Недавно в Успенском храме московского Новодевичьего монастыря состоялся концерт духовной музыки. В исполнении солиста Большого театра народного артиста России Владимира Маторина и хора духовенства Московской епархии прозвучали песнопения сокровищницы русской культуры. Выступление было посвящено памяти первой настоятельницы возрожденного Новодевичьего монастыря игумении Серафимы (Черной). В свое время матушка Серафима организовывала такие концерты, что вызывало у некоторых недоумение: как это можно, чтобы в церкви пели артисты? Но традиция прижилась: нынче под сводами храмов разных епархий нашей Церкви проходят вечера духовной музыки, приобщая к искусству православного пения церковный народ. Присутствовавший на концерте митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий обратился к собравшимся с приветственным словом, в котором поделился воспоминаниями о приснопамятной игумении Серафиме. Скоро ко дню тезоименитства дорогой матушки, 15 января 2015 года, выйдет книга «Игумения Серафима (Черная). К 100-летию со дня рождения. Воспоминания схимонахини Серафимы».
Мы побеседовали с автором книги – схимонахиней Серафимой (Гречиной). Свой рассказ она начала с того важного момента из прошлого, когда, глядя на настоятельницу, пришедшие из мира сестры, разные по натуре – и покладистые, и строптивые – очень быстро поняли, что именно любовь является мерилом и венцом всех добродетелей. Если есть глубокая искренняя любовь, значит, единства в мыслях и действиях будет достигнуть нетрудно...
– Матушка по-матерински счищала с нас налет наносного, вредного для души, – вспоминает схимонахиня Серафима. – У меня-то самой поначалу столько гонору было! Но, видя, что матушка никакой работы не чурается, спокойно может взять веник и подмести сор, грязь, мы тоже с радостью выполняли любую черновую работу – без ропота и недовольства в душе. Она уже была в том возрасте, в котором немало старых людей начинает ворчать, брюзжать, но ее характер Господь уберег от этого старческого свойства. Притягательной, молодой по духу, любящей общаться с молодежью, умеющей увлечь делом – такой она запомнилась нам.
Летом 2014 года в монастыре отмечали 100-летие со дня рождения игумении Серафимы (Черной). Юбилей прошел, но работа по увековечиванию памяти, чтобы жил в сердцах людей ее светлый облик, продолжается. 16 декабря, в день поминовения Матушки Серафимы, отошедшей ко Господу в 1999 году, в Софьиных палатах монастыря состоялось торжественное открытие обновленной и расширенной мемориальной экспозиции, посвященной 100-летию со дня ее рождения. Схимонахиня Серафима, глядя на пронзительно знакомый, любимый многими верующими портрет матушки на стене, продолжила рассказ о том времени, когда в обители практически ничего не было: ни жилых помещений, ни сколько-нибудь продуманной системы жизненного обеспечения насельниц, – поэтому в течение нескольких месяцев и самой настоятельнице, и первым сестрам каждое утро приходилось ездить в монастырь как на работу. Вскоре для игумении Серафимы удалось устроить келью на первом этаже в так называемых «погребовых палат», которая не отличалась комфортом. Сюда матушка переселилась из московской квартиры на Новинском бульваре. Сестер же разместили в антресольном этаже юго-восточного ризалита Успенской церкви, где находились складские помещения и не имелось даже отопления.
– Бывало, в холодную пору пятью одеялами укрывались, – улыбнулась моя собеседница. – Теперь сестры, помнящие то время, с удивлением говорят: «Как только мы там жили?»
От схимонахини Серафимы я узнала и тот удивительный факт, что далеко не все вокруг поняли Управляющего Московской епархией митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, который в конце 1994 года совершил монашеский постриг ученого с мировым именем (по чьим технологиям строились новые цеха и заводы в нашей стране), лауреата Государственной премии СССР Варвары Васильевны Черной, и, возведя ее в сан игумении, доверил ей возрождение столичной обители. Акцент недоумевающие делали на ее возрасте: по их приземленным представлениям, откуда в 80 лет после полной самоотдачи на мирском поприще можно было взять еще силы для подвижнического труда, для жертвенного служения в монастыре? Однако время показало, насколько мудро поступил владыка Ювеналий. За те пять лет, что игумения Серафима была здесь настоятельницей, обитель преобразилась, возродилась к жизни. В этом плане всякий аспект ее служения интересен: и восстановление зданий и храмов с помощью многочисленных жертвователей, государственных чиновников, а также простых прихожан; и восстановление духовных традиций в монашеской семье.
О заслугах матушки можно рассказывать и рассказывать, но все же особое внимание хочется обратить на ее неутомимость в поиске материалов о своем дедушке – митрополите Серафиме (Чичагове) и на решимость в вопросе возобновления почитания первой игумении древней обители – уроженки города Суздаля Елены (Девочкиной), которая в XVI веке на протяжении двадцати двух лет возглавляла московский Новодевичий монастырь (причем на время ее настоятельства пришлись, пожалуй, самые трудные годы обустройства в стенах обители монашеской общины). Но когда в 90-е годы прошлого века обитель стала возрождаться, почему-то немало людей выразило сомнение, что первая игумения и строительница монастыря, именуемого в царских грамотах «великой обителью Пречистыя Богородицы Одигитрии, новым девичьим монастырем», была причислена к лику местночтимых святых. Говорили: нет никаких документов, нет тому свидетельств! Матушка Серафима преодолела сопротивление маловеров и сомневающихся: она разыскала исторические и церковные документы и стала ходатайствовать перед Синодальной комиссией по канонизации святых, которую возглавлял тогда митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, о возобновлении почитания первой игумении обители. И вот в марте 1999 года в ответ на рапорт владыки Ювеналия об ее ходатайстве пришло письмо Святейшего Патриарха Алексия II, в котором Его Святейшество благословил возобновить почитание преподобной схиигумении Елены (Девочкиной) в лике местночтимых святых Московской епархии.
Насельницы современной обители знакомят паломников с церковными преданиями, согласно которым схиигумения Елена с сестрами являлась после своей земной кончины зримо то на церковной паперти, то на монастырских стенах. Причем в тяжелейшие для страны времена. Так, в XVIII веке во время московской чумы из большого числа насельниц монастыря только лишь семеро не заболели и продолжали мужественно ухаживать за больными. Умерших хоронили около стен монастыря. И с монастырской ограды в те скорбные дни слышался плач схиигумении Елены и ее келейниц. Они плакали и пели «Со святыми упокой...». Люди во время чумы умирали в таком количестве, что отпевать их было некому. И первая настоятельница монастыря с сестрами отпевала их...
Что касается огромного многолетнего труда – подготовки материалов к канонизации митрополита Серафима (Чичагова), – то в начале это было просто желание внучки как можно больше узнать о своем горячо любимом деде, которого, тяжело больного 80-летнего иерарха нашей Церкви, в 1937 году арестовали, и больше о нем ничего не было слышно.
– Матушка Серафима (в то время Варвара Васильевна Черная, широко известная как создатель новой отрасли резинового производства – латексной технологии) работала до семидесяти двух лет, – сообщила схимонахиня Серафима. – Правда, в последние годы – уже консультантом, но все равно каждый день ходила на работу, участвовала в симпозиумах, заседаниях научного совета. Однако в какой-то момент она пришла к выводу, что все, что могла для науки сделать, она уже сделала. «Наукой надо заниматься в молодости, – делилась позже матушка своими мыслями. – Когда есть азарт и работоспособность. Азарт я утратила, а работоспособности еще не лишилась». Куда было направить ей свои духовные способности, духовные силы? И с 1983 года Варвара Васильевна начинает заниматься биографией дедушки, увидев перед этим вещий сон, в котором она просит его взять ее с собой, а тот отвечает: «Нет-нет, ты должна послужить, ты мне еще послужи». Она ходит в московские библиотеки, ищет в архивах его богословские, литературные, медицинские, музыкальные труды, собирая все по крупицам. А главное, узнает место его захоронения – Бутовский полигон НКВД. И прилагает максимум сил, чтобы были рассекречены бутовские архивы, а на самом полигоне, где по решению «тройки» людей расстреливали тысячами, появился мемориальный комплекс «Памяти жертв сталинских репрессий».
Схимонахиня Серафима замечает, что особенно любят рассматривать музейную экспозицию, посвященную 100-летию со дня рождения игумении Серафимы, дети. Школьники разного возраста – и маленькие, и подростки. Их привлекают черно-белые фотографии, на которых запечатлены люди, жившие в прошлом и позапрошлом веке. Их впечатляет рассказ о том, как они жили. Сама мать Серафима не может без волнения говорить о некоторых обстоятельствах жизни будущего митрополита Серафима (Чичагова). Родовитый русский аристократ и блестящий гвардейский офицер, герой русско-турецкой войны и, наконец, человек, создавший практически новое направление в медицине и сумевший оказать помощь более двадцати тысячам своих пациентов, он не смог спасти от смерти неожиданно пораженную тяжелой болезнью супругу. Она умирает в возрасте 36 лет, оставляя на руках мужа (уже принявшего священнический сан) четырех дочерей. Вначале умирает его мама, затем – жена. Удар за ударом! Как это пережить? Как продолжать жить дальше? Мать Серафима вспоминает слова святых отцов, в разное время, в разные века единодушно утверждавших, что скорби – наши великие учителя. Великими учителями они стали и для будущего священномученика. Служа на разных кафедрах, он так много делал для возрождения христианской жизни в народе! Всю жизнь он боролся за чистоту Православия, а став священнослужителем, проповедовал почти за каждым богослужением. И одна из главных его заслуг – это написание «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», которая помогла убедить императора Николая II в необходимости открытия мощей батюшки Серафима, затем – добиться канонизации великого угодника Божия.
Сам митрополит Серафим был прославлен, причислен к Собору новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 1997 году, спустя шестьдесят лет после казни на Бутовском полигоне. И вот в день его прославления в Богородице-Смоленский Новодевичий монастырь приезжает префект Центрального административного округа Москвы Александр Ильич Музыкантский. По воспоминаниям сестер, матушка в тот памятный день была особенно воодушевлена, словно на крыльях летала. Вдохновленная радостным событием, она стала подробно рассказать высокому гостю о том, что мешает развитию нормальной монастырской жизни. «Келий нет, – говорила ему настоятельница, – трапезной нет, приемной комнаты тоже нет». Длинный список получился! Префект внимательно все выслушал и... начал приезжать в Новодевичий практически каждый день. В общем, благодаря его поддержке и материальной помощи, благодаря его неусыпному контролю за ходом ремонтных и реставрационных работ, был благоустроен келейный сестринский корпус, отреставрирован Успенский храм, отреставрирована и освящена Амвросиевская церковь, построен келейный корпус и организовано подсобное хозяйство на подворье монастыря в селе Шубино Домодедовского района Московской области.
Матушка Серафима была убеждена, что эта важная встреча произошла по молитвам ее новопрославленного деда... (Нельзя здесь не упомянуть, что в те годы множество москвичей помогало монастырю возрождаться. Кто-то жертвовал деньги, кто-то трудился во славу Божию. Некоторые представители творческой интеллигенции с радостью приносили свои гонорары, отдавая их на благое дело).
И очень многие вопросы – духовные, организационные, хозяйственные – настоятельница решала со своим духовным наставником митрополитом Ювеналием, чья резиденция с 1977 года находится в Новодевичьем монастыре.
– Они были истинными соратниками, соработниками, понимали друг друга с полуслова, – улыбнулась воспоминаниям схимонахиня Серафима. – Владыка приходил к матушке на чай: во время чаепития тоже не прекращалось обсуждение насущных проблем. Как-то мы, сестры, высыпали на крыльцо его провожать. Владыка пошел к себе, и наша матушка, такого маленького росточка, глядя ему вслед, задумчиво произнесла: «А ведь он ближе нас к Богу!» Это мне особенно запомнилось.
Похоронили игумению Серафиму в ограде Успенского храма обители, с северной стороны. Схимонахиня Серафима (тоже небольшого росточка, как и ее духовная наставница), опираясь на палочку, в иной день по нескольку раз проходит мимо ее могилки. И, по ее признанию, разговаривает с матушкой как с живой. Иногда, нервничая из-за каких-то проблем, просит у нее помощи. К примеру, когда вдруг срочно понадобился паспорт, который монашествующим редко приходится куда-то предъявлять, мать Серафима не могла вспомнить, куда его дела. Пошла к могилке игумении Серафимы, «поплакалась». Затем вернулась в свою келью, с недоумением (и одновременно – с непонятной для себя уверенностью) приподняла матрас, увидела под ним паспорт. Удивительное дело: ведь никогда за ней такого не водилось, чтобы прятала документы под матрасом, но спрятала! А главное – «по подсказке» матушки нашла!
Это, можно сказать, простой бытовой случай. Другой же случай взволновал мою собеседницу куда больше. Сначала инокиня Людмила (Гречина), затем – монахиня Филарета (Гречина), она была келейницей у матушки и разделяла с ней радости и скорби. Перед постригом в схиму мать Филарета думала: каким же именем ее нарекут? Решила спросить у матушки. Стоя у ее могилки, услышала поразительный ответ («Конечно, не явственный голос раздался, а что-то внутри меня прозвучало», – сказала мать Серафима): «В нашу семью!» Сразу поняла, в какую семью. В нее входил священномученик Серафим (Чичагов), которому в иноческом постриге, совершенном в Троице-Сергиевой лавре, дали имя в честь Серафима Саровского, тогда еще не прославленного. (Такого практически не бывает, а ведь было! И не по людскому желанию, а по воле Божией, по промыслу Божию). Далее: мама матушки Серафимы Леонида Леонидовна Чичагова в пожилом возрасте приняла монашество с именем Серафима. В честь уже преподобного Серафима Саровского, прославленного! Это монашеское имя и родной тети матушки. Оно же стало монашеским именем Варвары Васильевны Черной. К слову, ее постриг, совершенный митрополитом Ювеналием в Успенском храме Московского Новодевичьего монастыря, был первым монашеским постригом после 72-летнего перерыва...
Три замечательные объемные работы, рассказывающие о жизненном пути и духовном становлении игумении Серафимы (Черной), о ее благородных предках дворянского рода, верой и правдой служивших Отечеству, уже изданы. Это труды ветерана российской дипломатической службы, президента благотворительного Фонда дворянского рода Чичаговых Владимира Алексеевича Юлина «Варвара в миру – Серафима в монашестве» и «Серафим значит пламенный» и книга хорошо знавшей матушку, помогавшей ей в работе с архивами Ольги Ивановны Павловой «Игумения Серафима». Думается, что и книга схимонахини Серафимы (Гречиной), которую многие ждут с нетерпением, поможет еще зримее увидеть масштабы личностей людей, так много сделавших и для нашей Церкви, и для спасения своей бессмертной души.
Материал подготовила: Нина Ставицкая
Фотограф: Владимир Ходаков
(Также снимки представлены Московским Новодевичьим монастырем)