Святитель Варлаам Тобольский

Свя­ти­тель Вар­ла­ам, ар­хи­епи­скоп То­боль­ский и всея Си­би­ри

Ро­дил­ся прео­свя­щен­ный Вар­ла­ам око­ло 1729 го­да в Москве. Отец его сна­ча­ла слу­жил си­но­даль­ным ипо­ди­а­ко­ном, а впо­след­ствии стал свя­щен­ни­ком в мос­ков­ской Кос­мо­да­ми­а­нов­ской церк­ви. Зна­ме­ни­тый мит­ро­по­лит Нов­го­род­ский и Санкт-Пе­тер­бург­ский Гав­ри­ил (Пет­ров, 1730-1801) был млад­шим бра­том ар­хи­епи­ско­па Вар­ла­а­ма. Со­хра­ни­лось сви­де­тель­ство, что отец их Петр и мать Ири­на от­ли­ча­лись ду­шев­ною доб­ро­той и бла­го­че­сти­ем. В ис­тин­но хри­сти­ан­ском бла­го­че­стии они вос­пи­та­ли и сво­их сы­но­вей.

Мир­ское имя ар­хи­епи­ско­па Вар­ла­а­ма оста­лось неиз­вест­ным. В юно­сти он на­чал учить­ся сло­вес­ным на­у­кам, но из-за бо­лез­ни ног дол­жен был оста­вить обу­че­ние и стал за­ни­мать­ся пи­са­ни­ем икон. За­тем он по­сту­пил по­слуш­ни­ком в Алек­сан­дро-Нев­скую Лав­ру, где мно­го тру­дил­ся, про­яв­ляя необы­чай­ную рев­ность к мо­лит­вен­ным по­дви­гам и от­ли­ча­ясь по­слу­ша­ни­ем на­чаль­ству­ю­щим и бра­тии. Но здесь же ему при­шлось пе­ре­не­сти нема­ло ис­пы­та­ний от бра­тии, ко­то­рая по­на­ча­лу пре­зи­ра­ла его. Свое уте­ше­ние он на­хо­дил в уси­лен­ном чте­нии Свя­щен­но­го Пи­са­ния, жи­тий свя­тых угод­ни­ков Бо­жи­их и дру­гих ду­хов­ных книг.

По со­ве­ту схим­ни­ка До­си­фея, ко­то­рый про­ви­дел в мо­ло­дом по­слуш­ни­ке из­бран­ни­ка Бо­жия, он при­нял по­стриг, и от­но­ше­ния на­сель­ни­ков Лав­ры к нему из­ме­ни­лось.

И вер­но, не остав­ля­ла бу­ду­ще­го свя­ти­те­ля Си­би­ри ми­лость Бо­жия. На пер­вых же ша­гах сво­е­го слу­же­ния, еще бу­дучи ипо­дья­ко­ном при епи­ско­пе Гав­ри­и­ле, Вар­ла­ам пе­ре­жил со­бы­тие, сим­во­ли­че­ски про­об­ра­зо­вав­шее всю его даль­ней­шую жизнь. На Кре­ще­ние при освя­ще­нии иор­да­ни на­чал бы­ло то­нуть в ре­ке крест. Вар­ла­ам, не за­ду­мы­ва­ясь, бро­сил­ся за ним в во­ду. Вско­ре он был ру­ко­по­ло­жен в сан иеро­ди­а­ко­на, а за­тем иеро­мо­на­ха. В 1764 го­ду Псков­ский епи­скоп Ин­но­кен­тий (Неча­ев) пред­ло­жил ему ме­сто игу­ме­на Спа­со-Еле­аза­ров­ско­го мо­на­сты­ря. Через че­ты­ре го­да уже в сане ар­хи­манд­ри­та он на­сто­я­тель­ство­вал в Но­во­торж­ском Бо­ри­со­глеб­ском мо­на­сты­ре Твер­ской епар­хии, а 5 ок­тяб­ря 1768 го­да был хи­ро­то­ни­сан во епи­ско­па То­боль­ско­го и Си­бир­ско­го. С на­зна­че­ни­ем на Си­бир­скую ка­фед­ру епи­ско­па кон­чи­лась в То­боль­ске мит­ро­по­лия, су­ще­ство­вав­шая ров­но сто лет. Впро­чем, за То­боль­ским прео­свя­щен­ным бы­ло остав­ле­но пра­во но­ше­ния мит­ры с кре­стом на­вер­ху и го­лу­бой, с ис­точ­ни­ка­ми, мит­ро­по­ли­чьей ман­тии.

В 1769 го­ду, 8 мар­та, епи­скоп Вар­ла­ам при­был в То­больск. Но­во­му Си­бир­ско­му ар­хи­пас­ты­рю сра­зу же при­шлось столк­нуть­ся со мно­ги­ми труд­но­стя­ми и неустрой­ства­ми — за­бо­та­ми и пе­ча­ля­ми его пред­ше­ствен­ни­ка, свя­ти­те­ля Пав­ла II (Ко­нюш­ке­ви­ча), мит­ро­по­ли­та То­боль­ско­го и всея Си­би­ри. Они, ко­неч­но, не мог­ли быть от­не­се­ны це­ли­ком на счет недо­ста­точ­ных тру­дов ар­хи­пас­ты­ря, по­ки­нув­ше­го ка­фед­ру от­нюдь не по сво­ей во­ле. Па­вел II 11 ян­ва­ря 1768 го­да был от­прав­лен на по­кой в Ки­е­во-Пе­чер­скую Лав­ру по при­чине со­ли­дар­но­сти с из­вест­ным мит­ро­по­ли­том Ар­се­ни­ем (Ма­це­е­ви­чем). Об­шир­ность епар­хии – от Ура­ла до Ени­сей­ско­го края, вся За­пад­ная Си­бирь, огра­ни­чен­ность средств и сил – все это рож­да­ло но­вые труд­но­сти. Лишь через два­дцать лет слу­же­ния Вар­ла­а­ма, в 1799 го­ду, гра­ни­цы епар­хии ста­ли мень­ше. С об­ра­зо­ва­ни­ем Перм­ской и Орен­бург­ской епар­хий во­семь при­ураль­ских уез­дов ото­шли от То­боль­ской ка­фед­ры.

Ед­ва ли не са­мой се­рьез­ной про­бле­мой, с ко­то­рой сра­зу же по при­ез­де в То­больск столк­нул­ся Вар­ла­ам, бы­ла рас­про­стра­нив­ша­я­ся за­ра­за рас­ко­ло­уче­ния. Со вре­мен пер­вых по­хо­дов Ер­ма­ка мно­гим Си­бирь пред­став­ля­лась воль­ни­цей, где мож­но бы­ло скрыть­ся от ца­ре­ва гне­ва, а с на­ча­ла ре­форм Ни­ко­на Си­бирь ста­ла при­бе­жи­щем для боль­шо­го чис­ла ста­ро­об­ряд­цев, ссыль­ных и доб­ро­воль­но сте­ка­ю­щих­ся из раз­ных угол­ков Рос­сии. Во мно­же­стве бро­ди­ли они по Ура­лу и Си­би­ри, при­зы­вая кре­стьян не по­се­щать хра­мы Бо­жии, не слу­шать пра­во­слав­ных пас­ты­рей, но ожи­дать по­след­них вре­мен. Неред­ко они устра­и­ва­ли мас­со­вые са­мо­со­жже­ния. В го­ря­щих из­бах вме­сте с ни­ми гиб­ли си­бир­ские кре­стьяне. Не мудр­ствуя в по­ис­ках форм и ме­то­дов борь­бы с рас­коль­ни­ка­ми, го­су­дар­ство бра­ло на се­бя де­ло об­ра­ще­ния их к Церк­ви, и вы­хо­ди­ло, что за­ча­стую оно бо­лее за­ви­се­ло от ка­пи­та­на-ис­прав­ни­ка, чем ар­хи­ерея. Впро­чем, ар­хи­епи­скоп Вар­ла­ам не без успе­ха при­зы­вал к то­му, чтобы свет­ские вла­сти не при­нуж­да­ли на­се­ле­ние к ис­по­ве­ди. Имен­но эти при­нуж­де­ния и бы­ли ча­ще все­го при­чи­ной вол­не­ний сре­ди ста­ро­об­ряд­цев. Ко­неч­но, эти ме­ры, мо­жет быть, сни­ма­ли из­вест­ное на­пря­же­ние, од­на­ко бы­ли недо­ста­точ­ны­ми: оже­сто­чен­ные и фа­на­тич­но на­стро­ен­ные рас­ко­ло­учи­те­ли от­ка­зы­ва­лись слу­шать свя­щен­ни­ков.

Се­рьез­ным пре­пят­стви­ем для рас­про­стра­не­ния и утвер­жде­ния пра­во­слав­ной ве­ры в пе­ри­од ар­хи­пас­тыр­ства Вар­ла­а­ма в Си­би­ри бы­ла по­зи­ция го­судар­ствен­ной вла­сти по от­но­ше­нию к мис­си­о­нер­ской де­я­тель­но­сти. По­ста­нов­ле­ни­ем Се­на­та 1789 го­да дей­ствия пра­во­слав­ных мис­си­о­не­ров в Се­вер­ном Прио­бье бы­ли во­об­ще при­оста­нов­ле­ны, а через де­сять лет окон­ча­тель­но упразд­не­на и са­ма долж­ность ино­род­че­ских про­по­вед­ни­ков, как бо­лее не нуж­ная, по объ­яс­не­нию Се­на­та. Ни­ва, на ко­то­рой с под­лин­но апо­столь­ской рев­но­стью тру­дил­ся свя­ти­тель Фило­фей (Ле­щин­ский, 1650–1727), оста­лась без де­ла­те­лей. На фоне об­ще­го упад­ка мис­си­о­нер­ской де­я­тель­но­сти в этот пе­ри­од как от­рад­ное яв­ле­ние мож­но от­ме­тить боль­шое мис­си­о­нер­ское пу­те­ше­ствие в Ту­ру­хан­ский край в 1788–1789 го­дах игу­ме­на Ми­са­и­ла (1797–1852) для вос­ста­нов­ле­ния пра­во­сла­вия у остя­ков.

Боль­шое по­пе­че­ние вла­ды­ка Вар­ла­ам имел о То­боль­ской ду­хов­ной се­ми­на­рии. В 1770 го­ду по его рас­по­ря­же­нию се­ми­на­рия бы­ла пе­ре­ме­ще­на из ар­хи­ерей­ско­го до­ма в То­боль­ский Зна­мен­ский мо­на­стырь. По его же ини­ци­а­ти­ве зна­чи­тель­но рас­ши­рил­ся круг пре­по­да­ва­е­мых в се­ми­на­рии дис­ци­плин. Так, в 1785 го­ду бы­ло вве­де­но пре­по­да­ва­ние гре­че­ско­го язы­ка, в 1788 – та­тар­ско­го, в 1793 – ма­те­ма­ти­ки, физи­ки, выс­ше­го крас­но­ре­чия и гео­гра­фии, а с 1802 го­да — ме­ди­ци­ны. В 1801 го­ду ар­хи­епи­скоп Вар­ла­ам пред­по­ла­гал вве­сти изу­че­ние во­гуль­ско­го язы­ка, что не бы­ло осу­ществ­ле­но из-за по­сле­до­вав­шей вско­ре смер­ти вла­ды­ки. В пе­ри­од его прав­ле­ния То­боль­ская се­ми­на­рия бы­ла од­ной из вось­ми рос­сий­ских се­ми­на­рий с пол­ным вось­ми­класс­ным кур­сом. В 1781 го­ду в ней обу­ча­лось две­сти во­семь­де­сят пять че­ло­век.

С са­мо­го ос­но­ва­ния (1702-1703 гг.) То­боль­ская се­ми­на­рия ис­пы­ты­ва­ла боль­шие ма­те­ри­аль­ные труд­но­сти. На­при­мер, в 1765 го­ду ее бюд­жет со­став­лял все­го че­ты­ре­ста де­вя­но­сто руб­лей. Но уже к 1797 го­ду ар­хи­епи­ско­пу Вар­ла­а­му уда­лось до­ве­сти сум­му штат­но­го со­дер­жа­ния се­ми­на­рии до че­ты­рех ты­сяч руб­лей. Прео­свя­щен­ный Вар­ла­ам по­мо­гал се­ми­на­рии не толь­ко хло­по­та­ми пе­ред сто­лич­ны­ми вла­стя­ми об уве­ли­че­нии де­неж­но­го со­дер­жа­ния. Им нема­ло бы­ло по­жерт­во­ва­но книг в се­ми­нар­скую биб­лио­те­ку; по­чти еже­год­но бур­са­кам бы­ли ши­ты шу­бы из ов­чин, ве­ро­ят­но, из овец из ста­да ар­хи­ерей­ско­го до­ма; в чис­ле се­ми­на­ри­стов бы­ли и та­кие, со­дер­жа­ние ко­то­рых бы­ло обес­пе­че­но бла­го­да­ря ижди­ве­нию вла­ды­ки.

Во вре­ме­на свя­ти­те­ля Вар­ла­а­ма То­боль­ская се­ми­на­рия иг­ра­ла важ­ную роль в обес­пе­че­нии кад­ра­ми граж­дан­ских учре­жде­ний и учеб­ных за­ве­де­ний Си­би­ри. К ар­хи­епи­ско­пу Вар­ла­а­му об­ра­ща­лись из раз­лич­ных го­ро­дов с прось­бой при­слать спо­соб­ных уче­ни­ков для ис­поль­зо­ва­ния в пись­мо­во­ди­тель­стве на граж­дан­ской служ­бе. С от­кры­ти­ем на­род­ных и уезд­ных учи­лищ в То­боль­ске, Бар­нау­ле, Та­ре и дру­гих го­ро­дах ар­хи­епи­скоп по­сы­лал ту­да сво­их се­ми­на­ри­стов на долж­но­сти учи­те­лей. По его бла­го­сло­ве­нию го­род­ские свя­щен­ни­ки, быв­шие се­ми­на­ри­сты, за­бо­ти­лись не толь­ко о спа­се­нии душ при­хо­жан, но по­рой про­све­ща­ли их в жи­тей­ских де­лах. Так, на­при­мер, с ам­во­на про­из­но­си­лись про­по­ве­ди о поль­зе при­ви­тия оспы или о необ­хо­ди­мо­сти раз­ве­де­ния кар­то­фе­ля – то­гда ди­ко­вин­ной сель­ско­хо­зяй­ствен­ной куль­ту­ры. При ар­хи­епи­ско­пе Вар­ла­а­ме три вы­пуск­ни­ка То­боль­ской се­ми­на­рии – Алек­сей Па­ры­шев, Алек­сей Ага­фо­нов и Фе­о­дор Бак­ше­ев – в со­ста­ве пя­той ду­хов­ной мис­сии бы­ли от­прав­ле­ны в Пе­кин, где за­ни­ма­лись пе­ре­вод­че­ской де­я­тель­но­стью, вне­ся боль­шой вклад в рус­ское ки­та­е­ве­де­ние.

Пер­вым рек­то­ром То­боль­ской се­ми­на­рии по­сле устрой­ства ее в Зна­мен­ском мо­на­сты­ре был ар­хи­манд­рит это­го мо­на­сты­ря Ми­ха­ил (Мит­ке­вич), ко­то­рый в 1772 го­ду, по­сле кон­чи­ны свя­ти­те­ля Ир­кут­ско­го и Нер­чин­ско­го Со­фро­ния (Кри­сталев­ско­го), был на­зна­чен на эту епи­скоп­скую ка­фед­ру. Вла­ды­ка Вар­ла­ам очень лю­бил ар­хи­манд­ри­та Ми­ха­и­ла и, ко­гда тот стал епи­ско­пом Ир­кут­ским и Нер­чин­ским, осо­бен­но под­дер­жи­вал его. Их сов­мест­ны­ми уси­ли­я­ми 23 мар­та 1780 го­да бы­ла учре­жде­на Ир­кут­ская ду­хов­ная се­ми­на­рия. Пре­по­да­ва­те­ля­ми в этой се­ми­на­рии бы­ли, по пре­иму­ще­ству, вос­пи­тан­ни­ки То­боль­ской се­ми­на­рии. То­боль­ская и Ир­кут­ская се­ми­на­рии за­ни­ма­ли вид­ное ме­сто в куль­тур­ной жиз­ни Си­би­ри. При них бы­ли со­бра­ны бо­га­тые биб­лио­те­ки, в ко­то­рых по­ми­мо книг на рус­ском и ино­стран­ных язы­ках, хра­ни­лись уни­каль­ные ру­ко­пи­си.

В 1788 го­ду по Ука­зу Свя­тей­ше­го Си­но­да из То­боль­ской се­ми­на­рии в Санкт-Пе­тер­бург, в Алек­сан­дро-Нев­скую выс­шую се­ми­на­рию (с 1797 го­да пре­об­ра­зо­ван­ную в ду­хов­ную ака­де­мию), бы­ли ко­ман­ди­ро­ва­ны двое луч­ших ее вы­пуск­ни­ков. Од­ним из них был учи­тель фило­со­фии и крас­но­ре­чия То­боль­ской се­ми­на­рии Петр Ан­дре­евич Слов­цов (1767-1843), в бу­ду­щем зна­ме­ни­тый си­бир­ский ис­то­рик. Од­на­ко ко вре­ме­ни это­го на­зна­че­ния он был со­слан на Ва­ла­ам. При­чи­ной то­му по­слу­жи­ла про­по­ведь, про­из­не­сен­ная им в То­боль­ском ка­фед­раль­ном со­бо­ре. Тай­ная кан­це­ля­рия на­шла про­по­ведь П.А. Слов­цо­ва «дерз­кой и раз­вра­ти­тель­ной». Ду­хов­ная же власть, хо­тя и не одоб­ря­ла про­по­ве­ди П.А. Слов­цо­ва, в то же вре­мя и не раз­де­ля­ла мне­ния адми­ни­стра­ции в его пре­ступ­но­сти! Как бы то ни бы­ло, П.А. Слов­цов был аре­сто­ван (по неко­то­рым дан­ным, в до­ме са­мо­го прео­свя­щен­но­го Вар­ла­а­ма) и со­слан. Вла­ды­ка Вар­ла­ам при­нял жи­вей­шее уча­стие в его судь­бе. Он об­ра­тил­ся к сво­е­му бра­ту, Пе­тер­бург­ско­му мит­ро­по­ли­ту Гав­ри­и­лу, чле­ну Свя­тей­ше­го Си­но­да. Силь­ное хо­да­тай­ство име­ло доб­рые по­след­ствия: П.А. Слов­цов был вы­зван из Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря и не толь­ко про­щен, но да­же неко­то­рым об­ра­зом по­вы­шен по служ­бе, по­лу­чив на­зна­че­ние на долж­ность пре­по­да­ва­те­ля крас­но­ре­чия в выс­шую Алек­сан­дро-Нев­скую се­ми­на­рию.

В кон­це сво­е­го жиз­нен­но­го пу­ти Петр Ан­дре­евич Слов­цов с боль­шой лю­бо­вью вспо­ми­нал в сво­их тру­дах ар­хи­епи­ско­па Вар­ла­а­ма, на­зы­вая его од­ним из до­стой­ней­ших пред­ста­ви­те­лей ека­те­ри­нин­ской эпо­хи.

За усерд­ные ар­хи­пас­тыр­ские тру­ды 6 но­яб­ря 1792 го­да прео­свя­щен­ный Вар­ла­ам был воз­ве­ден в сан ар­хи­епи­ско­па.

Боль­шое вни­ма­ние ар­хи­епи­скоп Вар­ла­ам уде­лял ико­но­пи­си. В 1800 го­ду его за­бо­та­ми в То­боль­ской се­ми­на­рии был от­крыт спе­ци­аль­ный класс ри­со­ва­ния. Учи­те­лем ту­да был при­гла­шен луч­ший жи­во­пи­сец го­ро­да – ста­ро­ста ико­но­пис­но­го це­ха ме­ща­нин Петр Ми­рю­сев. То­боль­ский ар­хи­пас­тырь лич­но на­блю­дал за ра­бо­той мест­ных ма­сте­ров-ико­но­пис­цев. Та­кое вни­ма­ние к соб­ствен­ной шко­ле ико­но­пи­си бы­ло вы­зва­но ря­дом при­чин. Преж­де все­го, вла­ды­ка сам очень лю­бил жи­во­пись и непло­хо ри­со­вал. Из­ве­стен слу­чай, ко­гда прео­свя­щен­ный Вар­ла­ам бла­го­сло­вил ту­рин­ско­го во­е­во­ду ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри соб­ствен­но­го пись­ма. Кро­ме то­го, для нужд Си­бир­ской Церк­ви из Суз­даль­ской епар­хии по­сту­па­ли ико­ны та­ко­го ка­че­ства, та­кой «неис­кус­ной ра­бо­ты», что это вы­ну­ди­ло сми­рен­но­го вла­ды­ку об­ра­тить­ся в Свя­тей­ший Си­нод с прось­бой «за­пре­тить пи­сать и вво­зить в Си­бирь ико­ны без осви­де­тель­ство­ва­ния их мест­ны­ми ар­хи­ере­я­ми». У се­бя в То­боль­ске вла­ды­ка до­пус­кал ико­но­пис­цев ко свя­то­му де­лу пи­са­ния икон толь­ко по­сле по­лу­че­ния ими спе­ци­аль­но­го ат­те­ста­та, а для это­го тре­бо­ва­лось пред­ста­вить, свои ра­бо­ты са­мо­му ар­хи­ерею.

Несмот­ря на мно­го­чис­лен­ные труд­но­сти ека­те­ри­нин­ской по­ры, при вла­ды­ке Вар­ла­а­ме хра­мо­стро­и­тель­ство в Си­би­ри зна­чи­тель­но рас­ши­ри­лось. Воз­во­ди­лось мно­го ка­мен­ных церк­вей в го­ро­дах Тю­ме­ни, Иши­ме, Кур­гане, Том­ске, Бар­нау­ле, Ени­сей­ске и дру­гих. В ка­фед­раль­ном То­боль­ске в 1775 го­ду бы­ла за­ло­же­на цер­ковь в честь Седь­ми от­ро­ков, иже во Ефе­се.

По хо­да­тай­ству епи­ско­па Вар­ла­а­ма в два­дца­ти пя­ти вер­стах от То­боль­ска в 1783 го­ду был учре­жден Аба­лац­кий муж­ской мо­на­стырь, со­здан­ный «ра­ди чу­до­твор­ной ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, име­ну­е­мой Аба­лац­кой». Пер­вым на­сто­я­те­лем его епи­скоп Вар­ла­ам на­зна­чил игу­ме­на Мар­га­ри­та, из­вест­но­го в То­боль­ске стро­и­те­ля. Под ру­ко­вод­ством это­го игу­ме­на был по­стро­ен пре­крас­ный ар­хи­ерей­ский дом, воз­двиг­ну­та ко­ло­коль­ня Со­фий­ско-Успен­ско­го со­бо­ра – глав­но­го ар­хи­тек­тур­но­го укра­ше­ния То­боль­ско­го Крем­ля. Бу­дучи на­сто­я­те­лем Ра­фа­и­лов­ско­го мо­на­сты­ря, игу­мен Мар­га­рит по­стро­ил там ка­мен­ную двух­этаж­ную цер­ковь, пя­ти­гла­вую, с ко­ло­коль­ней вы­со­той, до кре­ста, в два­дцать пять са­же­ней. Епи­ско­пом Вар­ла­а­мом был от­ре­мон­ти­ро­ван и за­но­во пе­ре­крыт Со­фий­ско-Успен­ский со­бор. 20 июля 1787 го­да об­нов­лен­ный храм был тор­же­ствен­но освя­щен.

В 1773–1774 го­дах мно­гие уез­ды его епар­хии по­стра­да­ли от во­ров­ских ша­ек Пу­га­че­ва, ко­то­рые хва­та­ли, му­чи­ли, уби­ва­ли всех, остав­ших­ся вер­ны­ми пра­ви­тель­ству. Мно­го ис­тя­за­ний пе­ре­нес­ло ду­хо­вен­ство. При пер­вом по­яв­ле­нии ша­ек вла­ды­ка Вар­ла­ам на­пи­сал и разо­слал для про­чте­ния вслух по всем церк­вам епар­хии пол­ное си­лы пас­тыр­ское по­сла­ние, в ко­то­ром убеж­дал на­се­ле­ние остать­ся вер­ным при­ся­ге. За­тем, ко­гда пу­га­чев­ские шай­ки бы­ли рас­се­я­ны, он объ­е­хал всю по­стра­дав­шую от них мест­ность, освя­щая или ис­прав­ляя по­ру­ган­ные хра­мы и уте­шая жи­те­лей.

80-е го­ды XVIII ве­ка в ис­то­рии То­боль­ска па­мят­ны раз­ру­ши­тель­ны­ми сти­хи­я­ми. В 1784 го­ду вся ниж­няя часть го­ро­да по­гиб­ла от ве­ли­ко­го на­вод­не­ния. Через че­ты­ре го­да, в ап­ре­ле, слу­чил­ся по­жар, ис­тре­бив­ший по­чти весь го­род. Сго­рел ар­хи­ерей­ский дом, Зна­мен­ский мо­на­стырь, 14 церк­вей (из них три мо­на­стыр­ских), ду­хов­ная кон­си­сто­рия с де­ла­ми до 1740 го­да и бо­лее 1100 жи­лых до­мов. Пе­ре­жив вме­сте с паст­вой это бед­ствие, прео­свя­щен­ный Вар­ла­ам при­ло­жил мно­го пас­тыр­ских тру­дов для то­го, чтобы под­нять дух бед­ству­ю­щих жи­те­лей и утвер­дить в них на­деж­ду на ми­лость Бо­жию.

Че­ло­ве­ко­лю­бие и со­стра­да­тель­ность ар­хи­епи­ско­па Вар­ла­а­ма бы­ли из­вест­ны по всей Си­би­ри. По суб­бот­ним дням к ар­хи­ерей­ско­му до­му шли ни­щие и бед­ные лю­ди, и по бла­го­сло­ве­нию ар­хи­пас­ты­ря эко­ном раз­да­вал им мед­ные день­ги. Ми­ло­сты­ню от­но­си­ли в острог и в бо­га­дель­ни. Мно­го ми­ло­сты­ни ар­хи­епи­скоп Вар­ла­ам раз­да­вал тай­но. Осо­бен­ным вни­ма­ни­ем ми­ло­серд­но­го свя­ти­те­ля поль­зо­ва­лись си­ро­ты из се­мей ду­хо­вен­ства. Вся жизнь его в том и со­сто­я­ла, чтобы раз­да­вать то, что при­над­ле­жа­ло к его до­сто­я­нию, ибо ми­ло­сты­ня бы­ла его са­мой лю­би­мой доб­ро­де­те­лью. Из­вест­но, что по­сле кон­чи­ны свя­ти­те­ля не оста­лось по­чти ни­ка­ко­го лич­но­го его иму­ще­ства.

Вла­ды­ка Вар­ла­ам лю­бил, чтобы око­ло него был мир, и скор­бел, ви­дя несо­гла­сие. Враж­до­вав­ших все­гда ста­рал­ся при­ми­рить.

В уст­ном пре­да­нии, ко­то­рое бы­ло за­пи­са­но в се­ре­дине XIX ве­ка, со­хра­ни­лись све­де­ния, до­ка­зы­ва­ю­щие вза­им­ную лю­бовь паст­вы и пас­ты­ря: «Тол­ку­ют, что при всей воз­мож­но­сти при по­мо­щи бра­та (мит­ро­по­ли­та Гав­ри­и­ла – чле­на Свя­тей­ше­го Си­но­да) пе­ре­ме­стить­ся в луч­шую епар­хию ар­хи­епи­скоп Вар­ла­ам оста­вал­ся в Си­би­ри трид­цать че­ты­ре го­да, не по­ехал от­сю­да и то­гда, ко­гда ему буд­то бы бы­ла пред­ло­же­на Ки­ев­ская мит­ро­по­лия».

Ар­хи­епи­скоп Вар­ла­ам был усерд­ным по­чи­та­те­лем дру­го­го То­боль­ско­го свя­ти­те­ля – Иоан­на (Мак­си­мо­ви­ча; 1650–1715), ко­то­ро­го до при­чис­ле­ния к ли­ку свя­тых в 1916 го­ду, то есть на про­тя­же­нии по­чти двух ве­ков, ве­ру­ю­щие Си­би­ри уже чти­ли как ве­ли­ко­го угод­ни­ка Бо­жия. По­доб­но свя­ти­те­лю Хри­сто­ву Иоан­ну, ар­хи­епи­скоп Вар­ла­ам от­ли­чал­ся боль­шим ра­ду­ши­ем и го­сте­при­им­ством и, со­би­рая в празд­нич­ные дни го­род­ских свя­щен­ни­ков и неко­то­рых ми­рян, сам слу­жил им за тра­пе­зой.

Бу­дучи стро­гим ас­ке­том и пост­ни­ком, спал он на го­лых дос­ках. Боль­шую часть но­чи и ран­нее утро он по­свя­щал мо­лит­ве, очень лю­бил уеди­не­ние. По­доб­но сво­е­му пред­ше­ствен­ни­ку мит­ро­по­ли­ту Фило­фею, он ино­гда уеди­нял­ся в Иоан­нов­ский Меж­ду­гор­ский мо­на­стырь близ То­боль­ска. Здесь он жил жиз­нью от­шель­ни­ка и за­ни­мал­ся по­сад­кой де­ре­вьев. Пло­дом его тру­дов оста­лись пре­крас­ные кед­ры.

Внут­рен­няя сто­ро­на жиз­ни прео­свя­щен­но­го, сто­ро­на его серд­ца и ду­ха, бы­ла ис­пол­не­на обиль­ных пло­дов чи­сто­ты, кро­то­сти, ми­ло­сти, ми­ра и ду­хов­ных по­дви­гов.

Кро­то­стью си­я­ло его бла­го­об­раз­ное ли­цо; кро­то­стью бы­ли пол­ны его взо­ры, сло­ва, дей­ствия, и бы­ли они столь уми­ли­тель­ны, что при­вя­зы­ва­ли к нему каж­до­го, кто имел к нему от­но­ше­ние и на­сла­ждал­ся на­зи­да­тель­ной его бе­се­дой. Гос­подь спо­до­бил свя­ти­те­ля Вар­ла­а­ма да­ров про­зор­ли­во­сти и уте­ше­ния на­хо­дя­щих­ся в скор­бях.

18 де­каб­ря 1802 го­да ар­хи­епи­скоп Вар­ла­ам про­сту­дил­ся и по­сле это­го тя­же­ло за­бо­лел. Над бо­ля­щим свя­ти­те­лем бы­ло со­вер­ше­но Та­ин­ство Еле­освя­ще­ния, и за­тем он при­об­щил­ся Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин. 27 чис­ла то­го же ме­ся­ца свя­ти­тель Вар­ла­ам ти­хо и спо­кой­но пре­дал дух свой Гос­по­ду. По его за­ве­ща­нию он был по­гре­бен в Иоан­но-Зла­то­устов­ском при­де­ле То­боль­ско­го ка­фед­раль­но­го со­бо­ра – там же, где на­хо­ди­лись мо­щи угод­ни­ка Хри­сто­ва свя­ти­те­ля Иоан­на, рев­ни­те­лем свя­то­сти ко­то­ро­го ар­хи­епи­скоп был в сво­ей зем­ной жиз­ни.

По­сле бла­жен­ной кон­чи­ны свя­ти­те­ля Вар­ла­а­ма пра­во­слав­ные ве­ру­ю­щие То­боль­ска и дру­гих го­ро­дов во мно­же­стве при­те­ка­ли нему на гроб­ни­цу, об­ра­ща­ясь за по­мо­щью.