«Попечение Церкви о душевнобольных: религиозный мистический опыт и психическое здоровье»

7-8 ноября 2019 года в Москве работала международная конференция «Попечение Церкви о душевнобольных: религиозный мистический опыт и психическое здоровье». Как и год назад, конференция, организованная по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и по инициативе Комиссии по церковному просвещению и диаконии Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, проходила на территории Данилова ставропигиального мужского монастыря в конференц-зале Отдела внешних церковный связей Московского Патриархата. Ее соорганизаторами выступили ОВЦС МП, Комиссия по церковному просвещению и диаконии Межсоборного присутствия, Воронежская митрополия и Научный центр психического здоровья РАН. Конференция была организована при поддержке международного фонда «Помощь Церкви в нужде»,

В форуме приняли участие священнослужители Русской Православной Церкви, имеющие опыт окормления душевнобольных, преподаватели богословских факультетов и духовных школ, сотрудники Научного центра психического здоровья РАН (НЦПЗ), представители разных христианских конфессий из Испании, Италии, Нидерландов, США, профессионально заинтересованные в обсуждении заявленной проблемы – взаимоотношения религиозного опыта и психического здоровья.

Работу конференции возглавил митрополит Воронежский и Лискинский Сергий, руководитель рабочей группы по разработке проблематики «Пастырское попечение о душевнобольных» профильной комиссии Межсоборного присутствия.

Предлагаем нашим читателям познакомиться с содержанием выступлений, подготовленных российскими учеными и православными священниками.

«Истинно религиозные переживания созидают душу человека»

Вступительное слово на конференции произнес митрополит Воронежский и Лискинский Сергий. Его Высокопреосвященство обратил внимание участников и гостей форума на существующую в современной психиатрии тенденцию игнорирования религиозной жизни пациентов и сведе́ния переживаемых ими мистических феноменов только к проявлениям психических недугов. Недопустимо смешивать духовный и физиологический уровень человеческого бытия, сказал митрополит Сергий, но для того, чтобы проводить должное различие между психопатологическими и мистическими явлениями необходимо сотрудничество психиатра и священника, «нужно чтобы врач был открыт на духовную жизнь, а пастырь имел бы достаточно знаний в области психопатологии».

В основании христианской мистики лежит тайна Боговоплощения, прихода Бога в тварный мир в Лице Его Единородного Сына. Религиозный опыт – это прежде всего опыт Богообщения. Этот опыт многообразен, и для стороннего наблюдателя он, действительно, может казаться проявлением некой патологии. Именно поэтому психиатр должен разбираться в религиозных ценностях и особенностях веры пациента. Симптомы психического заболевания свидетельствуют о разрушении личности, истинно же религиозные переживания, наоборот, – созидают душу человека, усовершенствуют его в любви к ближним и к Богу. Мистические феномены свидетельствуют о существовании иного – нематериального измерения бытия; они неподвластны научным методам исследования, но могут рассматриваться как приметы влияния на психику высшего, духовного мира, как часть душевной жизни человека – в том числе психически здорового.

Митрополит Сергий далее очертил круг вопросов, на которые следует обратить внимание как пастырям, так и специалистам-психиатрам. Это обширная тема присутствия темных сил в жизни человека – бесоодержимости, которой могут быть подвержены как душевно больные, так и здоровые люди. «Существует определенная трудность в различении религиозных мистических феноменов, проявлений бесоодержимости и психических заболеваний… Не следует также забывать о том, что психические заболевания могут быть промыслительным средством, которым человек приходит к Богу, и что психические болезни могут быть путем, ведущим ко спасению», – сказал в заключение архипастырь и пожелал докладчикам плодотворного исследования данных тем, а всем присутствующим активного участия в обсуждении поднятых проблем.

Перед началом заседания было оглашено приветствие Преосвященного Пантелеимона, епископа Орехово-Зуевского, викария Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, председателя Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви. Владыка Пантелеимон особо отметил, что задача христианской пастырской психиатрии видится в содействии человеку на пути стяжания мира Христова, она, прежде всего, призвана открыть душу больного целительной силе Творца, Его благодати, подаваемой в Таинствах Церкви.

Первое заседание объединило выступления на тему «Библейские и святоотеческие мистические традиции в Православии, Католицизме и Протестантизме».

Протоиерей Алексий Бабурин, клирик больничного храма в честь иконы Божией Матери «Целительница» при Научном центре психического здоровья РАН, старший научный сотрудник отдела НЦПЗ по изучению эндогенных психозов и аффективных состояний озаглавил свой доклад «“Трезвое опьянение” как антипод пьянственной страсти».

Отец Алексий начал с того, что напомнил слушателям слова Евангелия: Никто не благ, как только один Бог (Мф. 19:17) и призыв Христа уподобляться Творцу: будьте совершенны… (Мф. 5:48). Таким образом, достижение благополучия (которое, в том числе, предполагает и душевное здоровье) для человека непосредственно связано с духовно-нравственным совершенствованием. При этом в человеческий потенциал необходимо включить – наряду с обыденными и особыми состояниями сознания (к последним относятся сон, гипноз, медитации, опьянение и т. п.) – также мистические и религиозные формы сознания.

«Отец современной психологии» Уильям Джеймс (1842–1910) разделял религиозные и мистические состояния, считая первые более высокими, так как именно в них происходит слияние с Божеством. Между тем алкогольное опьянение Джеймс связывал с возбуждением мистических свойств человеческой природы. «Трагической тайной жизни» психолог называл то, что алкогольное опьянение на мгновение дает человеку ощутить проблеск высшего бытия, но этот «прорыв к истине» тут же и неизбежно оплачивается самыми низменными проявлениями.

Душепопечители, окормляющие душевнобольных, знают, что многие из них страдают одновременно и аддиктивными расстройствами – пристрастием к алкоголю, наркотикам.

Но, как говорил святитель Иоанн Златоуст, «Можно и не пивши вина быть пьяным, равно можно пить вино и быть трезвым» – можно находиться в состоянии духовного трезвого опьянения. Отец Алексий сделал экскурс в историю философии и богословия, показав, как употребляли оксюморон «трезвое опьянение» эллинисты, Филон Александрийский, Киприан Карфагенский, святитель Амвросий Медиоланский, преподобные Исаак Сирин, Симеон Новый Богослов и др. «Боговдохновенные души в описаниях святых отцов испытывают неизреченную радость, восторг, усладу, ликование, исступление, изумление, самозабвенный экстаз, разумное и трезвое опьянение, когда пребывают в созерцании Единого, в благоговейном молитвенном единении с Богом, находятся в евхаристическом общении со Христом, упиваются Словом Божиим, – сказал докладчик. – …и это не самовозбуждение, а Дар Святого Духа».

И алкогольное опьянение, и упоение любовью к Богу вызывают эйфорию, помогают отвлечься от житейских попечений, дают ощущение преодоления собственных границ. Разница в том, что опьянение от пристрастий приводит к расстройству здоровья и личности и в итоге порабощает человека, тогда как духовное опьянение, наоборот, просветляет ум, делает человека трезвым, целомудренным, ответственным, освобождает от печали и чувства вины, одухотворяет и вселяет надежду на спасение, – подвел итог своему выступлению протоиерей Алексий.

Глубокий и познавательный доклад «Мистический опыт в христианской сирийской традиции» предложил аудитории Максим Глебович Калинин, старший преподаватель кафедры библеистики Московской духовной академии, куратор магистерской программы «Христианские источники» в Общецерковной аспирантуре и докторантуре им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.

В начале своего выступления М.Г. Калинин уточнил употребление термина «сирийская», пояснив, что речь идет не о территории современной Сирии и не о провинции Сирия, существовавшей в Римской империи. Это территория так называемой «внешней Сирии», охватывающая современный Ирак, Западный Иран, Кавказ, Юго-Восточную Турцию – та, на которой долгое время использовали диалект арамейского языка, называемый классическим сирийским.

Свою основную исследовательскую задачу в настоящее время автор определил как поиск утраченных текстов богатейшей восточносирийской мистической традиции, достигшей расцвета в VII–VIII веках в Катаре, Северной Месопотамии и Хузистане и долго развивавшейся изолированно от греко-римского христианства, внутри Церкви Востока – ветви христианства за пределами Римской империи. Эти тексты до сих пор слабо введены в научный оборот, многие из них остаются неизданными и не переведенными. Максим Глебович уверен, что они должны стать доступными для широкого круга специалистов – не только филологов и историков, но и богословов, психологов и психотерапевтов, поскольку содержат очень подробные описания мистического опыта, практически не имеющие аналога в восточнохристианской традиции (по способу изложения этого опыта близок к сирийской традиции только Симеон Новый Богослов). Таким образом сирийская мистическая традиция видится ключевой для изучения мистического опыта в христианстве. В частности, докладчик упомянул «Послание о трех степенях иноческого жития» Иосифа Хаззайи (VIII век), в котором описан мистический опыт на всех этапах иноческого делания – от жизни в миру до состояния обожения. Ценным документальным свидетельством является также имеющаяся переписка сирийских мистиков.

Представители восточносирийской мистической традиции называли свою практику таггурта (арам. «торговля»). Тексты, созданные в рамках этого движения, содержат описания многообразных состояний сознания. В данном докладе автор ограничился общим описанием практик таггурты, для того чтобы пригласить к их обсуждению специалистов смежных дисциплин.

Для описания мистического опыта представители таггурты используют три модели, создающие своеобразную «систему координат», на которой размещаются различные «состояния» – шухлапе (букв. «перемена»). Первая модель описывает три степени мистического опыта: чистоты, что соответствует телесности, ясности (душевная степень) и «выше ясности» (степень духовная). Вторая модель, восходящая к Евагрию Понтийскому, – пять созерцаний: созерцание телесных, бестелесных (ангелов), Суда, Промысла и Святой Троицы, или света Христова. Видение этого «безвидного» света «без формы и подобия» есть высшая форма мистического опыта.

Важно понимать, что для сирийских мистических авторов пространство мистического опыта – это сердце человека. Мистики настаивают на том, что описываемые ими состояния происходят в сердце, а в самой его глубине находится цель мистического опыта – Бог. Таким образом, мистическое восхождение оказывается погружением вглубь сознания, и свет Христов сияет «внутри ума». Немалой проблемой при этом является терминология: как соотносятся понятия «ум», «разум» «мысль» со словом «сознание»; а также то, где для мистиков локализуется «ум» – нередко этим местом является сердце.

Далее автор доклада описал три этапа мистического погружения, как они представлены в традиции таггурты.

Первый этап погружения – «степень чистоты» – связан с концентрацией внимания в молитве, чтении Библии и созерцании природы. Задача этого этапа – полное прекращение «потока мыслей». Движущей силой для концентрации внимания служит изумление: изумление красотой природы и красотой смыслов Священного Писания; здесь происходит освобождение от основных страстей, а имеющуюся у человека естественную способность к вожделению мистик направляет на объект созерцания.

Второй этап – достижение «ясности» – естественного состояния, в котором человек задуман Богом; переход к нему сопровождается интенсивным переживанием радости, вызывающим слезы; различия между физическим и психическим перестают восприниматься. Сирийские мистики подчеркивают, что в состоянии молитвы, начиная со степени ясности, глубокий покой охватывает все члены тела. Важно, что, осознавая совершенство своей природы, человек проникается любовью ко всем людям. Только на этом этапе, по мысли представителей таггурты, любовь к людям может быть по-настоящему искренней.

Третий этап связывается с созерцанием «безвидного» света Христова. Это переживание охватывает как ум, так и тело – мистик временно утрачивает собственную субъектность, переставая осознавать самого себя. Преподобный Исаак Сирин подчеркивал, что человек не может пребывать в таком состоянии постоянно.

«Описание мистического опыта в традиции таггурты имеет важные мировоззренческие последствия, – сказал в заключение своего выступления М.Г. Калинин. – Оно задает принцип равенства всех людей исходя из присутствия в каждом человеке “безвидного света”, путь к которому лежит через мистическое погружение вглубь сознания. Из этого описания следует, что в каждом человеке заложен потенциал искренней любви и счастья, который можно раскрыть, преодолев толщу страхов и тревог, обычно соотносимых с бессознательным. В какой мере современные психологические теории могут подтвердить эту картину или взять ее за основу для новых изысканий? Мы надеемся, что опыт восточносирийской мистической традиции получит оценку со стороны представителей разных дисциплин».

В ходе обсуждения этого содержательного доклада была высказана очевидно напрашивающаяся мысль о параллелях восточносирийской мистики VIII столетия и исихастских «паламитских» споров XIV века о Фаворском свете. Докладчику также задали вопрос о современном состоянии восточносирийской традиции. Максим Глебович ответил, что связь с христианской книжной традицией была утрачена, а в практике монашества Церкви Востока произошли существенные изменения: его принимают фактически только архиереи перед хиротонией.

На втором заседании конференции, тема которого звучала как «Психические заболевания и истинный мистический опыт», участники обратились к психиатрической практике общения с людьми, страдающими душевными заболеваниями и имеющими духовные проблемы.

Практическую направленность темы подчеркнул доклад – «Религиозная вера и религиозный бред», который совместно представили кандидат медицинских наук, заместитель директора по научной работе Научного центра психического здоровья РАН Григорий Иванович Копейко, и аспирант НЦПЗ И.С. Самсонов.

Г.И. Копейко привел в качестве примера несколько реальных историй пациентов Центра психического здоровья. Все они демонстрируют трансформацию у душевнобольного человека сверхценных идей (представлений, настолько слитых с личностью больного, что воспринимаются им как единственно верные) в бред, приводящий к асоциальному поведению и прямому преступлению, или к крайне тяжелому параноидальному расстройству. Так, пациент, считавший себя глубоко верующим, исправно посещавший службы, начал слышать «голос Божий», говорящий о его исключительности и особой миссии, затем к этому присоединились «видения» «Христа»; в результате же, случайно узнав о библейской истории Авраама и Исаака, молодой человек убил свою дочь, будучи уверенным, что через три дня она воскреснет. В другом случае психоз на почве почитания Николая II привел к убийству родной матери девушку, считавшую себя родственницей царя-страстотерпца. Бред был мотивирован религиозными убеждениями. Родственники и знакомые больных обычно весьма долго не распознают начавшиеся патологические отклонения, – часто в силу того, что религиозный бред не определяется складом личности, а сверхценные идеи трансформируются в сложные псевдорелигиозные концепции.

Религиозной психопатологией научная психиатрия заинтересовалась во второй половине XIX века. В ХХ столетии, в 1927 году, появилась работа Курта Шнайдера (1887–1967) «К введению в религиозную психопатологию». Ныне в исследованиях современных психиатров успешно делаются попытки выработать критерии отличения веры от патологической религиозности.

Григорий Иванович предложил слушателям доклада краткий перечень основных отличий нормального поведения здорового верующего человека от поведения того, кто страдает болезненными нарушениями психики. Верующий с нормальным сознанием ориентируется на соборное мнение Церкви, поддерживает тесный контакт со своим приходом и духовником, имеет доверие к церковной иерархии, для него не составляет труда соблюдать церковные каноны, и в то же время вера его имеет живой и динамичный характер, его личность соответствует социальной норме и продолжает развитие. Человек с религиозной психопатологией зачастую создает собственные псевдорелигиозные концепции, у него нарушены отношения с церковной общиной и священством, он негативно настроен к традиционным институтам Церкви, в его поведении как верующего нарастает ригидность, могут совершаться асоциальные поступки, становятся заметны личностные дефекты.

В отсутствие масштабной статистики по религиозной психопатологии у верующих, Г.И. Копейко привел некоторые цифры на основании исследований, проводимых в НЦПЗ РАН. Так, из 2523 пациентов примерно треть оказались страдающими бредовыми расстройствами на религиозной почве. Преобладает среди них молодежь. По другим данным, среди больных с религиозной фабулой бреда наибольшее число пациентов (37 %) проявляют себя как одержимые, далее по убывающей идет процент бреда греховности, мессианства, конца света.

Разговор в русле практической психиатрии продолжили кандидаты медицинских наук Е.В. Гедевани, научный сотрудник НЦПЗ РАН и А.Г. Алексеева, ассистент кафедры психиатрии Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования – их выступление носило название «Истинные религиозные видения и онейроидные состояния». В докладе обстоятельно были рассмотрены признаки онейроидных (психопатологических) нарушений сознания, характеризующихся утратой контакта, дезориентировкой в месте и времени, застылостью мимики, выражающей отрешенность от окружающего и т. п. Докладчицы изложили историю изучения проблемы и отметили особенность содержания онейроидных переживаний, подавляющее количество которых связано с религиозной тематикой. При этом депрессивные онейроидные состояния выражаются в переживании конца света и ада; а экспансивные –в ощущении рая, общении со святыми и Самим Богом. Именно в оценке подобных видений нужно проявлять крайнюю осмотрительность и рассудительность, отличая истинно религиозный опыт от болезненных проявлений.

Завершил заседание первого дня протоиерей Владимир Шмалий, доцент Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ» и Общецерковной аспирантуры и докторантуры им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия – с докладом «Религиозный/мистический опыт как богословская проблема».

Начиная свое выступление, протоиерей Владимир счел нужным заметить, что область его профессиональных интересов – систематическая теология, вопросы диалога науки и богословия – не является профильной для данного мероприятия. Своей задачей в данном случае он считает объяснение некоторых методологических подходов к богословию религиозного опыта.

В первой части доклада отец Владимир представил собранию по необходимости краткий, но основательный и четко структурированный исторический обзор того, какое место занимало богословие в соотношении с философской и научной мыслью, начиная с XVII столетия – зари эпохи Просвещения, когда богословской мысли было отведено почетное положение в пространстве наук и существовал баланс между метафизикой и эмпиризмом – Богу как Законодателю безусловно принадлежало первенство. Именно тогда, в контексте мысли Нового времени, появляется суждение о религиозном опыте. После Дэвида Юма (1711–1776) баланс сместился в сторону натурализма и эмпиризма, для религиозного познания была оставлена лишь сфера этического и эстетического. Далее появляется концепция Шлейермахера (1768–1834), который, не восстанавливая в правах метафизику, тем не менее, сохраняет за богословием легитимный научный статус – науки о религиозном опыте человека.

К концу XIX века «либеральная теология» Шлейермахера себя исчерпывает. В ХХ столетии были различные попытки уйти от натурализации религиозного опыта: «новая схоластика» в Католической Церкви, концепции Карла Барта (1886–1968), Мартина Хайдеггера (1889–1976) с его интересом к мистическому опыту. В новых богословских системах, так или иначе наследующих Хайдеггеру, религиозный опыт уже играет ключевую роль.

Очень важный момент – произошедшее изменение ракурса: Бог традиционно рассматривался в научном богословии как «объект» (обращения, молитвы, просьб и т. п.), теперь же возникает вопрос – каковы условия того, чтобы Бог обратился к человеку?

Миновав ко второй половине ХХ столетия неблагоприятный для себя период бихевиоризма (сводящего психические явления к физиологическим реакциям организма), ныне религиозный опыт легитимизирован в научном плане, он стал, как выразился отец Владимир, «вполне респектабельным» компонентом исследований в самых разных областях – от нейрофизиологии до философии и т. п. Религиозная тематика присутствует в академической науке. Возникла даже проблема «со знаком минус»: как богословам не пойти на поводу у условий, навязываемых извне – например, не поддаться логике обоснований, существующей в естественных науках.

Перейдя от истории к внутренним аспектам проблемы, протоиерей Владимир обратил особое внимание на соблюдение баланса теории и религиозной практики. Необходимо осознавать и доносить до научного сообщества верное понимание того, чтó является предметом теологии: предметом является Бог – как Он явлен нам верой Церкви. Сама вера Церкви, 2000-летний опыт становятся важным элементом христианского богословия.

Нужен также баланс коллективного и индивидуального – когда личная молитва поддерживает молитву литургическую, общинную. Каждый христианин должен постигать в своем личном опыте то, что накоплено опытом Церкви на протяжении ее существования. Докладчик отметил также баланс харизматического (авторитета личности) и иерархического (авторитета священноначалия) – как весьма актуальную проблему в сегодняшней практике Православной Церкви.

Для душевнобольного человека не закрыты Царствие Божие и благодатная жизнь Церкви

В первой части второго дня доклады конференции были посвящены теме «Мистические события в религиозной жизни и душевное здоровье».

Доктор медицинских наук, заместитель директора Научного центра психического здоровья РАН, главный научный сотрудник отдела по изучению эндогенных психозов и аффективных состояний, профессор кафедры практического богословия ПСТГУ Василий Глебович Каледа в своем выступлении «Религиозный опыт и психическое здоровье в работах российских психиатров» обратил внимание участников на то, что перед специалистами – богословами, психиатрами и психологами – стоит задача научиться смотреть на психическое расстройство целостно, понимать, что проблемы, связанные с душевной сферой, имеют биологическую, социальную и духовную природу. Чтобы иметь возможность оказывать квалифицированную помощь больным, специалисты должны научиться слышать и понимать друг друга.

Докладчик провел краткий экскурс в историю отечественной психиатрии, показав, что с XI до XVIII века помощь людям с душевными расстройствами оказывали в нашей стране монастыри. В Изборнике Святослава 1073 года можно встретить первую классификацию больных с душевными расстройствами. Уже тогда недуги плотские были разделены с недугами душевными, а причиной вторых было названо повреждение мозга.

В 1551 году на Стоглавом соборе, где собрались представители высшей власти государства и священноначалие Церкви, было принято решение «одержимых бесом и лишенных разума» помещать в монастыри, «дабы не быть помехой для здоровых и получать вразумление и приведение в истину». К этому времени лечение в монастырях уже имело большую традицию, но нельзя сказать, что монастырское начальство благосклонно относилось к тому, что сумасшедшие жили в монашеских обителях, отвлекая насельников от их основного призвания.

Российский император Петр I, понимая проблему, издал указ не посылать «сумасбродных» в монастыри, а построить для них госпитали. Указ, правда, был отменен, но в 1762 году Петр III снова приказал «безумных не в монастыри определять, но построить на то нарочитый дом».

Первое психиатрическое отделение на 25 мест появилось в Екатерининской больнице Москвы в 1764 году, а первая психиатрическая больница под названием «Преображенская» была открыта в Первопрестольной лишь в 1808 году. Это событие, можно сказать, положило конец «монастырскому периоду» отечественной психиатрии, но до этого времени попечением о душевнобольных в Российском государстве занималась Церковь.

Первый учебник по психиатрии был издан в 1834 году в Петербурге сыном священника П. А. Будковским. В нем автор писал, что органами души являются нервы и мозг, выделял сферу духа как «мыслящее и распознающее начало души, с помощью которой мы исследуем и узнаем истину, Вселенную и собственное наше естество». Отечественный психиатр также писал о том, что «свободная и нравственная воля и молитва могут весьма споспешествовать исцелению», если человек страдает нетяжелой формой психического заболевания. «Мы можем быть смело уверены, что молитва принадлежит к самым сильнейшим укрепляющим средствам психической жизни», – отмечал он.

В своем выступлении профессор Каледа также рассказал об авторах, описывавших различные проявления душевных расстройств у больных с религиозным мировоззрением. Примечательно, что специалисты ХIX–ХХ веков полагали, что религиозность в той или иной степени свойственна каждому человеку, а вот отсутствие нравственного чувства считалось патологией. Василий Глебович перечислил труды российских психиатров, в которых были описаны кликушество, религиозный фанатизм, мегаломания и др., охарактеризовал различные проявления патологической религиозности.

В ХХ веке научной литературы, посвященной проблемам религии, в нашей стране практически не было, психиатрия также дистанцировалась от религии. В отличие от зарубежных специалистов, отечественные врачи в этот период не говорили о психотерапевтической роли религии для пациентов с душевными расстройствами. Но в 30-е годы ХХ столетия проблемам религиозной психопатологии свой научный труд посвятил основоположник социальной психиатрии, выдающийся советский психиатр, директор Московского института психиатрии, Д.Е. Мелехов. Дмитрий Евгеньевич был сыном священника, оба его деда были священнослужителями. Отец был отправлен в ссылку, но и сам Мелехов дважды подвергался арестам за религиозные убеждения. Однако не был формально судим и продолжал заниматься реабилитацией психических больных. Его книга «Психиатрия и проблемы духовной жизни» была адресована священнослужителям.

Каждый пастырь, полагал автор, в своей практике сталкивается с различными проявлениями душевных недугов у своих пасомых, и от того, сможет ли он отличить духовный феномен от психического расстройства, в ряде случаев зависит не только духовная, но и физическая жизнь человека. В своем учении, отметил докладчик, Мелехов опирался на трихотомическое понимание человеческой личности (человек состоит из духа, души и тела). Дух являет собой сердцевину человеческой личности, с его помощью человек обращается к Богу. О подлинном психическом здоровье человека можно говорить только тогда, считал Мелехов, когда все три сферы находятся в гармонии друг с другом, что достигается при условии преобладающего влияния сферы духа.

В советское время, обращаясь к коллегам-психиатрам, Мелехов говорил, что недопустимо считать веру болезнью, что именно вера часто помогает больным обрести смысл жизни, уберечь от суицида и понять, что страдания имеют смысл. Вера является тем ресурсом, на который должен опираться психиатр при реабилитации больного. Мелехов подчеркивал, что врачи должны различать религиозные переживания как признак болезни (ложная мистика) и религиозные переживания как мощный терапевтический ресурс (здоровая мистика) в борьбе с болезнью. Духовные переживания болезненного происхождения могут стать источником положительного духовного опыта.

Труд Мелехова стал частью «Настольной книги священнослужителя», а позже послужил основой для ряда разделов «Социальной концепции Русской Православной Церкви». Курс пастырской психиатрии, который сегодня преподается в учебных заведениях Русской Православной Церкви, был составлен при использовании идей советского психиатра.

Последний вопрос, который рассмотрел в своем докладе Василий Глебович Каледа, касался того, может ли человек, имеющий психиатрическое заболевание, вести полноценную духовную жизнь. Отвечая на него, профессор отметил, что в большинстве случаев специалисты не могут этого подтвердить. И все же и врачам, и священнослужителям надо понимать, что для душевнобольного человека не закрыты Царствие Божие и благодатная жизнь Церкви. Психическое заболевание вовсе не является признаком того, что человек отвержен от Бога. Душевное расстройство – это тяжелейший крест его жизни, однако, болезнь не перекрывает такому человеку дорогу к святости, и этому можно найти подтверждение в жизнеописаниях святых и подвижников благочестия, в том числе и ХХ столетия.

Завершая свое выступление, В.Г. Каледа напомнил, что врач-психиатр должен иметь представление о религиозных убеждениях своих пациентов, быть подкованным в вопросах религии, иметь необходимые знания об обрядах и духовной жизни религиозных общин, чтобы случайным образом не оскорбить пациента. В свою очередь и священнослужители должны ориентироваться в вопросах пастырской психиатрии.

Протоиерей Павел Великанов, доцент, заведующий кафедрой богословия Московской духовной академии в докладе «Добродетель рассудительности (диакрисис) и мистический опыт» представил участникам конференции святоотеческие изречения о необходимости стяжания дара рассудительности для христианина. Опираясь на размышления преподобных отцов, священник отметил, что способность различать духов не является результатом высокого интеллекта, но также и не может быть описана как нечто сверхъестественное. Она вложена в душу человека Богом. Наделенные этой способностью, но не пожелавшие ею воспользоваться, прародители Адам и Ева были извержены из рая.

После грехопадения добродетель рассудительности значительно ослабела в человеке, но не была им совсем утрачена, а значит, может быть восстановлена путем подвига. Различные духи производят различное действие в душе, и поэтому их можно научиться различать. Подвижник в состоянии бесстрастия легко распознает козни врагов. Святители Григорий Богослов и Василий Великий с добродетелью рассудительности соотносят добродетель умеренности, напомнил отец Павел.

Святитель Григорий Нисский главным критерием различения добра и зла называет Христа Спасителя: «Тот, кто удостоен именоваться великим именем Христовым, должен тщательно различать в себе мысли и слова и дела». То, что человек думает или делает под влиянием страсти, не имеет ничего общего со Христом. По мысли святых отцов, гнев и ревность, как проявления страстных действий души, блокируют рассудительность даже при очевидном ее присутствии у человека.

Особое значение в приобретении дара рассудительности принадлежит духовным наставникам, которые, сами будучи бесстрастными, могут научить рассудительности и своих последователей, отметил в своем выступлении священник.

Архимандрит Эмилиан (Вафидис) учил, что рассудительность – это проникновение в нас Божественной благодати, вот почему этот дар невозможно приобрести, не посеяв семени Духа. Приобретается же она через безмолвие, которое есть тишина сердца, ума, а также и всего нашего окружения. Но кто, если не Господь, более всего заинтересован в том, чтобы проникнуть в человека? Протоиерей Павел обратил внимание собравшихся на тот факт, что именно благодаря архимандриту Эмилиану, монастыри Святой Горы Афон пережили в ХХ столетии настоящее духовное возрождение, и слова старца о даре рассудительности необходимо воспринимать как поучения практикующего подвижника.

Подводя итог своему выступлению, богослов охарактеризовал дар рассуждения как умение видеть все происходящее вокруг очищенным от страстей сердцем.

Выступление архимандрита Мелетия (Веббера), клирика храма Святителя Николая Мирликийского Чудотворца в Амстердаме (Русская Православная Церковь, Нидерланды) на тему «Исихазм и психическое здоровье» сочетало в себе осмысление святоотеческого наследия, посвященного Иисусовой молитве и борьбе с помыслами, с личным духовным опытом священника. Выступавший поделился с участниками конференции тем, как прошел путь от студента Оксфорда, где интеллектуальной деятельности придавалось особое значение, до прихожанина православного храма, в котором получил совет от старосты не доверять помыслам. Это вдохновило будущего священника познакомиться с творениями святых отцов об исихазме и на личном духовном опыте убедиться в том, что помыслы не оставляют человека до тех пор, пока он пребывает в теле.

Священник выразил предположение, что в современном мегаполисе, которым является Москва, довольно много людей хотя бы раз в жизни думали о самоубийстве. Но такие помыслы большинство людей отвергает сразу. В других же помыслах есть определенное количество правды, и человек, согласившись с ними, обрекает себя на тяжелые душевные переживания. Результатом принятия помыслов становятся страсти. В этом случае, считает архимандрит Мелетий, неважно, откуда проистекают помыслы, являются ли они бесовскими наветами или результатом психологической травмы человека.

Докладчик особо подчеркнул, что придуманные основателем психоанализа Зигмундом Фрейдом способы говорить о том, что происходит внутри человека (воздействие эго и сверхэго), неприменимы к описанию духовного опыта. Архимандрит Мелетий выразил предположение, что в святоотеческой традиции можно найти собственное отношение к эго, которое пытается господствовать над нами, отвлекая от Царствия Божия. В противовес ему исихия в нашем сердце является подлинным приглашением к вечной жизни. Эту святую тишину, которая достигается при помощи Иисусовой молитвы, преподобный Максим Исповедник называл возможностью быть ближе к Богу.

«Стремиться к тишине сердца прежде, чем совершить любое действие – это логический вывод, который мы можем взять из исихастского учения, и это процесс, которому можно посвятить всю жизнь», – сказал священник. Однако в пастырской практике, убежден архимандрит Мелетий, принимающий исповедь священнослужитель должен знать, что разным людям требуется помощь различного рода. Страдающим обсессивно-компульсивным расстройством, возможно, не слишком поможет повторяющаяся молитва, больным с психозами требуется особое попечение психолога или психотерапевта. В этих случаях священнику необходимо понимать, что его возможности ограничены, и ему следует общаться с приходящими не с позиции старца, а стараться по-человечески оказывать необходимую помощь больным.

Свое сообщение «Покаяние, исповедь и депрессивный бред» протоиерей Илья Одяков, клирик больничного храма в честь иконы Божией Матери Целительница при Научном центре психического здоровья РАН начал с печального исторического примера смерти русского писателя Н. В. Гоголя, скончавшегося от депрессии, которую в те годы не умели распознавать и лечить врачи. Духовник же писателя, не зная биологических законов течения этого заболевания, лишь усугубил его состояние, что и привело к преждевременной кончине Гоголя.

В России сегодня существует специализированная подготовка священников к работе в психиатрических клиниках. Протоиерей Илья 25 лет несет послушание больничного священника в клинике НЦПЗ, совершая также пастырское служение и в ряде обычных приходских храмов Москвы. В силу широкого распространения депрессивных заболеваний, современному священнику постоянно приходится встречаться с различными проявлениями аффективных расстройств, констатирует отец Илья. Это происходит как в личных беседах с людьми, так и во время исповеди.

В Русской Православной Церкви для человека, живущего деятельной христианской жизнью, неотъемлемой ее частью является потребность в исповеди. Правда к исповеди люди часто присовокупляют многочисленные подробности совершенных грехов, жалобы на жизнь и пр. В исповедь нередко включается описание физических и душевных состояний, которые причиняют человеку беспокойство и страдание. Игнорировать поток боли, уверен пастырь, которую выплескивает человек в таинстве Покаяния, священник не имеет права, поскольку часто исповедь для верующего является единственной возможностью излить вовне мысли и переживания, которые мучают его.

Как отличить плач о грехах от имитации покаяния – вопрос, который часто встает перед исповедующим священником. Особенно важно это бывает при проявлениях симптомов душевной болезни, когда они схожи с действиями страстей – например, уныния и печали.

Чтобы отличить покаяние от симптомов заболевания, которые не являются грехом и за которые человек не несет личной ответственности, необходимо иметь знание о психических расстройствах и закономерностях их течения, убежден пастырь. Одним из таких проявлений болезни является, например, депрессивный бред (совокупность болезненных идей, представлений, выводов, искаженно отражающих действительность). Бред всегда связан с расстройством мышления и имеет отрицательную эмоциональную окраску. Больной уверен в истинности своих идей и не слышит никаких контраргументов. На исповеди священник чаще всего сталкивается с бредом греховности – самобичевания, как это происходило в случае с Николаем Васильевичем на закате жизни писателя. Осознание незначительных прегрешений трансформируется человеком в переживания тягчайшей вины пред Богом. Больной уверен в невозможности улучшения своего падшего состояния и не имеет надежды на милосердие Божие и прощение. Именно такие симптомы имело заболевание, ставшее причиной смерти Гоголя.

В своем выступлении протоиерей Илья Одяков описал и другие проявления различных болезненных состояний религиозных пациентов, сталкиваясь с которыми священник аккуратно, но настойчиво должен рекомендовать человеку консультацию специалиста.

Затем отец Илья перечислил несколько правил, которыми следует руководствоваться при общении с такими людьми. Чтобы не усугубить болезнь человека, священник не должен соглашаться с бредовыми идеями, поддерживать идеи самообвинения, болезненную убежденность в греховности, виновности и неотвратимости наказания. Нельзя высказывать ужас и негодование по поводу услышанного от больного, спорить с ним или переубеждать его, задавать уточняющие вопросы. Необходимо проявить терпение, спокойно и внимательно выслушивать все, в чем убежден человек с расстройством психики. Если есть возможность, надо вместе с ним помолиться и попытаться привлечь внимание близких ему людей к патологическому характеру его переживаний, убедить их в необходимости стационарного лечения во избежание страшного исхода. Соработничество врача и священника жизненно необходимо для оказания помощи душевнобольным.

Иеромонах Дамиан (Воронов), сотрудник кафедры богословия Московской духовной академии в докладе «Нейротеология: естественнонаучное обоснование объективности религиозного опыта?» осветил этапы научного поиска связи между мозгом и психикой. Нейронаука, пребывающая в настоящее время на пике популярности, продолжает исследовать вопрос о том, что происходит с человеческим мозгом во время богообщения, можно ли понять, в какой его части находится сознание и самосознание? 29 октября 1999 года в Индии появилась первая публикация о месте Бога в мозге человека. Дальнейшие исследования привели к возникновению науки под названием нейротеология, которая имела своей задачей исследовать работу мозга в момент переживания человеком религиозного опыта.

Материалистический подход к исследованию психики в свое время пытался применить русский физиолог И. М. Сеченов (1829–1905), что привело его к конфликту с Православной Церковью и духовной цензурой. Свои воззрения на природу психической деятельности человека заслуженный профессор изложил в труде «Рефлексы головного мозга» (1863), где утверждал, что в ее основе лежат физиологические процессы: «Все без исключения качества внешних проявлений мозговой деятельности, которые мы характеризуем, например, словами: одушевленность, страстность, насмешка, печаль, радость и пр., суть не что иное, как результаты большего или меньшего укорочения какой-нибудь группы мышц – акта, как всем известно, чисто механического. С этим не может не согласиться даже самый заклятый спиритуалист». Сеченов с нескрываемым восторгом писал, что вскоре наступит время, когда возможность анализа внешних проявлений деятельности мозга станет доступной и понятной людям. Однако спустя почти два века, возможность исследования психики рациональными методами остается под сомнением. Христианская антропология, которая утверждает, что человек состоит из бессмертной души и тела, созданных по образу Божию, все так же противостоит материализму, пытающемуся низвести опыт богообщения до физиологических процессов.

Апологетическим ответом на рассмотренный в докладе современный вызов христианской вере, по мнению автора, может служить факт несводимости сознания к деятельности головного мозга. «Ученый смотрит на испытуемого – живого носителя сознания, но что он воспримет: одухотворенное тело или бездушный набор органов и систем, функционирующий по законам детерминизма, в конечном счете, зависит от него самого», – заключает иеромонах Дамиан.

В докладе «Анализ апокалиптических представлений и религиозный бред конца света» кандидат медицинских наук, ведущий научный сотрудник отдела особых форм психической патологии Научного центра психического здоровья РАН, О. А. Борисова обосновала необходимость изучения отделом психической патологии НЦПЗ апокалиптического и эсхатологического бреда конца света.

Ожидание Второго пришествия Христа и конца этого мира было присуще христианам с первых веков нашей эры. Причина особого отношения к этому событию связана, прежде всего, с чаянием Царства Небесного, поэтому желание достойно подготовиться к встрече является естественным для верующего человека. Однако на протяжении веков понятие апокалипсиса стало принимать и другие значения, например, катастрофы вселенского масштаба, не имеющей религиозного смысла. Завораживающая и заразительная идея конца света – массовой гибели человечества – оставалась неизменной на протяжении всей истории, менялись лишь предсказания. О. А. Борисова представила вниманию участников пространный перечень различных предсказаний конца света, которые были сделаны разными людьми в разные исторические периоды.

К сожалению, не раз ожидания конца света заканчивались неблагополучно. Докладчица перечислила случаи массовых самоубийств, причиной которых стало ожидание конца света. В России идея о наступлении царства антихриста стала доминировать, начиная со второй половины XVII века, в среде старообрядцев. После церковной реформы Патриарха Никона некоторые из них были уверены, что переживают самый настоящий конец света, открыто обличали предстоятеля Церкви, царя Алексея Михайловича, а затем императора Петра I, и единственным средством сохранить ризу Крещения от осквернения считали мученическую смерть. Самосожжение трактовалось ими как второе Крещение. От 50 до 2000 человек, включая детей и женщин, погибали одновременно, участвуя в актах самосожжения. Среди беспоповцев существовали профессиональные организаторы самосожжений, которые неоднократно уходили из огня невредимыми, чтобы снова созвать народ для огненного причастия. Они полагали, что руководствуются благой целью: спасти как можно больше христианских душ от «лап антихристовых слуг».

Далее докладчица перечислила случаи массовых самоубийств, происходивших в преддверии ожидания конца света в ХХ столетии.

1999 год, по мнению О. А. Борисовой, стал годом эсхатологических настроений в новейшей истории России. Именно тогда было принято решение о присвоении физическим лицам идентификационного номера налогоплательщика Российской Федерации (ИНН). Это событие спровоцировало целый ряд происшествий, потребовавших изучения проблемы научным сообществом. Людей, которые считали, что принять ИНН означало получить печать антихриста и вступить в «государство дьявола», с каждым годом становилось все больше. По их мнению, в штрих-коде идентификационного номера таинственным образом было зашифровано число 666, и принявшие ИНН постепенно должны были утратить благодать. Пациенты клиники того времени под влиянием подобных идей отказывались покупать продукты в магазинах, на которых были наклеены штрих-коды, отказывались от получения паспортов нового образца, от всех видов электронных документов, страхового полиса и, соответственно, от медицинской помощи, настаивали на том, чтобы их близкие родственники не женились и не выходили замуж, так как наступили последние времена. Некоторые из них бросали работу в городе, продавали квартиры и уезжали в деревню, чтобы завести натуральное хозяйство и стараться не быть связанными с государством.

В качестве особенности, присущей таким больным, автор исследования отметила противоречие между их поведением и теми убеждениями, которые они имели. Следуя традиционным правилам церковной жизни (регулярно посещая церковь, участвуя в ее таинствах, поддерживая отношения с прихожанами и иногда даже активно участвуя в жизни общины), они не сообщали на исповеди об имеющемся у них особом мнении относительно связи идентификационного номера с концом света. Эсхатологические состояния таких больных можно было расценивать как бредовые расстройства паранойяльного уровня.

Апокалиптический бред сопровождается выраженным чувством страха, надвигающейся опасности. Больные живут с ощущением, что мир рушится, иногда бывают агрессивны. Их неадекватное поведение в приступе может иметь непредсказуемые последствия. Отвечая на вопросы участников конференции, можно ли помочь таким людям, доктор Борисова ответила, что больные с идеями бредового уровня не поддаются убеждению, а лишь медикаментозной коррекции.

В заключительном слове митрополит Воронежский и Лискинский Сергий поблагодарил Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла за предоставленную участникам конференции возможность встретиться в Москве, а также председателя Отдела внешних церковных связей, митрополита Волоколамского Илариона за традиционное гостеприимство, секретаря Комиссии Межсоборного присутствия по церковному просвещению и диаконии Маргариту Борисовну Нелюбову и всех соорганизаторов и участников форума за проделанную работу. Его Высокопреосвященство выразил уверенность, что собравшиеся в стенах Данилова монастыря священники и специалисты в области психиатрии из разных стран почувствовали важность этой встречи. Митрополит Сергий подчеркнул особое значение заботы о душевнобольных, которую проявляют участники форума в своем христианском и профессиональном служении. «Господь пролил Свою кровь за всех людей, Он всем желает спастись, и для Него все мы одинаково любимы, но мир живет по своим законам, и, с точки зрения светского общества, люди с психическими расстройствами, не являются полноценными его членами. Это означает, что они особенно нуждается в нашем участии», – сказал архипастырь.

От лица участников конференции митрополита Воронежского и Лискинского Сергия поблагодарил доктор медицинских наук, заместитель директора Научного центра психического здоровья РАН, главный научный сотрудник отдела по изучению эндогенных психозов и аффективных состояний, профессор кафедры практического богословия ПСТГУ В. Г. Каледа.

«У священника и врача одна цель – помочь больному человеку»

В дни работы конференции митрополит Сергий побеседовал с корреспондентом «Монастырского вестника, ответив, в частности, на вопрос о готовящемся в комиссии Межсоборного присутствия по церковному просвещению и диаконии документе «Пастырское попечение о душевнобольных»:

– Работа над документом находится на завершающем этапе. Данная конференция также проходит в рамках этой работы, и продолжением ее будут Международные Рождественские образовательные чтения, где соберутся представители епархий. Несмотря на то, что документ подготовлен, мы, конечно, можем ходатайствовать о том, чтобы дополнить его тем новым, что высказано и будет высказано на этих форумах, что полезно будет взять на вооружение, – это творческая работа.

– Безусловной ценностью нашей встречи, – продолжил владыка Сергий, – является то, что она посвящена отнюдь не только окормлению или лечению психически больных людей: мы здесь рассматриваем различные практики религиозного опыта, относящиеся к разным эпохам, присущие разным церковным конфессиям. И такие богословские темы, как, например, доклад отца Павла Великанова о рассудительности, также имеют к этому самое прямое отношение – потому что любое внутреннее переживание человека, основанное на неправильном понимании религиозного чувства, может привести к опасным для его психики последствиям, которые мы обязаны предупредить.

Отвечая на вопрос, какую пользу конференция может принести врачу и какую – священнику, Его Высокопреосвященство напомнил, что господство атеизма в ХХ веке породило разделение: предубеждение, с которым до сих пор многие священники и врачи относятся друг к другу. А ведь цель у них одна – помочь больному человеку. Если они будут рассматривать свою деятельность как соработничество, то это будет полезно всем. Знаменательно, сказал владыка, что участники конференции были едины в мнении – религиозность человека помогает в преодолении болезни, и часто оказывается, что психическая болезнь не мешает здоровой религиозности. Никогда не следует забывать, что болезнь может быть особого рода призванием.

«Монастырский вестник» попросил также поделиться впечатлениями участника конференции, медицинского психолога, сотрудника отдела НЦПЗ по изучению особых форм психической патологии Юрия Антоновича Слоневского, который в первую очередь отметил атмосферу искренности и доверия в происходившем междисциплинарном диалоге.

– Интересно то, что были затронуты все уровни проблемы восприятия религиозного опыта. И важно, что, с одной стороны, каждого из нас предостерегли от крайностей суждений, а с другой – показали конкретные критерии, которыми можно руководствоваться. Я имею в виду отказ от патерналистской модели и предложение строить диалог с пациентом. Конечно, нужно учитывать риски патологии, но нужно видеть и ресурс человека. Врач должен создать условия, чтобы человек мог оценить свои возможности. И мог поделиться своими проблемами – многие из них берут начало в неумении выстраивать нормальные отношения, в отсутствии опыта терапевтического сотрудничества. Очень важно, чтобы верующий человек воспринимал приход к психиатру не как поражение, а как возможность «привести себя в порядок» и жить полноценной качественной жизнью. В нашем центре проводится именно такая работа, среди наших сотрудников – священники, многие из которых вначале получили медицинское образование. И могу сказать, что эти люди в полной мере осознают свою ответственность по отношению к судьбам своих пациентов.

Такие конференции ценны тем, что собирают профессионалов, в заботе о том, чтобы наше междисциплинарное соработничество было содержательным, продуктивным и давало возможность для каждого из нас личностно развиваться.

Екатерина Орлова, Елена Володина