Личность игумена монастыря: опыт Оптинских старцев

Доклад игумена Благовещенского Ляденского мужского монастыря, епископа Борисовского и Марьиногорского Вениамина на Собрании игуменов и игумений монастырей Белорусской Православной Церкви, прошедшем 29-30 апреля в Жировичском монастыре

Начать свой доклад мне хотелось бы словами нашего Святейшего Патриарха Кирилла, прозвучавшими на Собрании игуменов и игумений монастырей Русской Православной Церкви, которое прошло осенью прошлого года в Троице-Сергиевой Лавре. «Думаю, не было бы преувеличением сказать, что возрождение русского монашества в значительной степени зависит, в том числе, и от игумений и игуменов нынешних обителей», – сказал тогда Патриарх.

Сегодня мы здесь собрались, если можно так выразиться, «узким кругом» и имеем возможность откровенно говорить и о наших радостях, и о печалях. Радостно то, что в наш очень неспокойный и мятущийся век в наши монастыри устремляются, хотя и редко, любящие Бога души с искренним желанием духовного совершенства и иноческой жизни. Печально же бывает оттого, что, будучи настоятелем монастыря, ты не всегда можешь подобрать правильное и нужное духовное лекарство, чтобы наилучшим образом помочь душе брата в его духовном возрастании. Многие наши монастыри внешне выглядят довольно благополучными, но думаю, что вряд ли кто-то из нас, игумений и игуменов, с уверенностью может сказать, что во вверенной ему обители всегда царит мир, единство и любовь.

Личность игумена, которому Церковь доверила самое ценное, что у нее есть – бессмертные души своих чад, требует особого исследования и очень внимательного отношения. По сути, в руках игумена находится «ключ», которым можно открыть и преобразить душу каждого брата, и в его же власти этой душе нанести порой непоправимый вред.

В своем докладе я хочу предпринять попытку посмотреть на личность игумена через опыт Оптинских старцев. Особенно располагает к такому анализу личность преподобного Моисея Оптинского, который почти сорок лет возглавлял Оптину Пустынь и с Божьей помощью сумел из запущенного маленького захудалого монастыря создать славную духовным преуспеянием братии обитель, которая почти целое столетие (1828–1922) оказывала огромное воздействие на духовную жизнь всей России. До этого времени в обители основное внимание обращалось только на внешний подвиг: псалмопение, пост, бдение, молитву с поклонами; внутреннюю же его сторону – выработку духа, оставляли в забвении: каждый жил по своим понятиям, подвизался, как умел.

В контексте рассматриваемой темы важно понимать, что та духовно процветающая Оптина Пустынь, о которой мы говорим, в свою очередь есть преемница и наследница духовного наследия старца Паисия Величковского, который подвизался на Афоне и оттуда заимствовал лучшие монашеские традиции.

Все Оптинские старцы стали таковыми, шествуя путем «трезвения и делания умно-сердечной молитвы, совершаемой в чувстве смирения, сокрушения и покаяния». Оптина Пустынь жила по строгому общежительному уставу. Ни настоятель, ни монахи не имели ничего в личной собственности, пищу вкушали только в трапезной, послушания братия получали от настоятеля или келаря. Дух братии Оптиной Пустыни был единым. Считаю важным отметить тот факт, что в деле духовного возрождения любого монастыря очень важную роль играет позиция правящего архиерея относительно этого монастыря, а также в целом его понятия о монашестве. Трудно сказать, стала ли бы Оптина Пустынь такой духовно процветающей обителью, если бы не покровительство преосвященного Филарета (Амфитеатрова), который был великим любителем и почитателем монашества. Он обратил особенное внимание на Оптину Пустынь и для большего преуспеяния в ней монашеской жизни решил устроить при ней скит во имя Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Для устройства скита он пригласил известных ему пустынножителей Рославльских лесов – Досифея, Моисея, Антония, Илария и др., которые и положили начало знаменитому скиту при Оптиной Пустыни.

«Это был муж дела, а не словес самохвальных», – говорили современники о старце Моисее. Преподобный Моисей Оптинский был человеком незаурядных дарований, он обладал большой духовной мудростью, о чём свидетельствуют его сохранившиеся письма, наставления, конкретные примеры из монастырской жизни. От природы по характеру он был очень горячим человеком, однако «многовременным подвигом и понуждением себя он приобрел тихость и кротость в обращении. В жизнеописании говорится, что очень нелегко ему давалась такая победа над гневом. Если какая-то ситуация выводила его из равновесия, он удалялся на некоторое время в свои покои, где восстанавливал мирное состояние духа, а затем возвращался, чтобы спокойно закончить разговор и разрешить все недоумения. Те, кому довелось знать отца Моисея, отмечали его мудрость, добродушие и незаурядное чувство юмора, хотя он мог быть и строгим: «Он бывал и весел без нарушения своего кроткого духовного величия; всегда сосредоточенный в себе, но ласковый в обхождении с ближними, невольно внушал к себе уважение». Бывало кто-нибудь, расстроенный неудачей в исполнении поручения или послушания, приходит к настоятелю, а тот, видя искреннее раскаяние брата и его усердие к делу, утешит, еще и поблагодарит, скажет что-нибудь ободряющее, и провинившийся сразу расцветал и с еще большим рвением брался за работу.

Человек, его душа были отцу Моисею дороже всех дел: «Для всех доверие настоятеля было лучшим поощрением и лучшею наградою, потому все и старались как только могли, все трудились не с стесненным сердцем, а от души, с полным усердием, и успеха было более, нежели бывает при других порядках». Если кто-то из братии действительно был виновен, отец Моисей терпеливо откладывал наказание, надеясь на исправление человека. Если же провинившийся раскаивался, – настоятель от всей души оставлял его вину, никогда не попрекая старыми грехами.

Во всех недоумениях и расстройствах между иноками, отец Моисей старался призвать их к незлобию, отучить от осуждения и приучить снисходительно относиться к немощам друг друга. Так он прививал им истинное братолюбие. Придет, бывало, кто-нибудь жаловаться на обидчика, а отец Моисей отвлечёт его на другую тему, поговорит по душам, тот уже все свои обиды и позабыл. Отец Моисей уникальным образом сумел соединить истинную нестяжательность и неустанное попечение о нуждах обители, результатом которого явился расцвет монастыря после десятилетий запустения. Труды архимандрита Моисея не ограничивались заботой о том, чтобы построить и благоустроить церкви и кельи, снабдить братство одеждой и трапезой; главное внимание старца было обращено на духовное воспитание монашествующих и нравственную их поддержку.

При старце Моисее, вопреки всем внутренним и внешним трудностям, в обители установился тот самый уклад, в основе которого лежало подчинение всей жизни монастыря старцам. Старцы сближали братию в одну родную семью, благодаря своей духовной мудрости они исцеляли недостатки и пороки отдельных иноков, примиряли ссоры, неизбежные в общежитии, старались насадить любовь, сами показывая пример настоящей любви. Как замечает митрополит Трифон (Туркестанов), Оптина Пустынь духовным могуществом своим обязана преимущественно старцу Моисею, который своей высокой душой понял, что не богатством, не пением и внешним благоустройством должна прославляться обитель иноческая, а высокою жизнию братства. Поскольку архимандрит Моисей был очень прост в обращении со всеми, это располагало братию при любых недоумениях в отношении его слов и дел, обидах или недовольствах, безо всякой боязни обращаться к нему. Вот какой случай сохранился в воспоминаниях: «Одному монаху из оптинских старожилов некоторые распоряжения настоятеля показались неосновательными; долго он боролся с самим собою, желая объяснить это настоятелю, но боялся его расстроить; наконец решился высказать свои мысли. «А там, – подумал он, – пусть уж будет, что будет!» Пришел к отцу архимандриту и сказал ему: «Батюшка, меня один помысл очень беспокоит». – «Что же тебе, брат, помысл говорит?» – «А вот, батюшка, помысл мне говорит, что вы не так делаете то и то», – и высказал все, что было у него на уме. Отец архимандрит выслушал все молча и внимательно, а потом тихо, с улыбкою, отвечал: «Скажи, брат, твоему помыслу, что это не его дело». С тем и отпустил этого монаха, так что он, обезоруженный кротостью настоятеля, удалился совершенно успокоенный и после сам смеялся над собою, как просто разрешились все его мысленные колебания». Старая братия Оптиной не сразу приняла настоятеля, особенно пожилые монахи высказывали недовольство его деятельностью. Был среди них и отец Вассиан, по годам и времени пребывания в обители считавший себя старше настоятеля и вправе советовать ему. Он часто приходил к отцу Моисею с критикой его действий: «Бывало и соберется, придет из cкита в монастырь и, со свойственной ему простотой, начнет выговаривать отцу архимандриту и делать ему замечания. Тот принимал его всегда с обычной своей любовью, молча выслушивал его, давал ему наговориться вдоволь, и потом, уходя в свою келью, возвращался оттуда со связкой баранок или чем-нибудь подобным и, благодаря своего обличителя, отдавал ему гостинец, приговаривая: “Ну, отец Вассиан, спаси тебя Господи, что потрудился посетить меня грешного, вот тебе за это и гостинец”. Бывало, братия увидят, что схимник возвращается в скит со связкой баранок и, улыбаясь, догадывались, что он приходил учить или обличать архимандрита».

В записках отца Моисея сохранились такие духовные рассуждения: «Во время трапезы блеснуло в уме разумение относительно до сожительствующих со мною братий, чтобы их погрешности, видимые мною и исповедуемые ими, принимать на себя и каяться, как за собственные свои, дабы не судить их строго и гневом отнюдь не воспламеняться. Ошибки, проступки и грехи братьев да будут мои». Таковы были мудрость и смирение отшельника.

Благодаря трудам старца Моисея Оптина Пустынь к середине XIX столетия стала крупнейшим монастырем, духовным центром России. Духовное наследие старца Моисея соединило в себе духовные традиции иночества и русского, и афонского. Сегодня, я думаю, нам важно попытаться серьезно осмыслить опыт Оптиной Пустыни, понять те принципы, которыми руководствовались старцы в общении с братией монастыря. Старец здесь стоял не одиноко, не изолированно от внутреннего строя обители, но во главе его. Без его совета в обители не предпринималось ничего сколь-нибудь важного. Пользуясь общим уважением, он духовно объединял все лучшие силы обители. Чувство огромной ответственности перед Богом за вверенные души характеризовало Оптинских старцев. Они понимали, что невозможно насаждать послушание в монастыре административными методами, это если и даст результат, то очень кратковременный; игумен должен потрудиться, чтобы завоевать доверие братии и стать для них духовным авторитетом. Пример добродетельной жизни игумена имеет большую духовно-воспитательную силу. Призывая своих подопечных к послушанию, необходимо самому являть образец этой добродетели, обретенной опытом и работой над собой. В одном письме преподобный Моисей Оптинский писал: «...за непременный долг полагаю впредь наблюдать память Божию и не решаться ни на какое предложение, не помолившись довольно Богу и не размысливши, согласно ли оное с волею Вышнего и с силами моими». Будем и мы перед каждым своим делом просить помощи и вразумления у Бога и помнить о той ответственности, которая возложена на нас Церковью.

Список использованной литературы:

1. Жития Оптинских Старцев. Преподобный Моисей. Свято-Введенская Оптина Пустынь, 2004.

2. Концевич И. М. Оптина пустынь и ее время. Спб., 2005.

3. Оптинский патерик / сост. мон. Иулиания (Самсонова). Саратов, 2006.

4. Смолич И. К. Русское монашество. М., 1999.

5. Митрополит Трифон (Туркестанов). Древнехристианские и Оптинские старцы. М., 1997.

6. Четвериков С., прот. Правда христианства. М., 1998.

7. Ничипоров И. Б. Оптинское старчество: исторические вехи и характерные особенности. // Образовательный портал СЛОВО [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.portal-slovo.ru/philology/44875.php . - (дата обращения: 25.04.2015)

8. Святейший Патриарх Кирилл. Возрождение русского монашества зависит от игумений и игуменов нынешних обителей. // Сайт Синодального отдела по монастырям и монашеству [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://monasterium.ru/predstoyatel/doklady/1472-vozrozhdenie-russkogo-monashestva-zavisit-ot-igumenij-i-igumenov-nyneshnikh-obitelej. - (дата обращения: 25.04.2015)