Русская игумения конца XIX века – документальный портрет

Образ игумении позапрошлого столетия, который упорно насаждался в литературе и искусстве советского времени, и, увы, порой перекочевывает в современные издания бесконечно далек от подлинного, пусть даже собирательного, образа руководительницы дореволюционной обители Российской империи. В наше время представление о предшественницах современного женского монашества можно составить не только из литературы, но и на основании имеющихся исторических документов. «Список настоятельниц женских монастырей и общин» 1889 года – яркий тому пример и правдивый источник для тех, кто не привык руководствоваться навязанными безбожной идеологией стереотипами.

Несмотря на обилие научных исследований, посвященных православным женским монастырям России конца XIX столетия, документы, отражающие жизнь этих обителей и их насельниц, продолжают оставаться ценными источниками практических сведений для тех, кто живо интересуется церковной историей. К числу таких документов относится «Список настоятельниц женских монастырей и общин», изданный в 1889 году. Его оригинал хранится в Государственной исторической библиотеке в Москве, а электронную копию без труда можно найти в интернете.

«Список» содержит биографические данные о настоятельницах и начальницах 258 женских монастырей и монашеских общин Российской империи. Наибольшее число женских обителей – 19 находилось в Московской епархии. Следом, в первой тройке, идут Нижегородская (18 монастырей) и Тамбовская (12 монастырей). Конечно, надо принимать во внимание тот факт, что епархии в Российской империи были гораздо обширнее современных, одноименных им. Всего по одному женскому монастырю имелось, согласно этому источнику, в епархиях Астраханской, Минской, Рижской, Таврической, Холмско-Варшавской, а также в каждой из 4 епархий Грузинского экзархата.

Интерес представляют, прежде всего, сведения о социальном происхождении настоятельниц. Больше всего их в этот период было из дворянок – 84 человека или 32,5 % от общего числа, что вполне объяснимо: настоятельство требовало не только широты кругозора, позволяющего находить общий язык с людьми из разных социальных слоев, но и организационных навыков и даже дипломатических талантов. Все это дворянкам обычно прививалось в процессе семейного воспитания и образования.

Почти вдвое меньше – 45 настоятельниц (17,6 %) происходили из духовного сословия. 40 человек (15,6 %) оказались представительницами купечества, 36 человек (14 %) – бывшими крестьянками, 35 (13,6 %) – мещанками. Четверо указали, что происходят из семей служилого казачества. В целом, из семей кадровых военных вышло 9 настоятельниц женских монастырей. Остальные родились в семьях мелких служащих и ремесленников. Одна из матушек сообщила о себе: «дочь ямщика», еще одна, на момент составления «Списка» 69 лет от роду, происходила из вольноотпущенниц, т. е. при рождении была крепостной. Можно только предполагать, каким непростым был для нее путь к настоятельскому служению.

Сильно варьировался образовательный уровень настоятельниц. Четверо из них являлись выпускницами женских училищ, 32 человека (12 %) до пострига учились в монастырских школах, 45 человек (17,4 %) окончили высшие учебные заведения, в том числе Смольный, Патриотический, Александровский, Елизаветинский, Екатерининский, Николаевский, Харьковский, Керченский, Родионовский женские институты и различные женские пансионы, одна – женскую гимназию. Настоятельница Солигаличской Федоровской общины Костромской епархии монахиня Серафима – выпускница женского Санкт-Петербургского Елизаветинского института, сообщила, что «окончила курс первою воспитанницею с золотою медалью». Все остальные ответили, что в учебных заведениях не обучались. Разумеется, это не означает, что управление монастырем вверялось неграмотным. Женское образование тогда чаще всего было домашним и, как правило, находилось на достойном уровне. Недаром игумения Богородицкого монастыря Холмско-Варшавской епархии Екатерина, одна из тех, кто формально не оканчивал никаких учебных заведений, в качестве примечания указала, что «выдержала экзамен на звание домашней учительницы в экзаменационной комиссии при Московском университете», а затем, до ухода в монастырь, служила классной дамой и наставницей в самых престижных на ту пору женских образовательных учреждениях. Она же являлась самой молодой среди всех настоятельниц монастырей – на момент публикации списка ей исполнилось только 38 лет. Моложе сорока лет также была управляющая Новгородским Деревянницким Воскресенским монастырем и состоящим при нем женским Епархиальным училищем монахиня Флорентия.

Обобщая данные по возрастам, можно получить следующую картину: игумениями стали 43 человека (17 %) – в возрасте 40–50 лет, 82 человека (32 %) – 51 года–60 лет, 90 человек (35 %) – 61 года–70 лет, 37 человек (14 %) – 71 года–80 лет. Средний возраст настоятельницы женского монастыря в это время составлял чуть более 60 лет. Имелось среди них три маститых старицы 83, 84 и 88 лет соответственно. Старейшей из всех настоятельниц женских монастырей империи на тот момент оказалась игумения Староладожского Успенского монастыря Санкт-Петербургской епархии Дионисия, поступившая в монастырь 27-летней. Ее монашеский «стаж» насчитывал 61 год. Почти столько же прожила в монастыре игумения Иверской обители Енисейской епархии Афанасия. Она поступила в монастырь 7-летней, и к моменту составления «Списка» ей было 67 лет.

Сроки пребывания в постриге игумений и начальниц женских монашеских общин значительно варьируются. 111 (43,3 %) из них прошло путь от монахини до настоятельницы за 10 лет и менее, 44 человека (17,2 %) – за период от 10 до 15 лет. 26 человек (10 %) стали настоятельницами через 16–20 лет после пострига, 31 человек (12 %) монашествовали от 21 года до 30 лет, наконец 4 пребывали к моменту принятия своей должности в монашеском звании более 30 лет. 12 человек возглавили монашеские общины менее чем через год после пострига, при этом 8 из них являлись дворянками и имели образование. В их числе были игумении таких известных монастырей, как Покровский Хотьков – Варсонофия и Троице-Одигитриевский – Магдалина, а также уже упоминавшаяся выше монахиня Флорентия из Деревянницкого Воскресенского монастыря. Столь краткий срок пребывания в монашестве компенсировался длительным послушническим искусом. Так монахиня Флорентия была в послушницах 11 лет, а игумения Магдалина – более 20 лет. Самым коротким путь к настоятельству оказался для монахини Марии (Шишмаревой), основательницы и начальницы Старицкой женской Мариинской общины [1] – 24 февраля 1879 года она стала монахиней, а 1 марта того же года была утверждена начальницей общины, открытой за два года до этого. О времени пострига остальных информации в документе не имеется.

Подавляющее большинство будущих игумений до принятия своей должности несли послушания казначей и благочинных, а также наставниц и начальниц в монастырских школах и училищах. В списке послушаний, проходимых ими ранее настоятельства, часто встречаются клиросное, письмоводительницы, церковницы, ризничной, больничное и заведующей аптекой. Настоятельница Иосифовского общежительного монастыря Екатеринославской епархии монахиня Мария сообщила, что во время войны 1877–1878 гг. исполняла обязанности сестры милосердия при раненых. Упоминаются в перечне «должностей, занимавшихся по пострижении» также просфорница, свещница, трапезница, пономарка, при мощах, уставщица, келейница в игуменских покоях, продажа свечей.

В целом, анализ «Списка» позволяет нарисовать такой условный «портрет» русской православной игумении конца XIX века: образованная дворянка зрелого возраста, имеющая многолетний опыт монашеской жизни, включавший несение ключевых послушаний в общине. Этот образ бесконечно далек от того стереотипа, который насаждался в литературе и в искусстве в советское время и, увы, порой перекочевывает в современные издания. Самые молодые из игумений, упоминающихся в этом перечне, могли дожить до 1917 года. Но, то, как сложилась их дальнейшая жизнь – требует отдельного исследования.