Подвиг в духе Христовом: сохранение традиций монашества в условиях гонений XX века

Доклад игумении Алексии (Ремизовой), настоятельницы Троице-Сыпанова Пахомиево-Нерехтского монастыря (Костромская митрополия) на XXV Международных Рождественских образовательных чтениях. Направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь. 26–27 января 2017 года).

Трагические события начала XX века поставили жизнь Церкви в жесткие рамки, многие традиционные ее сферы были прямо запре­щены, другие находились под постоянной угрозой запрещения. Монашество оказалось в советской России вне закона.

Период гонений определил дальнейшее развитие русской мона­шеской традиции, которая, оказавшись в совершенно новых для нее исторических обстоятельствах, не умерла, но продолжала суще­ствовать и в некотором роде укрепляться.

Властью советов были закрыты и разогнаны почти все монасты­ри на территории страны. Поначалу некоторые монашеские общи­ны, особенно те, в которых были сильны традиции общежития, пы­тались спасти свои обители и регистрировались как трудовые или сельскохозяйственные коммуны. Однако они просуществовали не­долго, до второй половины 1920-х годов. После окончательного закрытия монастырей, насельники обителей, в большинстве своем оставаясь верными своим монашеским обетам, стали уходить в близлежащие деревни или города и, приобретая домики, жили ма­ленькими общинками по 4-6 человек, образуя так называемые «до­машние» монастыри. Иеромонахи устраивались служить в местные церкви, вокруг которых группировались их собратья. Тогда при­ходские храмы оказывались своего рода прикрытием для продол­жавших существовать монашеских общин. Иноки занимались раз­личными ремеслами, монахиням приходилось труднее: они зараба­тывали на жизнь тем, что стегали одеяла, вязали платки, выпекали хлеб, занимались своим маленьким огородом. Все они поддержива­ли духовное единство своей распавшейся поневоле обители, сохра­няя связь с игуменом или игуменией, обращаясь за руководством к общему наставнику.

Таким образом, в 1922–1929 годах практически вся территория страны оказалась покрытой сетью небольших «до­машних» монастырей. В первой половине 1930-х годов их насель­ники стали объектом первой волны репрессий. Монашествующих жестоко преследовали и уничтожали. Наступила эпоха препо- добномучеников и преподобномучениц. Выжившие после отбытия заключения в 1930-е годы иноки и инокини снова находили приют в приходских храмах, где устраивались регентами, псаломщиками, бухгалтерами, сторожами. Они со временем оказывались своеоб­разным духовным центром целой округи. Особенно это стало ощу­тимо в 1930-х годах, когда храмы закрывались и «домашние» мона­стыри оказывались порой единственным местом, где можно было помолиться. Конечно, монахи не только организовывали бого­служения своих односельчан, но и помогали им советом, иногда выступали в качестве своего рода связных между ними и скрывав­шимися от преследований священнослужителями.

Почти одновременно с «домашними» монастырями возник дру­гой тип нелегальных монашеских общин – подпольные, которые образовывались в приходских храмах вокруг духовников, из людей, стремившихся к духовной жизни, в основном молодежи. Монасты­ри, изначально созданные как подпольные, были организованным и исключительно жизнеспособным видом монашеского подполья. Главной целью создания таких монашеских общин было продолжение в новых условиях аскетической традиции, которая, несмотря на жесточайшие гонения, не должна была угаснуть. В подполье была воссоздана древняя традиция общежительного мо­нашества. В сформировавшихся общинах богослужения соверша­лись по монастырскому уставу, читались аскетические поучения, практиковалась частая исповедь, стали совершаться тайные по­стриги. Тайные монахи, сохраняя аскетическую традицию, нахо­дились в постоянном контакте с прихожанами храма и ничем не отличались от них внешне. Так в условиях гонений XX века на территории нашей страны образовалась новая форма монашества – «монахи в миру».

В особо опасное время репрессий часть монашествующих из­брали для обособленной аскетической жизни горы Кавказа, где вдали от людей пребывали в строгом уединении, в молитве и трудах, передавая дух подвижничества тем, кто жаждал подобной молитвенной жизни. Монашеская традиция ни на миг не пре­кратила своего существования, но, напротив, обогатилась новыми формами своего исторического бытия. Неизменно сохранялся в ней дух молитвенности, беззлобия и трудолюбия, которые так необхо­димы каждому монаху.

Большую утрату понесло монашество с закрытием в 1920 году Троице-Сергиевой Лавры. Но как всколыхнуло дух православного народа, когда в 1946 году Лавра вновь была открыта и передана Церкви. Внешнее тяжелое полуразрушенное состояние не сказалось на духовности монастыря. Через десять лет после откры­тия в Лавре засиял сонм великих старцев: о. Тихон (Агриков), о. Кирилл (Павлов), о. Феодорит (Воробьев), о. Феодор (Андрющенко), о. Серафим (Шинкарев) и другие. Их проповеди, исповеди дневные и ночные, духовные бе­седы (несмотря на строгости и запреты со стороны властей) зажи­гали сердца людей, поддерживали дух монашеской жизни и стрем­ления к ней. Сами они несли нелегкий крест, были гонимы, но не умолкало в их устах слово благодати Божией, не угасала любовь ко всем приходящим и не ослабевала непре­станная молитва к Богу. Приведу строки из письма отца Тихона, в 1960 году адресованного мне, тогда молоденькой девушке: «...гори любовью к чистоте, святости, непорочности,.. и ведь это выполнимо, возможно. Он, Господь наш, все устроит, укрепит. А сколько сладости в этом пути! а сколько радости там!..»

Особо хочется сказать и о Псково-Печерском монастыре – хра­нителе монашеских традиций. Силою Божией, молитвами и вели­ким подвигом духоносных старцев: архимандрита Алипия (Воронова), о. Иоанна (Крестьянкина), о. Нафанаила (Поспелова), о. Серафима (Розенберга) и многих дру­гих монастырь был сохранен от закрытия. Отцы все свои силы ду­ховные, душевные и телесные отдавали укреплению монашеской жизни, веры в Бога, преданности Матери Церкви. Их советы и мудрые наставления, любовь и участие помогали людям выстоять в ве­ре, в монашестве, в подвигах мученичества и исповедничества.

Исторический опыт свидетельствует о том, что можно разру­шить и уничтожить монастыри, упразднить монашество как инсти­тут. Уничтожить же дух монашества – традицию аскетической жизни – невозможно, ибо он имеет свое основание не во времен­ном, но в вечном Духе Божьем. Дух Святый созидает Церковь Хри­стову, обитая в тех, кто добровольно избрал себе жизнь монаше­скую.