Находки и открытия 2017 года в истории Московского Златоустовского монастыря

А.П. Хондзинская

Центр изучения истории и наследия Московского Златоустовского монастыря ведет большую архивную, археологическую и издательскую деятельность. Предлагаем познакомиться с отчетом секретаря Центра А. П. Хондзинской, представленном на V историко-богословской научно-практической конференции «Златоустовские чтения», состоявшейся в Москве 12–13 февраля 2018 года.

Мне хотелось бы начать свой отчет словами, написанными когда-то отцу Григорию (Воинову) – настоятелю Златоутовского монастыря в 1867–1873 годах – профессором Московской духовной академии Петром Симоновичем Казанским. Эти слова мы считаем девизом нашего Центра:

«Обители Московские и подвижники иночества дожидались Вас, чтобы Вы вызвали их прошедшие судьбы и подвиги из забвения, и явили очам погруженнаго в материальные, занятыя только настоящею минутою хлопоты и суеты настоящаго века образы лиц, имевших в виду непрестающее, вечное сокровище, скрытое в таинственных судьбах грядущего века. Да поможет Вам Господь камень за камнем собирать материалы для сооружения храма истории благодатных действий Господа на земле. Только чрез такие труды сделается возможным начертание более верной истории…» [1]

Сооружение «храма истории благодатных действий Господа на земле». Не это ли главная и настоящая цель истории? Показать реальность Божия присутствия в нашей жизни, служить назиданием, воспитывать душу, и через то помогать человеку в его земном пути.

Самое главное направление нашей деятельности – это, несомненно, продолжение молитвы в монастырских стенах. При этом хотелось бы заметить, что все наши начинания так или иначе уже существовали в разные периоды жизни Златоустовской обители. Например, чтение Псалтири, – в фонде монастыря хранится документ 1736 года, рассказывающий о чтении ежедневной Псалтири в палатке под Златоустовским собором [2]; молебны по пятницам – учреждены митрополитом Филаретом после явления иконы Божией Матери «Знамение» (1848 г.).

Другим важным направлением нашей работы являются архивные поиски. (Мы ведем поиски не только документов, но и утраченных икон, однако, пока безрезультатно. Надеемся, что иконы будут обретены, когда здесь будет достойное место для нахождения святыни.)

Хотелось бы поблагодарить сотрудников музеев, архивов и библиотек, хранителей фондов: всех тех, от простых работников до директоров, кто, узнав о цели наших исследований, шел навстречу, стремился помочь, находил документы, давал разрешение на сканирование, присылал материалы, иногда даже безвозмездно, из архивов других городов.

Итак, перечислю основные источники, из которых были почерпнуты новые материалы.

Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 1190 Московский Златоустовский монастырь. Благодаря благословению архиепископа Сергиево-Посадского Феогноста, наместника Свято-Троицкой Сергиевой лавры, и силами сотрудников отдела рукописей Лавры, занимающихся в РГАДА оцифровкой лаврских фондов, фонд полностью оцифрован (а это 319 единиц хранения, 250 Гб памяти). Крайние даты документов 1625–1900 годы. В этот фонд входят: описи, реестры входящих и исходящих бумаг, послужные списки (их немного), ведомости прихода и расхода, благодаря которым можно наиболее полно выявить поименный состав братии, ведь насельники получали жалованье ежемесячно, что протоколировалось в расходных ведомостях за личной подписью получавшего. Таким образом, имеем и копии автографов.

Копия одного из самых древних документов, представленных здесь, – начало описной книги, из фонда монастыря. Мы впервые видим краткий рассказ об обители, датирован документ 1724 годом, а называется: «История о зачатии монастыря». Процитирую начало:

«Книга описная Златоустова монастыря что в Москве, в Белом городе между Мясницкою и Покровскою улиц. Ныне обитающим и впредь о воли Божией и Императорскаго величества указом имущим обитати для известия.

Объявляется.

о начатии того монастыря в котором году и при котором Великом Князе оной монастырь и от кого построен, о том подлиннаго известия в монастыре не имеется, и инде нигде не сыскано, токмо выписано из летописцев российских следующее…» [3]

Очень интересна ведомость о монашествующих за 1733 год [4]: в нее вносятся все изменения и перемещения, касающиеся братии монастыря, вплоть до 1758 года. Это время одной из особых фигур в истории монастыря – архимандрита Лаврентия (настоятель в 1735–1758 годах). Его жизнеописание требует отдельного доклада. Пока хотелось бы сказать о нем несколько слов.

23 года отец Лаврентий трудился в должности настоятеля и по праву может называться строителем. Множество построек и благоустроений произошло при нем в обители: он почти полностью возобновил монастырь после пожара, произошедшего в 1737 году от «копеечной свечки»; при нем выстроен надвратный храм и начато строительство Троицкой церкви, на паперти которой он и был похоронен [5]. Именно благодаря его трудам стало возможным назвать монастырь редким в Москве образцом единого ансамбля в стиле барокко [6]. О самом отце Лаврентии известно пока совсем мало.

Из фонда 1190 на выставке, приуроченной к V историко-богословской научно-практической конференции «Златоустовские чтения», были представлены копии:

«Начало описной книги»: РГАДА. Ф. 1190. Оп. 1. Д. 6. Л. 4–8, 120, 122.

Листки из синодика: РГАДА. Ф. 1190. Оп. 1. Д. 13. Л. 7–8.

Послужной список арх. Спиридона: РГАДА. Ф. 1190. Оп. 1. Д. 7. Л. 14.

Фонд 203 Московской Духовной Консистории, находящийся в Центральном государственном архиве города Москвы (ЦГА). В нем много разрозненных документов, касающихся обители, есть послужные списки, есть и отдельная опись 231 под названием «Московский мужской Златоустовский монастырь». Фонд пока не оцифрован, но частично набран.

Например, мы имеем документ 1752 года, в котором говорится, что архимандрит Лаврентий пострадал от крестьянина, которому сделал замечание, что тот крестился двуперстием [7].

Знакомясь с послужными списками XVIII века, можно заметить интересную особенность, первые архимандриты постригали в монашество большое количество послушников.

Характерная черта настоятельства того времени – длительное пребывание на одном месте. Настоятели находятся в монастыре по много лет, часто до самой кончины, поэтому имеют возможность глубоко заниматься монастырскими делами, обустройством жизни монашествующих, как духовной ее составляющей, так и материальной.

Кроме архимандрита Лаврентия, известны имена еще нескольких настоятелей Златоустовской обители.

В 2017 году в документах и делах, описанных в Архиве Святейшего Синода в Государственной публичной исторической библиотеке (ГПИБ), найден материал о первом архимандрите – Антонии, бывшем настоятелем Златоустовского монастыря в 1703–1726 годах. В прошлом году на выставке были представлены его письма к генерал-адмиралу графу Ф.М. Апраксину в Петербург. Приведу выдержки:

«Прежние бывшие вкладчики по велению царского величества овые в Сант-Петербурхе определены жить, оные в разных службах и в других посылках и отлучках пребывают, и подаяние весьма оскудело» [8].

«Просим Вас премилостивейшего нашего отца и благодетеля, призри на нас смиренных, обвесели присно сетованных, даждь руку помощи и возведи из рова оточаяния, не даждь собравшимся нам во имя Господня разытися кийждо аможе восхощет».

В монастыре на тот момент проживало 30 человек братий, а самому отцу Антонию поручена тиунская изба [9], и в 1721 году вместе с архимандритом Заиконоспасского монастыря Феофилактом Лопатинским по требованию Святейшего Синода им составлены особые «Пункты для вразумления раскольников» [10].

Упомянем также отца Спиридона, о котором пока известно не много.

Мы имеем большое количество неизученных документов в монастырском фонде и фондах Дикастерии (в России до 1740-х годов – название Духовной консистории. – Ред.) и Консистории. По последним, впрочем, трудно составить мнение о том, какова же была истинная внутренняя жизнь монастыря, главным образом, потому что эти документы посвящены «отрицательным» моментам: нарушениям монастырского устава, неблаговидному поведению монашествующих и т. п.

К сожалению, до сих пор не проведены настоящие археологические раскопки на территории Златоустовского монастыря. По свидетельству специалистов, мощность культурного слоя здесь очень велика, но пока все имеющиеся артефакты появляются в «аварийном» режиме: их находят при ремонте теплотрасс и водопроводных труб.

В 2016 году была найдена и передана Центру архитектурная деталь одной из монастырских построек, требующая тщательного изучения и атрибутирования.

В 2017 году были переданы гладкие печные изразцы начала XVIII века, выполненные в технике росписи по эмали. Найдены они в 1990-х годах на месте отвала при постройке электрощитовой на территории Златоустовского монастыря, прямо за Троицкой церковью. Печи в монастыре неоднократно разбирались и перекладывались. Скорее всего, эти изразцы оказались в куче мусора возле ограды как раз при одном из таких ремонтов.

Как мы знаем, в Златоустовском монастыре похоронено множество сподвижников Петра I, среди которых не последнее место занимал первый вице-адмирал флота И.А. Сенявин. Большой находкой было обретение одной из нагробных плит, вывезенных в 1930-е годы из монастыря. Плита была обнаружена в собрании коллекции «Белого камня» в музее-заповеднике «Коломенское». Это событие дает нам надежду, что еще будут находки такого плана из данной коллекции.

В Российской Государственной Библиотеке, Российской Публичной исторической библиотеке, библиотеке Московской Духовной Академии были просмотрены публикации в периодической печати: «Душеполезное чтение», Епархиальные и Церковные ведомости. Здесь были найдены труды архимандрита Григория (Воинова) – настоятеля обители, составителя «Исторического описания Московского Златоустовского монастыря», духовного писателя – автора нескольких томов «Сборника для любителей духовного чтения» (из которых почерпнуто множество новых фактов о настоятелях Златоустова монастыря), выпустившего несколько изданий «Слов и речей», а также воспоминания, в том числе, и о времени настоятельства в Златоустовской обители. Также были найдены фотографии самого отца Григория и его родственников.

Летом 2017 года из фонда Российского государственного архива Военно-Морского флота (РГАВМФ) нам были присланы следующие документы:

телеграмма архимандрита монастыря священномученика Феодосия (Ганицкого) генерал-адьютанту Григоровичу об обновлении в Златоустовском монастыре могилы генерал-адмирала графа Ф.М. Апраксина (1661–1728; Генерал-адмирал граф Ф. М. Апраксин, первый президент Адмиралтейств-коллегии, один из основателей русского военного флота, добывший вместе с Петром I победу в сражении при Гангуте в 1714 г.);
ответная телеграмма;
краткое описание мероприятий по возложению венка и плакета (1915 год).

Нужно сказать, что планировавшиеся торжества, посвященные празднованию 200-летия Гангутской битвы (7 августа (н. ст.) 1714 года), в связи с началом войны были отменены, и сам праздник прошел довольно скромно. Но усыпальница Федора Апраксина была отреставрирована и приведена в порядок.

Обретена подлинная фотография Н.А. Найденова «Златоустовский монастырь. Церковь над воротами» [11].

Нами найдены открытки с фотографией броненосца «Иоанн Златоуст», имевшего косвенное отношение к Златоустовскому монастырю, а именно: в начале XX века настоятель обители архимандрит Евгений (Экштейн) послал в Севастополь на сооружаемый там броненосец «Иоанн Златоуст» икону святителя Иоанна, украшенную драгоценной ризой.

В Отделе рукописей Российской государственной библиотеки найдены очень важные материалы, показывающие внутреннюю жизнь монастыря. Это неизданный дневник настоятеля Златоустова монастыря в 1850 году, архимандрита, будущего архиепископа, Леонида (Краснопевкова), а также письма к нему казначея иеромонаха Арсения (о нем можно прочитать в жизнеописаниях отечественных подвижников благочестия, изданных в 1909 году, или в Московском Журнале № 12 за 2016 год ); письма настоятеля монастыря архимандрита Григория (Воинова), архимандрита Евстафия (Романовского), иеромонаха Иоасафа.

Фонд 4999 – «О закрытии московского Златоустовского монастыря» хранящийся в Центральном государственном архиве Московской области (ЦГАМО). Фонд содержит 206 страниц (разворотов), полностью оцифрован и набран. В нем имеются списки последней зарегистрированной православной общины Златоустова монастыря; анкеты последних насельников 1921 года; описи монастыря 1919 и 1928 годов – при передаче храма обновленцам; акты по изъятию церковных ценностей 1921 и 1931 годов.

Например, 17 августа 1931 года из монастыря изъяли «ветоши, состоящие из воздухов, орарей, поручей, и т. д., 100 кг (!)». Из этих документов стало известно, что официальное закрытие монастыря произошло 3 июня 1931 года.

Из фонда 4999 на выставке были представлены анкета насельника монастыря – иеромонаха Флавиана (Сорокина) и копии автографов настоятелей монастыря, будущих священномученика Петра (Полянского) и священноисповедника Феодосия (Ганицкого).

Несколько последних настоятелей Златоустовского монастыря причислены к лику святых: священномученик митрополит Петр (Полянский), священноисповедник епископ Феодосий (Ганицкий). А в этом году благодаря руководству Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) был получен доступ к фонду 10035 и к следственным делам насельников монастыря, новомучеников Пахомия и Рафаила. Центр сделал запросы на выявление следственных дел остальных насельников монастыря, но в этом фонде их не оказалось.

Открытием было выяснение, что монастырская колокольня стояла до 1937 года, вопреки общему мнению, что она была разрушена вместе с остальными строениями монастыря в 1933–1934 годах. Подтверждается это письмом 1937 года отцу Пахомию с адресом: «Большой Комсомольский переулок, д. 5, колокольня», а также выпиской из следственного дела, а именно – описанием места ареста: «Полутемная комната около 7 м2 со сводчатым потолком, с несколькими выступами и нишами» [13]. Также мы имеем полностью допрос отца Пахомия, из которого явствует, что он остался после закрытия монастыря на этом месте и прожил здесь 14 лет, до своего ареста. Он тайно служил у духовных чад Литургию, назвать их имена отказался и считал «советскую власть властью антихриста, которая послана Богом в наказание народу» [14]. Отец Пахомий расстрелян на Бутовском полигоне 21 октября 1937 года, через 24 дня после ареста.

В данный момент Центр ждет ответа по иеромонаху Иоанну (Евсеенко), который, уйдя в середине 1920-х годов из закрытого монастыря, был членом Катакомбной Церкви.

Среди интересных находок нельзя не упомянуть о фотографии 1930-х годов, сделанной неизвестным архитектором: трое детей стоят на фоне Златоустовского собора.

Одна из главных находок 2017 года – новые фотографии Златоустовского монастыря, датируемые 1910 и 1927 годами, найденные в изофонде Государственного исторического музея, в коллекции фотографа-любителя А.А. Губарева.

II.

Вернемся непосредственно к истории обители.

Эволюция развития монастыря – это удел архитекторов, краеведов и историков, и во многом это направление уже изучено достаточно глубоко. Но историю места невозможно представить без лиц, населявших его. Их судьбы и пути пересечения – всё это малоизученная часть нашей истории.

И этими ожившими страницами, которые, несомненно, лягут в основу будущей монографии о Московском мужском Златоустовском монастыре, хотелось бы поделиться.

1812 год, так глубоко потрясший, принесший столько бед нашему Отечеству и первопрестольному граду, нашел свое отражение и в истории монастыря. Найдены воспоминания архимандрита Лаврентия (Бакшевского), напечатанные в журнале «Маяк» в 1842 году, настоятеля Златоустовского монастыря в 1808–1813 годах. По благословению архиепископа Августина он, ввиду наступления неприятеля, организует вывоз в Вологду московских чудотворных икон – Владимирской и Иверской; кремлевских драгоценностей и монастырских – Высокопетровского и Златоустовского – ризниц. Интересно, что обозы в Вологду сопровождали еще два будущих настоятеля Златоустовский обители: настоятель кремлевского Архангельского собора протоиерей Авраамий Шумилин (овдовевший во время вышеперечисленных событий и по возвращении в Москву принявший монашество. Настоятель монастыря в 1813–1816 годах) и Михаил Воронцов – в будущем (1837–1838 гг.) архимандрит Златоустовского монастыря Митрофан.

Про братию монастыря того времени знаем, что, отслужив последнюю Литургию они разошлись и скитались по разным местам до ухода неприятеля [15]. Монастырь был разграблен, но не сожжен, так как в нем располагался французский корпус, в Троицкой церкви была устроена конюшня.

Из документов того времени мы узнаем, что иеромонах Варлаам из Златоустовского монастыря служил на Якиманке в Петропавловской церкви. Об этом сохранились воспоминания очевидцев: «Поразительное, потрясающее впечатление произвели на несчастных обитателей Замоскворечья первые удары колокола, призывавшие в 8 часов утра к богослужению в Петропавловской церкви. Сначала даже не верили – думали, что это неприятельские солдаты потешаются на колокольне... Смотря на исхудалые и бледные лица, выражавшие совершенное истощение сил, на рубища, на то, что они с трудом передвигали ноги, выходя из своих жилищ, как из нор, из подвалов и погребных ям, их можно было уподобить восставшим из гробов, вызванным трубным гласом в последний день страшного суда » [16].

XIX век для Златоустовской обители ознаменовался выдающимися настоятелями, ставленниками митрополита Московского Филарета, подвижниками, аскетами и богословами, но все они ненадолго задерживались в обители, – это была ступень, не только карьерной лестницы, но и духовного роста.

Эти люди важны для нас еще и тем, что святитель Филарет провидел в них способности к управлению паствой, устроению монашеской жизни, к внутреннему личному возрастанию и, через это – возможность быть примером для окружающих.

Несколько слов об уже упоминавшемся архимандрите Митрофане (Воронцове). Блестяще образованный, поэт, знаток латинского языка, преподаватель риторики, поэзии и истории в Перервинской семинарии, известный проповедник, он овдовел, будучи священником уже 20 лет, и несколько раз отказывался от предложения митрополита Филарета принять монашеский чин, но, наконец, подкрепленный сновидением (во сне его благословили московские святители), – дал согласие. «Тогда преосвященный митрополит благословил его и сказал ему: “Побывай за вечерней в Златоустове монастыре, и потом приди ко мне”».

Из интересных фактов: у Н.С. Лескова в «Мелочах архиерейской жизни» упоминается епископ Никодим (Быстриций) [17] – настоятель Златоустовского монастыря в 1827 году. Говорится о нем следующее: «О жестокостях Никодима я слыхал ужасные рассказы и песню, которая начиналась словами:

Архиерей наш Никодим

Архилютый крокодил» [18].

Очевидно, что Лесков поддерживает такое нелестное мнение о владыке Никодиме в связи с тем, что имеет к нему личную неприязнь: епископ Никодим сдал в рекруты племянника его отца из бедной семьи. Но, с другой стороны, о владыке есть такой отзыв: «Епископ Никодим отличался аскетической жизнью, “муж великого воздержания”, но вместе с тем, неумолимо строгий к подчиненным. Уже будучи архиереем, он держал себя всегда сурово и сдержанно, так что никто и никогда не видел улыбки на его лице» [19]. Орловский губернатор той поры Аркадий Васильевич Кочубей считал, что Никодим был «человек непросвещенный, старого покроя, но строгих правил и самой строгой жизни» [20].

Хочется упомянуть о митрополите Киевском Филофее (Успенском), настоятеле Златоустовской обители в 1845–1847 годах. Найдены интересные факты: «Передают, что Филарет, митрополит Московский, сравнивая его с архиеп. N сказал: “N много говорит, да нечего слушать, Филофея послушал бы да не говорит”» [21] …

Многие бывшие настоятели того времени, будучи уже архиереями, неоднократно приезжали в монастырь служить на праздники, даже в отсутствие настоятеля, о чем имеем письменное свидетельство казначея иеромонаха Арсения, кстати, бывшего духовником многих маститых настоятелей. Благодаря его письмам мы можем немного представить себе жизнь монастыря в середине XIX века. Узнать о горестях и радостях обители, ведь отец Арсений печется о монастыре, как заботливая мать о чаде.

Из писем архимандриту Леониду (Краснопевкову), 1850 год: «Касательно о благосостояния монастыря, то всё слава и благодарение Господу Богу за молитвами Вашими святыми хранит Господь и всё благополучно, также и братствующие пока все живы и живут мирно и согласно» [22].

Докладывая о монастырских событиях, казначей мягко советует отсутствующему молодому отцу архимандриту, что было бы хорошо сделать и поправить. Хорошо бы послушника, желательно тенора – не хватает в хоре. Пора сдавать в Консисторию послужные списки и подписывать характеристики насельникам, и отец Арсений добавляет к письму: «Естли настоятель увидит брата с пути праваго уклонившагося и в пороки впадша, тогда не должен молчать, но отечески о нем болезнуя да обличит его с благоразумием и кротостию, – тако и мы с немощными будем немощны, да немощные приобрящем и спасутся. Бог Един весть, что у человека в сердце есть, может колико падает, толико и восстает, недолго своего брата очернить. Но после трудно ему будет себя отбелить. В пример скажем что Петру Апостолу даны ключи вязать и решить. Но сказано Петре, не столько ключем вязание, сколько ключем решение. Так и мы, естли вдруг строго и взыскательно поступим, то чрез сие и братствующие вдадутся смущению, оскорблению и уныванию» [23].

Перекладка печей в настоятельских кельях («В Златоустовом старинны келлии настоятеля, тесные, низменные и холодные» [24]), ремонт тротуаров, поновление иконостаса в соборной церкви – всё требует досмотра, средств. Отец Арсений очень экономно расходует и без того скудные средства: «По монастырю у нас слава Богу благополучно, но только большие щеты и рощеты меня безпокоют, думать надо так ни в какие годы как нынешним годом будут расходы» [25]. Приходится обращаться к благодетелям, просить денег на покупку материи для риз, на новое Евангелие. Отец Дмитрий, один из монастырских иеромонахов, ходит по благодетелям, люди откликаются, жертвуют. И почетный гражданин Родион Василевич Воробьев, тот самый, которому явилась икона Богородицы «Знамение», не забывает монастырь: «Милостивым благотворителем Родионом Васильевичем сказано – мог бы я больше благотворить в обитель, но та причина, что я обязан в приходской нашей церкви все возобновить, даже и колокольню вновь разобрать и устроить в отличном виде».

Некий послушник покинул монастырь, и про него отец Арсений пишет: «Пущай по белу свету походит, но лучше Златоустова не сыщет» [26].

Есть в монастыре, несмотря на общую благополучную картину, и огорчения: «У нас братия как старшая так и младшая по моему усмотрению с января месяца и по …тоедое время жили хорошо и исправно, кроме отца Филарета. Доколе ему здесь жить и обо всем ворослить??, а Богу ленитца служить уже месяца с два и в церковь не ходит. А священнослужению не исправляет с 1 числа декабря 1849 года… Сего изволите Владыке доложить, что ему понапрасну здесь жить нам келья нужна. Вот отца Александра приняли а поместился он в кухонной кельи» [27]. Впрочем, «что нам о нем следить всяк должен о своем спасении радить. – а он не хочет во обители служить, а куда захочет туда бежит и начальству неподлежит, а кто его затронет?? так судбища неубежит» [28].

Вот иеродиакон Фотий, он занимается пением с послушниками, но погулять любит: «Где добро почует там и ночь ночует, что с ним делать пожурил да и простил, авось либо исправится» [29].

Да и сторожа в монастыре: «благонадежности нет никакой, могут ли к предохранению что усмотреть, когда у самих сторожей сапаги уносят» [30].

А вот письмо о том, как прошел в обители престольный праздник.

«Ваше Высокопреподобие!

Усерднейше приношу со всею о Христе братиею Вашему Высокопреподобию благодарность за пожелание нам попраздновать день праздника св. Иоанна Златоуста, действительно сей велий праздник провели мы во славу Божию честно и хорошо. Божественную Литургию совершал Преосвященый епископ Филофей с архимандритами от. благочинным и Митрофаном и аз грешный с иеромонахом Паисием. – Усердствующих богомольцев было такое великое стечение, что за теснотою в церкви, стояло много вне церкви, всюду было благолепие, тишина и порядок. По окончании литургии приглашен был мною Владыка и отцы архимандриты на чай и закуску, а также и наш усердный благотворитель, почтенный Родион Васильевич. Прием с нашей стороны был самый радушный …все было добрым порядком, но чего-то недоставало – одного Вашего Высокопреподобия присудствия! Жалели и скорбели, но что же делать, а теперь утешаемся, что вы за 60 верст от нас, и были с нами мысленно, узнавши мы духовно веселимся в милостивом внимании и участии в радости.

…Один праздник препроводихом и еще приближаются. В сем же месяце два только лишь успевай встречать да провожать» [31].

Через несколько дней после праздника почил уже упоминавшийся нами бывший настоятель Московского Златоустовского монастыря архимандрит Митрофан, духовное чадо отца Арсения; жизнеописание его составлено архимандритом Григорием (Воиновым).

Не могу не зачитать следующее, последнее письмо отца Арсения: «Весма болезнуем и сожалеем, что наша обитель лишается таковаго настоятеля благотворительнаго и милостиваго отца, в чем я извещен, что уже и указ в перемещение вашем в Знаменский консисториею получен, но что делать, и моя мысль такая, естли мне одному без таковаго покровительнаго отца во обители оставаться, так по отчете годовом лучше будет от сей казначейской должности отказаться».

Как же выглядел монастырь для пришедших извне? Обратимся к дневникам владыки Леонида (Краснопевкова). В бытность его настоятелем Златоустовской обители в 1850 году он пишет: «Знакомство со вверенным или назначенным мне монастырем было очень приятно. Я составил себе самое невыгодное понятие о московских монастырях. С монастырем московским привык я соединять понятие чего-то грязного, обветшалого и вот, в 5 часов утра вхожу я в зимнюю церковь; чрезвычайно чистенькую, новенькую и дов<ольно> обширную с правильным разделением на три алтаря. Я не занял приготовленного мне ковра при настоятельском кресле и несмотря на боль в голове и ногах, ни камилавки не снял, ни присел. Служат и поют сносно: дов<ольно> скоро, без суетливости и опущений. При чтении первого часа ко мне подходили братия. Вот их имена: иеромонахи Арсений казначей, Паисий и Иоасаф, священники Василий и Иоанн, иеродиакон Фотий, диакон-рясоф. Лазарь, диакон Николай, монах Димитрий и послушники: всего 18 человек. Каждого из них, после благословения, я целовал в оба плеча со словами: Христос посреди нас, но не все отвечали: Христос посреди нас. Видно вообще, что монастырь без настоятеля, и служащие не знают хорошенько своих отношений к настоятелю: не отдаются поклоны после возгласов, неправильное каждение; но усердие и благо<го>вение заметно. Есть уже довольно простоты, что редко в столице» [32].

Несомненно, Златоустов монастырь был не только небольшой, но и тихой городской обителью, что привлекало сюда людей определенного склада, склонных к подвижничеству, радеющих о спасении души.

После владыки Леонида наместником монастыря стал архимандрит Евстафий (Романовский). Прекрасно образованный, воспитанник и впоследствии преподаватель МДА (из известных сочинений его можно упомянуть «Разговор между учеником и катехизатором при изъяснении молитвы Господней» и «Историческое описание Симонова монастыря»), он состоял наместником Златоустова монастыря в течение 15 лет и был членом Московской Консистории. Его трудами поправлены в монастыре ветхие строения, доведена до конца реставрация иконостаса в Златоустовском соборе, возобновлена церковь Захарии и Елисаветы, обновлены некоторые иконы в Троицкой теплой церкви. Сохранилось несколько писем отца Евстафия, обращенных к викарному епископу.

В 1867 году в должность настоятеля монастыря вступил архимандрит Григорий (Воинов). В бытность его в монастыре продолжены работы по благоустройству, ибо митрополитом Филаретом ему было заповедано: «руководствовать с духовной стороны братию, устроять обитель и с внешней стороны» [33].

При отце Григории (Воинове) в 1867 году пришел в монастырь иеромонах Исихий, будущий старец, в схиме Иоанн (обретение информации о нем – это тоже находка 2017 года, за что отдельно благодарим братию святогорской Успенской Лавры, приславшую послужные списки и жизнеописание отца Иоанна – он 20 лет был там послушником). Вот что писал о нем архимандрит Григорий: «Малый ростом, он и лицом несколько походил на митрополита Филарета, так что мне было очень приятно видеть его» [34].

Строгий аскетичный образ жизни и духовная опытность отца Исихия привлекали к нему весьма многих граждан Москвы, искавших у него духовных советов и утешений. И никому он не отказывал в слове и благословении. Жил отец Исихий в крохотной келье под колокольней [35].

Эта келья под колокольней знаменательна жившими в ней подвижниками. Упоминается о ней сперва как о комнате для бурсы, где, в частности, в студенческие годы проживал отец А.Г.: «Была и в Златоустовском монастыре под колокольней бурса, туда, в обитель своего ангела, Б-ий был, по распоряжению ректора архимандрита Виталия, перемещен на должность старшего над бурсаками; с ним в 1828 году перешли еще трое товарищей, на смену лишенных за шалости монастырского содержания. “Это меня и в люди-то вывело”, – говорил он после» [36]. Заметим, что описанные события имели место быть как раз во времена настоятельства архимандрита Никодима (Быстрицкого), упоминавшегося Н.С. Лесковым, и еще раз обратим внимание на то, что из этих слов можно сделать вывод о качестве духовной жизни монастыря.

Затем келью под колокольней занимал старец Иоанн, и уже по разрушении монастыря в 30-х годах XX века, именно колокольня, как мы помним, была последним прибежищем последнего насельника обители, ныне прославленного в лике святых, – отца Пахомия, ведь его арестовали в сентябре 1937 года именно здесь.

Возвратимся к отцу Исихию. Полностью ослепший старец умер через несколько месяцев по принятии схимы, в которую пострижен был с именем Иоанн. «Лишь только по городу разнесся слух о его смерти, в Златоустовский монастырь стали стекаться во множестве почитатели его, и панихиды не прекращались с раннего утра до самого вечера. Отпевание его состоялось 20 октября, при многочисленном стечении богомольцев, которых не мог даже вместить соборный храм Златоустовского монастыря» [37].

Похоронен отец Иоанн в Головинском монастыре, сестер которого он окормлял в течение последних лет своей жизни. Ныне на месте его могилы находится детская площадка, а от монастыря осталась одна колокольня. Сотрудники нашего центра ездили в это место служить панихиду в день его кончины.

Найдены также места захоронения отца Григория, его родственников, примерное место захоронения отца Арсения и отца Митрофана. И тут были отслужены литии и панихиды в дни их памяти.

***

Сейчас исторически монастырь переживает второе рождение. Удивительно переплетение его судьбы с судьбами отечества, и нынешняя история только начинается. А вернее сказать – продолжается. Сколько ни было перипетий в истории государства и непосредственно обители, – монастырь каждый раз восставал из пепла.

---------------------------------

[1] Из моих воспоминаний. Сочинение Архимандрита Григория. Выпуск 3. М., 1893. С. 30.

[2] РГАДА. Ф. 1190. Д. 11. Л. 35.

[3] РГАДА. Ф. 1190. Оп. 1. Д. 6. Лл. 4–8.

[4] РГАДА. Ф. 1190. Оп. 1. Д. 7.

[5] Историческое описание Московского Златоустовского монастыря. М., 1871. С. 10.

[6] Паламарчук П.Г. Сорок сороков. М., 1992. Т. I. С. 180.

[7] ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 231. Д. 20.

[8] РГАВМФ.

[9] Церковный судебный орган.

[10] Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода. Т.1, 1542–1721. С-Пб., 1868.

[11] 1881. Фотогравюра в паспарту. – Из: Найденов Н.А. Москва. Соборы, монастыри и церкви. Ч. II. Белый город. М., 1882.

[12] ЦГАМО. Ф. 4999. Оп. 1. Л. 12.

[13] ГАРФ. Ф. 10035. Д. П-76555. С. 36.

[14] ГАРФ. Ф. 10035. Д. П-76555. С. 87–90.

[15] Труды Коми отделения Академии военно-исторических наук. Выпуск 12. Юбилею Отечественной войны 1812 г. посвящается. Сыктывкар-Вологда, 2012. С. 59.

[16] Московский Церковный Вестник. 1912 г., №15. С. 391–392.

[17] Лесков Н.С. Мелочи архиерейской жизни. Гл. 2.

[18] Там же.

[19] Виноградов Н. Историческая записка о Переяславском Залесском духовном училище. Владимир, 1888. С. 88.

[20] Пясецкий Г. История Орловской епархии. Орел, 1899. С. 902–907.

[21] Душеполезное чтение. 1894 г., 2 часть. С. 3.

[22] ОР РГБ. Ф. 149. К. 11. № 23. Л. 1.

[23] ОР РГБ. Ф. 149. К.11. № 23. Л.

[24] Из моих воспоминаний... С. 5.

[25] ОР РГБ. Ф.149. К.11. № 23.

[26] Там же.

[27] Там же.