Свет молитвы озаряет древнюю Русскую землю

Многие из тех, кто побывал в Свято-Успенском Иосифо-Волоцком ставропигиальном мужском монастыре в качестве паломников, туристов, гостей, не скрывают восторгов. Пишут в соцсетях о своих впечатлениях от непревзойденного архитектурного ансамбля. От посещения музея Библии, представляющего собой уникальное – не имеющее аналогов в России – собрание рукописных и старопечатных книг. И, конечно, людей волнует, вызывает мысли и чувства услышанное и прочитанное о святом основателе обители – преподобном Иосифе Волоцком, мощи которого были обретены в начале третьего тысячелетия и теперь покоятся здесь, в Успенском соборе. Но какие события наших дней привели к тому, что, постепенно освобождаясь от пут забвения, монастырь стал развиваться, налаживать монашескую жизнь? Этот аспект и ряд других мы обсудили с наместником обители архимандритом Сергием.

Батюшка, продолжая одну из традиций портала «Монастырский вестник», начнем разговор с Вас. В Вашей монашеской жизни были и Афонское подворье в Москве, и Саввино-Сторожевский монастырь в Звенигороде, а в конце 2024 года исполнится 20 лет Вашего наместничества в знаменитой обители под Волоколамском. Скажите, часто вспоминается, как студент Московской государственной текстильной академии имени А.Н. Косыгина Сергей Воронков, наверное, неожиданно для других стал ходить в храм, затем и вовсе монашество принял?

Ну, такое не забывается! Я поступал в институт, а когда заканчивал, то институт стал академией, позже – университетом. Но это несущественно. Существенно другое: еще раньше мы вместе с моими школьными друзьями «заболели» философией. Приезжая на летние каникулы домой, в Оренбург, обязательно с ними встречался. В каждом киоске тогда можно было увидеть кришнаитские книги, буддистские. И на маленьких уличных прилавках их тоже раскладывали. Сразу в глаза бросалось что-то яркое, пестрое. Кто-то читал их запоем, кто-то (включая и меня) ходил по городу и скупал книжки серии «Философское наследие». И такие жаркие споры у нас разгорались, какая из религий «правильная»! У меня в голове засело: надо Истину познать. Почему я в тот момент христианство ставил выше других религий, не знаю. Как-то мы были на даче у одного из друзей – развели костер, поставили чайник, собрали для заварки смородиновые листья, листья малины, и один из начитавшихся индуистской литературы, книг по буддизму (с полной «кашей» в голове), пристал с вопросом: «Ты вот христианство защищаешь. Но ты можешь мне объяснить, в чем его смысл?» Я подумал и сформулировал: «Своей чистой душой познать свое чистое начало – Бога». Но это были теоретические умозаключения. Познание Бога на практике началась по возвращении в Москву, когда в мою жизнь прочно вошел Донской монастырь, который частично можно было видеть из окон студенческого общежития. Мне подумалось: «Надо зайти! Всё лето мы спорили о религиях, а тут прямо под боком православный монастырь!»

Отважился, зашел, и Господь свел меня там с удивительным человеком – архимандритом Даниилом (Сарычевым). Он застал при жизни Святейшего Патриарха Тихона, общался с Патриархом Пименом, помнил архиепископа Феодора (Поздеевского), прошедшего лагеря и ссылки и расстрелянного большевиками в 1937 году. Многое дали мне и старушки, которые убирали в храме. Вообще была обоюдная польза: я приходил и мыл полы, чистил подсвечники, лопатки, другие работы выполнял, а они снабжали меня духовной литературой и рассказывали, что и как положено делать (потому что, зайдя в церковь в первый раз, я даже не знал, как правильно перекреститься). Рядом с Донской обителью находится Даниловское кладбище, и, вероятно, немало людей из старших поколений верующих помнят Антонину, которая долгие годы ухаживала за могилкой блаженной Матроны Московской. Она мне тоже дала почитать информацию о еще непрославленной тогда святой. С нашими прихожанами я ходил на кладбище, мы молились у могил Матронушки и старца Аристоклия, причисленного в нашем веке к лику преподобных. Душа прозревала... Антонина меня приметила и сказала: «Матронушка тебя приняла!» Однажды она обмолвилась, что едет в Троице-Сергиеву лавру и, если я хочу, может взять меня с собой. Я немного слышал о лаврских старцах – отце Кирилле (Павлове) и отце Науме (Байбородине), потому и поехал.

В первый раз мы прождали долго, но в общую очередь к отцу Науму я не попал. Он уже закончил прием и епитрахиль снял, и тут Антонина (позже принявшая монашество с именем Матроны и впоследствии – схиму с этим же именем) кинулась к нему в каком-то закутке: «Батюшка, вот я студента из Москвы привезла!» Старец коротко спросил у меня, что-то и коротко наказал: «Давай, ходи к отцу Даниилу. Ходи на клирос, учись читать, петь». Потом я стал сам приезжать в Лавру, и у нас начали выстраиваться духовные отношения с отцом Наумом... По милости Божией мне довелось участвовать в обретении мощей святителя Тихона после памятного москвичам пожара в Малом соборе Донского монастыря. И когда состоялось их торжественное открытие, в монастырь приехали Святейший Патриарх, члены Синода, духовники Троице-Сергиевой лавры – архимандрит Кирилл и архимандрит Наум. Я уже года два в Донском пономарил, читал и пел на клиросе, но батюшка Наум, увидев меня в тот волнующе-торжественный момент, дал следующее благословение – идти на Афонское подворье, под которое незадолго до этого передали храм великомученика Никиты на Швивой горке за Яузой. Вначале я стал ходить туда как прихожанин, а после окончания вуза пополнил число братии.

Мы с Вами беседуем, отче, напротив мемориальной кельи митрополита Питирима, дверь в нее приоткрыта, и видны на стене иконы. Обладавший, по свидетельствам современников, совершенно особой духовной энергией, владыка вошел в число тех людей, которые подготовили расцвет церковной жизни в нашей стране. Высок был авторитет архипастыря и за рубежом. И после его кончины Вас назначили сюда наместником. Что Вы почувствовали?

Мне тогда было 34 года, и поначалу я испытал чувство брошенности. Когда владыка Питирим умер, Иосифо-Волоцкий монастырь на время стал подшефным Саввино-Сторожевского. С кем-то из братии мы приезжали сюда то на неделю, то на две, чтобы подготовить храм к патриаршей службе. Как раз шел юбилейный год – 525-летие обители, а Святейший до этого здесь ни разу не был. Служба прошла торжественно, и подготовленная к юбилейной дате культурная программа порадовала людей, но позже, после моего назначения наместником тяжело мне пришлось. Про меня будто все забыли. Как положено наместнику ставропигиального монастыря, я писал рапорты Патриарху о положении дел в обители. После рождественских богослужений и на день тезоименитства я дарил Его Святейшеству букеты цветов, на Пасху – пасхальные яйца, однако первые года два он не знал меня в лицо, ни о чем меня не расспрашивал. Кроме того, представьте себе картину: приезжают к нам какие-то главы районов и с первых минут встречи предаются ностальгическим воспоминаниям, как они с владыкой осматривали старинную обитель, как вели с ним задушевные беседы, где пили чай. «Заходим в монастырь, ну прямо пусто без владыки! Нам так его не хватает!», – восклицали гости. Да, действительно, кем молодой, никому неизвестный наместник был для них на фоне митрополита Питирима – такого представительного, настоящего архиерея, интеллигента старой закалки, происходившего из семьи с 300-летней историей священнослужения и общавшегося еще с Патриархом Алексием I? Многие знали владыку и как богослова, яркого проповедника и создателя кафедры теологии в МИИТе, ставшего ее первым заведующим...

Но потом всё наладилось?

Потихоньку я стал обрастать знакомствами, братия стала приходить. И мы начали развивать некоторые направления деятельности владыки Питирима: проводить научно-практические конференции, издавать сборники, книги – «Просветитель», «Преподобные Иосиф Волоцкий и Нил Сорский», «Жизнь и чудеса преподобного Иосифа Волоцкого» и другие. Должен отметить, что после второго Первосвятительского визита Патриарха Алексия II в нашу обитель (сентябрь 2006 года) он меня уже узнавал на службах и церковных мероприятиях, что, конечно, ободряло. Серьезно нам помогали тогда в восстановительных работах теперь уже бывшие губернатор Московской области Борис Всеволодович Громов и глава Одинцовского района Александр Георгиевич Гладышев. Участие в Федеральной целевой программе «Культура России» и других программах, создание Попечительского совета, Благотворительного фонда по восстановлению обители – всё это постепенно меняло ее облик. Облезлые стены монастырских зданий и другие печальные приметы упадка уходили в прошлое, оставаясь только на фотоснимках и в людской памяти.

А можете Вы рассказать о чем-то таком из не столь уж далекого прошлого, когда казалось: нет, ничего у нас не получится, но в итоге получилось?

Чуть ли не детективная захватывающая история связана с росписями Успенского собора. Собор высокий, росписей в нем было много, на реставрацию требовались огромные деньги – мы даже не мечтали, что кто-то их даст. И вот, я помню, в конце трапезы после воскресной службы в трапезную входит мэр Волоколамска в некотором возбужденном состоянии. Мэр говорит: «Через два часа к вам Дмитрий Анатольевич Медведев заедет». Высокий гость был на тот момент первым заместителем Председателя Правительства России. Мы его встретили, показали ему монастырь, рассказали историю обители. По ходу беседы он поинтересовался, чем нам помочь. Мы показали ему в соборе очень красивые росписи, которые осыпались, красочный слой отслаивался.Требовалась реставрация. «Хорошо, пишите письмо!» – сказал он. Это было незадолго до дня памяти преподобного Иосифа Волоцкого в 2006 году, и во время приезда Патриарха Алексия II к нам на престольный праздник поведали Святейшему о том разговоре. Испросили благословения просить денежную помощь на восстановление росписей. Письмо составляли помощники Святейшего в Патриархии, они как-то так сформулировали: «Благодарим Вас, что Вы хотите восстановить...» Реакции не последовало. Тогда с более решительной формулировкой мы написали письмо сами. И тоже – никакой реакции!

Время шло, наступил 2015 год, приближался юбилей – 500-летие со дня преставления преподобного Иосифа Волоцкого. Патриарх Кирилл вызвал меня к себе, чтобы детально узнать о подготовке к торжествам. Уже напоследок я рассказал ему о давнишнем обещании Дмитрия Анатольевича помочь нам. Патриарх сказал, что скоро с ним будет встречаться и благословил написать письмо. Спросил о смете. Услышав цифру – 300 миллионов рублей, просчитанную московскими специалистами, заметил, что это много, и надо найти тех, кто сделает в два раза дешевле. Опущу массу подробностей, пусть и интересных, скажу лишь, что в том же 2015 году мы неожиданно – замысловатым чудным образом – узнали, что из запрашиваемых нами 150 миллионов глава «Газпрома» Алексей Борисович Миллер выделил обители 75 миллионов. Как всё получилось? Оказывается, наше письмо Святейший Патриарх передал Медведеву, когда рядом с ним был Миллер. Дмитрий Анатольевич передал письмо Алексею Борисовичу, чтобы тот помог. Понятно, что 75 миллионов не хватило, поэтому вскоре пришлось набраться решимости и попросить у «Газпрома» недостающую половину. И нам ее дали! В итоге затянувшаяся история закончилась благополучно, с прекрасным результатом.

Сегодня заходишь в собор, и дух захватывает. Такая красота!

Собор заиграл всеми красками. В сочинении «Волоколамскiй Иосифовъ второклассный мужской монастырь и его современное состояние» архимандрит Геронтий (Кургановский) приводит тот факт, что 20 июля 1847 года святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский, освящал возобновленный внутри после ремонта Успенский собор и, прощаясь с братией, сказал: «если бы можно было, то я перенесъ бы этотъ соборъ въ Москву». Но всё же самое главное, если говорить о сегодняшнем дне, это то, что звучат молитвы и в самом соборе, нижний придел которого освящен во имя преподобного Иосифа Волоцкого, и в монастырском скиту, и на подворьях, и в кельях братии.

Многие события и факты жития основателя обители преподобного Иосифа обращают на себя внимание, поражая до глубины души. Но непросто даже визуально представить, что во время голода он кормил здесь от 400 до 700 человек в день!

Некоторые исследователи пишут, что и более. Кормил, не оставлял людей умирать голодной смертью. А когда закрома опустели, братия зароптала: мол, теперь и самим есть нечего. В житии описывается такой случай: услышав, что преподобный все припасы раздал и начал занимать в долг, чтобы купить продовольствие для голодающих, великий князь Василий III проникся и сам привез зерно, деньги. А также он наказал другим князьям и боярам последовать его примеру. Они откликнулись, и монастырь выжил, монастырь продолжал кормить голодающих. Кто сегодня заходит в наш Успенский собор, тот видит, что рядом с ракой, где покоятся мощи преподобного Иосифа Волоцкого, находятся тяжелые железные вериги, которые он носил. Этот металл, к слову, нашли у него в ключицах... При проведении судебно-медицинской экспертизы специалисты, исследовав кости по методике, позволяющей увидеть, в какой период жизни каких необходимых для жизнедеятельности элементов человеку не хватало, определили, что у преподобного в его детские годы был серьезный дефицит каких-то нужных элементов. Потом стали смотреть летописи: действительно, в таком-то году был там-то мор, в таком-то – неурожай... Видимо, помня то время, Волоцкий игумен проявлял великую милость к людям и раздавал всё, что можно, в наступившие тогда трудные голодные годы.

Также представляется важным перебросить еще один мостик из далекого прошлого в настоящее. В исследованиях читаем, что созданная преподобным Иосифом обитель на этой земле стала воплощением его представлений об идеальном монастыре, который должен быть не только очагом духовности, но и крупным культурным и хозяйственным центром. И хотелось бы несколько подробней узнать, что сегодня Вам с братией удалось сделать на этих направлениях.

Нынешним летом, 14 июня, мы будем отмечать 545-летие со дня основания нашей обители и 35-летие с момента возрождения святыни, возобновления в ней монашеской жизни. Так что с помощью Божией постараемся в дальнейшем раскрыть обозначенные темы.

Беседовала Нина Ставицкая
Фото: Владимир Ходаков. Также снимки представлены Иосифо-Волоцким монастырем