На вопросы «Монастырского вестника» отвечает Георгий Леонидович Сафонов, художественный руководитель и главный регент Праздничного хора Московского Данилова монастыря.
Георгий Леонидович, сколько лет Ваша жизнь связана с хором Данилова монастыря?
На клирос Данилова монастыря я пришел в 1991 году, три года был певцом, а в 1994-м священноначалие поручило мне управлять монастырским хором.
Имея столь значительный опыт, как бы Вы охарактеризовали в целом особенности монастырских хоров?
Монастырское богослужение – это особый вид служения Господу. В отличие от приходских храмов, в обители уставной суточный богослужебный круг совершается ежедневно, и эти службы требуют пристального внимания к музыкальному «оформлению», то есть к хоровому пению. Поэтому монастырский хор несет на себе очень большую нагрузку в течение всего богослужебного года. Издревле монастырские хоры были профессиональными, монахи-певчие занимались не только клиросным послушанием, но сами создавали песнопения – каноны, стихиры, тропари, кондаки, составляли целые службы. Потом их творения расходились по всей Святой Руси, по всем монастырям и храмам. Сейчас мы имеем множество различных церковных напевов, и напевы эти чаще всего являются монастырскими. Среди них могут быть напевы известных крупных монастырей, лавр, но и какая-нибудь небольшая обитель в глубинке России тоже могла создать свой вариант распева богослужебных текстов. Это говорит о том, что монастырское служение является еще и созидательным.
Какими способностями и умениями должен обладать певчий в монастырском хоре?
От певчих монастырского хора требуется очень хорошая подготовка, даже не обязательно в первую очередь вокальная, но непременно интеллектуальная – они должны быть образованными. Каждый человек в монастырском хоре должен владеть церковно-славянским языком. Разбираться в крюковой нотации, если богослужение в обители принято совершать согласно древней традиции – по крюкам. Знать также ноты – обычную линейную нотацию. Голос у человека, конечно, тоже должен быть, потому что и читать, и петь в православном богослужении нужно красиво и убедительно. А самое главное – должен быть слух, для того чтобы улавливать и брать тон, который дается регентом; регенту же нужно иметь слух, чтобы этот тон давать и держать богослужение в определенном тоне. Вообще музыкальным слухом должны обладать не только сами церковные певчие, но и диаконы и священники. Рекомендуется, чтобы богослужение происходило в одном тоне.
Почему?
Это удобно для восприятия. Частая смена тона отвлекает внимание молящихся в храме, мешает сосредоточению сознания на богослужебных текстах, – а они являются главными в любом богослужении. Музыкальный элемент как бы вторичен. Поэтому я и сказал, что певчие должны быть подготовлены с точки зрения восприятия, знания богослужебных тестов и, соответственно, церковнославянского языка.
Чтение и пение в церковном богослужении имеют тесную взаимосвязь…
Известно, что в монастырях всегда очень большое внимание уделяли чтецам. С чтецов, собственно, начиналась вся, если можно так сказать, монастырская иерархия. В чтецы посвящали, к этому долго готовились. Послушники в монастыре обычно сначала допускались до чтения каких-то небольших текстов, постепенно объем этих текстов увеличивался, и желающий принять постриг уже был подготовлен к тому, чтобы читать псалмы, молитвы, из которых состоит богослужение. Длительные монастырские службы включают тексты часов, паремий, кафизм и других больших разделов службы, которые требуют особого сосредоточения на тексте.
Хор является одним из главных участников богослужения, поэтому монастырские певчие прежде всего должны проникнуться содержанием и смыслом богослужебных текстов. Если хор неточно воспроизводит, плохо доносит слова стихир, тропарей, кондаков, канонов, то прихожанин может остаться в недоумении: о чем пели, чему или кому было посвящено богослужение? Когда хористы поют отчетливо, с глубоким пониманием содержания песнопений, и доносят его до молящихся, они выполняют и просветительские задачи, и обогащают духовный мир тех, кто присутствует на службе. То есть в идеале хор является как бы проводником между священнодействием, совершающимся в алтаре, и прихожанами. А если при этом собственно музыкальное исполнение находится на высоте, то получается настоящее торжество богослужения, которое, к сожалению, встречается в наших монастырях и храмах еще не часто.
Высокий профессионализм Праздничного хора Данилова монастыря известен у нас в стране и за рубежом. Какие отличительные особенности вашего коллектива Вы назвали бы в первую очередь?
Праздничный хор Данилова монастыря имеет богатую историю. Известно, что он возник тогда же, когда возник Данилов монастырь – самая древняя обитель на московских холмах, – в 1282 году. Изначально это был церковный хор, но к концу XIX века он преобразовался в хор концертный. А после своего возрождения в 1989 году стал и богослужебным, и концертным. Наш хор сохраняет традиции как Данилова монастыря, так и Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Также мы тесно связаны духовными узами с некоторыми другими монастырями России, с Киево-Печерской, Почаевской и Александровско-Невской лаврами.
Особенность нашего хора в том, что он состоит из светских музыкантов. И это тоже давняя традиция Даниловской обители – приглашать для украшения праздничных богослужений людей, имеющих музыкальное образование и красивые голоса. Музыканты на время пополняли братский хор, и пение получалось невероятно красивым – его высоко ценили в Москве.
Наши певчие окончили в свое время различные музыкальные вузы. Это православные люди, у которых есть желание петь на клиросе и которые своими голосами могут украсить концертные выступления хора. Ведь, начиная с 1989 года, наш хор, помимо основной богослужебной деятельности, путешествует по городам России и мира в качестве концертного коллектива, представляя просветительские программы, в основе которых хоровая классика. В нашем репертуаре есть самая разнообразная музыка: духовная и светская, русская и западная…
Состав хора постоянен?
Да, и это очень важно. Мы не относимся к тем, кого собирают ради какого-нибудь проекта и для торжественности представляют хором того или иного монастыря. Клирос – это наш дом, здесь мы практически живем. Со службы мы отправляемся в концертную поездку, а возвращаясь, едем в Данилов монастырь на богослужение.
Насколько в принципе важны для хора регулярные совместные занятия, репетиции?
В прежние времена уделяли больше внимания подготовке к богослужению. Сейчас редко можно встретить хоры, которые регулярно репетируют. Наш хор тоже раньше репетировал достаточно часто, но время все ускоряется, сокращается, и у нас спевок осталось не очень много, и мы не всегда успеваем готовить что-то так продолжительно, как хотелось бы. Здесь уже больше имеет значение опыт певчих, которые поют в нашем монастыре на протяжении двадцати и более лет. Это тоже одна из особенностей хора: смена поколений у нас происходит достаточно редко. Мы давно уже привыкли друг к другу, и это позволяет решать многие задачи. Я знаю, чего можно ожидать от каждого из певчих, а они знают, чего я хочу от них. Эти певчие уже прошли, так сказать, образовательное горнило, очень много знают и могут представлять многие варианты богослужений и варианты песнопений с достаточным пониманием того, что они делают.
Настолько благоприятная ситуация складывается нечасто. А как бы Вы определили задачу регента, не имеющего такого проверенного годами взаимопонимания с певчими?
Вот на достижении этого понимания и сосредотачивается задача регента. Он вообще является главным двигателем всего процесса. Регент руководит хором, взаимодействует со священником, откликаясь на молитвы, идущие из алтаря; он трактует богослужебные тексты и показывает хору, как их нужно петь, – словом, несет на себе нагрузку «оформления» богослужения.
Раньше в Церкви существовали такие люди – доместики. Доместик не только управлял хором, – он отвечал за соблюдение устава богослужения, за библиотеку. На него возлагалась обязанность заниматься всей жизнью хора: принимать новых певцов, образовывать их, вознаграждать и так далее. И он же еще был главным певцом, который вел за собой весь хор, следовательно, должен был обладать хорошим голосом. Сейчас человека, в одиночку несущего такую нагрузку, в Церкви нет, обязанности доместика распределены между многими участниками богослужения, и одна из задач регента – соединить этих людей в богослужении. Если это получается, богослужение, можно так сказать, становится на свои рельсы и идет по правильному пути.
А как относятся регенты к активному участию в богослужении молящегося народа – прихожан?
Конечно же, одна из задач регента – вовлечь в богослужение людей, которые приходят помолиться. Воссоединить пение монастырского или приходского хора с пением всего церковного народа, находящегося в храме, – очень сложное дело, требующее определенного времени, труда. Во многих приходских храмах сейчас за это берутся. В монастырях это труднее сделать, потому что там особый мир, во многом закрытый. Раньше вообще далеко не на все монастырские службы свободно допускался народ. Сейчас, конечно, на богослужениях в обителях бывает много мирян, и нужно стараться привлечь к молитвенному пению людей, которые стоят в храме.
Вам удается это делать?
У нас в Даниловом монастыре с успехом эта линия проводится. Я даже могу отметить интересный момент. Иногда монастырский хор принимает участие в богослужении по приглашению другого монастыря или кого-нибудь из архиереев – то есть служит где-то в другом месте. Обычно на таких службах хор поет и в течение всего Причастия: «Тело Христово примите…» Но, как правило, наши постоянные даниловские прихожане стараются посетить эти службы. И вот когда подходит момент петь «Тело Христово…», мы только запеваем, а они продолжают дальше активно петь сами. Я всегда в таких случаях говорю: «О, наши прихожане пришли», потому что они знают, как это делать правильно. И это очень здорово, интересно, и вселяет надежду, что общенародное церковное пение не умрет в ближайшем будущем.
Хор на богослужении уподобляется ангельскому воинству, и, сопровождая богослужение в дому Господнем, мы должны это делать хорошо и разумно. И правильно, если все, кто приходят в храм, в дом Божий, тоже приносят свою лепту – и молитвой, и пением. У нас в монастыре, к счастью, это происходит. Не везде в России, сколько мне доводилось наблюдать, в храмах, в монастырях так поют. Но есть надежда. Я знаю, что многие мои коллеги-регенты этим активно занимаются, да и, собственно говоря, существует распоряжение Московской Патриархии о том, чтобы возрождать народное пение в храмах, обучать людей. Это было издревле, и мы должны продолжать исторические традиции наших предков.
Чем отличается и как составляется репертуар монастырского хора?
Когда я пришел в монастырь, а я пришел как музыкант, закончивший высшее учебное заведение, то есть был образован в классической русской и западноевропейской музыке, – я, конечно же, принес с собой свою библиотеку… которая теперь лежит здесь, аккуратно сложенная и почти не востребованная. Монастырское служение не требует театральности, монастырская музыка чужда «оперности». Наши предки говорили, что в богослужении нужно избегать двух крайностей: как излишней утонченности, так и грубого крика, к которому склонны многие, особенно необразованные, певцы. То есть нужно петь в меру своих сил, не выделяясь и соблюдая определенную строгость. В этой строгости нас изначально воспитывал наш дорогой владыка Алексий, наместник нашего монастыря. Он всегда говорит: нужно представить, подойдет ли данное песнопение монастырскому богослужению, не будет ли это излишне «оперно» звучать. Лучше найти что-то скромное, что, может быть, будет не столь изысканно по музыкальному материалу, но лучше донесет богослужебный текст.
Постепенно я пришел к пониманию, что монастырское служение должно совершаться в одном стиле. Когда еще только создавался праздничный хор в 1994 году, об этом говорил наш первый организатор и художественный руководитель архидиакон Роман (Тамберг). Я его спрашивал, что такое единый стиль. Он объяснял: если вы берете песнопение московской школы, то пойте всё в стиле московской школы. Так же, если у вас петербургская школа, или песнопения Киево-Печерской лавры… – не смешиваете стили между собой.
Я попробовал, что-то стало получаться, а потом я пришел к выводу, что не только школа может быть единой. Например, у греков, болгар, сербов службы являются «гласовыми» – то есть на «службе первого гласа», все песнопения именно первого гласа. У нас нет такой традиции, а у них есть. Я, когда это увидел, сначала удивился, а потом подумал, что в этом присутствует некая правда. И сейчас мы уже, наверное, лет пять занимаемся тем, что подбираем репертуар богослужения не только по школе, а еще и по гласу, по стилям, по композиторам, если они есть, или по напевам церковным. Если это монастырские напевы, то мы берем монастыри близкие по своему местонахождению, по некоему внутреннему содержанию… Это очень интересная работа. Во-первых, она дает возможность разнообразить репертуар хора. Очень многие жалуются: у нас, мол, маленький репертуар, как его расширить? Я говорю: а вот таким образом – попробуйте потихонечку к Херувимской подобрать «Милость мира…», потом «Достойно есть…» К «Единородный Сыне…» антифоны… – вот так и выстраивается Литургия. Это не сразу происходит, а в течение иногда долгого времени. Сложнее будет с вечерним богослужением, со Всенощным бдением, потому что там больше составляющих, но тоже возможно. Даже если хор любительский, все равно это можно сделать.
Это задача исключительно регента?
Это большая, нелегкая работа, и, конечно, она в основном ложится на плечи регента, но и певчие тоже должны этим заниматься. Я всегда говорю: певчий отличается от регента только тем, что он просто поет, а регент имеет возможность еще и вести за собой. Но певчий в идеале должен знать столько же, сколько знает регент. Тогда происходит вот это чудо, общность – то, что мы называем Литургией, общим делом. Поэтому единственное, что всем можно пожелать, – Божией помощи и разумного отношения к нашему замечательному богослужению.
Беседовал Владимир Ходаков
Фото: Ольга Акулова
Публикации
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
