О жизни монахинь Александры и Матроны (Куликовых) из деревни Олехово

В октябре 2018 года в Александровской епархии Владимирской митрополии состоялся региональный этап XXVII Рождественских образовательных чтений. В городе Петушки, где провел последние годы жизни святитель Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский, была организована научно-практическая конференция секции «Новомученики и исповедники Русские в истории Церкви и государства». Среди интересных докладов, некоторые из которых уже опубликованы на сайте «Монастырский вестник», наше внимание привлекло сообщение прихожанки Свято-Воскресенского храма села Воскресенье Надежды Александровны Самочатовой «Опыт реконструкции церковной жизни в Киржачском районе в 1930-е годы по материалам следственных дел священнослужителей». Автор поставила своей целью изучить не только обстоятельства жизни самих репрессированных священников, но и их церковное окружение, справедливо полагая, что знание круга общения, духовных связей верующих людей в годы гонений дает более точную, исторически достоверную картину происходившего. Так, благодаря исследовательской работе прихожан сельского храма стали известны некоторые факты биографии монахинь – сестер Куликовых, до революции, вероятно, насельниц московского Алексеевского монастыря. Н.А. Самочатова поделилась с «Монастырским вестником» сведениями, которые удалось обнаружить. Приход Свято-Вознесенского храма намерен продолжить изучение своей истории, и, возможно, со временем эти крупицы знаний о прошлом составят летопись трудного стояния в вере множества русских людей, переживших лихолетье ХХ века.

Изучая следственное дело священника прихода Воскресенской церкви иерея Дмитрия Петровича Никольского, арестованного в сентябре 1938 года, прихожане Свято-Воскресенского храма села Воскресенье Петушинского района Александровской епархии встретили имена двух монахинь, проживавших в деревне Олехово [1]. Дмитрий Петрович на допросе сообщает [2], что «опирался до 1938 года на монахинь, проживающих в д. Олехово Александру Ивановну и Матрону Ивановну Куликовых».

Как записано в протоколе, они «вели контрреволюционную деятельность… обрабатывая не только взрослых, но и детей школьного возраста, привлекая их к себе в дом, внушали антисоветские взгляды». Дмитрий Петрович упоминает также, что они общались с Михаилом Соловьевым [3]. Обращение их к Михаилу Соловьеву, как следует из материалов дела, было связано с тем, что Никольский высказал им свое намерение перейти к епископу Алексию (Сергееву) [4]: «перейти к автокефалии и подчиниться епископу Ивановскому и Владимирскому Алексию».

Оказалось, что монахини Куликовы (монашеские имена их пока неизвестны) – двоюродные бабушки одного из прихожан храма. Основные факты их биографии еще требуют документальной проверки, но вот что удалось узнать по воспоминаниям родных.

Александра Ивановна Куликова, девица из крестьянской семьи, родилась в 1870 году. Пережив в юности личную драму, обратилась к старцу, который благословил ее идти в монастырь. Вслед за ней в монастырь отправилась ее сестра Матрона, которая была лет на десять младше. По семейным воспоминаниям, это произошло около 1894 года. Как рассказывают внуки, постриг сестры приняли в Алексеевском монастыре в Москве. У сестер Куликовых были красивые голоса. Александра исполняла в монастыре клиросное послушание, какое-то время была регентом. Матрона обладала художественным дарованием, ее обучили иконописи.

После закрытия монастыря им пришлось вернуться на родину, муж их третьей младшей сестры Марии Ивановны Иван Сергеевич Краснов купил им в деревне маленький домик, где они поселились и прожили до конца своей жизни.

По воспоминаниям внука, который в конце 1950-х годов приезжал и надолго оставался у них летом, жили они бедно и просто. Электричества не было, зажигали керосиновые лампы: «Сидишь, бывало, впотьмах...» Стены были оклеены всякими необычными «картинками»: старичок кормит медведя, голова страшная на блюде... Мальчик тогда не знал, что это иконы, а бабушки молчали, ничего ему не рассказывали. «Вся стена была оклеена, что-то они, возможно, брали из монастыря на хранение», – вспоминал внук. При детях они никогда не молились.

Жили тихо, незаметно, и, как часто бывает, существование их обрастало легендами среди односельчан.

Про бабу Матрешу говорили, что она любила ходить в лес, всегда возвращалась с грибами, с ягодами, черники набирала корзинку, даже в неурожай. Пекли пироги черничные. Деревенские хотели подсмотреть, следили за ней: «А она подойдет к повороту – перекрестилась, и нет ее».

Сестры внешне были очень разные. Баба Матреша попроще – дети ее не так боялись, как бабу Сашу. Та была кремень, страшно было к ней подойти. Она обладала какой-то силой, и в деревне ее уважали. Рассказывали, что могла подойти к группе гуляющей советской молодежи и строго сделать им замечание: «Праздник сегодня большой – расходитесь по домам…» – ее слушались.

В храм села Воскресенского они ходили пешком через лес, по болоту напрямик около трех километров. После закрытия храма ходить пришлось еще дальше – в деревню Горки. Храма там не было, службу совершали потихоньку у кого-то дома. В 1930-е годы сестер, по сохранившемуся в семье преданию, арестовывали, но вскоре отпустили.

После войны сняли с должности директора местной школы. Кто-то донес, что он с монахинями «пел псалмы».

Дожили сестры-монахини почти до ста лет, скончались в 1960-е годы. Похоронены на кладбище при Воскресенской церкви.

Когда баба Матреша умерла, ее племянница Маргарита Климакова приехала с севера, где они работали с мужем, на похороны. Она увидела бедный, заброшенный дом, скромную утварь. Жители думали, что у них там монастырские богатства, искали сокровища, даже полы взламывали, перекапывали всё. Кое-какие иконы успели передать родственникам…

Большая редкость, когда родственники священников, монашествующих, подвергшихся в советские годы гонениям и притеснениям, хранят воспоминания о своих отцах и матерях. Часто из-за страха старшие молчали и до самой смерти ничего не говорили ни детям, ни внукам. О хранении фотографий и документов даже подумать нельзя было – всё сжигали. Тем более удивительно, что внуки Александры и Матроны сохранили о них живую и теплую память. Свет, исходивший от сердец сестер, согревал людей вокруг так, что даже родственники-коммунисты, если и не разделяли их веры, уважали ее и никогда не позволяли себе произнести о них презрительного слова.

 

[1] В настоящее время бывшая деревня Олехово объединена с деревней Панфилово.

[2] Архив УФСБ по Владимирской области. Дело П-341. Т. 1. Л. 49 об.

[3] Вероятно, имеется в виду священник села Овчинино Михаил Николаевич Соловьев, арестованный осенью 1938 года вместе с о. Дмитрием Никольским.

[4] В описываемое время епископ Ивановский Алексий (в миру Виктор Михайлович Сергеев; 1899–1968). В 1938 году отошел от митрополита Сергия (Страгородского): после того как увидел в советских газетах имя патриаршего местоблюстителя среди «шпионов и диверсантов», поспешил объявить о разрыве с ним и провозгласил «автокефалию» в Иванове. См. о нем: http://www.pravenc.ru/text/64684.html, https://drevo-info.ru/articles/1212.html