Свет Христова Воскресения виден только со креста

В начале Крестопоклонной недели – о монашеском крестоношении. Интервью настоятельницы Воскресенского Новодевичьего монастыря Санкт-Петербурга игумении Софии (Силиной).

Матушка София, в чем суть монашеского крестоношения?

Это первый вопрос, которым задается человек, оказавшийся в монастыре: если в миру каждый христианин призван нести свой крест, то чем же отличаются монахи? Тем, что жизнь в монастыре устроена так, чтобы ты этот крест действительно нес. В обители есть то, против чего восстают диавол и мир: евангельское единомыслие и единодушное стремление всех исполнять заповеди Христовы. Эта благодатная помощь в братстве или сестричестве дается тебе в лице ближних, духовника, настоятеля, архиерея. Один старец сказал: «Просто так человек не идет на страдания». А монашеская жизнь и заключается в том, чтобы постоянно себя понуждать и ограничивать. Если ты не видишь цели такого пути, то идти по нему невыносимо. Но целью является не крест, а Господь, Который пребывал на кресте. Монах должен знать, ради Кого он все это совершает. Это придает целенаправленность его крестоношению.

А цель – своя личная голгофа?

Скорее воскресение во Христе, которое следует за голгофой. Новоначальным, призываемым Духом Святым в обитель, надо понять, что это избрание Божие к монашеской жизни, которое они почувствовали в своем сердце, может исполниться, только если они отвергнутся себя, возьмут крест свой и пойдут за Христом (см. Мф. 16:24). Обетований достигают те, кто провел в своей обители долгие годы в подвиге под игом Христовым.

Говорят, голгофу от внешних надо еще заслужить. А как происходит самораспятие монаха?

Многие опытные игумены и игумении обращают внимание на то, что со временем призывающая благодать, которая привела человека в монастырь, отнимается. Что делать? Смущаться, искушаться? Нет, это особое время несения своего личного иноческого креста. Час твердости, мужества, подвига о Христе.

Сколько лет преподобный Силуан Афонский молился с усердием так, что даже в какой-то момент духовной горести воскликнул: «Ты неумолим!» Разве это не крест – молиться и не чувствовать присутствия Божия? Богооставленность – это то, от чего Сам Христос возопил на Кресте. Великие кресты Господь, конечно, дает особым подвижникам духа. Но и в жизни каждого монашествующего есть подобные переживания. Может быть, менее интенсивные, не столь высокие – каждому в меру его духовного возраста, но эту уксусную горечь вкушают все ищущие на кресте Христа.

Монашеский крест усугубляется сохранением верности монашескому призванию и своей обители – это тоже составляющая того самого невидимого креста, который святые отцы называют «бескровным мученичеством». Когда иссякают наши человеческие силы, тогда под действием врага и страстей, при тягостном сгущении обстоятельств оскудевает уверенность в том, что это твоя обитель и именно здесь Господь призвал тебя спастись. Тогда и начинается самораспятие.

Духовной дочери святого праведного Иоанна Кронштадтского игумении Таисии (Солоповой) было откровение, когда от Самого Господа она услышала: «Младенец-монах крещается крестом, – иначе не может быть монахом»…

Крещение крестом – образное выражение, которое употребляет матушка Таисия в своих записках. Многие наши сестры ее почитают. Мне самой однажды приснился сон. Наша обитель в Санкт-Петербурге стоит на Московском проспекте. Я еду на трамвае. Уже явные сумерки, вот-вот наступит тьма. Проехав одну остановку мимо нашего монастыря, спохватываюсь, схожу с трамвая и бегу в обитель. Как только я оказалась за вратами, вдруг вижу, что там еще полдень. Редко когда сны так явственно запоминаются. Спустя какое-то время, перечитывая записки игумении Таисии, узнаю, что похожий сон приснился однажды ей: «Если в миру уже глубокие сумерки, – истолковывала она, – то в монастырях нет заката». Связан ли этот сон и то, что нам Господь посылает по нашей немощи, с темой крестоношения? Я думаю, да – так Господь укрепляет нас.

Матушка, когда еще совсем недавно монастыри только начинали возрождаться, жизнь в обителях была совершенно не устроена. Что это за крест такой тягот восстановления, о котором архипастыри и духовники призывают помнить как о нашей мере наследования крестному подвигу новомучеников?

Для нашей обители этот крест далеко еще не в прошлом, и возрождение для нас действительно напрямую связано со Крестом. Очень долго Церкви не возвращали наш монастырь, храмы были в поругании, даже отхожие места там находились, какие-то станки стояли. Мы часто приезжали к батюшке Николаю Гурьянову на остров Талабск (переименованный при советской власти в Залит), привозили фотографии. Однажды он сказал: «Какая прекрасная обитель! Это ваша обитель! Матушка, стойте за нее!» И запел: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое поем и славим!» Мы тогда восприняли это просто как молитву старца Кресту. Но батюшка-то – прозорливец! Так он предсказал о времени, когда обитель станет нашей. Официальная дата передачи монастыря пришлась как раз на Неделю по Воздвижении, когда в центре храма на аналое лежит Крест Христов. В присутствии нашего правящего архиерея – тогда митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира (Котлярова) – перед Крестом Господним было совершено славословие Кресту и состоялось вручение документов о передаче зданий.

Но благоукрашение – это внешнее, видимость, хотя и из храмов еще не все восстановлено. Главное – воссоздать строй монашеской жизни; эта работа тем более продолжается. Мы следуем совету аввы Дорофея: когда унываешь, помни о милости Божией, когда грешишь, размечтавшись о всепрощении Господнем, вспомни о Его Суде! Это такая внутренняя педагогика. Когда нам представляется, что всё уже на грани, – мы укрепляемся верой, что Господь хранит обители, Матерь Божия заступается за отдавших себя на служение Христу, и не нашими силами все здесь делается. Когда мы вдруг успокоимся: мол, уже и так отлично, то убеждаемся, что надо хранить здравый страх перед находящими испытаниями , – жизнь не дает расслабляться.

Царь Давид попытался как-то исчислить свой народ (2 Цар. 24:1), и тут же начался мор. У нас тоже было попущение Божие: когда нам уже казалось, что все у нас размеренно и верно, в свою меру и мы пытаемся вести монастырскую жизнь, – Господь посетил искушениями, напастями, смущениями, разделениями. Это говорит о том, что каждую минуту, работая Господу, надо быть в страхе и трепете (см.: Пс. 2:11). Понимать, что все всегда держится на волоске. Может быть, это менее ощутимо в больших монастырях, которые, подобно лайнерам океаническим, бороздят воды моря житейского, а в маленьких обителях, где от каждого человека зависит очень многое даже просто в жизнедеятельности монастыря (если он заведует трапезой, пением или делопроизводством, например, и т. д.), любые нестроения грозят перевернуть лодочку вверх дном.

Тяготы в монастырской жизни не заканчиваются, во всяком случае, у нас. Но крест этот спасительный, если мы несем его в Боге. Земля все-таки для всех людей является местом изгнания, – монахами это тем более ощущается. Любая обитель – это, конечно, вертоград Господа и Матери Божией, и мы ответственны преобразить врученный нам удел, но стремимся мы к этому воскресенскому идеалу через искоренение тех терний и волчцов (см. Быт. 3:18), которые произрастают на почве, прежде всего, нашего сердца. Разруха и осквернение святынь – следствие того неустройства, которое было внутри у людей безбожной эпохи. Но и сегодня многое в наших душах требует прополки, а совершается она с самопонуждением и внутренней борьбой и осложняется бранью против нас падших духов.

Матушка София, можете ли рассказать личную историю креста?

Когда у человека духовная брань: каким путем идти, Бог самым грешным подсказывает спасительное направление. Мне приснился старец. Потом по портретам, висящим у нас в Санкт-Петербургской духовной академии, я узнала в нем митрополита Антония (Мельникова; †29.05.1986), это был очень духоносный архипастырь. Во сне я его видела живым, хотя при жизни не знала, он со мной разговаривал и укрепил в выборе монашеского пути. Архиерей мне приснился в схиме. Мы не знаем, в каком кто звании предстанет пред Господом, преподобный Паисий Афонский говорил: «При встрече со Христом с одного снимется схима и на другого возложится». У Бога великая схима – это та схима духа, которую человек при жизни стяжал. Буквально вскоре мне подарили параман владыки Антония с надписанием: Аз язвы Господа моего на теле моем ношу. С этим параманом меня и постригали. Так из другого мира те, кто обрел дерзновение пред Богом, приходят, чтобы утешить самых немощнейших прямыми откровениями пути.

Как жить со Христом?

Поучений много. Духовное наследие огромно. Образ жизни и советы тех подвижников, которые приезжают со Святой Горы Афон, или тех опытных игуменов и игумений, которые есть в России и к которым я себя, разумеется, не отношу, очень вдохновляют. Смотрю я на матушку игумению одного большого монастыря и поражаюсь. Понятно, что при жизни мы никого не можем прославлять, доколе не увидим конца, но для меня подвиг жизни этого человека как житийный список. Мы ищем образцы в патериках, среди древних пустынников, особенно если они жили в пещерах или лесах и практически ничего не вкушали, но вот перед нами пример самоотреченной жизни современника, поставленного Промыслом Божиим во главе многолюдной обители. Это праведность наших дней. И сегодня можно жить со Христом.

А чем-то из своих личных переживаний можете поделиться?

Может быть, это не очень хорошо, когда человек постоянно говорит о себе. Но с другой стороны, о святых все прочтут, и праведник высоко вознесен на свещнице церковного служения, а опыт грешника кающегося может быть кому-то назидателен, можно и его выслушать иногда.

Есть такое выражение, к которому я уже обращалась: Господь посетил. Единственное, что ты можешь сделать, – смириться в ответ. Преподобный Силуан Афонский говорил: «Кто смирится, тот может почувствовать присутствие благодати Божией». Вот и ответ на вопрошание: как жить со Христом? Как можно больше смиряться. Уступать ближнему, тогда ощущаешь присутствие Божие. Отсекать свою волю перед другими людьми, тогда душу посещает умиление. А если действуешь супротивным образом, то сразу же переживаешь удаление Господа от тебя, лишаешься благодати.

Простишь кого-то – не в смысле попущения (притом, что тебе как игумении в обязанности вменяется: Проповедуй слово, настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением (2 Тим. 4:2)), а именно если лично против тебя совершенный грех отпустишь и деятельно свое прощение явишь, – по крайней мере, в это время ты снова обретешь Христа. Одна из сестер или какой-нибудь чрезмерно требовательный богомолец позлословили тебя, а ты ответь добром на зло, с любовью отзовись об обидчике. Даже если он сам об этом не узнает, ты получишь извещение о том, что Господь близ (см. Пс. 33:19).

Схиархимандрит Гавриил (Бунге), приводя слова преподобного Евагрия Понтийского «против отшельников бесы борются сами, а против тех, кто добивается добродетели в киновиях и братствах, они вооружают наиболее нерадивых из братии», отмечает, что поэтому некоторые из отцов настоятельно рекомендуют не вступать на эту стезю слабым личностям…

Все мы, люди, удобопреклонны ко греху. Наш духовник, покойный архимандрит Кирилл (Начис; †10.03.2008) прошел сталинские лагеря и не понаслышке знал, что такое, когда тебя смиряют. Он был очень спокойным, трезвенным, рассудительным. Я никогда не видела его в гневе, раздражении. Но при всей деликатности он мог с большой твердостью сказать то, что он считает нужным в данный момент напомнить.

А еще он говорил: «Жизнь духовная то на пике находится, то у нее некоторый спад наступает». Речь, конечно, идет о нас, простых грешных людях, не о тех, кто пришел в меру совершенства. О преподобном Силуане Афонском архимандрит Софроний (Сахаров), например, писал: «Мы застали старца в ту пору, когда он уже твердыми стопами шел по пути к святости». А обычные люди, еще и нагруженные крестом не только своих страстей, но и чересчур требовательным, может быть, отношением, – конечно спотыкаются. Надо вставать. Это постоянная работа над собой.

В некоторые периоды человек движется на вдохновении. Вот он посетил какую-то великую святыню, и у него огромный прилив благодати – так, что он готов смиряться во всяких обстоятельствах перед разными людьми. Или состоялась встреча с духовным человеком, чей образ сокрушает и смиряет сердце (см. Пс. 50:19) так, что и ты чувствуешь силы следовать ему.

Наряду со смирением, молитва помогает при искушениях?

Да, но у всех у нас очень мало опыта молитвы. Говорить о ней мы все говорим, а она для нас остается тайной. На богослужениях и келейно мы понуждаем себя молиться, но разве мы можем сказать, что имеем молитву, которая неотъемлема от нас? Это внутреннее достояние тех, кто уже прошел суровый путь монашеской подвижнической жизни.

Иногда, бывает, окажешься рядом с каким-нибудь старцем, батюшка сидит скромно на стульчике и говорит тихо – вовсе не оратор, и речь его лишена какого-либо эмоционального разноцветия, при иных обстоятельствах можно было бы и заснуть, но происходит невероятное: ты сидишь и чувствуешь, что сердце твое начинает молиться...

Ты сидишь рядом со старцем и изумляешься: откуда у тебя вдруг появилась молитва?! А это он молится в тот момент, и его молитва каким-то таинственным образом подвигла и тебя к молитве. Его молитва передалась и тебе, но не через слова... Это опыт другого порядка. В такие моменты, конечно, хочется смиряться, нести крест.

В другое же время опустошенности мы должны понуждать себя и утверждать в подвиге воспоминанием о данной нам некогда благодати. Царствие небесное нудится и нуждницы восхищают е (Мф. 11:12, см. также Лк. 16:16). Сложно себе представить, что, не склоняя себя под бремя этого крестоношения, мы вдруг неожиданно для самих себя окажемся в Царствии Божием. Благодать мы, конечно, можем почувствовать, но именно как призыв.

Как-то на заседании Межсоборного присутствия один владыка процитировал святителя Феофана Затворника: «Легко получить благодать, трудно ее удержать». Перефразируя эти слова: легко ощутить желание идти путем креста и совершать самораспятие, в чем присягает каждый монах во время пострига; гораздо сложнее потом не дезертировать с этого узкого пути.

Отец Иоанн (Крестьянкин) вразумлял отсекающих свою волю перед другими и такими установками: «Не дать себя замотать!» Как, смиряясь, избежать этого эффекта?

У святых отцов читаем: «Младшие смиряются перед старшими, старшие перед старшими и равными, а достигший совершенства смиряется перед всеми».

Мне рассказывала одна игумения, как она посетила большой женский монастырь. Она, собственно, и поехала туда, чтобы набраться некоторого опыта монашеской жизни и игуменского служения. При ней к матушке настоятельнице подходят две сестры и требовательно заявляют свои права куда-то вселиться, съездить к своим духовникам, причитают о необходимости учета каких-то их психологических особенностей и даже тонкостей физиологического устроения, не говоря уже о медицинских показаниях здоровья каждой и т. д. Они требуют-требуют-требуют, а матушка игумения, слушая, неожиданно делает им земной поклон и говорит: «Простите», – разворачивается и уходит.

Так человек, возведенный на иерархическое служение, духовно смиряется перед младшими сестрами, делая им земной поклон. Однако надо помнить, что то послушание, которое начальник несет перед Самим Богом по управлению и обращению вверенных душ ко Христу, должно быть паче, нежели человеком (Деян. 5:29).

Митрополит Лимасольский Афанасий (Николау) на одной из монашеских конференций, проводимой Синодальным отделом по монастырям и монашеству, напомнил о том, что послушник безпечален. «В монастыре много скорбей только у игумена, – сказал он. – Кто-то должен восходить на крест»…

Послушнику всегда легче, чем игумену. Что бы ни случилось, он может прийти и так прямо и спросить – что делать. И выполнять сказанное за послушание, а ответственность несет игумен. Если только послушник не стремится подтасовывать свою волю и личные желания, чтобы, просто прикрывшись игуменским благословением, предаваться самочинию.

Например, человек банально не хочет по череде мыть пол в общем коридоре, считает, что он и так на своем послушании устает, к тому же его послушание более высокое: он вообще-то иконописец или ведет монастырский сайт, журнал выпускает или читает лекции в духовном училище или академии, зачем же он будет тратить время и силы на этот элементарный труд? И вот такая сестра подлавливает в нужный час и в нужную минуту игумению: «Благословите меня не мыть пол, у меня завтра то-то и то-то». – «Бог благословит…»

Но если человек действительно ищет исполнить волю Божию о себе, то он не формально, сам все заранее распланировав и решив, а искренно и с доверием вопрошает Бога и игумена.

…А если тебя распинает чужая воля, не игуменская, а, допустим, просто старшего по возрасту или, безусловно, нуждающегося во внимании, но страстного человека, который, завладев вниманием, восхищает и власть, начинает распоряжаться, – как быть?

Бывает, послушницы приходят с недоумениями: кто-то на послушаниях начал учить: надо делать так-то. А другой тоже встрял и отчитал: не так, а так. Как быть? Задача игумении, во-первых, наставить, как правильно относиться к таким помыканиям, во-вторых, точно сказать, что именно и как делать; в-третьих, в общих беседах или в личном разговоре с теми, кто так поступал, пресечь подобную практику – чтобы они не присваивали впредь ту власть, которая им не принадлежит. Такое и в житиях встречается, когда на будущих подвижников некто брат или сестра по вражию наущению ополчались, набрасывались, третировали, и настоятель по власти, Богом данной, останавливал того, кто вознамерился было вдруг «смирять» других, не имея на то от Бога полномочий.

Что такое «самодельный крест», про который также говорил батюшка Иоанн (Крестьянкин)?

В Псалтири говорится: Исполняющаго во благих желание твое (Пс. 102:6). Может ли человек иметь какое-то желание? Я думаю, что может. Как проверить – «во благих» оно или не «во благих»? В монастырях это проверяется просто: человек приходит и рассказывает о своем желании игумену. Если игумен благословляет, значит «во благих», можно исполнить это желание. Здесь много всего таинственного – просто так не обрисуешь, как это все происходит. Есть общие векторы духовной жизни, универсальные советы святых отцов, один из них: ничего не выпрашивать.

Выпрошенное – выброшенное, как говорят; или еще есть такое правило: ничего не проси и ни от чего не отказывайся.

Да, мы как-то общались с архимандритом Никоном (Смирновым), он тогда был настоятелем Афонского подворья в Москве, и он как раз вспомнил о том, как будущий преподобный Силуан Афонский попросился однажды на безмолвие. Казалось бы, такое благое желание, но у него начались сильные головные боли. Как он сам потом изъяснял: монах не должен был проявлять своей воли, а разве что молиться, чтобы Бог открыл игумену чаемое. Так святой пришел в своем монашеском опыте – как к должному – к глубокой мере отсечения своей воли.

А как, отсекая свою волю, не посечь желания «во благих»?

Желание – есть проявление желательной части нашей души. А воля уже обнаруживает себя в тех способах, которыми мы ищем желаемое осуществить.

Матушке Сергии (Конковой), возводя ее в сан игумении и надевая крест предшественницы – матушки Александры (Траковской), митрополит Николай (Кутепов) сказал: «На тебя возлагается крест последней игумении дореволюционного Дивеева, смотри, чтобы он не согнул твои колени». Может ли человек не выдержать тяжести креста?

Может ли он надорваться в крестоношении? Может надорваться. Но почему это произошло – вот в чем вопрос.

Преподобная Марфа Дивеевская носила помногу кирпичиков и надорвалась, молоденькой умерла.

А как Вы думаете, она в Царствие Небесное попала?

Еще и в лике святых.

Дело не в том, умер ли человек в ранней юности или в глубокой старости, как не так давно почивший архимандрит Иеремия (Алехин), наместник русского Пантелеимонова монастыря на Афоне, тоже без меры бравшийся за всякий труд. Суды Божии сокрыты от человека, а уж тем более час смерти – это тайна Божия. Бывает, что человек болеет всю жизнь, а смерти Господь не дает. Помните, как преподобный Амвросий Оптинский, прикованный к постели, говорил: «Старое дерево скрипит, да не ломается». А молодой послушник рьяно взялся за подвиги и труды да надломился. Физически надорвался или психологически, как теперь говорят, «выгорел». Может быть, даже духовной брани не понес. Крест по силам, а силы по вере. Мера и в подвиге и даже в святости может быть разной. Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе (1 Кор. 15:41).

Матушка София, у Вас Воскресенский монастырь. В тяготах крестоношения Слава Божия ощущается?

Когда у меня самой был очень сложный в духовном плане период жизни и мне было очень тяжело нести крест игуменства по разным причинам – прежде всего по моим собственным страстям, потому что если свои грехи давят, то немощи других людей чувствуешь тем более обостренно, как стрелы, пущенные в тебя, – я написала письмо отцу Иоанну (Крестьянкину). Длинный-длинный текст на многих страницах, там я изливала все свои скорби, проблемы, переживания. Батюшка, наверное, не нашел времени ответить, думала я. А может быть, письмо не дошло, потому что я его отправила просто по почте... И вдруг спустя два или три месяца приходит ответ. Открываю конверт, там изображение преподобного Серафима Саровского, молящегося с воздетыми руками на камушке. А на обратной стороне рукой батюшки Иоанна надпись: «Матушка, Свет Христова Воскресения виден только со креста». Вот этим назиданием и живем.

Беседовала Ольга Орлова