Доклад игумении Иулиании (Каледы), настоятельницы Зачатьевского ставропигиального женского монастыря Москвы на Всероссийской научной конференции «Монастыри и монашество в истории Русской Церкви» (Николо-Угрешская духовная семинария, 22 ноября 2024 года)
Ваши Преосвященства, досточтимые отцы игумены, матушки игумении, братия и сестры!
Сердечно благодарю за приглашение к участию в конференции, посвященной монастырям и монашеству; всегда радостно бывать на таких встречах, где из живого общения можно почерпнуть много нового и полезного для себя, услышать ответы на волнующие вопросы, да и просто побыть среди единомышленников, объединенных любовью к Богу в служении «единому на потребу».
Именно любовь к Небесному Жениху побудила в далеком XIV веке родных сестер святителя Алексия, митрополита Киевского и Московского, преподобных Иулианию и Евпраксию, посвятить свою жизнь служению Богу в монашеском чине и устроить первую на Москве девичью обитель, первоначально именовавшуюся Алексеевской, ныне – Зачатьевский монастырь. Преподобные матушки восприняли от святителя Алексия преподанные им правила общего монашеского жития и традицию исихазма – внутреннего молитвенного делания, и эти два начала – общежительный устав и внутреннее делание – легли в основу монашеского уклада обители не только во время жизни преподобных Иулиании и Евпраксии, но и на протяжении всей ее истории, вплоть до настоящего времени. Да, были периоды, целые века, когда по внешним причинам монастырь был лишен общежительного уклада, однако внутреннее делание, духовное руководство в обители не прекращались; бывали времена и бедственные, когда пожары, войны врывались в мирную жизнь обители, а в XX веке гонения на Церковь привели к изгнанию насельниц из монастырских стен, но вновь и вновь по Божественному промыслу возрождалась молитвенная жизнь в монастыре в сокровенной тишине смиренного и молчаливого духа.
Сегодняшняя конференция проходит в дни, когда Зачатьевская обитель молитвенно отмечает особые даты своей новейшей истории.
Милостью Божией, исполняется 25 лет со дня возвращения чудотворного монастырского образа Пресвятой Богородицы «Милостивая», его перенесения из храма святого пророка Илии в Обыденском переулке в Зачатьевский женский монастырь. Историческое событие, ознаменовало собой не просто новый этап возрождения Зачатьевской обители, но и преемство духовного наследия от предшествующих поколений монашествующих вновь возрождающейся, тогда еще совсем небольшой монашеской общиной. Это стало возможным во многом благодаря исповедническому подвигу священнослужителей и насельниц.
В 1923 году, когда вышел Указ о ликвидации Зачатьевского женского монастыря, последняя настоятельница обители игумения Мария (Коробка) собрала всех насельниц перед чтимым монастырским образом Пресвятой Богородицы «Милостивая», отслужили последний молебен и перенесли икону в храм святого пророка Илии, что в Обыденском переулке. Там матушка игумения попрощалась с сестрами, заповедала им во всех своих скорбях и нуждах обращаться к Матери Божией и в знак передачи игуменской власти поставила свой игуменский жезл у «Милостивой» иконы Царицы Небесной. Вскоре после того игумения Мария уехала на подворье в Барвиху, где в ноябре того же года скончалась. После закрытия обители монахини и послушницы разделили участь всех претерпевших гонения на Церковь, многие были арестованы, сосланы в Казахстан или Северный край, а часть сестер остались в Москве и нашли приют в храме пророка Илии Обыденного. Монахини держались вместе, окормлялись у монастырского духовника, протоиерея Михаила Ивановского – до начала тридцатых годов, до тех пор, пока его не сослали, а после ареста отца Михаила и особенно после его кончины в 1942 году «духовным центром» этой небольшой монашеской общинки стала удивительная старица с твердой верой и огромной силой духа – монахиня Антонина, о которой далее и пойдет речь.
В этом году исполнилось пятьдесят пять лет со дня ее тихой кончины 17 марта 1969 года. На подмосковном кладбище в Переделкине появилась новая могилка. Скромная табличка вызывала удивление посетителей, ведь указанные годы жизни 1869–1969 свидетельствовали о столетнем возрасте новопреставленной, а имя – монахиня Антонина – о ее необычном пути от простой крестьянской девочки до монахини высокой духовной жизни, одной из последних насельниц Московского Зачатьевского монастыря, которой было суждено Господом сохранить духовную нить от закрытия ее родной обители до того времени, когда забрезжит надежда на возрождение в ней монашеской жизни.
Монахиня Антонина – Анна Яковлевна Яковлева родилась в простой крестьянской семье в Смоленской губернии. Будучи еще младенцем, Анна тяжело заболела. Ее мать, отчаявшись в выздоровлении дочери, рыдая, пошла к старцу, и он утешил ее, сказав: «Не беспокойся, девочка не умрет, она у вас проживет сто лет и еще немножко» [1]. Так оно и случилось…
Анна пришла в обитель с котомочкой за плечами… Ей было тогда 16 лет, и шла она в монастырь, следуя духовному призванию и прорицанию странника, который в раннем детстве сказал ей: «А ты будешь всю жизнь в доме Бога хлебцы печь». Прорицание сбылось буквально. Несколько лет спустя послушанием Анны стало руководство монастырской просфорней, где под ее началом трудились сорок монахинь и послушниц, выполняя заказы на просфоры для большинства окрестных приходов» [2]. Анна поступила в монастырь в годы настоятельства игумении Валентины (Борониной; ок. 1827–1908). После ее кончины 30 декабря 1908 года настоятельницей обители стала игумения Мария (Коробка; 1857–1923), на чью долю пришлись скорбные времена закрытия и разорения обители, изгнания насельниц. Матушка Мария вскоре после вступления в настоятельскую должность представила послушницу Анну (Яковлеву) в числе других послушниц к постригу в мантию, охарактеризовав их «вполне благонадежными для монашеской жизни и весьма усердными к исполнению послушаний». 19 ноября 1909 года был совершен монашеский постриг послушницы Анны с наречением имени Антонина.
Матушка Антонина от природы имела вспыльчивый характер. Известен такой случай из ее молодости: у монахини Антонины были сложные отношения с одной из сестер, всячески ей досаждавшей. Напряжение росло. И дело кончилось тем, что однажды, после пасхальной службы, придя к себе в келью и налив кипяток в чашку, мать Антонина увидела ту сестру, доставившую ей неприятность, и чуть было не выплеснула на нее весь кипяток. В последнюю минуту, видимо, Ангел Хранитель, удержал ее, и она не исполнила своего опасного намерения, но бросилась в ноги сестре, они примирились и после жили уже душа в душу.
Еще будучи послушницей, а также и после монашеского пострига монахиня Антонина обращалась за духовным советом и разрешением своих недоумений к старцу, настоятелю Калужского Лаврентьева монастыря архимандриту Нилу, наставлявшему ее на пути духовной борьбы. Поначалу ей нелегко было преодолевать свои душевные немощи, как свидетельствуют записи келейных бесед с духовным отцом: «Простите, дорогой батюшка, очень трудно себя приучить, столько у меня внутри самолюбия, гордости, обиды. Я до сих пор считала себя настоящим человеком, у меня все шло своим чередом. Я чувствовала себя свободной, и совесть меня не мучила, и никогда я себя ни в чем не замечала несправедливой, взыскивала, приказывала и наказывала, бранила, укоряла, осмеивала, и совесть меня не мучила, но теперь у меня идет [все] наоборот: за каждое обидное слово, или [когда] кого побраню, я страдаю и мучусь душой, пока они со мной не смирятся. Некоторые упорные долго не просят прощения, а я страдаю. Не знаю, батюшка, справедливо я поступаю или нет. Вот однажды я сильно отбранила двух сестер, [которые] небрежно исполняли послушание, много попортили дела, я взыскала и накричала на них, [а] они хотя и виноваты, но мне тоже наговорили разных колкостей. Была суббота, я собираюсь идти в церковь, но на душе очень тяжело, что они не просили прощения. Вспомнила я Ваши слова, что идти навстречу с примирением надо самой, я в церковь не могу так пойти – поднялась у меня буря внутри: “Не ходи, ты права! Иначе ты дашь им повод, они осмеют тебя и в дальнейшем они не будут повиноваться”. Хотя трудно мне было, но все же пошла к ним в келью, отворила дверь и говорю: “Сестры, простите меня Бога ради, я вас оскорбила”. Они в ту же минуту бросились мне обе в ноги и начали извиняться. Но я еще не имею смирения (у меня от самолюбия подступили к горлу слезы), я не могла им слова сказать, но когда вернулась в свою келью, я первый раз в жизни испытала мир душевный и на деле я познала благодатное достоинство примирения».
Так, постепенно, матушка Антонина все более приходила к смирению и в конце концов стала настоящей старицей, светильником, согревающим обращавшихся к ней в своих скорбях и нуждах.
Господь даровал ей крепкую веру, ясный ум, сильную волю и долготерпение и сподобил до конца дней ее сохранить бодрость духа и участие к людям [3].
Высокий образ духовной жизни приводил к зачатьевским сестрам очень разных людей – от нищенки у храма Илии Обыденного (мать Антонина звала ее “бедной вдовицей”) до утонченных интеллигентов, для которых монахиня Антонина была духовной матерью. Находили здесь внимание и отдохновение возвращавшиеся во второй половине пятидесятых годов из ссылок и с поселений монахи и священники. Некоторые из частых посетителей матушки Антонины приняли в эти годы тайный постриг. Всем она помогала преодолевать трудности и соблазны в их духовной и мирской жизни.
Тайно в уголке на кухне, в специально приспособленной ими печке матушки пекли просфоры для храма пророка Илии и окрестных храмов. Жили матушки очень просто. Ходили в черном или темном, носили пальто из самого простого материала; головы были покрыты платком, на ногах – сапоги. Одежда была очень убогая. Питались они также крайне скромно, если не сказать скудно, принимали самую простую пищу, часто картофель в мундире, очень строго постились, раздавали большими трудами заработанные деньги всем просителям и опекали близких, оказавшихся в нужде, помогали многим священнослужителям в их житейских потребностях. В храме они стояли в северном приделе, у самой стеночки, на небольшом возвышении. От них веяло особой тайной, хотя они ничем не выделялись, были очень тихими, незаметными. Маленьких деток угощали конфетками, на службах стояли с благоговением и вниманием.
Живя в миру, мать Антонина оставалась настоящей монахиней, сохраняла крепкую веру и никогда не поколебалась в своем служении. Господь сподобил ее благодатных духовных даров, открывал ей внутренний мир приходивших к ней за советом, а также их будущее, определенные обстоятельства их дальнейшей жизни. Открыто было матушке Антонине и возрождение Зачатьевского монастыря, о чем она, правда, никогда не говорила в общих беседах. Монахини Зачатьевского монастыря, как и сама матушка Антонина, ходили на исповедь и за духовным советом к протоиерею Александру Егорову, прослужившему в Обыденском храме почти полвека, практически до последнего года своей жизни. Как рассказывал батюшка, во время общения с матушками он сам получал духовную пользу, всегда с большим уважением отзывался о матушке Антонине, отмечал ее мудрость, говорил, что многому научился от этих незаметных матушек, что потом ему очень помогало в пастырской деятельности.
Рядом с матушкой Антониной всегда можно было видеть тихую, скромную послушницу Анастасию, жившую вместе с монахиней Антониной еще с монастырских времен и бывшую ей верной помощницей до самой кончины. Анастасия, Настенька, а затем схимонахиня Нина, незаметная, кроткая, после матушки Антонины протянула ниточку духовного преемства практически до начала возрождения Зачатьевского монастыря, поэтому нельзя не сказать несколько слов об этой дивной старице, тем более что 23 ноября сего года исполняется сорок лет со дня ее блаженной кончины.
Схимонахиня Нина (Анастасия Герасимовна Корнеева; † 23 ноября 1984) – последняя насельница Зачатьевской обители, пережившая закрытие монастыря, трудные годы бедной, исполненной страданий и притеснений жизни и сохранившая, как драгоценное сокровище, глубокую веру и преданность Возлюбленному Господу Иисусу Христу, Которому она посвятила себя с юных лет. В монастырь она пришла девятнадцатилетней девушкой, успев приобрести профессию белошвейки. Кроме швейного послушания, Анастасия трудилась и в просфорне, где и сблизилась с монахиней Антониной и уже не покидала ее после закрытия обители. Сестры жили в доме отца Михаила Ивановского, монастырского духовника, занимались стеганием одеял, шитьем, другой поденной работой, при этом не оставляя монашеского правила и богослужения.
После кончины монахини Антонины матушка Нина стала печь просфоры сама. Неизвестно точно, в каком году был совершен постриг матушки Нины в схиму, так как она вела жизнь очень скромную и уединенную, да в то время и нельзя было об этом упоминать. До глубокой старости все ее звали просто Настенькой. Она была чрезвычайно кроткой и смиренной, обладала легким характером и чувством юмора. Схимонахиня Нина была для всех тихим солнышком, согревавшим своей сердечной улыбкой и кротким взглядом лучистых глаз.
Во время службы она часто стояла (или сидела на маленьком стульчике) в правом приделе святых апостолов Петра и Павла, в уголочке, почти незаметная для окружающих, однако, если человек оказывался в духовной опасности или нужде, то раскрывалась сила ее молитвенной поддержки и благодатная помощь. Известно несколько таких случаев, когда обнаруживалась прозорливость матушки Нины.
Скончалась схимонахиня Нина 23 ноября, а на третий день, 25 ноября, в праздник чудотворной монастырской иконы Божией Матери «Милостивая», в центральном приделе Обыденского храма было совершено ее отпевание. Это было большим волнующим событием для всех прихожан, хорошо знавших зачатьевских монахинь, и тогда казалось, что весь храм, все прихожане прощались в тот день не только с новопреставленной схимонахиней Ниной, но в ее лице и со всей Зачатьевской обителью. Видимым образом история Зачатьевского монастыря закончилась. Но Господь судил иначе. Именно в тот прощальный день священник Обыденского храма протоиерей Александр Егоров, окормлявший Зачатьевских монахинь, благословил свою духовную дочь монастырским образом святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, хранившимся в келье матушки Нины. Благословение батюшки было со словами «на всю жизнь». Вместе с драгоценным образом были переданы и некоторые старинные монастырские фотографии и документы.
Через несколько лет, когда отношение государства к Церкви изменилось, Обыденский храм счел своим духовным долгом способствовать возрождению Зачатьевского монастыря. В августе 1991 года было учреждено Сестринство во имя «Милостивой» иконы Божией Матери, с осени 1992 года первые сестры вошли в стены Зачатьевской обители, а в 1995 году указом Святейшего Патриарха Алексия II и решением Священного Синода Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь был возобновлен.
Воистину верны пророческие слова святого псалмопевца: «В память вечную будет праведник». И молитвами наших монахинь-предшественниц, знаемых и не знаемых, веруем, что Господь будет хранить обитель, и еще многие души невест Христовых обретут здесь путь в Царство Небесное.
-----------------------------
[1] Цит. по: Борцова М. Зачатьевский женский монастырь и некоторые его исповедники: Диплом / ПСТГУ. М., 2006. С. 76.
[2] См.: Маклакова Т.Г. Люди из Зачатьевского монастыря // Наше наследие. М., 1999. № 49. С. 75.
[3] См.: Маклакова Т.Г. Люди из Зачатьевского монастыря. С. 75.
Новости
Доклады
