Эта публикация продолжает тему, заявленную в интервью «Новое имя, или Рождение в новую жизнь» на портале «Монастырский вестник». Но если там о выборе монашеского пути (причем в молодые годы) и о значении в христианском мире имени, полученном при постриге, говорили ныне здравствующие руководители российских обителей, то здесь мы обратились к другой категории монашествующих. Человек, проживший большую часть жизни в миру и на каком-то этапе пришедший к вере, в зрелом возрасте решается последовать за Христом без оглядки. Как он приходит к такому решению, прекрасно осознавая, что будет намного труднее, чем прежде, поскольку потребуется полная мобилизация всех сил – духовных и физических?.. Рассказать об этом – о жизненном выборе своих приснопоминаемых мам-монахинь мы попросили настоятеля Староладожского Никольского мужского монастыря Санкт-Петербургской епархии игумена Филарета (Пряшникова) и калужанку Екатерину Ворошилину.
Людмила – милая людям
Отец Филарет, Вы задумывались над тем, почему правящий архиерей Южно-Сахалинской епархии епископ Тихон (Доровских), (ныне – митрополит Орловский и Болховский) предложил Вашей маме принять иноческий постриг, а вскоре и монашеский? Вроде бы была устоявшаяся ситуация: сын-монах подвизается в епархии, несет ответственное послушание, мама ему помогает... Что, по Вашему мнению, подвигло владыку на это?
В свое время в епархии существовал очень хороший обычай. Монашествующие могли спокойно подойди к архиерею на исповедь. Обычно это происходило на всенощном бдении. Владыка брал Евангелие и Крест, надевал епитрахиль и выходил в храм. Моя мама тоже стала регулярно исповедоваться у него. Так постепенно епископ Тихон становился ее духовным руководителем, и, видимо, у него – тоже постепенно – формировалась мысль о том, что рабу Божию Ольгу ничего уже не держит в миру и что она может быть инокиней, а впоследствии – монахиней. Сегодня даже не вспомню, обсуждался ли данный вопрос со мной, но знаю одно: решение принять ангельский чин было осознанным действием моей мамы. Она шла к этому на протяжении тринадцати лет – с того момента, как стала воцерковляться после переезда ко мне в 2000 году на Сахалин, где я, принявший монашество в восемнадцатилетнем возрасте, подвизался...
Вам известно, почему владыка Тихон при иноческом постриге дал Вашей маме имя в честь святой княгини-мученицы Людмилы Чешской?
Мне вспоминается беседа с владыкой в его кабинете в епархиальном управлении. Мама тогда несла непростое послушание в Воскресенском кафедральном соборе – работала в иконной лавке. Она могла находить подход к разным людям и сглаживать неудобные моменты или конфликты, которые возникали со стороны приходящих в храм людей, далеких от Церкви. Владыка знал мамин характер, манеру ее общения с прихожанами и «захожанами», поэтому, думаю, из его уст и прозвучало это предложение: «Пускай будет Людмила – милая людям». Мне оставалось только согласиться с Промыслом Божиим, который и определяет будущей инокине имя.
Читала ли Ваша мама до пострига житие этой святой – первой славянской мученицы – или стала открывать высоту ее подвига позже?
Свое новое имя она узнала на постриге, так что прежде вряд ли была знакома с житием святой мученицы Людмилы. Готовясь у этому событию, мама задавала мне всего два вопроса: «Если я стану инокиней, то могут ли нас разлучить?» и «Когда я приму постриг, смогу ли быть достойной этого чина?» Нетрудно понять, почему она волновалась по поводу нашего возможного расставания. Ее могли направить в женский монастырь, а меня – служить на далекий островной приход. Мы с ней переживали этот момент, так как долгое время находились рядом. Она была моей поддержкой и опорой везде. И на Кресто-Воздвиженском приходе в городе Томари́ на Сахалине, где я настоятельствовал более одиннадцати лет и духовно сроднился с жителями этого небольшого города, и в Южно-Сахалинске, куда потом был переведен на новое послушание. Мама постоянно оберегала меня своими молитвами, да и просто решала по-матерински разные бытовые проблемы. Ответ на первый вопрос был очевиден – мы будем вместе и дальше. Второй вопрос представлялся более серьезным: сможет ли она быть достойна своего выбора? Я просил ее всё отдать на волю Божию. Говорил, что Господь направит и даст силы нести и новые послушания, и преодолевать новые трудности. Когда мама уже приняла иноческий чин, я сразу увидел, какие положительные изменения начали происходить в ее жизни. Послушание в иконной лавке – это послушание на ногах, и практически целый день приходится находиться в движении (зачастую присесть даже на минутку не удается). Так вот, после трудового дня мама неопустительно, уже поздно вечером, иногда сидя на краешке стула, вычитывала иноческое правило. Для меня это было примером! Корреспондентам я уже говорил, но повторю снова: мама настолько дружелюбно и с любовью относилась ко всем, что многие – служащие, духовенство, прихожане – называли ее «мамой-матушкой», что звучало ласково и органично. Всем она пыталась помочь, поддержать и ободрить. Ее любимая фраза – «Во славу Божию!»
Потом она стала монахиней Людмилой, нареченной так уже в честь новомученицы Людмилы Петровой...
Монашеский постриг был совершен за несколько месяцев до 9 февраля 2014 года – того трагического дня, когда в Воскресенском кафедральном соборе Южно-Сахалинска раздались выстрелы обезумевшего убийцы, и пули попали в иконы, в людей, два человека были убиты. Об этом я рассказывал читателям «Монастырского вестника» в интервью «Избрав путь следования за Господом, я ни разу не пожалел о своем выборе». Так вот, продолжу: владыка предварительно разговаривал с мамой, и уже тогда у него появилась мысль, что и в монашестве она останется Людмилой – изменится лишь ее Небесная покровительница. Уже после гибели мамы я как-то перебирал вещи в ее келье и нашел на двух листах отпечатанное житие Людмилы Петровой и ее прижизненную фотографию. Столько мыслей возникло! Казалось бы, простая учительница рукоделия, но после выхода на пенсию ее арестовали: сослали в Архангельскую область, потом в Казахстан, где спустя время изменили приговор на высшую меру наказания. В вину ей вменяли переписку с осужденным митрополитом Иосифом, материальную поддержку своего духовного наставника, доверенным лицом которого она являлась. От всего сердца мама молилась новомученице, хотя и недолго, потому что Господь судил моей маме прожить на земле шестьдесят с небольшим лет, и считанные месяцы она была в монашеском чине...
А Вы присутствовали на маминых постригах?
Да, и на иноческом, и на монашеском. Монашеский постриг запомнился тем, что это был холодный декабрьский день. Накануне выпал снег, и на улицах образовалась слякоть. Дул пронизывающий ветер. Одним словом – настоящая сахалинская погода! Постриг назначили провести в домовом храме при епархиальном управлении. Собрались матушки – монахини и инокини, приехали прихожане из города Томари. Собравшиеся волновались и молились, чтобы Господь помог новой постриженице. После совершения пострига все вместе отправились в кафедральный собор. В Духовно-просветительском центре, при котором мы с мамой жили, гости пили чай, разговаривали, делились впечатлениями от увиденного и услышанного. Ближе к вечеру, проводив прихожан из Томаринского прихода, мы с мамой погрузились в обыденную жизнь. Я отправился совершать свою чреду – на богослужение, мама занялась наведением порядка в иконной лавке. То есть вечернее время мы провели в храме вместе – за любимыми послушаниями.
Не задумывались ли Вы, отче, о том, что Ваша мама в какой-то степени повторила подвиг двух своих Небесных покровительниц – святой Людмилы Чешской, убитой по приказу невестки-язычницы, и святой новомученицы Людмилы Петровой, расстрелянной богоборческой властью в кровавом 1937 году?
Когда мне вспоминается всё то, через что пришлось пройти моей маме – монахине Людмиле, я останавливаю свои мысли перед непостижимостью Промысла Божьего в жизни каждого человека. Ведь Господь готовил к личной Голгофе не только маму, но и Владимира Запорожца, который вбежал в храм и ценой своей жизни спас других людей. Через четыре года произойдет еще одно подобное трагическое событие. В дагестанском городе Кизляре после вечернего богослужения с чином прощения при выходе из Свято-Георгиевского собора будут расстреляны активные прихожанки – женщины, которые ничего не подозревали, а как агницы были ведены на заклание… При осмыслении всего происшедшего крепнет уверенность, что и среди нас есть настоящие христиане, готовые идти на подвиг мученичества, подобно христианам первых веков и новомученице XX века Людмиле Петровой. Есть и в наш век технологий и неимоверного ритма современной жизни те, кто готов свидетельствовать о своей вере даже до крови, не боясь убийц и оружия, иногда глядя в лицо своим палачам. Думая о 9 февраля 2014 года, я спрашиваю себя: «А что Господь уготовал тебе? Сможешь ли ты пойти путем своей мамы?» Такие вопросы у меня появляются – ответов на них пока нет.
Одним из первых на трагедию в Южно-Сахалинске откликнулся архимандрит Тихон (Шевкунов), ныне митрополит Псковский и Гдовский. Он вопрошал: «... но это КАК надо было прожить, чтобы сподобиться мученической смерти на праздник Новомучеников Российских!? И чтобы сразу мы ее поминали вместе с великими новомучениками? Очень интересно понять, что же за жизнь была у этой удивительной монахини Людмилы?..»
Мама была простым человеком с чистой душой. Переехала она ко мне, похоронив мужа, затем дочь. До этого практически всю свою трудовую жизнь работала в общепите. Сначала – в военной столовой (мы жили в военном гарнизоне). Затем – в детском садике поваром. Трудилась в военной пекарне, пекла хлеб. Работать в горячем цеху тяжело, но мама свою работу любила... Светлым она была человеком! В дни памяти святых мучениц Людмил – 28 и 29 сентября – меня переполняет духовный восторг единения. Да, я потерял в земной жизни самого близкого мне человека, но приобрел молитвенницу на Небе, у Престола Всевышнего. Я чувствую материнскую молитву и знаю, что мама, приснопоминаемая монахиня Людмила, не оставит меня без благословения и назидания.
Благословение старца: и в монашестве нести миссионерский крест
Рассказывает Екатерина Ворошилина
Екатерина, вероятно, многие интересовались, не удивило ли Вас, что Ваша мама, хорошо известная аудитории, которая слушала ее передачи на Калужском областном радио, смотрела ее телепередачи и документальные фильмы, вдруг приняла монашество?
Спрашивали, но я старалась объяснить, что это было не «вдруг». О чем, кстати, я рассказываю и в документальной ленте о маме «Родство земное, родство небесное», снятой Калужской студией «Ника ТВ» (автор – Светлана Азатова). Когда мама выбрала одним из своих паломнических маршрутов Дивеево, на святой Богородичной Канавке у нее произошла встреча со старчиком, который первым предсказал ей монашество. Соседка по гостинице прошла мимо него, а мама подумала, что ему нужно помочь: положила одну монетку, другую и услышала: «Постой, сестра!» Старчик неожиданно стал говорить ей такие вещи, о которых она даже помыслить не могла. О предстоящем монашестве и будущих победах на кинофестивалях. Мама слушала его в рыданиях. Потом всё это к ней пришло – и монашество, и награды на всероссийских и международных конкурсах, полученные за фильмы о возрождении Православия в нашей стране, а также за фильмы о православных монастырях и подвижниках далекой Америки, где она побывала дважды. Первый раз – с небольшой съемочной группой по личному приглашению Первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) митрополита Лавра, во второй – со своим духовником схиархимандритом Илием (Ноздриным), что произошло за несколько лет до воссоединения двух ветвей нашей Церкви после 80-летнего раскола. Но вернусь в Дивеево. В храме паломникам подарили иконочки преподобного Серафима Саровского. Мама посмотрела на иконочку и... узнала старчика. Подумала, что непостижимым дивным образом от самого батюшки Серафима получила благословение на монашество.
Был еще один видимый знак до принятия ею пострига. Мама как-то приезжала в Клыково делать программу (мужской монастырь Спаса Нерукотворного пустынь только-только начал восстанавливаться, практически с нуля). Поселившаяся в обители прозорливая старица Сепфора дала ей книжечку «Келейное иноческое правило». Мама спросила: «А как же я буду ее читать? Это ведь иноческое правило, для монахинь!» Матушка Сепфора твердо сказала: «Тебе читать! Читать!»
Уже после кончины мамы (28 марта 2015 года) я нашла в ее записях интересный рассказ о ее знакомстве с отцом Илием. Осенью она поехала в Оптину пустынь – тоже делать какую-то программу. Подошла к идущим на трапезу монахам, кто-то из них сказал: «Где-то там отец Илий идет, к нему обратитесь». Мама, по ее словам, увидела маленького, словно воробышек, старца. Подошла к нему и спросила: «Можно записать?», разумеется, думая о магнитофонной записи. А он: «В монастырь? Можно!» Мама впоследствии признавалась: «Я опешила: я к батюшке с рабочим моментом, а он мне – про жизнь мою». В марте 1999 года отец Илий в женской обители в Шамордино совершил постриг в мантию Аллы Николаевны Григорьевой, моей мамы. Ей было 49 лет. Батюшка благословил ее и в монашестве нести миссионерский крест. В последние годы жизни она сильно болела, но все равно старалась свято исполнять благословение своего духовного отца.
Путь от выпускницы МГУ (к слову, приехавшей поступать на факультет журналистики из провинции) до единственной на конец 90-х годов монахини, работавшей на государственном канале, и духовная значимость ее творческого багажа – этому была посвящена статья на портале «Монастырский вестник» («Память о миссионерском служении монахини-журналистки и режиссера жива»).
А как Ваша мама, нареченная в честь святой мученицы Агриппины Римлянины, восприняла свое новое имя?
Ей это имя всегда нравилось. Маме оно было дорого – так звали сестру ее бабушки, очень набожную женщину. В городе Фокино на Брянщине (малая родина моей мамы) в советские годы не было храма, и верующие собирались помолиться в доме у Агриппины. На стенах у моей двоюродной прабабушки висели иконы, много икон. Также я слышала от мамы, что богомолка Агриппина на Пасху пешком ходила в Киев в Лавру, совершала такое паломничество. Носила она черную одежду, напоминая этим монахиню.
Подобно тому, как на долю жившей в III веке святой мученицы Агриппины выпало тяжкое искушение – ее обвинили в мошенничестве, так и над монахиней Агриппиной (Григорьевой) на протяжении нескольких месяцев Дамокловым мечом висело подобное обвинение. Что это за дикая история была?
История действительно дикая. В 2001 году маму рано утром остановил милицейский патруль и насильно увез в отделение милиции. Была озвучена причина такого произвола: мол, она разительно похожа на фоторобот с изображением женщины, грабившей квартиры. К маме приходили с обысками, ее вызывали на допросы. Бредом, какой-то вакханалией назвал случившееся возглавлявший в то время Государственную телерадиокомпанию «Калуга» Евгений Арсеньев. Другая защитница мамы – Наталья Торбенкова, работавшая в начале 2000-тысячных годов главным редактором «Калужских Губернских ведомостей», опубликовала в газете статью «Сорокоуст о следователе», в которой рассказала читателям, что оклеветанная монахиня Агриппина, несмотря на причиненную ей сердечную боль, все же нашла в себе силы поступить по-христиански – молиться о своих обидчиках. Даже сорокоуст о здравии заказала... Когда все это закончилась и ложные обвинения были сняты, Наталья Владимировна, у которой, по ее признанию, еще азарт не остыл, предложила моей маме: «А давай мы им учиним иск о защите чести и достоинства, компенсации морального вреда миллиона на два!» Мама мечтала организовать детскую православную телестудию – эти деньги пошли бы туда. Но поскольку она ничего не делала без благословения отца Илия, то поехала к нему в Оптину. Вернувшись оттуда, передала батюшкины слова: нельзя наживаться на делах неправедных, пусть даже и чужих. Все ответят перед судом Небесным, сказал ей старец.
В начале двухтысячных милицейского произвола в России хватало. Как батюшка Илий отреагировал на, мягко говоря, нестандартную ситуацию?
Конечно, он молился о маме. Звонил ей каждый вечер. Давал духовные наставления, советовал, как себя вести, что делать. Хочу заметить, что все последующие годы после знакомства с отцом Илием мама постоянно к нему ездила. И в Оптину, и в его в домик под Козельском, и (когда он стал духовником Святейшего Патриарха Кирилла) в Патриаршую резиденцию в Переделкино. Когда не могла поехать, а нужно было решить какой-то важный вопрос, она молилась, чтобы батюшка как-то связался с ней. У них была какая-то незримая духовная связь, словно они слышали друг друга на расстоянии. Старец всегда ее поддерживал, не оставлял один на один с трудностями. Конечно, после принятия монашества мама стала молитвенно обращаться к своей Небесной покровительнице – мученице Агриппине, удивительной святой. Из жития святой известно, что она, девушка из знатного рода, с юности посвятила себя Богу, и многие юные девы и женщины зрелого возраста стремились разделить ее образ жизни. А язычники обвинили Агриппину, что она восстает против института брака и с помощью мошенничества обманывает девушек. В страшных мучениях святая исповедница предала Богу душу и унесла на Небеса победный венец.
Максимальное воплощение в жизнь евангельской заповеди «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:39) – вот что прежде всего объединило наших двух монахинь, таких разных и в то же время в главном схожих.
«Она всегда была там, где в ней нуждались», – свидетельствовали люди, знавшие монахиню Людмилу. Придя к вере, как было сказано, после тяжелых потерь, Ольга Николаевна Пряшникова не ушла в себя, не замкнулась, не ожесточилась. Напротив, ее природная доброта словно бы еще больше расширила свои границы...
На вечере памяти монахини Агриппины (Григорьевой), проходившем в Москве, в Доме Русского зарубежья (такие вечера в годовщину кончины монахини проходят каждый год, в разных местах) 25-летняя Елизавета Самсонова, крестница ее дочери, рассказывала, что матушка Агриппина многое ей дала не только через просвещение и свои фильмы, но и благодаря личному общению. «Ты подходишь к ней, обнимаешь ее, и прямо какое-то тепло идет, тебе так хорошо становится!» – взволнованно произнесла девушка. В чисто человеческом плане именно такими наши современницы запомнились людям. Глубину и силу их духовного состояния оценит Сам Господь.
Беседовала Нина Ставицкая
Снимки представлены игуменом Филаретом (Пряшниковым) и Екатериной Ворошилиной, а также взяты из открытого доступа
Публикации
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
