В июле, в день памяти «начальника всех русских монахов» преподобного Антония Киево-Печерского отмечает день Ангела игумения Антония (Минина), настоятельница Свято-Троицкого Александро-Невского ставропигиального монастыря в подмосковном селе Акатово. Чуть больше месяца назад у матушки Антонии был юбилей, 50-летие, и к знаменательной дате указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла она была награждена орденом преподобной Евфросинии, великой княгини Московской, III степени. Разговор с корреспондентом портала «Монастырский вестник», состоявшийся в обители, посвященной святому благоверному великому князю Александру Невскому – 800-летие со дня рождения которого празднуется в нынешнем году, шел о выборе монашеского пути, духовном руководстве, об отношениях монаха с миром.
Во-первых, матушка, поздравляю Вас с недавним юбилеем.
Пятьдесят лет…
Да, значительная веха, первые итоги. Часто у мирян спрашивают – ваша жизнь удалась? Монашествующего, наверное, можно спросить скромнее: как складывалась Ваша жизнь, и чем стал однажды определившийся путь в монастырь?
Когда я была молодой, мне сказали: твой путь – это монашество. Но монастыри тогда еще не были открыты, мы представления не имели о том, что такое монашество. Очень трудно было перебороть себя ‒ пойти туда, где ты ничего не знаешь. Семейная жизнь была понятна: чтó в ней может быть хорошо, что плохо. А монашество было тайной – ты идешь в никуда, просто доверяешься человеку, который руководит твоей душой. Были и сомнения, и чувство, что не справляюсь; мысли: это не мое, потому что душа не понимает, как жить дальше. Но я запомнила одну фразу батюшки, отца Петра (Афанасьева), он сказал: «Вот придет время, и ты будешь Бога благодарить за то, что ты монашка».
…Родители мои были против, они даже на целых два года перестали со мной общаться.
После пострига?
Когда поступила в монастырь. Я к батюшке пришла: «Батюшка, ну как же это? ‒ всё отсекается, всё самое дорогое…» А он снова сказал: «Подожди, время пройдет, и они будут счастливы, что у них дочка монахиня». И правда, все произошло именно так. То есть время все расставляет на свои места. Видимо, когда Господь призвал на этот путь, я просто была еще не готова. А идти надо.
Сколько времени уже прошло?
Двадцать лет. Был 2001 год.
Да, порой многое в нашей жизни меняется решительно и бесповоротно. Много ли времени потребовалось, чтобы обрести ощущение нового прочного фундамента?
Мы начинали в Шостье, сестричество образовалось при патриаршем подворье храма святителя Николая. В 2006 году нас перевели в Акатово, здесь тоже сначала было патриаршее подворье храма в честь благоверного великого князя Александра Невского, в монастырь оно преобразовано в 2013 году. И когда эта перемена мест происходила, снова было много переживаний. Когда я батюшке об этом стала говорить, он интересно ответил: «А ты знаешь, кто такой монах? Это же церковная вещь». То есть ты должен ощущать, что ты служишь Богу, и не важно, где ты служишь. Должна быть преданность воле Божией, не нужно сомневаться. Эти батюшкины правильные установки для меня до сих пор как фонарики, освещающие путь. Если сомневаюсь, вспоминаю его слова. Он говорил: «Монастырь ‒ не важно какой ‒ это дом Божий. А ты же монах, ты служишь Богу, значит, это твой дом. У тебя такое ощущение должно быть в душе: ты пришла в дом Божий, в свой дом. И тогда все встает на свои места».
Сейчас Вы в своем доме?
Да.
…Как будто обрел родного человека
Архимандрит Петр произвел на Вас такое большое впечатление, решающее для выбора пути. Расскажите, как вы встретились.
Встретились мы сначала заочно. Я никак не могла определиться – время шло, и нужно было решать, выходить ли замуж. У меня были знакомые, которые учились в Москве, ходили в храм, имели духовника. Для нас в глубинке тогда это было удивительно ‒ духовник. Я и сказала им как-то: ну вот, попросите, чтобы он помолился и у меня все определилось. Сказала ‒ и забыла. И вдруг после одной вечерней службы, когда я была в храме, – звонок туда из Москвы, меня к телефону.
Это было у вас дома, в Кировской области?
Да. Я подхожу к телефону. Звонят мои знакомые, говорят: «Мы спросили про тебя батюшку, он сказал тебе идти в монастырь». Вот так мы познакомились с отцом Петром.
И Вы уже тогда восприняли это как волю Божию, или еще прошло время?
Господь меня дальше направлял. Я поехала в отпуск, так получилось – в Псково-Печерский монастырь. Пересадка в Москве, и между поездами большой перерыв. Я не знала куда себя деть, вспомнила, что есть вот такой батюшка. Решила сходить в храм, где он служил в Заиконоспасском монастыре, тогда еще «бывшем». Там мы с ним и встретились.
У отца Петра ведь был большой приход, и не всех он благословлял в монастырь…
Да, очень большой. Тех, для кого он видел монашеский путь, он учил одному, с семейными говорил о том, что для них важно. Он собирал семьи, разбирал возникающие конфликты, нестроения, как бы расставлял аккуратно всех на свои места, и семья сохранялась. Я видела, как это происходило.
А что к нему привлекало людей?
Отец Александр Сон, клирик Заиконоспасского монастыря, практически всю жизнь был при батюшке. Мы как-то попросили его рассказать, как получилось, что он, кореец по национальности, пришел в монастырь. Он сказал, что раньше просто ходил в храм, исповедовался ‒ и все шло как обычно: сходишь на исповедь и дальше живешь. А потом ему посоветовали: есть, мол, такой священник. Я, говорит, пришел к батюшке, и такой разговор у нас получился, что я ушел радостный, как будто обрел родного человека. И в следующий раз захотелось прийти. А потом уже не мог приходить ни к кому другому. Это действительно так происходит: родная душа, больше ничем не объяснишь.
Как Божий дар?
Наверное, да.
Все время приходится учиться
Отец Петр долгое время был преподавателем, в профессорском звании.
Он это скрывал, не любил, когда мы спрашивали или кто-то ему об этом напоминал. Потому что считал, что если ты ушел в монахи, ты должен забыть всю свою мирскую жизнь. Когда я к нему пришла и стала рассказывать, что я вот тем-то занималась, институт окончила, он говорит: «И забудь».
А Вы сами в своей иноческой жизни как ощущаете: то, что было с Вами до монашества ‒ образование, опыт общения, профессиональные навыки ‒ это все-таки пригождается, или надо все оставить за дверью обители и начинать с чистого листа?
Я думаю, что опыт жизненный всегда нужен. Профессиональный, может быть, и не понадобится, а вот житейский, опыт общения с людьми ‒ обязательно.
Что Вам пригодилось из прежней жизни?
Мне, наверное, всё. Учеба, общение со сверстниками, работа, уважение к начальству. У нас был очень дружный коллектив – бывает, так удачно складывается. Наш руководитель сам говорил: настоящий начальник тот, в отсутствие кого всё продолжает слаженно работать.
А у вас в монастыре тоже всё так слаженно работает, что можно даже и не наблюдать за этим?
Должно быть по совести. Ты работаешь не за похвалу, а для Бога.
Спрошу еще немного о прошлом. Как Вы стали здесь настоятельницей?
Я уже упомянула, что мы сначала были в Шостье, это Рязанская область, Касимовский район. Святейший Патриарх Алексий II благословил отцу Петру восстанавливать храм святителя Николая, и при нем батюшка собрал сестричество. Но так как здесь, в Акатове, был прежде монастырь, значит, он должен был все равно рано или поздно восстановиться. Помню, как однажды батюшка приехал в Шостье, такой радостный. Когда мы остались после трапезы на беседу, говорит: «Кто хочет в Акатово? Поднимите руки!» И те, кто в числе первых пришли в Шостье, поднимают руки. Он говорит: «Ну вот, поезжайте». А я думаю: как это без меня сестры поедут, мне тоже интересно... Отец Петр благословил: «А ты в отпуск поезжай, побудешь там месяц, отдохнешь, вернешься…» Так я и не вернулась, «отпуск» продолжается.
В Шостье вы уже монахинями были к тому времени?
Да, там нас постригали, потом уже батюшка перевел сюда первых десять человек.
Каким было у Вас первое впечатление об этом месте?
Казалось, что нас везут так далеко, что мы в какую-то глушь, в лес приехали, а получилось, что мы рядом с Москвой.
Какие принципы, на которых Вы строите монашескую жизнь в этой обители, Вы считаете самыми важными для себя и для тех, кто здесь живет?
У нас все просто. Нас собрал батюшка, и все заветы свои нам оставил: как мы должны относиться друг к другу, что должна матушка, что сестры, он всё это нам проговорил.
Но как это действует?
Когда меня поставили старшей, отец Петр сразу сказал сестрам: «Понимаете, как вы будете к матушке относиться, как вы ее воспитаете, такая и будет у вас матушка. Будете с ней дружелюбны, мирны, ласковы, такой же будет вам и ответ».
То есть это не Вы их воспитываете, а они Вас?
Я для себя поняла так, что он сравнивал монастырь с пчелами: у пчел все собираются к матке, держатся около нее, кормят ее, а она никого не жалит. Батюшка говорил: «Видите, как у Господа все премудро. И монастырь тоже Богу служит; смотрите, учитесь…» Жизнь такова, все время приходится учиться. И мы свои отношения тоже учимся правильно выстраивать.
Умереть для мира…
А что касается молитвы, как у вас здесь устроено?
По уставу. Полунощница у нас читается в полночь. Так не во всех монастырях бывает. Но изредка, когда усталость накапливается, мы время переносим. Неделя пройдет – снова возвращаемся в свой режим. Какие-то небольшие изменения должны быть.
Отец Петр ведь похоронен здесь. Это была его воля?
Да. Но жил он всегда в Заиконоспасском, а сюда только приезжал. Однажды сказал, что ему на Афоне так благословили.
Кто сейчас окормляет монастырь, есть назначенный священник?
Духовником у сестер является иеромонах Даниил (Константинов), исполняющий обязанности наместника Заиконоспасского монастыря, а из служащих у нас один штатный священник. Мы просим насельников Заиконоспасского монастыря служить у нас, и они приезжают. Еще с одним священником мы несколько лет в очень тесных отношениях, он нам помогает, как-то уже прилепился к нам. Таким образом, пока у нас службы каждый день.
С клиросными послушаниями своими силами справляетесь?
Да.
Сколько сестер сейчас живет в монастыре?
Нас как было тридцать в самом начале, так это число и не меняется.
Никто не уходит и не приходит?
Когда в 2016 году почил батюшка, две сестры сразу ушли.
В другой монастырь?
Нет. Просто при батюшке они удерживались, а когда его не стало, они решили, что вправе сделать выбор. Они были не в постриге, молоденькие.
Есть такое выражение: монах умирает для мира, рождается для Бога. Это выражение еще актуально? Можно, став монахом рядом с Москвой, умереть для мира в наше время?
Я думаю, к этому всегда нужно стремиться. Но требуется время. Или постригать нужно не как нас постригли – авансом, можно сказать…
Монастыри, особенно расположенные близко к Москве, и до революции очень часто исполняли социальную функцию – ухаживали за сиротами, больными, учили детей… То есть занимались тем, что мы привыкли называть взаимодействием с миром. Как это совместить: с одной стороны, монах умирает для мира, а с другой стороны, он все-таки помогает миру…
Нам батюшка всегда говорил – и в проповедях он часто к этой мысли возвращался: мы должны любить Родину. О детях должны заботиться, потому что это наше будущее, и важно, чтó мы им оставим. У него на приходе всегда была воскресная школа. А когда наш монастырь образовался, он нам сказал: «Как вы хотите спастись? Вы видите, какое сейчас монашество, как много утрачено. Поэтому спасайтесь так, чтобы от вас была польза. Нужно кому-то себя отдавать, пусть это будут дети, школа».
Расскажите о вашей школе при монастыре.
Наша Александровская православная гимназия для девочек открылась в 2014 году – по молитвам и трудами архимандрита Петра, который окормлял ее до самой своей кончины в 2016 году. Школа находится на дополнительной территории, за основной монастырской. Наша монашеская жизнь и учебная детей не пересекаются, у них есть свои воспитатели, к нам они ходят на богослужения и на послушания. Это девочки из полноценных семей, не брошенные, на каникулы они уезжают домой, родители их навещают. Просто семьи либо многодетные, либо родители хотят, чтобы у них дети росли в православной среде, а сами не могут этого обеспечить. Конечно, мы с девочками общаемся, хотели бы, может быть, чаще их видеть, но у них самих не получается из-за большой учебной нагрузки. Но учеба им нравится.
Это общеобразовательная школа полного цикла?
Мы получили аккредитацию на одиннадцать классов. Но фактически сейчас пока девять.
Как Вы находите преподавателей?
Ищем, приглашаем. У педагогов и воспитателей есть жилой корпус, они могут жить здесь временно или постоянно – в зависимости от расписания уроков и воспитательских смен.
Богословские предметы помогают постичь духовные законы
Матушка, хочу Вас спросить и об образовательных богословских курсах для сестер. Вы ведь были в числе зачинателей этого дела? Расскажите, как это происходило.
Обучение у нас началось еще в 2014 году; по благословению батюшки начинали с Катехизиса, а затем добавились история Церкви, нравственное богословие, патрология, богослужебный устав и литургика. Потом, в 2018 году, мы прошли аккредитацию и уже на официальном основании изучали остальные предметы. Сестры с большим интересом ходили на лекции, которые были у нас от одного до трех раз в неделю (в разные годы). Конечно, интерес к занятиям связан с тем, что все эти предметы непосредственно связаны с нашей жизнью, помогают лучше постичь духовные законы, разобраться в собственной душе – например, нравственное богословие и аскетика. Очень интересным было изучение Ветхого и Нового Заветов, у нас был углубленный курс, 2 года. Оказывается, история Ветхого Завета очень актуальна и в современной жизни. Надо сказать, что хоть мы и закончили курсы, пройдя необходимый минимум, но интерес к знаниям такой, что мы решили продолжить слушать лекции, разбирать подробно тексты святых отцов. На курсах преподают наши священники и один мирянин, преподаватель Знаменских курсов Заиконоспасского монастыря.
Удается ли без потерь совмещать изучение богословских предметов с монастырскими послушаниями?
Если сестры по послушанию не попадают на занятия, они берут друг у друга тетради и переписывают лекции.
Вы не занимаете сестер в педагогической и иной школьной работе, прибегаете к помощи мирян-профессионалов. А житейские, хозяйственные нужды монастыря обеспечивают только сестры?
На монастырских послушаниях трудятся в основном сестры, но в горячую огородную пору мы договариваемся с Заиконоспасским Молодежным центром – они приезжают одним днем и помогают нам и в посадке, и в прополке, и в сборе урожая. В июне-июле у нас действует детский лагерь для девочек – это очень существенная помощь, ведь они трудятся и на огороде, и на коровнике, и в трапезной, и на хлебной.
Историческая память
Матушка, на сайте монастыря очень живо описано, как искренне-трепетно относятся сестры к образу Божией Матери «Скоропослушница». Это единственная уцелевшая святыня, напоминающая о прошлом обители? Также и память новомучениц – насельниц монастыря – каково ее значение в сегодняшней жизни сестер? Приобщены ли к этому историческому знанию учащиеся гимназии?
Да, Скоропослушница – единственная наша уцелевшая святыня. Была еще парная к ней икона великомученика и целителя Пантелеимона, она в годы гонений была безвозвратно утрачена. Но надо сказать, что все же к нам вернулись еще две иконы – святителя Николая из иконостаса бывшего Никольского храма и святого благоверного великого князя Александра Невского из иконостаса первого деревянного Троицкого храма. Они находятся у нас в обители, сестры и прихожане очень их почитают.
Память о наших сестрах, пострадавших в годы гонений, очень важна для нас – в какой-то мере мы на них равняемся. Они всегда с нами – по батюшкиному благословению их изображения написаны в трапезной. Девочки наши тоже их почитают, знают их жития. А в летний лагерь к нам несколько лет подряд приезжала дальняя родственница преподобномученицы Александры (Дьячковой) – сейчас это уже взрослая девушка, учится в МГИМО.
Еще мы чтим нашу последнюю настоятельницу, схиигумению Олимпиаду (Иванову). В день ее памяти, 18 апреля, мы с сестрами всегда ездим на ее могилку, которая находится в селе Свердлово Тверской области. Матушка еще при жизни почиталась знавшими ее как подвижница и молитвенница. У нас собрано много ее писем к разным людям, некоторые уже опубликованы.
История создания вашего монастыря необычна. Образован он по инициативе крестьянина, которого освободили по реформе 1861 года, – в благодарность. Тогда же обитель получила свое название – посвящение святому великому князю Александру. Сейчас год Александра Невского. Как вы отмечаете это событие?
Мы долго думали с сестрами, понимая, что все нынче, в связи с юбилеем святого князя Александра, смотрят на нас и ждут от нас какой-то реакции. И мы решили, что это событие должно отразиться в программе нашей школы. Мы проводим у девочек открытые уроки, показываем видео, готовятся доклады… Всё важное, что связано с этой темой, в первую очередь хочется донести до детей.
Беседовал протоиерей Михаил Дудко
Фото: Владимир Ходаков. Фото также предоставлены Свято-Троицким Александро-Невским монастырем.
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
