В 2019 году исполнилось 200 лет Михайловскому Покровскому женскому монастырю на Черной горе (Рязанской епархии) и 20 лет со дня его возрождения. Первоначально (по письменным источникам – с XVI века) обитель стояла в четырнадцати километрах от Переяславля Рязанского (современной Рязани) и именовалась Рязанским Пустынским Покровским девичьим монастырем. После секуляризации монастырских земель, к началу XIX столетия пришла в упадок, а в 1819 году была перенесена на Черную гору близ Михайлова. Через 100 лет, в 1919 году, монастырь закрыли, и только осенью 1999 года здесь возродилась монашеская жизнь. Однако иноческая традиция не была утеряна: сохранились жизнеописания ревнителей благочестия, подвизавшихся на этом святом месте, сохранилась молитвенная память о них, ее бережно восприняло новое поколение монашествующих. Один из примеров тому – повествование о блаженной Евдокии (Пляхановой), предлагаемое вниманию читателей.
Со дня преставления старицы Евдокии прошло уже более ста лет – матушка почила о Господе 6 ноября 1890 года; место, где она подвизалась, после революции превратилось в пустырь; захоронения игумений и сестер обители были разрушены местными жителями, останки смешаны с землей… Но пример жизни и подвига старицы, ее наставления и сейчас укрепляют в вере насельниц возродившегося Покровского монастыря.
Старица Евдокия поступила в Покровский монастырь города Михайлова в 20 лет и семь лет прожила в избранной ею обители, являя с первых дней пример послушания, удивительный даже для опытных насельниц. По прошествии этого срока Евдокия ради любви к Богу вступила на путь юродства, стремясь к совершенству жизни во Христе. Вся ее жизнь прошла в бескорыстном служением ближним, безропотном терпении скорбей и тяжелой болезни и стала истинным христианским подвигом.
Будущая подвижница родилась в 1830 году в Туле, в семье мещан Пляхановых. Известно, что ее отец служил на оружейном заводе, и у него было еще два сына. Девочка с ранних лет любила уединение и молитву. Несмотря на расцветавшую красоту, на то, что не было недостатка в поклонниках и женихах, Евдокия все больше укреплялась в желании посвятить жизнь Богу.
Когда ей исполнилось двадцать лет и нужно было принимать решение о дальнейшем пути, Евдокия открыла родителям свое сердце и попросила благословения на монашество. Первоначально девушка хотела поступить в Тульский женский монастырь, однако, во всем ища воли Божией, спросила совета у почитаемого в Туле юродивого, который указал ей местом ее подвига Михайловский женский монастырь, куда она и была в дальнейшем принята игуменией Елпидифорой (Афанасовой).
Она исполняла келейное служение у одной из самых строгих монахинь монастыря, а в свободное от несения послушания время помогала другим пожилым сестрам – колола дрова, стирала белье, носила воду из колодца.
Через семь лет она к удивлению многих изменилась. Евдокия – несомненно, с благословения – приняла на себя один из самых тяжелых подвигов – юродство во Христе. Первое время ее считали помешанной, относились с пренебрежением, гнали. Но со временем, по ставшим заметными духовным плодам, все осознали суть ее подвига.
Евдокия усердно посещала богослужения, а после старалась как можно быстрее возвратиться в свою келью, где все время посвящала молитве. Она по-прежнему всеми силами старалась служить ближним – стирала сестрам белье, шила башмаки, порой вязала шапочки из болотной травы.
Летом блаженная одевалась в теплую одежду, а зимой ходила босая. Держала очень строгий пост. Если замечала почитание со стороны сестер обители, то становилась резка, всячески стараясь оттолкнуть их от себя.
Иногда Евдокия посещала в Туле родных, ходила на богомолье в Киев. Она любила странствовать, получая таким образом возможность быть в полном молитвенном уединении.
Первоначально она жила на холодном чердаке кельи одной из монахинь монастыря и провела там семнадцать лет, затем вынуждена была переселиться в подвал, расположенный под другой кельей, где прожила пять лет, а когда помещение потребовалось хозяйке кельи, перебралась в сарай.
По благословению игумении старице пришлось наконец обрести собственную каменную келью, но и там она постаралась по возможности устроить суровые условия для жизни: не топила печь, в самый сильный мороз оставляла двери полуоткрытыми. Завела в своем жилище кур, голубей, стараясь всем этим отгородиться от людей. В ее келье были только иконы, столик, скамейка, ветхая одежда и немного посуды, а также стоял гроб.
Игумения покровительствовала ей, а Евдокия оказывала матушке полное послушание, почитала ее. Но когда игумения дарила ей что-то из одежды, то блаженная старалась под тем или иным предлогом отказаться от подарка, либо отдавала его нуждающимся. Для себя она принимала только немного крупы.
Обращающихся к ней за духовным советом она прежде всего учила милосердию к ближним, учила творить милостыню, быть бескорыстными и во всем полагаться на волю Божию.
Видя духовное преуспеяние старицы, к ней стали обращаться не только сестры обители, но и приезжающие монашествующие и миряне. Своими советами старица укрепляла людей на пути спасения, в несении скорбей и искушений, призывала к покаянию и исправлению своей жизни.
Неся без ропота не только лишения, но нередко обиды и укоризны со стороны людей, она старалась проявлять к оскорбляющим еще большую любовь.
С возрастом от холода и долгого стояния на молитве у Евдокии стали сильно болеть ноги, потом началась гангрена. Тяжелую предсмертную болезнь она терпела все с тем же смирением, ничем не выдавая своих страданий. И до последней минуты сама сострадала страждущим.
Приобщившись Святых Христовых Таин и простившись с сестрами, блаженная старица Евдокия тихо почила о Господе 6 ноября 1890 года на 61 году жизни, проведя в обители 40 лет, из которых 33 года она несла один из тяжелейших христианских подвигов – юродство ради Христа. Погребена она была недалеко от алтаря Покровского храма.
До самого закрытия монастыря на месте погребения старицы служили панихиды, а сестры приходили на ее могилу со своими скорбями и недоумениями, как к своей духовной матери. Из уст в уста передавались в обители жизнеописание и советы старицы, во всем следующие святоотеческой мудрости и заветам учителей монашества: «Не ищите и не ожидайте любви от человеков! Ищите всеусильно и требуйте от себя любви и соболезнования к человекам» (святитель Игнатий (Брянчанинов)) [1].
[1] См. Игнатий (Брянчанинов), свт. Приношение современному монашеству, гл. 41 «Значение слова “мир”».
Подготовила Анна Фейгина
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
