По молитве Господь всё управит

Игумения Тамара (Гончаренко)

Предлагаем вниманию читателей интервью с игуменией Тамарой (Гончаренко), настоятельницей Александро-Невского женского монастыря в селе Маклаково Московской епархии

Матушка, как Вы пришли в обитель, которая вот уже скоро семь лет является Вашим домом?

У меня длинный монашеский путь. Начинался он в Успенском Колоцком монастыре близ Можайска. Затем некоторое время я провела в Спасо-Бородинском монастыре. Потом по семейным обстоятельствам пришлось вернуться домой. И уже после духовник благословил меня в Серафимо-Знаменскую обитель, где я несла послушание одиннадцать лет.

Из той обители я была переведена сюда настоятельницей. Моя предшественница матушка Елисавета (Семенова) почила от тяжелой болезни, это был август 2014 года, а буквально через неделю, на Преображение Господне, назначили меня.

А до того Вы здесь даже не бывали?

Нет. Помню только, давно смотрела видео про один монастырь. Там сестру отчитывали за корову, которая пала от недосмотра. Вот, думаю, мне бы туда не попасть, уж очень строго всё. Много позже, когда сестры мне ту же историю рассказали, я поняла, что я теперь настоятельница в монастыре из давнего фильма.

И каково же было первое впечатление?

Первое впечатление у меня было такое. Мы приехали рано утром, встретились с владыкой Романом (епископ Серпуховской, с 2004 по 2019 год – благочинный монастырей Московской епархии. – Ред.). А в это время по дороге шли коровы; как мне показалось, очень много. Владыка говорит: «Вот твое стадо». Я подумала, владыка шутит, но это оказалось суровой правдой. Я человек городской, к сельской местности не приспособленный, а тут стадо, огромная территория. Я когда ее увидела, у меня буквально голова закружилась.

Много земли?

Основная территория гектара два, плюс еще пятьдесят с чем-то земель сельхозназначения.

И вам сразу пришлось все это взять в свои руки?

Да…

Но хозяйство было отлаженное?

На каждом послушании были сестры, каждая знала свое дело.

На чем же Вы сосредоточились?

В духовном смысле Серафимо-Знаменский скит, откуда я пришла, несколько отличался от Александровского монастыря. Здесь сестры были, скажем так, суровой жизни, более строги к людям. Постепенно их отношение к посещающим монастырь поменялось. Сестры стали приветливее, это и прихожане заметили.

Что мне здесь сразу понравилось, так это богослужение. Здесь совершается полный дневной круг служб. Священники строгие, благоговейно относящиеся к своему делу, любящие молитву. Сестры, особенно старшее поколение, стараются службы не пропускать. По крайней мере, возможность для этого у всех есть.

А кроме службы?

Здесь, если можно так выразиться, творческий монастырь. Матушка Елисавета, бывшая игуменией до меня, окончила Абрамцевское художественное училище, в полноте освоила и живопись, и керамику, и мозаику, позже училась в Лавре на иконописца. Когда она пришла сюда в 1996 году, то объединила вокруг себя сестер с художественными способностями. Почти все здесь сделано руками сестер и матушки: иконостас, роспись.

Тем не менее, как уже сказала, у нас тут коровы… Прихожане очень любят наш творог, мы разработали особый рецепт – на паровой бане. В Талдомском городском округе все предпочитают нашу продукцию брать. Еще пасека, куры, а для красоты павлинов вот разводим.

Сколько сейчас сестер в монастыре?

Десять человек. С трудницами восемнадцать.

Для стольких послушаний можно было бы и больше?

Исторически в обители жили 120 насельниц. Территория позволяла, огромное хозяйство надо было обслуживать. Кроме храмов, стоял двухэтажный корпус для сестер-певчих, другой двухэтажный корпус для сестер-золотошвеек – здесь было очень развито золотошвейное рукоделие. Коровник был большой, деревянная рига. Объемы работ значительные.

Раньше вся территория была единым пространством, а сейчас монастырскую землю прорезает шоссе. Два храма у нас с одной стороны, а через дорогу храм Веры, Надежды и Любови и матери их Софии.

Расцвета монастырь достиг, кажется, незадолго до революции?

Это так. А вообще у монастыря интересная история. Основал его Иван Данилович Бачурин – купец, выходец из калязинских крестьян. Существует семейная легенда, что он однажды нашел сапог с золотыми и серебряными монетами. Но не у каждого, кто найдет сапог с деньгами, выйдет что-то дельное. А Бачурин стал серьезным купцом, которого отличала благотворительная жилка. И монастырям помогал, и людям. Служил своей стране.

В 1888 году поезд с семьей императора Александра III потерпел крушение, государь на своих плечах держал крышу вагона и спас близких. Чудесное избавление царской семьи от гибели стало поводом к тому, что многие выходцы из купечества в благодарность Богу стали строить храмы и монастыри, посвященные Александру Невскому.

Иван Данилович даровал в сельце Маклаково 63 десятины земли на устроение монастыря. Вот так появился у нас собор, посвященный благоверному князю Александру Невскому, и вокруг собора выросла женская община.

Иван Данилович Бачурин впоследствии был похоронен рядом с алтарем собора.

Память о нем сохраняется?

Да, поминаем его, и потомки продолжают с нами близко общаться и помогать.

То есть, они живут здесь?

Его правнук Владимир построился через дорогу, помогает нам по хозяйству. А сын Бачурина Иван Иванович, оказался человеком, благодаря которому собор был не до конца разрушен. Хотели было разобрать его на кирпичи, но Иван Иванович с ружьем охранял храм от недоброжелателей. Времена были суровые, его посадили. Фактически, мученик за веру. Но храм устоял, хотя много претерпел в советские годы.

Монастыри сейчас ведут разностороннюю деятельность, это требует очень много внимания, сил и средств, но все же для монастыря главное – духовная жизнь. Как вы заботитесь о духовном состоянии сестер обители?

Жизнь монашеская строится на молитве, все начинается с богослужения, это самый лучший учитель. Кто-то из оптинских старцев сказал, что всенощная сама молитве научит. Конечно, нужна и Иисусова молитва, ее сестры стараются в течение дня придерживаться.

Особое внимание я обращаю на то, чтобы между сестрами было доброе общение, чтобы жили в любви, чтобы не было резкости в отношениях. Потому что Бог есть любовь, эту любовь мы должны проявлять друг к другу.

Прихожане видят добрые, приветливые лица сестер, это определяет их отношение к Богу. Когда сестры общаются с ними с любовью, они тоже стараются приносить любовь и радость в мир, становятся спокойнее и терпеливее.

Мы на каждой трапезе читаем святых отцов – современных или прошлых столетий, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника. Очень хороши труды архимандрита Фаддея Витовницкого, это сербский старец, который много говорит о мире и радости в Духе Святом.

Путь в монастырь у всех разный, а какой он у ваших сестер?

Они пришли сюда в основном в 90-е годы, тогда был духовный подъем. Во многих обителях со временем поменялись сестры, а здесь их костяк остался. Устоявшийся состав сестер – большое благо, многие уже больше двух десятков лет здесь.

Наша самая младшая – мать Татьяна, ей 29, а появилась она здесь шестнадцатилетней девочкой, приехала с детским лагерем. Коснулась ее благодать, и она сразу захотела остаться в обители. Самое трудное было сказать маме. Та лет пять-шесть не могла принять выбор дочери. Когда ту одевали в послушницы, мама плакала; ее все поздравляют, а она рыдает.

Таня очень серьезная, целеустремленная сестра. Она уже здесь и школу заканчивала, при монастыре, потом поступила в Талдомский колледж декоративно-прикладного искусства, теперь художник-мастер.

Многие сестры в период своего послушничества, иночества, обучались в колледже, сдавали экзамены, совмещая их с монашескими трудами.

Мы разные, но нас многое объединяет. Я стараюсь решать проблемы с терпением и любовью, потому что криками, нажимом человеку не поможешь, помочь можно только добрым кротким отношением.

У сестер обители общий духовник, или у каждой свой?

У меня долго были мысли, чтобы у обители был один духовник, но пока как-то не сложилось. За многие годы у сестер уже устоялись отношения, они окормлялись у своих священников. Я считаю, что не нужно связь разрушать, если это не мешает жизни обители.

А это не мешает?

Даже помогает. Священники, живущие духовной жизнью, сестер плохому не научат. У тех священников, к которым мы ездим, нет противостояния с игуменией.

У нас есть сестры, у которых не было своих духовников; они либо у меня просят совета, либо я спрашиваю совета у своего духовника от их имени.

Со стороны настоятельницы монастыря – в настоящих условиях – в чем должно заключаться духовное окормление?

При матушке Елисавете здесь даже было налажено откровение помыслов, но это тоже можно оценивать по-разному. Главное, чтобы оно не выродилось в доносительство сестер друг на друга. Со своими болями и нуждами сестры ко мне обращаются.

Боец устал в пути, ран у него много на сердце и на душе, надо залечить эти раны. Сестры приходят, рассказывают о тяготах монашеской жизни.

Опять же послушания. Их очень много, у каждой сестры множество дел, не всегда их можно понести, нужно дать отдохнуть, где-то ослабить. Нельзя, чтобы человек был как под каменной плитой. Или конфликтные ситуации возникают, эмоциональные срывы… Всякое бывает.

С причастием в некоторых монастырях жестко: сестры могут причащаться, только когда благословляет игумения: раз в две недели, где-то и реже бывает.

Если у наших сестер есть желание причаститься, с моей стороны препятствий нет. Я считаю, что бóльшая степень свободы людей лучше воспитывает.

Исповедь обязательна перед каждым причастием?

Есть традиция греческая, они без исповеди причащаются, я так слышала. А у нас все традиционно, я человек консервативный.

Если монастыри не будут консервативными, то кто же тогда будет консервативным. А насколько у вас строгий устав постов?

Участие в богослужении у нас ежедневное. Что касается пищи, то мы придерживаемся традиции. В Великий пост в будни едим без растительного масла, в субботу и воскресение масло дозволяется. Если людям в миру где-то дозволяется ослаблять пост по обстоятельствам, то здесь у нас таких послаблений нет. Потому что монастырь предполагает подвиг.

Когда я сюда пришла, сестры уже были расположены к строгому посту. Рождественский пост или Петровский, конечно, более легкие. Когда разрешена рыба, мы позволяем себе ее употреблять.

Сейчас юбилейный год святого Александра Невского. Как это отмечается в монастыре?

За последние годы у монастыря сложились добрые отношения с администрацией Талдомского городского округа, социальными учреждениями и правоохранительными органами. В рамках юбилейного года планируется провести духовно-просветительские беседы об истории обители и о личности святого князя Александра Невского.

Я уже присутствовала в Дмитрове на расширенном заседании координационных советов по духовно-нравственному воспитанию детей и молодежи с докладом о нашей обители и ее связи со святым благоверным князем Александром Невским. Детские школьные и дошкольные учреждения г. Дмитрова планируют в этом году организацию экскурсий в наш монастырь.

Также наш монастырь посещают дети из Талдомского социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних «Журавлик». Я провожу занятия в этом реабилитационном центре, рассказываю о благоверном князе Александре, – детям нужно знать о святом. Есть у нас опекаемый социальный центр для пожилых, они очень хорошо воспринимают любую информацию, касающуюся духовной жизни.

А в монастыре 12 сентября, я думаю, будет торжественное богослужение, ждем высоких гостей.

В каком направлении монастырь будет развиваться? Какой будет обитель через пять-десять лет?

Стройки много, но я считаю, что упор нужно делать не на стройку. Вот у князя Даниила Московского как было? Мне запал в душу один факт из его жития: князь стоял на богослужении и молился, а в это время государственные дела чудом сами управлялись.

И владыка Серафим (Звездинский), которого я очень почитаю, считает, что в основе всего должна быть Литургия, и даже говорит, что скорбел о тех храмах, которые были построены, но в ущерб молитве.

Надо только суметь понять, что живущим молитвой Господь всё подает. В период пандемии мы старались бóльшую часть времени посвятить молитвенной жизни, и ведь, действительно, всё нам подал Господь. Продуктами мы были не так хорошо обеспечены до пандемии, как во время нее. Или нужно было за свет заплатить. И вдруг какой-то человек пересылает именно эту сумму.

Иногда по человеческой немощи начинаешь погружаться в суету. Но нельзя позволить себе в ней утонуть. Объемы послушаний у нас очень большие, хозяйство требует трудов, затраты сил. Очень трудно распределить работу, чтобы сестры не были перегружены, чтобы это не повлияло на их молитвенную жизнь, и остались силы не просто Литургию выстоять, но и сердцем отозваться на слова песнопений.

Настоящее монашество – это когда монах живет молитвой к Богу, по молитве Господь все управит.