О даре разумения

Размышления вслух

...В некотором смысле большой городской монастырь обречен быть «музеем». К нам, как и в другие монастыри, тоже приходят туристы в шортах и женщины без платков. Мы стараемся смотреть на них с любовью и благодарностью. Все-таки они пришли в монастырь, а не на дискотеку, пришли, чтобы посмотреть на храмы, иконы... Человек, кем бы он ни был, может зайти однажды в церковь, чтобы поставить свечку, и остаться там навсегда.

К нам приходит очень много людей, но монастырь от этого не перестает быть монастырем. Я сам – постриженник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Не нужно объяснять, какое количество людей бывает в Лавре – особенно по праздникам, когда трудно даже просто пройти по территории. Но мы жили там и благодарили Господа, что находимся в Лавре. Для всех нас этот монастырь был и остается самым лучшим.

Меня спрашивают, почему в Даниловом нет дней или часов, когда обитель закрыта для посторонних. Но для нас непредставима ситуация, когда человек, придя в монастырь, оказывается у закрытых врат. В течение всего дня у каждого пришедшего к нам есть возможность задать священнику свои вопросы. На ночь мы, конечно же, закрываемся.

Не все из нашей братии «искали Москвы». Кто-то находится тут по послушанию и хотел бы жить более уединенно. Но мы, монахи, вообще все находимся на своих местах по послушанию. А когда человек живет по послушанию, то все для него становится и приемлемым, и возможным, и полезным.

Новоначальных или духовно некрепких насельников обители мы, конечно же, стараемся не ставить на послушания, где им приходилось бы плотно соприкасаться с народом. Если к нам приходит человек и мы видим, что он пока еще не сформировался духовно, то можем направить его на некоторое время на подворье под Москвой или в Рязанской области. Это не означает, что мы посылаем послушника к старцам, которые будут его поучать. На подворье человек оказывается в уединенной обстановке, где кроме молитвы есть и физический труд. И там у него появляется возможность понять, по силам ли ему монашество. Бывает, уже через несколько дней он оставляет монастырь.

Современная техника, компьютеры и телефоны? У апостола Павла есть слова: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор. 10:23). Остановится ли жизнь в монастыре, если разом отказаться от компьютеров или мобильных телефонов? Нет... она примет другие формы. Не будет машин, не будет компьютеров, телефонов. Так ли необходимо, чтобы она приняла другие формы?

Как-то одному брату из нашего монастыря около двух часов ночи позвонили на мобильный. Он ответил на вопрос звонящего, а в конце разговора спросил: «Простите, а вы знаете сколько сейчас времени?» «Да, – ответил человек на другом конце провода, – а вы разве – спите?»

Небесный покровитель Москвы и нашей обители – святой благоверный князь Даниил. Он основал монастырь в XIII веке. Данилов – первый общежительный монастырь в нашем городе. Во времена князя Даниила это был южный форпост Москвы. В духовном смысле он остается таковым и в наши дни. Сегодня Данилов стал адресом всей Русской Православной Церкви, здесь размещаются резиденция Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и Отдел внешних церковных связей.

Благоверный князь Даниил Московский был чрезвычайно скромным человеком. Великий князь, в конце жизни он принял схиму и повелел похоронить себя на братском кладбище среди простых монахов. На какое-то время место его захоронения даже было предано забвению, но он кротко напоминал о себе. Однажды на кладбище верхом на лошади заехал боярин. На замечание неизвестного человека о том, что это место не должно быть попираемо, так как здесь похоронен князь, он дерзко ответил: «Да мало ли здесь князей похоронено». Конь в то же мгновение сбросил всадника с седла. Боярин упал и сильно повредил ногу, после чего раскаялся: по князю Даниилу велено было служить панихиды и отношение к месту его захоронения изменилось.

Напомню, как образовывались первые монастыри. Подвижники сами уходили из города, а потом к ним начинали тянуться люди, и тогда вокруг монастырей возникали целые города. Подвижник бежал от мира, а мир стремился за ним. Это, наверное, и есть ответ на вопрос, нужен ли монастырь городу или город монастырю.

Всегда ли такое активное служение миру приносит духовную пользу монастырю, то есть, нет ли в этом вреда?

Всякое служение непросто. Разве было бы лучше, если бы монахи по примеру Средневековья закрывались в пещерах и ничего, кроме молитвы, не видели и не знали? Есть, конечно, мнение, что настоящий монах – это тот, кто молится в уединении, а тот монах, который всегда в служении людям, будто чем-то хуже пустынника. Но древние монахи молились и трудились так же, как сегодня молятся и трудятся наши братья – только вместо плетения корзин сегодня монашествующие издают книги, возводят красивые храмы. Так выглядит современное рукоделие монаха.

Важно, как монах служит Богу и насколько внимателен он к своей духовной жизни, насколько послушен. Занят ли он стройкой или служит в больнице – он делает это ради Бога. Как сказал апостол, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию (1 Кор. 10:31).

Большинство нашей братии – священноиноки, которые совершают Таинства. На Ленинском проспекте в Центре детской гематологии им. Дмитрия Рогачева построен храм Святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Совершаются службы. Люди приходят в церковь за духовной и душевной поддержкой. Рассказывать ли о чудесах? Но ведь чудеса прежде всего совершаются в сердце. Служение их в Центре детской гематологии помогает выживать в страшных испытаниях больным детям и прежде всего их родителям. Это дело говорит само за себя, оно нужно и полезно. Но служение это непростое.

Я всегда вспоминаю притчу из святого Симеона Нового Богослова о благочестивом нищем, которому подали милостыню, и он тут же спешит поделиться ею с другими нищими. Так стараемся жить и мы в нашей обители. Господь дарует нам Свою любовь и благодать, и мы спешим делиться этим даром с нуждающимися в нашей духовной помощи.

Кто из нас похвалится, что он – хорош? Никто. Но мы должны исполнять заповеди евангельские. Получается их исполнять – благодарим Бога, если нет – приносим покаяние. Таким образом и совершаем свое спасение. В общении с другими людьми нам хочется показать себя с лучшей стороны, но перед Богом похвалиться невозможно. Все наши дела – перед Ним.

Господь сказал: «Сыне, дай Мне сердце твое» (Притч. 23:26). Из сердца исходят помышления и благие, и злые. Значит, центр всего – сердце. В сердце нет поклонов, не может быть канонов; в сердце наши чувства, наше устремление к Богу.

Нельзя отрицать внешнюю аскезу: поклоны, посты, соблюдение канонов. Это – наша внешняя сторона, а внутренняя основана на любви к Богу и ближнему. Нужно делание и внутреннее, и внешнее, как написано в Великом покаянном каноне Андрея Критского: «...да две жене сочетает».

Каждый свой шаг следует приносить как бы в жертву Богу, и тогда Бог это все будет видеть. И еще и еще раз: Христос для нас – это и путь, и истина, и жизнь (Ин. 14:6). Христос есть путь, потому что Он не только указывает человеку путь, Он и ведет его по этому пути. Он всей Своей жизнью показывает нам пример. Господь наш, пример истинного Человека.

Мой путь ко Христу начался в детстве, в том числе и благодаря «Журналу Московской Патриархии». Моя тетя переписала из одного из номеров – тогда этот журнал был редкостью – некролог о владыке Луке (Войно-Ясенецком). Так я узнал об этом удивительном человеке, который был верующим в трудное советское время, но при этом его многие уважали как ученого. На меня это тогда произвело сильное впечатление.

После пострига меня вручили архимандриту Кириллу (Павлову), это было в далеком 1971 году. С того времени архимандрит Кирилл – мой духовный отец. Это человек, который в жизни своей много испытал, воевал, служил, учился, молился и стяжал великую духовную силу. Его чертами были любовь, снисхождение, терпение и, конечно, он –  личный пример для нас, духовных чад. У святых отцов есть выражение, что монахом может стать только тот, кто однажды увидел монаха. Вот батюшка был этим самым монахом. Его терпение и служение Богу, Церкви, людям – настоящее евангельское житие.

Монахов он воспитывал благоговейными, преданными учению Христову и Церкви, православной вере, смиренными и кроткими.

Такова братия в Сергиевой Лавре.

Прежде всего отец Кирилл был любовь. Строгость же его никогда не была чрезмерной, он никогда не был жесток. Батюшка наставлял по принципу, что добро должно быть добровольным, никогда не настаивал, ведь человека Господь создал свободным. Он ждал, когда человек сам ему себя откроет.

Отец Кирилл всегда показывал собою пример братии. К примеру, исполнением монашеского правила. Он всегда старался его исполнять. Мог немного молитвы сократить, но тем не менее правило исполнялось. В последние годы было определенное время, в которое братия собиралась у него в келье, читала правило. Иногда келья заполнялась полностью. Правило вычитывалось братией поочередно, и сам батюшка в этом участвовал.

Отец Кирилл очень любил Евангелие. Всегда брал его с собой, многое из Священного Писания знал наизусть. Даже за праздничным столом, бывало, его просили: батюшка, скажите слово. Он и говорил, и по целым главам цитировал Священное Писание.

Однажды отец Кирилл лег в больницу на операцию, которую делали под местным наркозом, и после рассказывал о себе, что взял с собой очки, Евангелие и, пока доктора работали, читал Евангелие.

Он день и ночь служил людям. Иногда приходишь к нему поздним вечером, он тебя слушает, а глаза у него уже спят. И такое состояние неловкости приходило, что ты человека мучаешь, и в то же время необузданный эгоизм требовал его внимания, будто необходимо ему было что-то сказать. И батюшка терпел нас.

Конечно, он нас воспитывал, мог сказать укоризненно, но такое было редко. Одна раба Божия даже сказала об отце Кирилле так: у вас не отец, а мать. Батюшка так и наставлял пастырей: относитесь к братии как любящая мать.

По состоянию здоровья отец Кирилл ездил на лечение на Кавказ и в Крым и всегда привозил братии гостинцы. Когда батюшка возвращался из отпуска, братия приходила к нему в келью, а у него уже стояли ящики да кошелки, из которых он раздавал каждому брату по «крымской луковице», по яблочку, груше. Это было очень отрадно.

Мог написать брату открыточку из отпуска, письмецо кратенькое – это было утешением нам.

Я думаю, наследие отца Кирилла пока еще не до конца осознано.

Что отличает городской монастырь? Служение Церкви и людям. В наш монастырь люди идут постоянно – на богослужение, в житейских бедах или из любопытства, многие просто интересуются архитектурой Москвы, людей много, хотя и не столько, как в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Однако и в Лавре я не припомню, чтобы мы роптали, а не благодарили Бога за то, что живем в этом замечательном монастыре...

Евангелие нужно читать ежедневно. Много или мало – зависит от того, каким временем располагает человек. Это может быть даже и несколько строчек или глава. У владыки Афанасия (Сахарова) есть даже молитва: «Словами Евангелия попали терния страстей и душу исцели и уврачуй». И отец Кирилл (Павлов) всегда любил Евангелие, много его читал.

Толкования Евангелия помогут его понять лучше, узнать. В нашем Патриаршем центре духовного развития детей и молодежи есть кружок, на котором разбирают Священное Писание, учатся с ним работать. Летом молодые миссионеры вместе едут в увлекательные поездки, там и отдыхают, и одновременно изучают слово Божие.

Очень важно православному христианину жить по Евангелию. Преподобный Серафим Саровский оставил нам такое наставление: «Надобно так себя обучить, чтобы ум как бы плавал в законе Господнем, которым, руководствуясь, должно устроять и жизнь свою. Очень полезно заниматься чтением слова Божия в уединении и прочитать всю Библию разумно. За одно таковое упражнение, кроме других добрых дел, Господь не оставит человека Своею милостью, но исполнит его дара разумения».