Преподобный Илиодор (Голованицкий), Глинский, схиархимандрит

Пре­по­доб­ный Или­о­дор (Го­ло­ва­ниц­кий), в ми­ру Иоанн († 28 июня 1879 г.), ро­дил­ся в се­мье свя­щен­ни­ка с. Ста­ро­се­лье Чер­кас­ско­го уез­да Ки­ев­ской гу­бер­нии (1795). В 1806–1813 гг. обу­чал­ся в Ки­е­во-Мо­ги­лян­ской ака­де­мии. В 1813 г. был при­нят в Ни­же­го­род­ское опол­че­ние и слу­жил при кан­це­ля­рии в вой­ске, от­прав­лен­ном в за­гра­нич­ный по­ход про­тив от­сту­па­ю­щей ар­мии На­по­лео­на. В 1815 г. вы­шел в от­став­ку, по­сле ко­то­рой по­сту­пил на по­слу­ша­ние в Ки­е­во-Пе­чер­скую Лав­ру. Поз­же пе­ре­шел в Со­фро­ни­е­ву пу­стынь, а от­ту­да — в Глин­скую, под на­ча­ло прп. Фила­ре­та (Да­нилев­ско­го). Через 2 го­да Иоанн был по­стри­жен в ря­со­фор (с име­нем Ио­иль).

Пе­ред по­стри­же­ни­ем в ман­тию ино­ку Ио­и­лю при­шлось со­вер­шить пу­те­ше­ствие в Санкт-Пе­тер­бург для да­чи разъ­яс­не­ний о при­чине ран­ней от­став­ки в ми­ру. Од­на­жды в до­ро­ге, ви­дя, что пе­ре­пра­ва по льду на од­ной из рек пре­кра­ще­на, он за­но­че­вал у бе­ре­га на по­сто­я­лом дво­ре, но был раз­бу­жен неким стран­ни­ком, ко­то­рый пе­ре­вел его через рус­ло по во­об­ра­жа­е­мой на­сы­пи, а за­тем стал неви­дим. По­сле воз­вра­ще­ния о. Ио­и­ля из Пе­тер­бур­га, ко­гда он пред­при­нял од­но из па­лом­ни­честв в чти­мую им Пло­щан­скую пу­стынь, на него два­жды хо­те­ли на­пасть гра­би­те­ли, од­на­ко в ре­ша­ю­щий мо­мент ми­мо про­хо­ди­ли сол­да­ты, и это спа­са­ло ино­ка; поз­же вы­яс­ни­лось, что ни­кто дру­гой не ви­дел в дан­ное вре­мя сол­дат на со­от­вет­ству­ю­щем участ­ке до­ро­ги: по­движ­ни­ка за­щи­ти­ли ан­ге­лы.

В 1823 г. о. Ио­иль был по­стри­жен в ман­тию (с име­нем Иоан­ни­кий); ко­гда, со­глас­но уста­ву, он несколь­ко дней по­сле по­стри­га оста­вал­ся в хра­ме, ему явил­ся Ан­гел Гос­по­день и про­бу­дил от дре­мо­ты сло­ва­ми: «Иоан­ни­кий! Бодр­ствуй! Ты — мо­нах, и по­то­му непре­стан­но дол­жен бодр­ство­вать!» Со вре­ме­нем диа­вол воз­двиг на по­движ­ни­ка су­гу­бую брань: о. Иоан­ни­кия окле­ве­та­ли пе­ред на­сто­я­те­лем, и он был из­гнан из пу­сты­ни; го­ни­мый от­пра­вил­ся бы­ло на се­вер, но в пу­ти ис­пы­тал силь­ное бе­сов­ское стра­хо­ва­ние и ре­шил вер­нуть­ся, — го­то­вый да­же уме­реть под сте­на­ми оби­те­ли. По хо­да­тай­ству стар­шей бра­тии игу­мен поз­во­лил о. Иоан­ни­кию жить в мо­на­сты­ре, но на 2 ме­ся­ца опре­де­лил его на кух­ню. Убе­див­шись в неви­нов­но­сти ино­ка, он в 1824 г. бла­го­сло­вил его ру­ко­по­ло­же­ние в иеро­ди­а­ко­на.

Гос­подь неод­но­крат­но укреп­лял по­движ­ни­ка бла­го­дат­ны­ми ви­де­ни­я­ми, но при­хо­ди­ли по вре­ме­нам и но­вые ис­пы­та­ния, ко­то­рые воз­во­ди­ли его на бо­лее вы­со­кие ду­хов­ные сту­пе­ни. Из­бе­гая уча­стия в ин­три­ге, ко­то­рую в 1826 г. по­пы­тал­ся за­те­ять сре­ди бра­тии некий но­во­при­быв­ший по­слуш­ник, о. Иоан­ни­кий пе­ре­шел в Рых­лов­ский мо­на­стырь. 3 го­да он с поль­зой для оби­те­ли нес по­слу­ша­ние каз­на­чея, но за­тем ока­зал­ся в опа­ле; тя­же­лое по­ло­же­ние о. Иоан­ни­кия усу­гу­бил слу­чай, о ко­то­ром он по­ве­дал сле­ду­ю­щее: «Од­на­жды вхо­жу я в свя­той ал­тарь и ви­жу, что на свя­том жерт­вен­ни­ке си­дит тол­стый по­ме­щик, ко­то­ро­му мо­на­стыр­ский риз­ни­чий по­ка­зы­ва­ет раз­лич­ные свя­щен­ные ве­щи… Ду­маю се­бе: ес­ли ска­зать ему, что сле­ду­ет, то от него и не от­вя­жешь­ся. Оста­вить же его по­пи­рать свя­тое ме­сто бы­ло невы­но­си­мо… Стал я пе­ред свя­тым пре­сто­лом и по­мо­лил­ся мыс­лен­но… “Гос­по­ди, по­мо­ги!.. Аще угод­но Те­бе по­пустить, чтобы я по­стра­дал, да бу­дет во­ля Твоя!..” За­тем, по­дой­дя к жерт­вен­ни­ку, я за­ло­жил ло­коть пра­вой ру­ки за спи­ну си­дя­ще­го и сбро­сил его». В 1828–1829 гг. на­сто­я­тель до­бил­ся пе­ре­во­да о. Иоан­ни­кия в Дом­ниц­кий мо­на­стырь под стро­гий над­зор с за­пре­ще­ни­ем в свя­щен­но­слу­же­нии; не раз бы­вая по де­лам оби­те­ли в Чер­ни­го­ве, стра­да­лец про­сил ар­хи­ерея от­пу­стить его на Афон или Со­лов­ки, но стал­ки­вал­ся с предубеж­де­ни­ем про­тив се­бя: «От­пу­сти те­бя на се­вер, а ты по­едешь в Пе­тер­бург да взду­ма­ешь оправ­ды­вать­ся… По­жа­луй, и мне мо­гут вый­ти непри­ят­но­сти. Нет! Не вы­пу­щу те­бя, по­ка не на­де­нут на те­бя крас­ной шап­ки» (ли­шат мо­на­ше­ско­го зва­ния и от­пра­вят в сол­да­ты); в 1831 г. по­сле­до­ва­ла сме­на ар­хи­ерея: при по­след­нем сви­да­нии преж­ний вла­ды­ка неожи­дан­но по­про­сил у о. Иоан­ни­кия про­ще­ния, а но­вый в 1832 г. ру­ко­по­ло­жил его в иеро­мо­на­ха и на­зна­чил на­сто­я­те­лем Рых­лов­ско­го мо­на­сты­ря.

В 1835 г. по­движ­ник был воз­ве­ден в сан игу­ме­на, в 1840 г. — в сан ар­хи­манд­ри­та с пе­ре­во­дом на на­сто­я­тель­ство в Глу­хов­ский Пет­ро-Пав­лов­ский мо­на­стырь. Со­глас­но по­дан­но­му про­ше­нию, в 1845 г. о. Иоан­ни­кий был уво­лен на по­кой в Глин­скую пу­стынь. В 1850–1851 гг. он со­вер­шил па­лом­ни­че­ство в Па­ле­сти­ну и на Афон (мно­гие ино­ки-свя­то­гор­цы, ви­дя ду­хов­ную опыт­ность о. Иоан­ни­кия, упра­ши­ва­ли его остать­ся и ру­ко­во­дить ими). В 1858 г. по­движ­ник при­нял схи­му (с име­нем Или­о­дор). В 1863 г. он уеди­нил­ся в пу­стын­ной ке­лье, по­стро­ен­ной им в 3-х км к во­сто­ку от мо­на­сты­ря (впо­след­ствии на этом ме­сте был учре­жден Даль­ний скит), и подъ­ял еще бо­лее вы­со­кие по­дви­ги воз­дер­жа­ния и мо­лит­вы.

Об­ре­тя да­ры рас­суж­де­ния и про­зор­ли­во­сти, прп. Или­о­дор был ру­ко­во­ди­те­лем мно­гих глин­ских стар­цев. Его на­став­ле­ния по смыс­лу, а ино­гда по­чти до­слов­но сов­па­да­ют с уче­ни­ем оп­тин­ских стар­цев — прпп. Ам­вро­сия, Мо­и­сея, Ан­то­ния. Сам факт, что до­шед­шие до нас пись­ма прп. Или­о­до­ра бы­ли со­бра­ны в биб­лио­те­ке Оп­тин­ско­го ски­та, го­во­рит о мно­гом. Ста­рец был не толь­ко опыт­ней­шим ду­хов­ным ру­ко­во­ди­те­лем, но так­же — через бла­го­дат­ные со­зер­ца­ния Гор­не­го ми­ра — сви­де­те­лем ис­ти­ны Бо­жи­ей. По­сле мно­гих тру­дов и по­дви­гов, при­ко­ван­ный бо­лез­нью к од­ру, прп. Или­о­дор был до­став­лен бра­ти­ей в пу­стынь, где мир­но пре­ста­вил­ся.