«Храни себя в глубоком мире...»

Свято-Троицкая Сергиева Приморская мужская пустынь

В следующем году исполняется четверть века с начала возрождения этой уникальной обители на берегу Финского залива, прочно связанной с именем святителя Игнатия (Брянчанинова). Сюда Святитель, в 27 лет возведенный в сан архимандрита, попал, исполняя волю Государя Николая I. Знавший его по учебе в Военном инженерном училище, где дворянин Дмитрий Брянчанинов блестяще учился и ему прочили великосветскую карьеру при дворе, Государь высказал пожелание: чтобы – теперь архимандрит Игнатий – сделал из пришедшей в запустение пустыни монастырь, «который в глазах столицы был бы образцом монастырей». История свидетельствует: монастырь более чем за два десятилетия настоятельства отца Игнатия преобразился. И внешне, и внутренне. А как сегодня живет обитель, братия которой пришла, можно сказать, на пепелище? Ведь в хрущевскую «оттепель» богоборцы взорвали Троицкий и Воскресенский соборы, чуть позже – снесли церкви Покрова Пресвятой Богородицы и святителя Николая Чудотворца. Уничтожили практически все захоронения на монастырском кладбище, где покоился прах умерших из многих родовитых семей – министров, сенаторов, членов Государственного совета, высших сановников. Монастырские здания долгое время занимала специальная средняя школа милиция МВД РФ. Святыню передавали епархии поэтапно....

Родной для людей

Серенький день холодной осени – с дождем, порывистым ветром, промозглой сыростью. Как-то неуютно было, когда мы вошли на территорию Свято-Троицкой Сергиевой Приморской пустыни. Но это чувство быстро уступило место другому: радости, появившейся во время Божественной литургии в монастырском храме святого мученика Валериана. Будний день, а столько прихожан на службе! Некоторые – с детьми – мал, мала, меньше. Родители их причащали, причащались сами. Позже настоятель монастыря архимандрит Николай (Парамонов) скажет, что приход у них с самого начала очень большой. Когда он, недавний выпускник Ленинградской духовной академии, вместе с несколькими сподвижниками, желающими возродить обитель преподобного Сергия на берегу Финского залива, прибыл сюда по благословению священноначалия, никаких средств на ее возрождение не было. Более того! Как описывает отец Николай в серии коротеньких автобиографических рассказов «Шел к Богу человек», сотрудники милицейской школы не допускали мысли, что их учебному заведению придется куда-то переезжать. Работавший здесь с послевоенных времен плотник решительно заявил: «Все равно ничего Вы здесь не получите, наши "органы" сильнее вас. Сорок лет при мне ничего не было, и после ничего не будет. Ничего у вас не получится». На что отец Николай спокойно ответил: «У нас-то ничего не получится. У Бога все получится. Лет десять назад Вам бы сказали, что здесь будет свободно ходить священник, так Вы ни за что бы не поверили. А это уже свершилось». И сразу же, по словам настоятеля, немногочисленная братия обратилась за помощью к народу. Народ откликнулся, понес свою копеечку на благое дело, и с тех самых пор так и повелось: люди сюда идут, помогают восстанавливать монастырь и получают духовную помощь, духовное окормление. Кстати, воскресная школа для детей насчитывает более 100 воспитанников. Это о чем-то говорит? Как и то, что она – семейная. Ребенок может учиться в воскресной школе только при непосредственном присутствии родителей. Преподавание ведут сами родители, а директор и духовник школы иеромонах Авель (Филипенко) проводит духовные беседы с папами и мамами. Монастырь стал родным для многих. В выходные дни и дни православных праздников на службах в храме преподобного Сергия Радонежского собирается до тысячи человек. Для причащения мирян выносится пять Чаш со Святыми Дарами, и Таинство причащения длится около получаса. То есть можно представить, сколько бывает причастников.

Сам храм преподобного Сергия Радонежского производит сильное впечатление. В России это была первая базилика. Настоятель пустыни архимандрит Игнатий (Брянчанинов) вместе со своим келейником Игнатием (Малышевым), который после хиротонии своего духовного отца во епископа Кавказского и Черноморского почти 40 лет был настоятелем этой обители, нашли замечательного архитектора – Алексея Максимовича Горностаева. Составили проект храма, затем архимандрит Игнатий сумел убедить Императора Николая Павловича, что эту архитектуру вполне возможно у нас создать. Как сообщил знакомивший нас с монастырем по благословению отца-настоятеля иеромонах Филарет (Коноплев), благодаря святителю Игнатию (Брянчанинову) Горностаев одним из первых воплотил в жизнь так называемый «русский стиль», в основе которого лежат древнерусское зодчество и народное искусство в сочетании с элементами византийской архитектуры. Огромное значение возымели в жизни храмоздателя дальнейшее участие и рекомендации архимандрита Игнатия (Брянчанинова), и о некоторых плодах его трудов, ставших поистине шедеврами, сегодня можно прочитать, например, на официальном сайте Валаамской обители: «Именно этот русский зодчий, с Божией помощью, способствовал созданию мировой славы Валаама как архитектурной жемчужины. В течение двадцати лет он трудился над созданием архитектурного ансамбля Валаамского монастыря». Что касается базилики в Сергиевой пустыни, она, по словам иеромонаха Филарета, очень хорошо соответствовала внутреннему содержанию. Два нижних храма были храмами-усыпальницами, в которых зодчий предложил архитектуру древнего катакомбного храма (где, как известно, собирались первые христиане и где они хоронили замученных за исповедание Христа членов общины). А базилика, по замыслу настоятеля, была для всеобщего богослужения. Вспомним, что в эпоху правления Константина Великого, когда христианство впервые встало на официальную почву твердого признания, у огромного количества верующих людей появилась возможность собираться всем вместе, служить Божественную литургию. Поскольку места для этого не было, стали использоваться базилики – просторные общественные здания, предназначенные для суда и торговли. По внутреннему устройству их легко было превратить в церкви. И в Сергиевой пустыни исторически так получилось: внизу как бы первый, еще только зарождающийся храм христиан, катакомба; наверху – храм христианской эпохи.

Нельзя не отметить, что основные труды по возведению здесь базилики легли в основном на плечи Игнатия (Малышева) или, как называли его «по-домашнему» Святитель Игнатий и братия, «Игнатия маленького». Он был главным распорядителем стройки. Это удивительная личность – одаренный деревенский мальчик из села Шишкино Ярославской губернии, ставший настоятелем столичного первоклассного монастыря, находившегося под покровительством императорского дома! В 1998 года насельники пустыни при раскопках обрели его честные останки и, по благословению правящего архиерея, они были поставлены в возрожденном, поражающем красотой и величием соборном храме преподобного Сергия. Тысячи людей – монашествующие, взрослые прихожане, прихожане-дети, паломники – с благоговением подходят к месту последнего пристанища смиренного преемника святителя Игнатия (Брянчанинова) и просят молитвенной помощи у него, еще непрославленного святого. Кто-то, быть может, вспоминает его слова: «Мое оружие – сердце, моя политика – любовь».

Гармоничное сочетание послушаний

Сегодня в Сергиевой пустыни 27 человек братии. С трудниками – 35. Назвав свой монастырь «серединным», то есть где гармонично сочетаются послушания хозяйственно-бытового плана с большой просветительской работой, иеромонах Филарет (Коноплев) стал перечислять их. Это заготовка дров, поскольку некоторые хозяйственные помещения отапливаются печками, так что дровами каждый год приходится запасаться капитально. За газовым оборудованием тоже следит насельник, получивший специальное образование. Серьезное дело – уборка обширной монастырской территории. Осенью листва покрывает ее плотным ковром – надо убирать, зимой – расчищать землю от снега. Немалых трудов и любовного отношения к делу требуют сезонные работы на огороде (который довольно-таки большой), уход за яблоневым садом, пасека. Нынче, все знают, был неурожай яблок, да и производство меда во многих местах снизилось из-за неблагоприятных погодных условий. А в обители на берегу Финского залива, несмотря на холодное лето, ветки яблоневых деревьев ломилось от созревших плодов. Меда тоже здесь много получили. «Чудо Божие!» – объяснил мой собеседник природу этого явления и перешел к послушаниям духовного плана. Богослужения в монастыре (где в священническом сане 8 человек: архимандрит, два игумена, три иеромонаха, иеродиакон и диакон) совершаются каждый день. Во время службы кто-то из братии помогает в пономарке. Кто-то несет послушание в церковной лавке, стараясь разъяснить людям многие вопросы, касающиеся духовной жизни и церковных обрядов. Большая просветительская работа ведется в воскресной школе, о которой уже говорилось, и в гимназии. В последней преподают многие из монастырских священнослужителей, а иеромонах Филарет (Коноплев) – в ней духовник. При этом православная гимназия «Горница», основанная 27 лет назад верующими педагогами-энтузиастами, не является монастырской. Ситуация была следующая: когда «Горница», имевшая высокий авторитет в сфере образования, оказалась без помещения, а число желающих учиться в ней все росло, Сергиева пустынь пошла навстречу. Монастырь предложил этому живому развивающемуся организму одно из своих зданий, освобожденных в конце концов школой милиции, и взял детей и учителей под свое духовное попечение. Это было в 2009 году.

За минувшие годы соработничество окрепло, дало свои плоды. Немало выпускников гимназии, закончив вузы, с радостью вернулись в родные пенаты в качестве преподавателей. И у преподавателей из числа монашествующих тоже проявилась тяга к учебе, желание получить духовное образование в семинарии или академии на заочном секторе. Рассказывая об этом, отец Филарет сослался на собственный пример: когда он только начал преподавать детям, то понял, что прежде самому надо поучиться. Поделился с отцом-настоятелем мыслью о необходимости поступления в духовную семинарию, и тот его горячо поддержал. «Хотя до этого даже не намекал на возможность такого варианта, не предлагал его, – заметил иеромонах Филарет. – Отец Николай всегда ждет, когда человек сам созреет, и тогда уже всячески поддерживает его решимость, выказывает готовность помогать на любом этапе учебы». Попутно молодой батюшка вспомнил слова одного из монастырских старцев, приведенные как-то отцом Иоанном (Крестьянкиным): мол, я не ученый, а толченый. Иеромонах Филарет улыбнулся: «Наш отец Николай – и ученый, и толченый. Он раньше преподавал в Ленинградской духовной академии, которую, к слову, я сейчас заканчиваю. Был классным руководителем. Недавно я пришел сдавать экзамен, а экзаменатор оказался воспитанником Батюшки. С большой теплотой он отзывался о своем педагоге. Некоторые маститые питерские пастыри, тоже у него учившиеся, вспоминают нашего настоятеля с благодарностью. Особенно мне запомнился рассказ одного иеромонаха или игумена из Александро-Невской лавры. Приходя в аудиторию читать лекцию по литургике, отец Николай иногда спрашивал у студентов: «Что там у нас по теме? Час такой-то? Ну, хорошо, это вы сами прочитаете, а я вам сейчас расскажу о духовной жизни». И проникновенно рассказывал о том, что им в пастырской жизни должно было пригодиться и пригождается поныне»... Добавлю к словам отца Филарета: как пригодилось многое из услышанного настоятельнице Воскресенского Новодевичьего женского монастыря в Санкт-Петербурге игумении Софии (Силиной), о чем она поведала в одном из интервью. Процитирую Матушку: «Кроме того, я, как и многие из сестер, была прихожанкой Троице-Сергиевой пустыни, настоятель которой игумен Николай (Парамонов) являл нам очень хороший пример монашеской жизни и наставлял нас к ней. Собственно он и рассказал о таких старцах, как архимандрит Иоанн (Крестьянкин), протоиерей Николай Гурьянов. Мы очень признательны батюшке и за эти рассказы, и за добрые советы». В другом интервью игумения София подчеркивает, что именно в Троице-Сергиевой пустыни в Стрельне сформировалась группа девушек, ставших впоследствии сестрами Воскресенского Новодевичьего монастыря.

Если говорить о дне сегодняшнем обители, прославленной настоятельством одного из самых почитаемых наставников в духовной жизни, Учителя покаяния, как называют святителя Игнатия (Брянчанинова), то, по словам братии, для нее характерна атмосфера отлаженности монастырской жизни. Конечно, райской идиллии нет – враг рода человеческого подстерегает каждого и в какой-то момент может уязвить гневом, тщеславием, завистью и прочими страстями душу любого. Человека «с характером» или смиренного... Настоятель это видит, но никаких «разборок» не устраивает. Братия знает: отец Николай молится за «уязвленного», молитва его сильная, и враг отступит. Попавший в сети искусителя вернется к исполнению наказа святителя Игнатия: «Храни себя в глубоком мире и отвергай все нарушающее мир как неправильное, хотя бы оно имело наружность правильную и праведную...» Ведь именно это определяет суть духовной жизни обители. Это ее основное правило!

Настоятель – это столп, поддерживающий своды монастыря

Таким столпом, мощной опорой для Свято-Троицкой Сергиевой пустыни явился в XIX веке святитель Игнатий (Брянчанинов), заставший ее, как мы знаем, в жалком виде, с малочисленной братией, среди которой был разброд, а службы велись с отступлениями. В «Жизнеописании епископа Игнатия (Брянчанинова), составленном его ближайшими учениками в 1881 году, говорится: «Запущенность в материальном, распущенность в нравственном отношениях царили во всей силе». И вот итог настоятельства человека, в душе всегда стремившегося к монашескому уединению: «Прожив в Сергиевой пустыне без двух месяцев двадцать четыре года, епископ Игнатий оставил ее в весьма цветущем состоянии. В его управление обитель украсилась тремя новыми великолепными храмами. Из воспитанников по монашеству архимандрита Игнатия (Брянчанинова) Сергиева пустынь дала шестнадцать настоятелей: десять архимандритов, пять игуменов и одного строителя». Она стала известна не только в России, но и за ее пределами! Еще одну цитату, во многом объясняющую разительные перемены, приведу из этого «Жизнеописания»: «Двери келлии о. Архимандрита были открыты; к нему входили свободно от престарелых монахов-священнослужителей до юных послушников, вследствие чего все братство стало составлять одну великую семью, управляемую одним отцом, связанную союзом согласия и духовного единения, одушевляемую и руководимую высоким учением отца-наставника».

Таким же столпом, поддерживавшим своды монастыря на протяжении почти четырех десятилетий, стал архимандрит Игнатий (Малышев), говоривший о себе с удивлением: «Ванюшка Шишкинский – архимандрит Сергиевой пустыни... К чему это пристало?» Но за время управления обителью этот «неученый» батюшка довел до высочайшего уровня ее духовное устроение. Он также составил и издал «Жития русских святых» за тысячу лет, с благодарностью принятые Государем и Царской фамилией. В книге «Ты мой Бог, я Твой раб...», представляющей собой жизнеописание Батюшки, приводится немало примеров, как тот без слов – делом – учил братию. Вот один из них, весьма назидательный и для современного монашества: ризничный доложил настоятелю, что иеромонахи затрудняются, кому вступить в череду. Настоятель спокойно ответил: «Если не находится служащих, то я сам буду служить за чередного». Во время благовеста он вошел в алтарь, облачился и начал всенощную за простого иеромонаха. То же повторилось на другой день. Это подействовало на братию в священном сане сильнее всякого строгого выговора! Когда иеромонах Филарет (Коноплев), исполняя послушание экскурсовода, знакомит паломников с монастырем, он рассказывает им об одном из самых любимых детищ «Игнатия маленького» – соборе Воскресения Христова, строительство которого шло 24 года. Вместе с архитектором Альфредом Александровичем Парландом архимандрит-самородок составил проект храма. 70 икон написал для него самолично. А в советское время эту жемчужину Православия взорвали...

Но наступило так называемое постсоветское время, и на путь крестоношения, возрождения поруганной обители вступил отец Николай (Пономарев). Еще в школьные годы он, ища смысл жизни, в какой-то момент решил, что нашел его. Это – постижение красоты, окружающей человека. Стал художником, увидев в живописи одно из средств понимания красоты мира. Только Господь уготовил Своему избраннику другую участь. При поступлении в Ленинградскую духовную семинарию ректор спросил, что привело его, молодого интеллигентного человека, в Церковь (ведь не сын священника, не работает в Церкви), и абитуриент со всей искренностью стал рассказывать, как однажды после несчастного случая, происшедшего на работе, он ехал в электричке и впервые в душе своей спросил: «Господи! Если Ты только есть, покажи мне, в чем Твоя Истина?» Вскоре, продолжил эмоциональный рассказ абитуриент, многое в его жизни изменилось: он прочитал Евангелие, по-другому открылись глаза на ряд важных вещей. В семинарию молодой человек был принят. Затем продолжил учебу в духовной академии. И уже с глубоким осознанием Истины, с твердым убеждением, что человек обретает бессмертие в единении со Христом, сказавшим: «Я есть путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14;6), иеромонах Николай вместе с несколькими сподвижниками прибыл в Свято-Троицкую Сергиеву пустынь. Можно много говорить о трудностях начального периода и чудесах, которые Господь являл насельникам в утешение тогда и являет их сейчас. Или о постепенном отвоевывании у забвения имен людей, причастных к созиданию обители. А также о возрождении соборного храма преподобного Сергия и монастырских построек. Столько интересных событий происходит в монастыре, заслуживающих отдельного разговора! Однако сейчас хочется сказать о другом: наш современник, продолжая дело своих великих предшественников, тоже сумел стать столпом, поддерживающим своды монастыря. При этом в монашеской семье особо ценят, что он совсем не изменился. В том смысле, что несмотря на свою маститость (24 года быть настоятелем обители!), архимандрит Николай по-прежнему остается для всех родным, близким человеком. Действительно, отцом, чей отцовский авторитет неоспорим. Он постригал в монашество всю братию, которая сейчас есть в пустыни. Он помогает духовно возрастать каждому. И не только священнослужители, преподающие в гимназии, стараются углубить свои знания в духовной области, но после проповедей отца Николая (а проповеди у него, по отзывам братии, продолжительные и фундаментальные) многие насельники спрашивают в библиотеке ту или иную книгу из святоотеческого наследия, о которой говорил Батюшка. Об атмосфере во время одной из таких проповедей, что запомнилась ему на всю жизнь, рассказал на прощание иеромонах Филарет (Коноплев). Несколько лет назад на праздник Рождества Христова после ночной службы, традиционно собравшей около тысячи богомольцев, архимандрит Николай стал говорить проповедь. Говорил как всегда долго. Однако все – от мала до велика – слушали его. Будто второе дыхание пришло к людям. И, по впечатлению отца Филарета, каждое слово проповедующего попадало в сердца, разных по возрасту и социальному положению, но объединенных в тот светлый праздник с Господом и друг с другом людей. В храме стояла тишина, слышен был только голос пастыря.

...Заочное знакомство со Свято-Троицкой Сергиевой Приморской пустынью состоялось давно. Она была дорога душе, потому что здесь великий русский духовный писатель XIX века святитель Игнатий (Брянчанинов) создал большинство своих произведений. Теперь стала еще дороже. На каждом шагу чувствовалась: братия с настоятелем видят Промысл Божий в том, что их служение Господу проходит в обители, вписавшей в историю нашей Церкви особую страницу.