«Горе мне, если не благовествую!»

Игумен Нектарий (Блинов)

Средняя Азия, Туркестан, XIX век... Недалеко от Ташкента в 1860-е годы появилось русское поселение Троицкое. Оно возникло и зажило своей жизнью на правом берегу реки Чирчик (что в переводе на русский означает «шумная», «шумящая»), куда устремились переселенцы из России. Их, особенно многодетные семьи, привлекало то, что здесь много свободных земель. Русские люди построили небольшой молитвенный дом с церковно-приходской школой при нем, однако спустя время на сходе села было решено построить храм. Он был построен – и в преддверии трагического столетия, осенью 1900 года, освящен. Георгиевский храм просуществовал четверть века. Сохранились дневниковые записи некоего комсомольца об успешном походе против церкви: церковь закрыли, колокола «сдали госметалу». Только в 1944 году, почти в конце войны, храм снова стал действующим. Но когда в 1996 году правящий архиерей принял решение об открытии при храме мужского монастыря и Священный Синод Русской Православной Церкви утвердил его, многие приняли решение в штыки. И письменно, и устно люди требовали оставить храм приходским.

Сегодня же настроения совсем другие. Верующие настолько полюбили монастырь и так благодарны братии за духовное окормление, что представить свою жизнь без обители, расположенной на въезде вытянувшегося в длину города Чирчик, попросту не могут... Разные темы были подняты в нашей беседе с наместником Свято-Троицкого Георгиевского монастыря Ташкентской и Узбекистанской епархии Среднеазиатского митрополичьего округа Русской Православной Церкви игуменом Нектарием.

Приезжают сюда со всего Узбекистана

Батюшка, прежде всего привлекла внимание информация о создании в городе Чирчик Центра русской духовности и культуры Ташкентской области. Как в этот процесс включен монастырь и какую просветительскую работу он проводит в крае, имеющем свои особенности?

Действительно, в 2019 году решением Президента Республики Узбекистан такое постановление было принято. Понятно, почему выбор пал на наш город – ведь в нем проживает больше, чем в других местах Ташкентской области, русскоязычного населения, и к тому же местом для такого Центра не могло быть выбрано иное, кроме как то, где находится образованное русскими переселенцами село Троицкое. Правда, сейчас оно стало районом города. Именно в этом городском районе, рядом с нашей обителью, должен был располагаться Русский культурный центр, в котором люди, говорящие и думающие на русском, с русскими корнями могли бы собираться, отмечать какие-то праздники, проводить мероприятия, устраивать народные гуляния – Рождественские, Масленичные, Пасхальные, Троицкие, участвовать в ярмарках и, что очень ценно, общаться друг с другом во время чаепития, к примеру. По поручению Президента нашей Республики в Свято-Троицкой Георгиевской обители стала проводиться масштабная реконструкция всего монастырского комплекса, где до этого кроме храма мало что было. На данный момент восстановлена разрушенная колокольня, поставлены купола, построен большой трехэтажный корпус с гостиницей, с просторной трапезной на 120 посадочных мест, облагорожена территория – причем она значительно расширена. Именно там у нас проходят все массовые мероприятия с участием Русского культурного центра, для которого рядом с монастырем выделено место. К сожалению, пока что осуществить намеченное относительно этого Центра – построить большое здание с актовым залом, хорошей библиотекой, кабинетами – не получилось из-за ворвавшейся в жизнь планеты и нашей Республики пандемии коронавируса, но надежда, что в ближайшее время этот созидательный процесс возобновится, есть. А вообще должен сказать, что монастырь стал таким притягательным местом, куда приезжают со всего Узбекистана, и не только.

Если брать просветительскую деятельность, тут важно отметить, что монастырский храм является одновременно и приходским храмом города Чирчик. В нем проходят венчания, крещения, отпевания. Мы как бы разделяем внутреннюю монастырскую жизнь и приходскую. Приходская жизнь у нас более развернутая и широкая. До пандемии прихожан было очень много, и обычно на воскресные службы (а по воскресеньям в храме совершаются две Литургии) приходило порядка 300 человек.

Как радостно это слышать, представляя храм полный народа!

Уверен, что приход стал многочисленным благодаря той просветительской работе, которой занимается монастырь. Это в первую очередь огласительные беседы, воскресные беседы со взрослыми, воскресные беседы с подростками – молодежное служение, занятия с детьми, изучающими после служб Священное Писание, Закон Божий. А скольких ребят привлекало церковное пение! После пандемии многие из наших видов деятельности мы, конечно, пытаемся воссоздать в прежнем объеме, но пока что приходится тяжеловато – всё, можно сказать, работает частями. Кстати, когда двенадцать лет назад меня назначили сюда наместником, приход был маленьким. Всего лишь от 40 до 50 человек приходило на службы в воскресные дни, и мне не раз доводилось слышать, что русскоязычных людей в крае почти не осталось – разъехались. Но возросшее со временем число прихожан показало: русскоязычное население здесь есть. Что касается особенностей нашей просветительской деятельности, одна из них – смешанные браки. Русские женщины выходят замуж за мусульман, дети в таких семьях в основном воспитываются в исламе, а подрастая, хотят узнать что-то о своих корнях, о богатстве культуры по линии матери, и приходят в наш монастырь. Вместе с Русским культурным центром братия сделала ряд проектов, призванных приобщить эту категорию к православной культуре. По сути дела, мы с каждым к нам приходящим стараемся пообщаться индивидуально – со вниманием и пониманием. Еще мы бесплатно раздаем огромное количество духовной литературы.

После начала реконструкция монастырского комплекса и всей территории старейшего городского района Троицка – бывшего села, о котором шла речь выше, Вы обратились к людям, призвав их не верить никаким слухам. «Если у вас возникли какие-либо вопросы или недоумения, приходите лично и спрашивайте у нас», – написали Вы. Чем это было вызвано?

Стали циркулировать слухи, будто всё делается за счет бюджета Российской Федерации или привлечения спонсоров из России. На самом же деле не так, и жители Республики должны четко знать: это правительство Узбекистана создает Центр русской духовности и культуры и вкладывает немалые средства в масштабную реконструкцию православной святыни что, несомненно, является показателем того, какую заботу о православном населении оно проявляет. Правительство Республики проявляет к нам уважение, полагаю, потому что многие из нас, в том числе и я, родились на этой земле, любят ее, трудятся на ней и желают родному краю процветания.

«Владыку мы ждем не как строгого начальника, а как любящего отца...»

Об истории новосозданного православного монастыря в узбекском городе Чирчик снят замечательный почти часовой видеофильм. Вы там горячо говорите, что каждый приезд правящего архиерея митрополита Ташкентского и Узбекистанского Викентия придает братии заряд бодрости. Но владыка известен своей строгостью, требовательностью. Батюшка, никогда не возникало опасений, что митрополит приедет и может устроить, как говорят в миру, разнос, увидев, допустим, какие-то существенные недоработки?

Строгий и требовательный архипастырь? В принципе так оно и есть. Эти его качества наглядно проявляются в вопросе соблюдения тех правил церковной жизни, которые должны выполняться верующим человеком. От монахов владыка требует неукоснительно соблюдать то, что прописано в Уставе Русской Православной Церкви, в уставах святых отцов. Но каждый его приезд действительно дает нам заряд бодрости. Владыку мы ждем не как строгого начальника, а как любящего отца, который заботится о нас, уделяя очень большое внимание нашему монастырю. Мы не боимся никаких разносов, по простой причине: то, что благословляется правящим архиереем, стараемся исполнять максимально, насколько это возможно. Не скажу, что мы такие прямо послушные послушники у нашего владыки, но всё, что касается духовной стороны жизни, стараемся делать. Конечно, в меру своих сил и возможностей (возможностей – в плане воспитания, образования). И коль у нас, как говорится, совесть чиста, чего нам бояться? Назначенный на эту кафедру в 2011 году, владыка Викентий с самого начала выстроил епархиальную жизнь так, что каждый знает свои обязанности и степень ответственности. У нас приезда митрополита ждут все – и братия, и прихожане, и в своем слове после богослужения владыка всегда проникновенно обращается к тем и другим. Да и за трапезой звучат его добрые наставления, что вызывает душевный подъем.

Если есть необходимость, владыка побеседует с человеком индивидуально. Появился у кого-то из насельников обители вопрос к правящему архиерею, он может поехать на прием без всякой боязни, что владыка его не примет или, приняв, будет жестко спрашивать. Нет, наоборот! Иногда нам кажется, что мы в чем-то провинились и едем «положить голову на плаху», но каждый раз видим, что над нами не палач стоит. Наши признания о провинности (чаще всего – о какай-то досадной оплошности) выслушивает настолько любящий отец, что мы не взбучку получаем, не епитимью, а внимание! Порой на обратном пути даже плакать хочется... Владыка так с тобой поговорит, так всё объяснит, что появляется желание приложить все усилия, чтобы подобное не повторилось. Надеюсь, я объяснил, почему приездов митрополита мы действительно ждем с благоговением... Еще нам каждый раз хочется ему рассказать о некоторых подвижках в своей просветительской и социальной деятельности.

Отче, думается, и читателям интересно узнать, какую социальную деятельность ведет монастырь. И попутный вопрос: сколько у вас братии?

В монастыре сейчас подвизается семь монашествующих. Все местные: из Чирчика, Ташкента и Ташкентской области. Одни уже имеют духовное образование, другие (кто помоложе) учатся в Ташкентской духовной семинарии, потому что общение с людьми подразумевает наличие большой базы знаний. В монастыре есть хорошая библиотека, и братия старается читать творения отцов Церкви, мыслителей, философов, что помогает давать добрый ответ каждому вопрошающему. Теперь отвечу на вопрос о социальной работе, которой занимаются многие монастыри Русской Православной Церкви, и мы тоже в нее включены. Ежедневно мы кормим всех нуждающихся. Придя сюда, человек получает в обед горячее питание, а у кого имеется крыша над головой, они часто предпочитают взять домой продуктовый набор. Если требуются какие-то лекарства или деньги на операцию – наш монастырь и в этом оказывает помощь. Причем помогаем мы всем, независимо от национальности и вероисповедания. И русским, и узбекам, и корейцам, и казахам, и таджикам – христианам, мусульманам, атеистам. Мы их не разделяем на какие-то категории, единственное – разделяем на бомжей, на алкоголиков и на тех, кто в силу серьезных причин попал в трудную жизненную ситуацию. Одно дело, когда человек голоден, ему трудно найти пропитание, и наш обед для него – большое подспорье. И совсем другое – когда еда нужна для того, чтобы где-то за углом выпить из бутылки, торчащей из кармана, и закусить. Выпить и закусить! Таких людей мы знаем в лицо и можем им отказать. Хотя если бомжу или алкоголику требуется обработать рану, сделать перевязку, братия не брезгует этим заниматься.

Возможно, я часто в нашей беседе произношу словосочетание «индивидуальный подход», но без такого подхода, поверьте, не обойтись. Как не обойтись без настоящей слаженности нашего небольшого монашеского братства и его помощников. Вот, к примеру, человек просит материальную помощь на лечение. Его прежде всего отправляют ко мне, я смотрю выписки из больницы, рецепты на лекарства, вникаю в суть дела. Далее приглашаю того, кто пойдет в аптеку или, возможно, в больницу, чтобы выяснить всё досконально по поводу оплаты лечения. Чирчик является большим промышленным городом, однако, как и в других больших городах, в нем достаточно нуждающихся, обездоленных, и монастырь старается не оставляет их в беде...

Всё в игуменском послушании важно, всё первостепенно

Отец Нектарий, Вы приняли монашество в молодые годы и уже в 29 лет были назначены наместником этого монастыря. Чувствовали ли тогда в себе силы, чтобы взяться за созидание обители, укрепление монашеское братство?

Монахом я стал в 21 год, соприкоснувшись до этого с настоящей школой высокой духовной жизни в городе Дустабаде Ташкентской области. Став прихожанином Покровского женского монастыря, я помогал при богослужении священнику и очень многому учился у сестер этой обители, первой настоятельницей которой была монахиня Епистимия (Емельянова) – удивительно мудрый человек! Глядя на нее, я в свои 15-16-17 думал, что надо стремиться быть таким, как она. И как бы дал себе зарок, что стану таким.О матушке-настоятельнице можно рассказывать много, но лучше этот пласт – духовные наставники, повлиявшие на выбор монашеского пути – сделать отдельной темой. Сейчас лишь сообщу, что благодаря матушке Епистимии я в 18 лет уехал в Россию, в Задонский Рождество-Богородицкий мужской монастырь, с которым имел длительную переписку. Там в 21 год я был пострижен в мантию. Что для меня стало неожиданностью, потому что до этого мое прошение на иночество правящий архиерей по каким-то причинам отклонил, но потом наместник монастыря схимитрополит Никон (Васин) постриг меня в монашество. Однако через два года в силу определенных обстоятельств пришлось вернуться в Узбекистан, где митрополит Ташкентский и Узбекистанский Владимир (ныне – митрополит Омский и Таврический) определил меня, иеродиакона, на послушание в Свято-Троицкий Георгиевский монастырь. Потом владыка Владимир рукоположил меня в иеромонахи и через какое-то время отправил – скажем так – учиться приходской жизни.

Вначале я открыл приход неподалеку от Ташкента в селении Новый Чиназ, а через год уже начал строить храм в совсем другой точке Узбекистана, в городе Ургенче. При этом неоднократно слышал от владыки-митрополита, что он хотел бы поставить меня наместником монастыря в Чирчике. Хотя я себя наместником не видел. Во-первых, был слишком молод; во-вторых, не имел такого духовного опыта, чтобы руководить еще кем-то и вести за собой паству. Но когда митрополит Владимир (Иким) через Священный Синод утвердил меня в этой должности, я принял послушание так, как меня учил в Задонском монастыре владыка Никон. Он говорил, что какое бы послушание тебе не дали, отвечать нужно: «Благословите!»

Трудно на первых порах пришлось молодому игумену?

Думаю, что воспоминания о наставлениях моих духовных руководителей – что нужно делать, как поступать в непростых ситуациях – помогли мне обойти множество острых углов. Но и сейчас, пройдя двенадцатилетний путь игуменства, не могу сказать, что я готов быть духовным руководителем и что у меня это получается. Но я несу послушание, которое возложило на меня священноначалие.

А что за минувшие двенадцать лет Вы сумели для себя выделить в качестве наиважнейшего, иными словами, приоритетного в этом послушании?

Да здесь всё первостепенно! И богослужебная деятельность, и просветительская, и социальная. И, конечно, духовная жизнь братии. В монастыре это настолько переплетено, настолько взаимосвязано! Потому что если у нас нет литургической деятельности, то как будет вестись просветительская? А если братия не живет духовной жизнью, как она сможет вести просветительскую работу с людьми? Или социальную деятельность? У меня нет такого, чтобы я о чем-то думал в первую очередь, о чем-то – во вторую, о чем-то – в третью... Каждая сторона моего служения переплетается в моей голове, и иногда в ней такой вихрь поднимается, что чувствую: нужно остановить поток мыслей, успокоиться и начать с решения самых острых насущных проблем, а затем плавно, потихонечку переходить к тем, которые не являются столь острыми. Но важны они все.

Батюшка, Вы предложили на будущее замечательную тему: живой пример духовных наставников, которые помогли формированию современного монашества нашей Церкви. Но поскольку Вы еще и председатель Комиссии по канонизации святых Среднеазиатского митрополичьего округа, эта тема тоже должна органично войти в следующий материал. Предваряя его, можете сказать, что у людей высокого духа, подвижников Вы постарались перенять и применить на практике?

Умение общаться с людьми. Стремление к общению. Сосланные в эти края старцы, исповедники, подвижники постоянно общались с народом, неся ему свет Христов. Поэтому всё мое служение на земле Узбекистана – и на приходах, куда меня посылали, и здесь в монастыре, тоже строится на общении с людьми. Взять хотя бы Ургенч: на пустом практически месте возводился храм, а прихода как такового не было, и он собран был так: я общался с людьми после отпевания почившего, с его родственниками, соседями, коллегами, друзьями ехал на кладбище, ехал на поминки, чтобы можно было продолжить наше общение. На поминки приходили и верующие, и агрессивно настроенные против веры в Бога. Я и с теми, и с другими беседовал, и, думается, благодаря этим беседам удалось создать там крепкий приход. То же самое произошло и в Чирчике, когда меня назначили наместником монастыря. В священном сане на тот момент я был один. Сам крестил, сам отпевал, много ездил по домам на панихиды, освящение жилья – и постоянно говорил, говорил, говорил с людьми. В памяти всегда были слова апостола Павла: «горе мне, если не благовествую!»(1 Кор. 9, 16). А благовествование во времена святого апостола запечатлевалось не на каких-то пергаментных свитках – это была живая проповедь, идущая от сердца. И по сей день живое общение помогает прочувствовать ту нотку, которая идет из самого сердца священника.