«Монашество есть наука из наук. В ней теория с практикой идут рука об руку (…) монашество доставляет – выразимся языком ученых мира сего – самые подробные, основательные, глубокие и высокие познания в экспериментальной психологии и богословии, то есть деятельное, живое познание человека и Бога, насколько это познание доступно человеку»
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Совместимы ли научный труд и монашеское служение? Возможна ли для монаха какая-либо иная деятельность помимо молитвы и церковных послушаний? Ответы на эти вопросы можно найти при более глубоком рассмотрении темы ученого монашества в контексте отечественной истории Церкви. Вопрос, действительно, проблематичен – горячие споры, разгоревшиеся в начале XX века, свидетельствуют о его непростом прошлом. Однозначно этот вопрос не решается и в наши дни, когда активно развивается духовное образование и разрабатываются новые формы научно-богословской деятельности. Но проблема имеет глубокие исторические корни, поэтому прошедшая 9 декабря 2023 года в стенах Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь встреча с доктором исторических наук, доктором церковной истории, профессором кафедры истории Русской Православной Церкви богословского факультета ПСТГУ, магистром богословия Натальей Юрьевной Суховой позволила вместе с углублением в историю Русской Церкви взглянуть на проблематику ученого монашества с различных сторон, в том числе и с точки зрения современного существования этого явления. Предлагаем читателям познакомиться с содержанием этой полезной лекции. Неслучайно местом для обсуждения подобного вопроса стал монастырь Оптина пустынь, который, как известно, при старце Макарии Оптинском занимался издательской деятельностью, прослужившей христианскому просвещению России практически полтора столетия и возобновленной после возрождения обители.
В начале встречи ведущий мероприятия иеродиакон Нектарий (Глушак) представил лектора присутствующим в зале и озвучил тему предстоящей беседы: «Роль монашества в богословской науке». Затем слово было передано Наталье Юрьевне. В небольшой вступительной речи она выразила благодарность настоятелю монастыря епископу Можайскому Иосифу и отцу Нектарию за приглашение выступить в Оптинском лектории. Это посещение для профессора стало большой радостью, потому как с обителью ее связывают давние отношения: Наталья Юрьевна приезжала сюда с самого начала восстановления монастыря в 1987 году еще при отце Иосифе (Братищеве). Прежде чем перейти к основной части, лектор сделала несколько вводных замечаний относительно ученого монашества и связанной с этой темой терминологии.
«В первую очередь я буду говорить об ученом монашестве как о некоем феномене Русской Церкви, – начиная лекцию, отметила Наталья Юрьевна. Мы можем вспомнить, что часто богословской наукой занимались монастырские иноки, а сами обители разрабатывали какие-то издательские, переводческие проекты, проводили исследования, но занятие богословской наукой было по преимуществу делом высшей духовной школы и духовных академий в России. И ученое монашество – это как раз та часть выпускников духовных академий, которые принимали монашеский постриг». По определению лектора ученое монашество – «это не просто группа образованных иноков, которые занимаются учебно-богословскими трудами, но прежде всего – это монашествующие, чьи послушания связаны с преподаванием в духовных школах или какой-то другой интеллектуальной деятельностью, преимущественно в отрыве от монастыря». Сам термин «ученое монашество» сложился в конце XVIII – первой половине XIX века. Для более цельного понимания этого явления, необходимо знать, что слово «ученость» свидетельствует о полученном человеком образовании, в этой связи «ученый монах» – монах, прошедший обучение, обученный монах. Но с середины XIX века изменяется понятие науки. Она начинает рассматриваться как научная деятельность в современном смысле слова, как критическое исследование с получением нового знания, и поэтому термин «ученое монашество» становится двусмысленным. К представителям этой когорты начинают предъявлять претензии: во-первых, какие вы монахи, если вы вне монастыря, во-вторых, если вы назвались учеными монахами, где ваши научные труды? «Эта двойственность, конечно, ставила академических иноков, – я сейчас предпочитаю именно этот термин использовать, – уточнила Наталья Юрьевна, – в очень неловкое положение». Проблема состоит в более точном определении: например, «академическое монашество», то есть духовно-учебный образ монашеского бытия. Однако от этого термина, уточнила профессор, отказались даже в комиссии Межсоборного присутствия по вопросам организации жизни монастырей и монашества, назвав это явление «монашеством, пребывающим при духовных школах».
Лекция Натальи Юрьевны состояла из двух частей: в первой выделялись ключевые вехи формирования ученого монашества как феномена Русской Церкви, во второй рассказывалось о поисках академическим монашеством конца XIX века – начала ХХ века своего особого места и в высшей духовной школе, и в богословской науке. В этой статье мы расскажем о первой части лекции.
Историческое формирование ученого монашества
Из Малороссии в Российскую империю
Раскрывая тему, Наталья Юрьевна прежде напомнила о том, что ученые иноки существовали с первых веков христианства на Руси, достаточно вспомнить святителя Илариона Киевского, преподобного Иосифа Волоцкого, преподобного Нила Сорского. Но они были именно монастырскими монахами, хотя и занимающимися богословскими трудами. А явление, о котором говорилось в лекции, прослеживается с XVII века в Малороссии. Ученое иночество существовало в Киево-Печерском и в Братском монастырях, с которыми была связана Киевская духовная школа. Это было все еще монастырское монашество; тем не менее, братия несла преимущественно ученые послушания: занималась переводами богословских трактатов, составлением богословских трудов и ученых проповедей, издательским делом.
Традиция киевских иноков была перемещена в Великороссию в середине XVII века. В 1649 году по вызову царя Алексея Михайловича в Москву прибыли тридцать монахов. Боярин Федор Ртищев, сподвижник царя Алексея Михайловича, устроил для них обитель, которую в соответствии с ее особым служением так и назвали – ученый монастырь. В наши дни в Андреевском монастыре, а это был именно Андреевский монастырь, находится Учебный комитет Русской Православной Церкви. Однако среди киевских иноков, перетекавших в Великороссию, были и монахи, жившие вне монастыря. Наиболее яркий и всем известный пример – Симеон Полоцкий, учитель детей царя Алексея Михайловича.
В 1724 году, в последний год жизни царя Петра I, издается очень интересный документ – «Объявление о монашестве», в котором кроме прочих замечаний, относящихся к монастырям и монашествующим, дается некий проект ученого монастыря. Предполагалось, что среди всех российских монастырей учеными будут два. Поступающие туда выпускники духовных школ станут заниматься соответствующими послушаниями, по примеру киевской традиции. Однако этот проект не реализовался, как и многие из петровских замыслов, по крайней мере, во всей полноте.
Академическое монашество при митрополите Платоне (Левшине)
Далее Наталья Юрьевна обратила внимание слушателей на важность событий второй половины XVIII века, когда стало происходить сильное «омонашивание» всех духовных корпораций. Это явление было связано с деятельностью митрополита Московского Платона (Левшина), который считал, что идеальный ученый состав духовных школ – монашеский, а настоятель обители должен быть из числа ученого монашества. Но многие современники вступали в полемику с этой точкой зрения, например, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Гавриил (Петров). Владыка Гавриил считал, что лучший настоятель должен выбираться из опытных монахов, имеющих навыки в подвижнической жизни. При митрополите Платоне преподавательские корпорации школ Московской епархии – московская Славяно-греко-латинская академия и Троицкая лаврская семинария, – стали практически полностью монашескими.
Но в чем все-таки заключается идея ученого монашества? С одной стороны, монаха легче полностью привлечь к духовно-учебной службе, ведь он дает обет послушания один раз в жизни при постриге, поэтому сослаться на занятость или семью он, естественно, не может. Это то, что лежит на поверхности. Но есть иная, более глубокая идея – возможность беззаветно и аскетично работать на благо духовной науки.
В 1797 году была издана целая череда указов, связанных с духовной школой. Особо важен тот, в котором говорилось о необходимости ввести должности соборных иеромонахов. По десять должностей в каждую из лавр и в один монастырь: в Александро-Невскую, Петербургскую, Московскую Троице-Сергиеву, Киевскую и в Донской монастырь. С какой целью были введены эти должности? Указ сгладил назревавший, по временам до крайней степени горячности, конфликт между братией: монахи, преподававшие в духовных школах, большую часть времени проводили со своими пасомыми, поэтому в монастыре требные и священнические послушания они нести не могли, чем монастырская братия была недовольна.
Учено-монашеская концепция была разработана уже упомянутым выше митрополитом Гавриилом (Петровым). Иеромонах, преподающий в духовной школе, приписывается к какому-то монастырю. От монастыря он получает содержание, в монастыре он не несет никаких послушаний, не включается в богослужебную череду. По великим праздникам все иеромонахи, приписанные к одному монастырю, собираются в обители на праздничное богослужение (отсюда их именование «соборные»).
XIX век: внемонастырское ученое монашество
В начале XIX века была проведена радикальная духовно-учебная реформа, в результате которой постепенно стало формироваться ученое монашество как внемонастырское. В чем это проявлялось? Во-первых, обязательное распределение выпускников духовных академий по духовным школам, от чего монашествующий уже не мог отказаться. Во-вторых, монашествующих начинают быстро переводить с должности на должность: сначала он инспектор семинарии, потом инспектор академии, ректор семинарии, ректор академии, викарный епископ и так далее по кафедрам. В итоге академическое монашество отдаляется от монастырей, хотя формально эта связь поддерживается.
Наталья Юрьевна подробно обрисовала развивающуюся на протяжении всего XIX века проблему: если в 1810–1820 годах ректор назначался из наместников близлежащих монастырей, то уже к 1820–1840 годам такое правило практически перестали соблюдать. Это привело к тому, что разрыв со своей обителью к 1850-м годам имел даже ректор Санкт-Петербургской духовной академии архимандрит Филарет (Дроздов), который был сперва настоятелем новгородского Юрьева монастыря, а затем московского Новоспасского монастыря. Как мы понимаем, тогда не было сверхскоростных поездов, поэтому постоянно перемещаться из Петербурга в Москву в Новоспасский монастырь было просто невозможно, и хорошо, если святитель Филарет раз в год посещал свою обитель. По этой причине руководство обителью преимущественно осуществлялось в письмах. Однако первую половину XIX века можно назвать эпохой великих богословов, монахов и церковных деятелей, поэтому подобные сложности преодолевались ими на личном уровне. Многие из них в дальнейшем стали замечательными святителями: церковный историк, экзегет, гомилет святитель Филарет (Дроздов), святитель Иннокентий (Смирнов), митрополит Петербургский Григорий (Постников), святитель Филарет (Гумилевский), архиепископ Казанский Антоний (Амфитеатров) и, конечно, святитель Феофан Затворник.
Состояние академического монашества во второй половине XIX века
Эпоху 1850–1870-х годов, как выразилась профессор, можно считать «радикальным разрушением академического монашества», не до основания, конечно, но реформы тех лет нанесли ему существенный урон. Во-первых, реформа 1869 года вводит официально новое понятие учености как нового знания через критическое исследование источников. Во-вторых, уменьшается число студентов, принимающих постриг на школьной скамье, что отчасти связано с духом времени, то есть стремлением к различным свободам, а отчасти – с подъемом науки, в связи с чем студенты боятся, что, приняв монашество, будут назначены на административные должности и лишатся возможности глубокой научной деятельности. И, в-третьих, на должности ректоров духовных академий стали назначать белое духовенство, которое предостерегало студентов от ранних постригов, что за пятнадцать лет привело к значительному сокращению принимающих монашество в духовных школах. В результате оскудения ученого монашества формируется тип профессора-мирянина, то есть человека, который не принимает монашество, потому что не желает административных должностей, а хочет полностью посвятить себя науке. Кажется, что это хорошо, ведь появляется категория людей, которая стремится служить Церкви богословским знанием, но в результате это приводит к тому, что бóльшую часть преподавательских корпораций составляют теперь миряне.
Наталья Юрьевна поделилась со слушателями фактом, однажды ее сильно удивившим: «На протяжении всех пятнадцати лет действия устава 1869 года пастырское богословие во всех четырех академиях (Санкт-Петербургской, Московской, Киевской, Казанской) преподавали миряне». Действительно, это может потрясти не только специалиста, но и любого человека: как может преподавать пастырское богословие лицо, не имеющее личного пастырского опыта? Но этот факт зримо свидетельствует нам о новом понятии науки – модели университета исследования. Если пастырское богословие преподается в высшей духовной школе, значит, это наука, которой может заниматься любой имеющий способности человек. Однако в 1880-х годах ситуация радикально меняется. В те годы, конечно, всех потрясло убиение императора Александра II, царя-освободителя. Кроме того, зримы были и другие проблемы, которые стояли, прежде всего, перед духовными школами, как, например, воцерковление расцерковившегося российского общества. Кто должен заниматься воцерковлением? Пастыри. Кто готовит пастырей? Духовные семинарии. А кто готовит преподавателей для семинарий? Духовные академии. Эта цепочка рассуждений приводит к первопричине. И в 1880-е годы стали возобновляться постриги на школьной скамье.
«Ученое монашество проломило окно…»
Первые два пострига – впоследствии митрополита Петроградского и Ладожского Питирима (Окнова) и будущего епископа Таврического Михаила (Грибановского). Их фамилии породили шутку, которая повторялась во многих частных письмах, дневниках: «Ученое монашество проломило окно и пошло, как грибы после дождя». Наталья Юрьевна обратила особое внимание на трех постриженников тех лет: преосвященного, в будущем, Михаила (Грибановского), его друга по академии преосвященного Антония (Храповицкого) и преосвященного Бориса (Плотникова). Профессор выделила именно этих владык, потому что каждый из них имел свою концепцию ученого монашества. Стоит отметить, что новопостриженные столкнулись с тем, что за двадцать минувших лет ученого монашества как явления практически не стало. В связи с этим «первенцам ученого монашества конца XIX века» необходимо было устранить проблемы, которые мешали решить поставленные перед академическим монашеством задачи. Выделялись три основные трудности: административные тяготы, мешающие личным научным исканиям, рассеянность по разным школам, то есть отсутствие возможности реализовывать значимые научные проекты, и – отсутствие «братского плеча», тех, с кем можно было бы разделить свои скорби и печали, а также отсутствие монастырского ритма, сложность личной монашеской жизни в миру.
Три вопроса к преосвященным
Для более структурированного знания о позициях каждого из владык, Наталья Юрьевна, изучая их труды, сформулировала три основных вопроса, ответы на которые раскрывают видение ученого монашества каждого из них. Первый вопрос – «Как они понимают ученость академического монашества?» Второй – «В чем видят главную проблему академического монашества?» Третий – «Ученое монашество, по их мнению, это вообще гармоничное явление?» Далее лектор, исходя из трудов преосвященных, ответила на три этих вопроса от лица каждого из них.
С точки зрения преосвященного Антония (Храповицкого), ученость академического монашества заключалась в духовном просвещении. Он полагал, что главное – это не кабинетные занятия и написание трудов, а служение слову Божию. Основную проблему академического монашества он видел в рассеянности братии по разным школам, отсутствии взаимопомощи. Относительно гармоничности ученого монашества преосвященный Антоний считал сочетание монаха, пастыря, священника и преподавателя идеальным, однако для его реализации на практике необходима консолидация ученого монашества как братства. И он предлагает союз ученого иночества, в котором монашествующие связаны друг с другом перепиской, молитвами, и по возможности частым посещением друг друга в разных духовных школах.
Точка зрения преосвященного Михаила (Грибановского), несмотря на его близкую дружбу с владыкой Антонием, радикально отличалась от точки зрения митрополита Антония. Ученость академического монашества для него – это научные занятия. Главную проблему академического монашества он видел в замене монастырской жизни публичностью, преподаванием, с неизбежной теоретизацией, суетой и администрированием. Вне монастыря эту проблему не решить. Наталья Юрьевна уточнила тот факт, что, еще будучи иеромонахом, Михаил (Грибановский) несколько раз хотел уйти с духовно-академической службы, и только благословения оптинских старцев и святителя Феофана Затворника оставляли его на академическом служении. Как же он понимал ученое монашество? Епископ Михаил считал, что ученое монашество как форма иноческой жизни имеет внутреннюю коллизию. Хотя сам он и являлся ее представителем, однако монашество вне монастыря считал мало жизнеспособным.
Что же касается преосвященного Бориса (Плотникова), главную проблему академического монашества владыка видел в административных тяготах: выполнение административных послушаний представляло для него большую трудность, потому как весь он был устремлен к научной работе. В связи с этим ученое монашество, по его мнению, было бы жизнеспособной формой при возможности организации его научной деятельности.
В заключение первой части лекции стоит отметить, что активная деятельность вышеназванных преосвященных привела к тому, что к началу ХХ века ученое монашество не только возродилось, но и в полном смысле слова расцвело в своих представителях, многие из которых впоследствии были канонизированы.
Во второй части лекции Наталья Юрьевна подробно раскрыла тему поисков академическим монашеством своего особого места в высшей духовной школе, уделив при этом особое внимание личности архиепископа Феодора (Поздеевского). Этому вопросу будет посвящена наша следующая статья.
Дарья Филатова
Фото: Введенская Оптина пустынь и открытые источники в Интернете
Лекцию Н.Ю. Суховой полностью можно посмотреть на YouTube-канале Оптиной пустыни
Публикации
Монашество
Доклады
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
