В рамках научно-просветительского проекта «Монашество в истории» Московского Иоанно-Предтеченского ставропигиального женского монастыря с 2017 года проводятся ежегодные научные конференции, посвященные актуальным проблемам и новым методам в изучении истории христианского монашества. В конференциях принимают участие ведущие специалисты по истории монашества из различных духовных и светских учебных заведений и научных институтов. В начале 2019 года был выпущен первый сборник материалов конференций 2017–2018 годов. В статьях, написанных участниками по прочитанным ими докладам, анализируются исторические документы, литературные источники и памятники агиографии ІV–XX вв. с целью изучения многовекового монашеского наследия, столь необходимого для возрождения монастырской жизни в наши дни. Предлагаем познакомиться с опубликованным в данном сборнике исследованием игумена Дионисия (Шлёнова), насельника Свято-Троицкой Сергиевой лавры, преподавателя Московской духовной академии, заведующего академической библиотекой.
Греческое слово «удаление» (ἀναχώρησις) наделено достаточно цельной группой значений. В античной литературе основная сфера его использования – описание военных походов, где так или иначе оно обозначало перемещения войска. Еще одна группа значений – «удаление» как смерть, то есть расставание с жизнью. И ряд прочих, таких как наводнение [1].
Всего в греческой литературе слово встречается 1573 раза, из них около 300 случаев – у греческих нехристианских авторов до IV века по Р.Х., остальные случаи использования принадлежат по преимуществу христианским авторам и содержат широкий спектр значений, отчасти повторяющих античные, отчасти выходящих за их пределы. Первые авторы, у которых данный термин встречается регулярно – святитель Василий Великий (36 раз) и святитель Григорий Нисский (24 раза). Преподобный Иоанн Лествичник выразительно и необычно пишет, что «подвижничество» – это и есть «удаление» [2], таким образом фиксируя новое значение слова в предельно широком смысле [3]. Самым главным примером удаления оказывается Христос, избравший «дикое» место распятия и искупительной смерти [4].
Как известно, в IV веке во многом именно благодаря усилиям святителя Василия Великого начинает складываться институт монашества. В 7-м пространном правиле он пишет об удалении монахов из мира не столько ради отшельнического [5], но прежде всего ради общего жития братии. Аргументы святителя Василия в пользу общежительного монашества стали отправной точкой для нового явления в жизни самой христианской Церкви; при этом святитель широко использует античную риторику и элементы аргументации.
В настоящем докладе мы постараемся рассмотреть те тексты, в которых отражено формирование нового значение термина (с учетом однокоренных слов) – существительного ἀναχωρητής (352 раза в значении «монах-отшельник»), глагола ἀναχωρέω [6] и прилагательного ἀναχωρητικός.
1. «Удаление/удаляться» и образ монаха
«Удаление» – это характерная черта монашеской жизни [7]. «Удаление» может быть внешним и внутренним, в чем и состоит своеобразный идеал мношеского жития. «Внешний монах удалился от вещей, а внутренний – от самых страстей вещей» [8]. «Не является желанием удаления растворение среди городского шума… Не может исполнить любомудрие занимающийся словопрениями» [9]. Диспропорция в сторону несоблюдения внешнего удаления допустима, иная крайность оказывается лицемерием и попранием Божиих обетов [10].
«Ты не видишь монахов, стремящихся к уединенному житию и удалившихся на вершины гор, насколько они претерпевают суровый образ жизни?» [11] – задается вопросом святитель Иоанн Златоуст, невольно передавая идею удаления как восхождения, весьма актуального понятия и для монашеской традиции, и для еще более широкой аскетической традиции Православия в целом.
Автор Макариевского корпуса сравнивает монаха с купцом, исключительно старающимся об успехе своего дела. Также и монах, «удаляющийся от житейских вещей, и занимающий себя Господом» [12]. Данная формула монашеской жизни, предложенная в составе пространного мистического определения монаха, передает идею удаления как опустошения ради наполнения Богом. Стих Псалтири «Упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог» (Пс. 45:11) по-своему передает мысль, высказанную в Макариевском корпусе с использованием глагола «удаляться».
Глагол «удаляться» используется в частности для передачи момента удаления мирянина из мира ради принятия монашеского звания [13]. Чем выше сан или звание удаляющегося, тем более достоин он восхищения. «Через один день открыл царь тайну новому царю, что он и ранее имел намерение удалиться от вещей и внимать только самому себе и Богу, облекшись в монашескую схиму» [14].
Достаточно часто данным глаголом описываются передвижения монахов [15] – вне связи с их отречением от мира.
«Удаляться» означает также отправляться куда-то на время ради уединения – как патриарх Константинопольский Михаил на берег моря ради любомудрия, согласно речи Михаила Италика [16].
«Удаляться», наконец, может означать и оставление монахом обители и общежития [17], что по сути прямо противоположно первым описанным значениям.
Преподобный Симеон Новый Богослов сравнивает монаха с посетителем царского двора: «Так и монах, поистине удалившийся от мира и вещей, находящихся в нем, призванный благочувственно к высоте небесного созерцания, возвышенный туда через делание заповедей, Самого Бога без заблуждения созерцает и происходящее в нем измененение ясно постигает, ибо он всегда видит благодать Духа, осиявающую его…» [18].
Обличая нерадивых монахов, преподобный Симеон перечисляет все и всех, от чего и от кого они удалились, с тем чтобы показать, наcколько опасно греховное расположение, которое губит результаты стольких трудов [19].
2. «Удаление» и «отречение» (ἀποταγή)
«Отречение» – ключевое понятие монашеской жизни, по сути дела «ключ» для трех обетов монашества [20]. В греческой христианской литературе отречение и удаление – две близкие друг другу аскетические добродетели [21]. В общем составе доброделей, по сути, более детально излагающих смысл монашеских обетов и христианских подвигов, они перечисляются в сочинении «О покаянии», приписываемом святителю Иоанну Златоусту [22]. В описании преподобного Феодора Студита «отречение» и «удаление от мира» предваряют монашескую утесненную жизнь и злострадания [23]. Преподобный Феодор перечисляет набор добродетелей, направленных на удаление из мира и самоограничение: «отречение», «отрицательное от мира удаление», «безвозвратное отчуждение своего», «отрекающееся от всякого бытия и собственной воли распятие» [24].
Святой Исидор Пелусиот пишет о «монашеской философии», что монахи называли «отречением» «удаление от вещества», а «подчинением» – «благопослушность» [25].
Преподобный Симеон Новый Богослов описывает «отречение от мира» как «всецелое удаление» [26], предполагающее такие понятия как «отчуждение» и «отказ» от тела и воли [27]. Согласно преподобному Симеону, мысль о возможности благоугодить Богу на всяком месте еще более приводит к признанию крайней полезности монашеского уединения, ибо если уж и мирянин надеется на спасение, то тем более монах [28].
В поздней византийской монашеской литературе «отречение» и «удаление» станут еще более синонимичными понятиями [29]. Святитель Филофей Коккин пишет о святителе Григории Паламе и его подвигах «до отречения» и после «удаления и принятия схимы», откуда ясно, что данные слова меняются просто для разнообразия стиля [30].
3. «Удаление» и «безмолвие» (ἠσυχία) [31]
Святитель Григорий Богослов пишет о своей «пылкой любви» к «безмолвию и уединению» [32].
В более поздней аскетической литературе данные термины используются как oratio bimembris [33]. Аналогично и его использование в Ареопагитском корпусе [34]. Преподобный Симеон Новый Богослов спрашивает: «Безмолвие принесет ли пользу или удаление из мира, если мы лекомысленны или беспечны?» [35]
Григорий Акиндин призывает своего оппонента [36] замолчать как «монаха, провозгласившего безмолвие и удаление» [37]. Святитель Филофей Кокин постоянно описывает терминами «безмолвие» и «удаление» монашеский идеал [38].
Святитель Симеон Фессалоникийский описывает монашеский идеал удаления в пустыню, используя наряду с прочими и два данные термина [39].
4. «Отшельническое житие» (ἀναχωρητικὸς βίος)
Выражение «отшельническое житие» указывает на уединенную жизнь. В Житии Пахомия сказано, что «Антоний был совершенным примером отшельнического жития» [40]. Но и сам преподобный Пахомий возлюбил «отшельническое и безмолвное житие», пока не стал основоположником общежительной монашеской традиции [41].
С юности отшельником подвизался авва Геласий, повествование о котором было добавлено на самом последнем этапе в сборник алфавитных апофтегм наряду с житием святителя Василия Великого и другими «нестандартными» для египетской пустыни авторами.
Святой Диадох Фотикийский (V век) описывает «отшельническое житие» в пустыне, которая оказывается лучшим утешением в скорбях и болезнях [42].
«Отшельническое житие» в Иорданской пустыне вели преподобный Герасим Иорданский [43] и преподобный Евфимий, последний – по описанию святого Кирилла Скифопольского (VI век). Агиограф писал о преподобном Савве Освященном: «Он стал начальником и законодателем всякого отшельнического жития и всех, избравших жизнь в кельях» [44]. При этом, продолжая традицию святителя Василия Великого, святой Савва говорил о том, что общежитие предпочтительнее отшельнического жития [45]. «Отшельническое житие» монахи могут проходить в пустыне вдвоем [46].
Все данные упоминания сделаны святым Кириллом Скифопольским в VI веке. Создается впечатление, что «отшельническое житие» становится устойчивым словосочетанием именно в агиографической литературе – при формировании агиографической традиции в VI столетии.
Более поздние византийские авторы используют данное словосочетание всегда применительно к уединенному монашескому житию [47].
Таким образом, можно констатировать фиксацию выражения в VІІІ веке.
5. «Удаление» как бегство из мира
В Евангелии от Иоанна говорится, что Иисус один «удалился на гору» (Ин. 6:15) – в пророческое освящение монашеского удаления-восхождения в будущем.
Ориген пишет о необходимости отступить и удалиться «от того, что считается в мире благами», для преодоления тщеславия по примеру Христа Спасителя, добровольно предавшего Себя на страдания [48].
Впервые классическое выражение «удаление из мира» [49] встречается во втором послании святителя Василия Великого, самом раннем памятнике из его аскетического корпуса сочинений. При этом святитель Василий понимает это удаление не телесно, а духовно – в рамках аллегорезы (толкования заложенного в произведении скрытого смысла. – Ред.) и с практическим акцентом на важности внутреннего, а не внешнего [50]. «Подвижничество, – по святителю Василию, – осуществляется только в удалении от забот мира…» [51]. Согласно святителю Василию, «удалиться должно от вещей мира и ни глазами, ни ушами, ни каким-либо другим чувством не вводить чуждые помыслы в душу» [52] В данном случае формула удаления от мира оказывается внешней формой для раскрытия еще более глубокого идеала безмолвия как «смежения» чувств [53].
Полное удаление от мира не спасло младших современников святителя Василия – мессалиан от ереси [54]. В Макариевском корпусе описываются подлинные подвижники, которые «себя омывают от всякой любви к миру и удаляются от всяких земных уз, дабы они смогли всегда иметь ту пылкую любовь в своем сердце…» [55]. Внешнее удаление от мира подобно снятию оболочки, оно само по себе не является худым, но недостаточно без очищения себя от помыслов [56].
После святителя Василия «удаление из мира» регулярно встречается у более позднего законодателя монашества – преподобного Феодора Студита [57] применительно к монашеской жизни. Подобает «удалиться от страстей, приблизиться к Богу, возненавидеть мир, представить небо…» [58]. «Удалимся от заблуждения мира и идем к Богу. Совлечем с себя житейский мрак и облечемся в умопостигаемый свет» [59].
Характерно использование выражения в корпусе преподобного Анастасия Синаита, где «удаление от мира» описывается не как самоцель и представляется второстепенным явлением по сравнению с любовью к Богу [60].
Современник преподобного Анастасия, преподобный Иоанн Лествичник, писал: «Удаление из мира является добровольной ненавистью к достохвальной материи, и отречение от природы ради успеха того, что выше природы» [61].
В аскетической литературе конца I – начала ΙΙ тысячелетия выражение продолжало использоваться в сложившемся смысле монашеского отречения от мира [62].
Преподобный Симеон Новый Богослов дает краткое определение удалению из мира: «Это есть истинное мира и того, что в мире, удаление, – после бегства из мира возненавидеть и возгнушаться собой» [63]. А сам мир преподобный Симеон определяет как «грех» и «связь со грехом» [64]. В другом месте он вспоминает слова преподобного Симеона Студита, который определяет бегство из мира как «всецелое умерщвление своей воли» [65]. У преподобного Симеона или в приписываемых ему произведениях можно найти и другие сходные определения удаления от мира [66]. «Началом положив Христа и теплую веру, / Так удались из мира» [67].
Иоанн Евгеник писал: «Удаление от мира есть не что иное, как умерщвление страстей и открытие сокрытой во Христе жизни» [68].
Святитель Евстафий Фессалоникийский писал о монашеском житии как о легком бегстве из мира и от его дел [69].
6. Выводы
Итак, на основании приведенных выше свидетельств святых отцов и церковных писателей ІІІ–XV веков мы можем прийти к ряду выводов:
• Термин «удаление» в значении отречения от мира при вступлении в монашество стал использоваться с IV века.
• Термины «удаление» и «отречение» практически синонимичны в ряде случаев их использования как предельно взаимосвязанных понятий.
• Термины «удаление» и «безмолвие» указывают на образ жизни монаха, избравшего уединенные подвиги.
• Основное значение термина «удаление» – уединенная монашеская жизнь.
• При противопоставлении внешнего и внутреннего с очевидным доминированием внутреннего внешнее «удаление» оказывалось второстепенным по сравнению с внутренним духовным «удалением», не зависящим от места.
• Изучение слова «удаление» как термина позволяет несколько расширить терминологический аппарат, используемый при исследовании истории монашества.
• «Удаление» можно поставить в ряд «отрицательных» добродетелей, предполагающих необходимость внутреннего духовного подвига.
• «Удаление из мира» подчеркивает необходимость ведения добродетельной безгрешной жизни.
• «Удаление» в монашеской традиции всегда может быть интерпретировано шире – как один из важных принципов строгой христианской жизни, устремленной к совершенству.
[1] Posidonius. Fragmenta. 310.2. Здесь и далее даются ссылки на тексты греческих авторов, содержащиеся в базе TLG on-line, где можно найти полные библиографические описания.
Об удалении как паломническом пути см.: Дионисий (Шленов), игумен. Смысл паломничества в духовном наследии Византии. М., 2013. С. 10–14.
[2] Joannes Climacus. Scala Paradisi. Or. 2 (Col. 657).
[3] Некоторые авторы описывают феномен «анахоретства», не прибегая к основному значению слова ἀναχωρέω «удаляться». См.: Москвичева Ю. В. Подвижническое служение монахов как восхождение к аскетическому идеалу человека в византийской культуре // Вестник славянских культур. 2015. № 1 (35). С. 37.
[4] Apollinaris. Fragmenta in Ioannem (in catenis). 110.5.
[5] Внешнее удаление в ущерб братству именуется уничижительным словом καταχωρισμός: cf. Basilius Caesariensis. Asceticon magnum sive Quaestiones (regulae fusius tractatae) (PG 31, col. 929).
[6] У данного глагола есть ряд значений, не связанных с идеей бегства из мира, как, например, в повествовании об изгнании демонов. Cf.: Apophthegmata (collectio anonyma) (e cod. Coislin. 126). 241.6.
[7] О традиции «блуждающих монахов» см., в частности: Caner D. Wandering, Begging Monks. Spiritual Authority and the Promotion of Monasticism in Late Antiquity. Berkeley; Los Angeles; London: University of California Press, 2002. (Transformation of the Classical Heritage; pt. 33). Рец.: Козлов А.С. Новая книга о ранневизантийском монашестве // Известия Уральского государственного университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2010. № 3 (79). С. 266–270.
[8] Capita discipulorum Evagrii. 1.86.1.
[9] Isidorus Pelusiota. Epistulae de interpretatione divinae scripturae. Lib. 1. Ep. 220.
[10] Cf.: Michael Psellus. Orationes forenses et acta. Or. 3.309–312.
[11] Joannes Chrysostomus. In illud: Habentes eundem spiritum (homiliae 1–3) (PG 51, col. 279).
[12] Pseudo-Macarius. Sermones 64 (collectio B). Hom. 30.1.4.4–5.
[13] Apophthegmata patrum (collectio alphabetica). De abbate Carione. 2 (p. 249.46); Vita Lazari in monte Galesio (sub auctore Gregorio monacho) (p. 510, col. 2).
[14] Joannes VI Cantacuzenus. Historiae (Vol. 3 p. 306).
[15] Eustratius Presbyter. Vita Eutychii. 610.
[16] Michael Italicus. Or. 3 (p. 85.23–24).
[17] Nicon Nigri Montis. Canonarium vel Typicon (cap. 1–4). Cap. 1 (p. 54).
[18] Symeon Neotheologus. Capita theologica. 2.8.7–12.
[19] Idem. Catecheses. Or. 5.704–710.
[20] См.: Дионисий (Шлёнов), игумен. Три монашеских обета: каноническое и богословское содержание // Монастыри и монашество: традиции и современность. М., 2013. С. 117–120.
[21] Pseudo-Macarius. Sermones 64 (collectio B). Hom. 54.1.1.3; Theodorus Studites. Μεγάλη κατήχησις. Cat. 25 (p. 174.7–8).
[22] Joannes Chrysostomus. De paenitentia (sermo 1) [Sp.] (PG 60, col. 683).
[23] Theodorus Studites. Μεγάλη κατήχησις. Cat. 95 (p. 685.8–12).
[24] Idem. Sermones Catecheseos Magnae. Cat. 60 (p. 167.1–6).
[25] Isidorus Pelusiota. Epistulae de interpretatione divinae scripturae. Lib. 1. Ep. 1.2–7; cf. Nicolaus Catascepenus. Vita sancti Cyrilli Phileotae (e codice Athonensi Caracalli 42). 21.1.15–17.
[26] Но удаление надо отделять от «перемещения с места на место» и «отчуждения»: Symeon Neotheologus. Orationes ethicae. Or. 4.128.
[27] Idem. Capita theologica.1.14.1.
[28] Idem. Catecheses. Or. 22.252–253.
[29] Ephraem Syrus. Ad imitationem proverbiorum (p. 215.8–9); Macarius Macres. Encomium in Gabrielem archiepiscopum Thessalonicae. 609.
[30] Philotheus Coccinus. Encomium Gregorii Palamae. 31.14–19.
[31] О безмолвии/исихии см.: Дионисий (Шленов), игумен. Исаак Сирин и Симеон Новый Богослов как учители безмолвия // Преподобный Исаак Сирин и его духовное наследие. М., 2014. С. 333–348.
[32] Gregorius Nazianzenus. Apologetica (Or. 2) (PG 35, col. 413).
[33] Historia monachorum in Aegypto. Proem. 20–21; Neophytus Inclusus. Τὸ Βιβλίον τῆς Θεοσημείας (p. 358.91–92).
[34] Pseudo-Dionysius Areopagita. De caelesti hierarchia (p. 23.7).
[35] Symeon Neotheologus. Catecheses. Or. 22.134.
[36] Свт. Григорий Палама пользовался данными терминами: Gregorius Palamas. Pro hesychastis. Triad. 2.3.53.32. Ср. у свт. Филофея Коккина: Philotheus Coccinus. Antirrhetici duodecim contra Gregoram. Or. 12.810.
[37] Gregorius Acindynus. Refutatio parva. 124.
[38] Philotheus Coccinus. De expugnatione Heracleae. 31, 692; Vita Sabae iunioris. 32.14; Vita Isidori patriarchae. 25.30; Encomium Gregorii Palamae. 15.78; 24.41; 37.45; 41.3.
[39] Symeon Thessalonicensis. Ep. 5.163.
[40] Vita Pachomii (e codice Atheniensi 1015 collato Ambrosiano D 69 Sup.). 136.6.
[41] Sancti Pachomii vita quarta (e codicibus Monacensi gr. 3 et Athoo Lavrensi E 182). 8 (p. 413. 2).
[42] Diadochus. Capita centum de perfectione spirituali. 53.12.
[43] Cyrillus. Vita Gerasimi [Sp.] (p. 176.3).
[44] Idem. Vita Sabae (p. 115.25, 166.15).
[45] Idem. Vita Joannis Hesychastae (p. 206.8–10).
[46] Ibidem (p. 210.6).
[47] Leontius. Vita et miracula sancti Symeonis Sali (p. 63.11); Joannes Cinnamus. Epitome rerum ab Joanne et Manuele Comnenis gestarum (p. 23.17); Continuatio Scylitzae (p. 117.18); Michael Attaliates. Historia. Cap. 2 (Bekker, p. 92–93.9); Joannes Zonaras. Epitome historiarum (lib. 1–12) (Vol. 3, p. 109.26–27); Callistus I. Vita Gregorii Sinaitae. 6.4; Vita Nicephori archiepiscopi Mileti (sub auctore Joanne Siceliota). 16.2; Epitome vitae (sub auctore Paulo Euergetino). 9; Vita Evaresti. 11.4; Athanasius Athonita. Typicon sive regula monasterii summae Lavrae (p. 117.20–21).
[48] Origenes. Commentarii in evangelium Joannis. Lib. 28, cap. 23.209.2–4.
[49] Иногда оно может означать смерть. Synaxarium Ecclesiae Constantinopoleos. Synaxarium mensis Decembris. Dies16.7.91.
[50] Basilius Caesariensis. Ep. 2.2.22; см. то же: Idem. Epistulae tres. Ep. 2.39–40.
[51] Idem. Asceticon magnum sive Quaestiones (regulae fusius tractatae) (PG 31 col. 920); cf. Joannes Chrysostomus. Ep. ad monachos [Sp.]. 142–145.
[52] Basilius Caesariensis. Homiliae super Psalmos (PG 29, col. 357).
[53] О том же в толкованиях на псалмы писал Дидим Слепец: Didymus Caecus. Fragmenta in Psalmos (e commentario altero). Fr. 133.21.
[54] Epiphanius. Panarion (= Adversus haereses) (Vol. 3, p. 487.11–12).
[55] Pseudo-Macarius. Sermones 64 (collectio B). Hom. 48.2.6.3–4.
[56] Idem. Sermones 1–22, 24–27. Hom. 7.1.9–14.
[57] Theodorus Studites. Μεγάλη κατήχησις. Cat. 61 (p. 432.17); Cat. 95 (p. 685.9); Sermones Catecheseos Magnae. Cat. 48 (p. 132.34–35); Cat. 60 (p. 167.3); Cat. 92 (p. 65.11); Parva Catechesis. Cat. 37.8.
[58] Idem. Ep. 381.25–26.
[59] Idem. Μεγάλη κατήχησις. Cat. 26 (p. 181.5–8).
[60] Anastasius Sinaïta. Questiones et responsiones. Qu. 47.1.9–10; Ibidem. App. 2.2.11; 9.2.7–8.
[61] Joannes Climacus. Scala Paradisi. Or. 1 (col. 633); cf.: Joannes Damascenus. Vita Barlaam et Joasaph [Sp.] (p. 178.23).
[62] Michael Glycas. Quaestiones in sacram scripturam (Cap. 3–40). Cap. 9 (p. 125.11); Neophytus Inclusus. Ep. 5.102–103.
[63] Symeon Neotheologus. Catecheses. Or. 5.724–726.
[64] Ἀλλὰ τίς ὁ κόσμος; Ἡ ἁμαρτία καὶ ἡ πρὸς τὰ πράγματα σχέσις ἐστίν.
[65] Symeon Neotheologus. Catecheses. Or. 6.270–273. Ср.: Symeon Studites. Oratio ascetica. 1.1–2.
[66] Symeon Neotheologus. Capitula Alphabetica [Dub.]. Pinax. 1.114.
[67] Symeon Neotheologus. Hymn. 5.2t, 2.
[68] Joannes Eugenicus. Memorandum adhortatorium ad Theodorum Porphyrogenitum (p. 96.18)
[69] Eustathius Thessalonicensis. De emendanda vita monachica. 113.1.
Литература
1. Дионисий (Шленов), игумен. Три монашеских обета: каноническое и богословское содержание // Монастыри и монашество: традиции и современность: I Междунар. богосл. науч.-практ. конф. 23–24 сент. 2013 г., Свято-Троицкая Сергиева Лавра / Рус. Правосл. Церковь, Синодальный отд. по монастырям и монашеству; [ред.-сост. Е. Орлова; пер. с греч.: М. Клименко, А. Гришин]. М.: Синодальный отд. по монастырям и монашеству Рус. Правосл. Церкви, 2013. С. 115–156.
2. Дионисий (Шленов), игумен. Смысл паломничества в духовном наследии Византии: [доклад на Рождественских чтениях в Паломническом центре Моск. Патриархии 25.01.2013 года] // Традиции православного паломничества и перспективы его развития: сб. мат-лов I Международной конференция в рамках XXI Международных Рождественских образовательных чтений (25.01.2013 г.) / Моск. Патриархат, Паломнический центр; [ред. А. Макарова]. М.: Изд. Паломнического центра Моск. Патриархата, 2013. С. 7–22.
3. Дионисий (Шленов), игумен. Исаак Сирин и Симеон Новый Богослов как учители безмолвия // Преподобный Исаак Сирин и его духовное наследие = Saint Isaac the Syrian and his Spiritual Legacy: мат-лы Первой междунар. патрист. конф. Общецерк. аспирантуры и докторантуры им. свв. Кирилла и Мефодия, Москва, 10–11 окт. 2013 г. М.: Общецерк. аспирантура и докторантура им. свв. Кирилла и Мефодия, 2014. С. 333–348.
4. Козлов А. С. Новая книга о ранневизантийском монашестве // Известия Уральского государственного университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2010. № 3 (79). С. 266-270. Рец. на: Caner D. 2002 (см. ниже).
5. Москвичева Ю. В. Подвижническое служение монахов как восхождение к аскетическому идеалу человека в византийской культуре // Вестник славянских культур. 2015. № 1 (35). С. 35-43.
6. Caner D. Wandering, Begging Monks. Spiritual Authority and the Promotion of Monasticism in Late Antiquity. Berkeley; Los Angeles; London: University of California Press, 2002. (Transformation of the Classical Heritage; pt. 33).
