Доклад епископа Воскресенского Саввы, доктора церковной истории, наместника Новоспасского ставропигиального мужского монастыря, и кандидата исторических наук А. Е. Виденеевой на круглом столе в рамках регионального этапа XXVI Международных Рождественских образовательных чтений (Ярославская митрополия, Спасо-Яковлевский Димитриев мужской монастырь; 20 декабря 2017 года).
Благотворительная деятельность в России является нравственной традицией, имеющей глубокие корни. Вклад Русского Православия в ее развитие способствовал тому, что в нашей стране, пожалуй, в большей мере, нежели в других местах, к благотворительности относились не только как к средству общественного благоустройства, но, преимущественно, как к способу нравственного совершенствования и делу спасения души.
Блестящие примеры тому мы видим в императорской России. Славу одного из крупнейших благотворителей своей эпохи снискал граф Николай Петрович Шереметев (1751–1809) – аристократ, царедворец, государственный деятель, меценат и покровитель искусств.
В память о своей жене Прасковье Ивановне (1768–1803), рано ушедшей из жизни, он построил в Москве Странноприимный дом, объединивший в себе богадельню и больницу. Архитектурный и градостроительный размах этого проекта был беспрецедентным. Огромный дом на Большой Сухаревской площади – не дом, а дворец – «дворец милосердия», как его называли, давал приют и лечение многим больным и бездомным, нуждающимся и неимущим. На его сооружение и устроение Н. П. Шереметевым были затрачены огромные средства. На дальнейшее содержание этого благотворительного заведения, для обеспечения всех расходов граф внес на депозит полмиллиона рублей, вместе с доходами со своих поместий в Тверской губернии [1]. Его потомки продолжали финансирование Странноприимного дома вплоть до революции 1917 года.
Неудивительно, что в XIX столетии это была одна из лучших больниц Москвы. И ныне она продолжает служить людям – в ее здании размещается научно-исследовательский институт скорой помощи имени Н. В. Склифосовского.
Разумеется, это далеко не единственное, что Шереметев подарил российскому обществу. Он основал Невскую богадельню в Петербурге, реализовал немало благотворительных проектов. Однако его главным общественным благодеянием, неким символом его общественного служения стал московский Странноприимный дом.
Самыми значительными деяниями Николая Петровича Шереметева на благо Церкви, наряду с Троицким храмом в составе архитектурного ансамбля Странноприимного дома, явились два монастырских храма. Они практически одновременно, а точнее – один вслед за другим, были воздвигнуты в двух знаменитых ставропигиальных монастырях: столичном и провинциальном, московском и ростовском.
По желанию и на средства графа в Новоспасском монастыре появился Знаменский храм, а в Спасо-Яковлевском – Димитриевский собор. Первый, в Москве, был поставлен Шереметевым над гробами своих родителей, второй, в городе Ростове Ярославской губернии, возведен в честь почитаемого и любимого им святого.
В Новоспасском монастыре, в Знаменской церкви были погребены родители Николая Петровича. Старая церковь Знамения, построенная в XVII столетии царем Михаилом Феодоровичем, к концу XVIII века обветшала. Граф Шереметев вызвался на ее месте построить новый храм. В январе 1791 года он объявил монастырским властям о своем намерении «построить новую каменную церковь… собственным своим иждивением, не требуя ничего от монастыря» [2].
Храм задумывался особенным, он был призван совместить в себе церковь и усыпальницу. И сам принцип его устройства, и способ организации пространственного объема оказались весьма необычны. Нижний этаж служил местом упокоения, верхний – местом молитвы. При этом центральная часть верхнего этажа представляла собой широкий проем, раскрытый вниз. Благодаря этому усыпальница и вознесенный над нею храм объединялись в единое общее пространство. Важное место отводилось массивной парадной лестнице, которая соединяла верх и низ; она размещалась по центру храма, имела сложную конструкцию и широкие марши.
Строительство Знаменской церкви продолжалось четыре года, в 1795 году она была освящена.
В том же 1795 году Николай Петрович Шереметев обратился к нуждам Спасо-Яковлевского монастыря и приступил к финансированию строительства в нем собора святителя Димитрия Ростовского.
Храм возводился в классицистическом стиле, по проекту московского архитектора Е. С. Назарова и крепостных зодчих Шереметева – А.Ф. Миронова и Г.Е. Дикушина. На его строительство было затрачено 55 тысяч рублей.
Надо сказать, что идея устроения в монастыре храма в честь святителя Димитрия возникла сразу же после его канонизации в 1757 году. Эту идею пытались осуществить. Так, по одному из предложений, Димитриевский храм предполагалось поставить над вратами, обращенными к озеру. К счастью, случилось так, что реализовался именно шереметевский проект – и монастырь получил новый великолепный собор, который поныне является красой и гордостью обители.
Его освящение, приуроченное ко дню памяти святителя Димитрия, состоялось 27 октября 1801 года. Явившийся одним из лучших образцов русского провинциального классицизма, огромный и величественный собор Димитрия Ростовского стал достойным памятником новому российскому чудотворцу [3].
Завершив дела в Ростове, граф Шереметев вновь обратил свое внимание к Знаменской церкви Новоспасского монастыря. В 1802 году, по его распоряжению, над местом погребения его родителей – графа Петра Борисовича и графини Варвары Алексеевны (урожденной княгини Черкасской), были установлены новые мраморные гробницы [4].
В 1806 году Знаменский храм получил новый иконостас, поскольку прежний был временным. Новый был устроен в виде высокого изысканного портика с колоннадой коринфского ордера [5].
Несколько десятилетий спустя, в 1860-х годах, новый иконостас был установлен и в Димитриевском соборе. Массивный, величественный, своим силуэтом и обликом он уподоблялся торжественной триумфальной арке. Этот иконостас стал подарком монастырю от сына и наследника Николая Петровича Шереметева – Дмитрия Николаевича (1803–1871) [6]. Своего единственного сына Николай Петрович назвал Дмитрием, дав ему имя в честь святителя Димитрия, и это служит красноречивым свидетельством глубокого почитания ростовского святителя.
И Знаменский, и Димитриевский храмы принадлежат к стилю классицизма, но они мало походят друг на друга: и внешний облик, и принципы организации внутреннего пространства разнятся. Впрочем, есть одна показательная деталь, которая объединяет эти памятники, – иконостасы в ярко выраженном классицистическом стиле. Они имеют общее структурное решение – довольно оригинальное и выразительное. Оба иконостаса совершенно одинаково вписаны в арочное полукружие, образуемое сводом алтаря. Различия между ними, конечно, имеются. В одном случае перед нами стройный высокий портик с круглыми колоннами, в другом – подобие триумфальной арки. Димитриевский иконостас монументальнее и многоцветнее, Знаменский – легче и светлее.
Интересно, что Знаменский и Димитриевский храмы объединяет личность ярославского архиепископа Павла (Пономарева; 1799–1806). Основание и строительство Знаменской церкви осуществлялось в те годы, когда ярославский владыка являлся настоятелем Новоспасского монастыря (1786–1794) – то есть при его непосредственном участии. Впоследствии он же, пребывая в архиерейском сане и будучи главой Ярославской епархии, принял на себя освящение Димитриевского храма в Спасо-Яковлевском монастыре. То есть, при нем создавался первый шереметевский монастырский храм в Москве, и он же освещал второй, в Ростове.
Сегодня оба эти церковные сооружения играют значительную роль в жизни своих обителей. Димитриевский собор является главным храмом Спасо-Яковлевского монастыря, в нем ежедневно совершается богослужение, в нем пребывают мощи святителя Димитрия Ростовского и находится чудотворный образ Ватопедской иконы Божией Матери.
В Знаменском храме Новоспасского монастыря не так давно завершились восстановительные и реставрационные работы. В 2017 году священноначалие монастыря приняло решение перенести в эту церковь для постоянного пребывания в ней главную святыню обители – афонский список с чудотворной иконы Божией Матери «Всецарица».
Ктиторские храмы воспринимались как дар и жертва: дар монастырю и жертва Богу. И в московской, и в ростовской обителях имя ктитора помнили и чтили, совершали церковное поминовение. В Яковлевском монастыре, в Димитриевском храме для поминовения рода Шереметевых ежедневно совершалась ранняя Литургия. Яковлевский настоятель архимандрит Иннокентий, в одном из своих писем к графу Д.Н. Шереметеву, так говорил о молитвах, возносимых в монастыре за его род: «как святая обитель наша с 1795-го года красуется и пользуется благотворениями в Бозе усопшаго родителя Вашего и, ежедневно вспоминая имя Его и всех сродников, продолжит оное всегда, доколе свет стоит, и солнце не затмится» [7].
В Димитриевском храме, в память о благотворителе, был основан придел в честь святителя Николая Чудотворца – тезоименитого святого графа Шереметева. В московском монастыре, в Знаменском храме обошлось без придела, вероятно потому, что в Новоспасской обители издавна существовал Никольский храм.
Характерная черта: и в московском, и в ростовском монастырях храмы, построенные Н.П. Шереметевым, называли не только по их церковным посвящениям, но также именовали шереметевскими – по имени их создателя и дарителя, по имени того, чьей верой и волей они были воздвигнуты. Это название настолько прочно вошло в обиход, что было зафиксировано и в документах, и в исторической литературе.
Николай Петрович Шереметев скончался в 1809 году, когда его сыну Дмитрию было всего шесть лет. Оставляя маленького сына, граф написал ему «завещательное письмо», которое стало его отеческим наставлением.
Это удивительный текст, обладающий мощным нравственным посылом. В его словах – глубоких и мудрых и, одновременно, простых и очень искренних – отражен и жизненный опыт, и нравственные ценности, и личностные идеалы. Главным лейтмотивом завещания одного из богатейших людей своего времени звучит следующая мысль: «В жизни у меня было всё: слава, богатство, роскошь. Но ни в чем этом не нашел я упокоения. Помни, что жизнь быстротечна, и лишь благие дела сможем мы взять с собой за двери гроба».
Предлагаем вниманию читателей несколько небольших выдержек из этого завещания:
«Законы Божеский и общественный да будут главным основанием твоего воспитания и путеводителями в жизни. В познании и исполнении оных заключается истинное благо человека. Прочие знания без сего могут украсить, обогатить разум твой, но не направят души твоей к тому блаженству, которым наслаждаются богобоязненные и добродетельные люди».
«Все люди сотворены один для другого; все они равны естественным своим происхождением; различаются только своими качествами или поступками, добрыми или худыми. Кто бóльшим обладает богатством пред другими, тот имеет бóльшие способы делать добро».
«Никогда душа твоя не ощутит сладкого удовольствия и покоя, если она пребудет нечувствительна к добродетели».
«Хотя все, что ты имеешь, тебе принадлежит, но помни, что ты сам принадлежишь Богу, Государю, Отечеству и обществу, коим ты для того должен творить угодное, что и они творят все в твою пользу, коим ты должен быть благодарен».
«Делай добро для добра. Верь мне, что удовольствия роскоши и пышности при малом поражении несчастия исчезают, а услаждение души, ума и сердца, от добрых наших дел происходящее, навсегда в нас остается»
«Во всех твоих благих намерениях призывай в помощь Бога – без Его воли ты ничего сам собою исполнить не сможешь… Пусть лучше погибнут все стяжания твои в мире этом, чем погибнет в тебе твоя вера. Она есть душа нашей жизни, без нее наше бытие – мука вечная. С верою человек никогда ни от чего не погибнет: ибо где только наша вера, тут сам Бог, тут Его премудрость и сила».
Обращение к сыну завершалось так: «Я уверен, что ты, основавшись на внушенных мною тебе правилах жизни, последуешь благоразумию и душевной доброте твоей, поддержишь достоинство свое не одною знаменитостью титула и богатством, но и беспорочным поведением и христианскими добродетелями. Господь да укрепит тебя в день печали, да сохранит тебя во всех путях твоих и ущедрит благостью Своею! Да освятит вхождение твое в мир и исхождение! Отходя в вечность, целую тебя последним целованием» [8].
Сам же Николай Петрович Шереметев своим жизненным принципам и нравственным идеалам следовал неуклонно, и это позволило ему остаться в истории Новоспасского и Спасо-Яковлевского монастырей одним из самых значительных благотворителей.
Завершая наш небольшой рассказ о деяниях графа Н.П. Шереметева на благо Церкви и общества, хотелось бы выразить надежду на достойное возрождение исторической преемственности в сфере благотворительности в реалиях современной России.
[1] Русский биографический словарь. СПб., 1911. Т. 23. С. 185–186. Подробнее о шереметевской больнице см.: Алтайская Е.М., Булатникова А.А., Малоземова А.В. История Странноприимного дома. М., 2014.
[2] Ювеналий (Воейков), игум. Описание состоящего в Московском ставропигиальном Новоспасском монастыре храма Знамения Пресвятой Богородицы. М., 1803. С. XI–XII.
[3] Селецкий Д.С. Описание Ростовского ставропигиального первоклассного Спасо-Яковлевского-Димитриева монастыря и приписного к нему Спасского, что на Песках. СПб., 1849. С. 31–32, 40.
[4] Характеристика внешнего вида надгробных памятников и тексты надписей на них содержатся в описании надгробий Знаменского храма Новоспасского монастыря середины XIX в. РГАДА. Ф. 1197. Оп. 1. Д. 1465. Л. 17 об.–18 об.
[5] Cкворцов Н.А. Материалы по Москве и Московской епархии за XVIII век. Вып. 2. М., 1914. С. 451.
[6] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1868. Д. 145. Л. 8–9 об.
[7] РГАДА. Ф. 1407. Оп. 1. Д. 13. Л. 28.
[8] Завещательное письмо графа Н.П. Шереметева сыну Дмитрию (в сокращении) // Рубцова М.Л. Лики и лица Спасо-Яковлевского Димитриева монастыря. Святые покровители, почитаемые иконы, подвижники благочестия и замечательные люди в жизни обители. Ростов, М., 2016. С. 99–100
Монашество
Доклады
