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста со все­ми Его из­бран­ны­ми, ко­то­рые слу­ша­ют и тво­рят его во­лю. И вот по­ем и мо­лим­ся То­му, Кто про­слав­ля­ет­ся все­ми Небес­ны­ми Си­ла­ми и людь­ми, ибо Его ми­лость во ве­ки на всех, тво­ря­щих Его во­лю, так что Ему сла­ва и честь, и дер­жа­ва, и по­кло­не­ние От­цу и Сы­ну и Свя­то­му Ду­ху ныне, и прис­но, и во ве­ки ве­ков. Аминь.