Доклад доктора богословия, доктора филологии, профессора Македонского университета (Салоники, Греция) Константиноса Нихоритиса на международной научной конференции «Русь – Святая гора Афон: тысяча лет духовного и культурного единства» в рамках юбилейных торжеств, приуроченных к празднованию 1000-летия присутствия русских монахов на Святой горе Афон (Москва, 21–24 сентября 2016 года)
Святая Гора Афон сохранила самые выразительные памятники ранней славянской письменности, равно как и самые важные образцы языка эпохи святых Кирилла и Мефодия и их учеников.
Влияние Афона на русскую книжность и духовную культуру начинается с возникновения русского монашества, развития и процветания славянской книги уже на русской почве, что способствовало распространению произведений ранней Кирилло-Мефодиевской традиции и созданию новых русских переводов греческих текстов (XI–XIII вв.). Слава Святой Горы как крупного монашеского центра Восточной Православной Церкви не замедлила прийти и на Русь: русские монахи стремятся отправиться в паломничество или переселиться в афонские монастыри. А то, что афонские монахи переводили на славянский важнейшие церковные книги, несомненно, только увеличивало популярность Афона на Руси. Уже с XI века недавно обращенные в христианство русские вступают в первые контакты с Афоном. Основатель православного монашества на Руси, монах Антоний, посетил Святую Гору и познакомился с афонской монашеской традицией. Вернувшись на родину, он создал первый монастырь – Киево-Печерскую Лавру – по святогорскому образцу, что стало примером для всего русского монашества.
Русские монахи на Афоне, помимо монашеского делания, имели основным своим занятием создание и распространение славянских книг. Опись имущества русского монастыря Ксилургу 1142 года перечисляет 52 славянские рукописи. В этом же монастыре в XIX веке обнаружена и глаголическая рукопись XI века, известная как Мариинское Евангелие. Вcе это указывает на деятельность крупного центра византийско-славянской книжности на Святой Горе, каковым и был монастырь Ксилургу.
В середине XIII века популярность Афона на Руси была такова, что епископами и митрополитами выбирались святогорские монахи. Примеров множество. Недалеко от Владимира-Волынского находился монастырь, называвшийся Святогорским. Это название свидетельствует о тесных связях монастыря с Афоном. В 1219 году архимандрит Киевской лавры Досифей прибыл на Афон, где остался надолго, живя жизнью афонского монаха и собирая, подобно пчеле, нектар в монастырских библиотеках. Вернувшись на родину, он принес с собой скитский Карейский устав святого Саввы Сербского.
Позднее, во второй половине XIII века, Киевское государство было разрушено татарами, в результате чего монастыри пришли в упадок и связи с Афоном ослабли.
В период исихазма наблюдается всеправославное единение. Неслучайно, что среди выдающихся учеников круга Григория Синаита присутствуют славяне. Одним из самых важных духовных центров на Афоне в XIV веке становится Святогорская Великая Лавра. Имена Григория Синаита, Григория Паламы обошли все лаврские селения, а пребывание в них Илии Селиота, Феолипта Филадельфийского, Никифора Италийского и Патриархов Константинопольских Каллиста и Филофея Коккина дает дополнительный толчок духовному подъему этих лет.
Благодаря славянам, ученикам Григория, славянский мир через Афон познакомился с обширным кругом творений греческих отцов-мистиков и других авторов. В первую очередь следует назвать Феодосия Тырновского, выполнившего перевод на славянский язык сочинения Григория Синаита «Главы акростихические», ученика Евфимия Тырновского, который пять лет трудился на Святой Горе, занимаясь переводом церковных книг и реформой орфографии болгарского языка.
Монах Киприан, ученик Феодосия, также жил на Святой Горе, а именно в Лавре, во время игуменства Филофея Коккина. К его заслугам относится распространение исихазма в России и возрождение русской духовной жизни в XIV веке, когда он стал митрополитом Киевским. Он написал «Cкитский устав» и другие важные агиографические, богослужебные книги, хроники, своды канонов, что делает его равным по величине писателем с Евфимием.
Григорий Цамблак, ученик и племянник Евфимия [Тырновского], также жил в афонских обителях. Он принес исихазм в Молдавию и Сербию, а позже – и на Русь, где занял киевскую митрополичью кафедру.
В конце XIV века святогорский монах Дионисий прибыл в Москву и удостоился благоволения и доверия великого князя Димитрия Донского (1361–1389). По желанию русского князя он был игуменом Спасо-Каменского монастыря до 1418 года, передавая русским афонские традиции. Он стяжал такую любовь и влияние среди народа, что в 1418 году стал митрополитом Ростовским (1418–1422).
По мнению митрополита Черногорского Амфилохия (Радовича), святогорско-синайское исихастское движение своими идеалами вдохновило не только монашество и духовную жизнь той эпохи, но и церковную, и государственную политику, и архитектуру, и искусство, и литературу, и общественное устройство. Иными словами, всю жизнь общества целиком.
Однако, несмотря на все благорасположение, которым пользовались святогорские монахи, и все попытки повлиять на глав православных держав с целью побудить их к союзу с Византией против турецкой угрозы, сделать это им не удалось. Первые тучи турецкого рабства сгустились, и теперь Святая Гора должна была щедро одарить порабощенные православные народы Балкан.
Во времена турецкого владычества экономическое положение афонских монастырей постоянно ухудшалось по причине огромных налогов в пользу завоевателей. Чтобы их выплатить, монастырям приходилось занимать деньги под высокие проценты у евреев-ростовщиков, и выплата этих процентов делала жизнь монахов невыносимой. В тот момент все православные народы вообще и жители Балканского полуострова в частности испытывали к Афону чувство глубокого почтения и благодарности. Князья, владыки и простые люди из православного населения Юго-Восточной Европы жертвовали деньги на Святую Гору; продолжая византийскую традицию, становились ктиторами храмов. Таким образом, между православными народами и Святой Горой произошел своего рода обмен благами. Святая Гора дарила им духовные блага, а православные народы приносили блага материальные, необходимые для того, чтобы поддержать и сохранить монастыри.
После оттоманского завоевания существенно меняется темп культурного развития порабощенных балканских народов. Последствием завоевания было и то, что балканские народы оказались неразрывно связаны общей судьбой. Национальное самосознание и православная вера слились друг с другом, поскольку принятие другой веры автоматически означало для перешедших в ислам и изменение образа жизни – одежды, обычаев и нравов.
Важную духовную помощь оказывал Афон в этот период порабощенным православным народам. Святогорские духовники и учители обходили эти земли вдоль и поперек, неся просвещение и слова утешения. Они просвещали их ум, сохраняя их православную сущность целостной и чистой. Это движение святогорских монахов в тех землях, которые находились под игом Оттоманской империи, требовало обязательного наличия подворий (метохий) у всех православных народов Балкан. Благодаря святогорским подворьям воссияла подлинная православная мысль, а милостыня от православного народа смогла дойти до афонских монастырей. Таким образом формируются связи между Святой Горой и порабощенными народами.
Во время турецкого владычества Святая Гора не переставала посылать свои духовные лучи и восточным славянам. Например, преподобный Савва Вишерский (†1460), русский афонский монах, привез список Кормчей книги, происходящей от «Эклоги» Исавров. В 1517 году русский монах Исаия привозит великому князю русскому афонскую рукопись с житием святого Саввы Сербского. А святогорский монах Нил Сорский принес монашескую жизнь за берега Волги. Он хорошо знал греческий язык, что, несомненно, повлияло на его сочинения «Устав скитской жизни» и «Духовное завещание». Чуть позже, в первой половине XVI века, разворачивается деятельность выдающегося святогорского монаха Максима Грека по переводу греческих текстов на русский язык. Он продолжает дело святых Кирилла и Мефодия и первые две волны афонского влияния на Русь (первая волна – это устроение монашеской жизни в пещерах в Киеве преподобным Антонием, а вторая – перенос исихазма на Русь митрополитом Киприаном). Собрание его собственных сочинений также весьма обширно.
Еще один святогорский монах – Тимофей – в XVII веке основал греческую академию в Москве и был ее первым начальником.
Святогорские монахи в середине XVII века откликнулись на призыв Патриарха Никона подарить ему святогорские рукописи-образцы для исправления по ним русских богослужебных книг. Ему подарили большое число рукописей, так что в монастырских библиотеках почти ничего не осталось, и к тому же послали ученых монахов, один из самых известных среди них – Дионисий Ивирит. Этот ученый книжник долго трудился в Москве над исправлением богослужебных книг, а затем был назначен ведущим справщиком Московского печатного двора. Дионисию принадлежат сочинения или записки о чине во Святой Горе совершаемых церковных служб, а также перевод «Хроники» Дорофея Монемвасийского 1655 года, начатый монахом Арсением Греком.
Это влияние Святой Горы на православных русских подробно описывает западный «пропагандист» Инголи [1] в 1628 году: «Все, кто знаком с делами Восточной Церкви, сходятся во мнении, что если привлечь монахов Святой Горы, то откроется широкая дорога к объединению с Церковью Западной. Это происходит по причине большого авторитета, которым обладают эти монахи в глазах епископов и народа греческого. Многие подтверждают также, что если объединится Святая Гора с Римской Церковью, то Москва сразу же примкнет к полному единению, так как московиты испытывают большое почтение к этим монахам и подают им богатую милостыню» [2].
Этим объясняется и величайшая любовь, которую проявили русские правители, многократно облагодетельствовав жалованными грамотами монастыри Афона, продолжая таким образом византийскую традицию.
Святая Гора посылает свои духовные лучи восточным славянам и в третий период своего влияния – через Паисия (Величковского) в XVIII веке, во время возрождения исихазма. Он перевел на славянский и румынский языки «Добротолюбие» святых отцов, писавших о молитвенном трезвении. Питая исключительную любовь к греческому языку, основал большую школу. Вот как он пишет о греческом языке: «Еллино-греческий язык превосходит все языки Вселенной мудростью, красотой, глубиной и невыразимым богатством слов и оборотов, глубину которого и сами природные греки, в совершенстве люди ученые, только лишь отчасти могут достигать» [3].
После светского духа, который сгубил монашескую жизнь при
Екатерине II, появляется cтарец Паисий, который своим переводом «Добротолюбия» донес до славян творения колливадов.
Колливады влияют и на простой народ, и на образованные слои общества. Монастыри Эгейского моря сыграли ту же роль, что и Оптина Пустынь в русской мысли XVIII и XIX веков. Колливады оказали влияние и на Александра Пападиамантиса, и на Адамантиоса Кораиса, примерно так же, как оптинские старцы на русских писателей Достоевского и Гоголя.
Кроме Паисия, жили на Святой Горе в Новое время и другие выдающиеся писатели, представители славянского мира. Среди них выделяется украинский монах Иван Вышенский. Он прибыл на Афон в начале 1590-х годов и пробыл там практически всю свою жизнь. Он ненадолго вернулся на родину в 1604 году, почувствовал себя там чужим и снова отбыл на Святую Гору, чтобы жить в нищете и вдали от людей. Там он написал свою «Книжку», которая представляет собой подобие послания о православной вере, адресован ного украинскому клиру и народу. Это произведение было издано в 1598 году.
К русским ученым монахам принадлежит и Серафим Веслин (†1853), автор труда: «Письма святогорца к друзьям своим о Святой горе афонской» (Москва, 1850). До 1913 года эта книга издавалась девять раз.
Кроме того, большой вклад в духовное развитие России внес Евгений Вулгарис. Его уход со Святой Горы и переселение в Россию, где он позже стал митрополитом Херсонским, был личным примером переноса святогорской традиции духовного бдения в Россию. Он перевел с греческого и издал на русском языке множество трудов.
Другой выдающийся русский ученый, который трудился в XIX веке на Афоне, в монастыре святого Пантелеимона, был иеромонах Арсений, труды которого были изданы в 1899 году этим же монастырем. Он же создал монастырь во имя святого Симона Кананита в Сухуми, названный Ново-Афонским. В числе русских святогорских ученых монахов XIX века следует упомянуть и имя старца Иеронима (Соломенцова) , который написал небольшую, но важную автобиографию. В наше время просиял преподобный Силуан (1866–1938), записки которого издал другой святогорский монах – Софроний Сахаров (1896–1993).
Даже в начале XX века мы видим, что богословскую школу Афониада посещают русские. В учебном 1919–1920 году там учатся Хрисостом поп Иоанн из Прусы, 27 лет; Алексей Коратаев из Москвы, 39 лет, и др.
По словам отца Георгия Капсаниса, «православное единство – это не утопия, это не только желаемое, но и данное. Православные народы наши связывает таинственно общее Крещение, общая вера, общие Тело и Кровь Христовы. Наши общие святые и отцы. Общая надежда на вечную жизнь».
Святая Гора является образцом единства людей разного происхождения, рода и племени, которые уже более тысячи лет живут в согласии по принципам Святого Евангелия, чувствуют себя братьями и исповедуют ежедневно Бога каждый на своем языке. Не случайно центральный управляющий орган Афонской республики называется Священный Кинот и работает как сообщество, напоминает и устроен подобным древнему совету амфиктионов образом. Прямое представительство в нем двадцати монастырей и косвенное остальных скитских монахов обеспечивают общинный образ жизни и принятия решений. Однако и представительство отцов из разных стран уже сотни лет представляет собой модель «Лиги наций», которая была затем переименована в Организацию Объединенных Наций. Только здесь, на Афоне, общинный образ жизни – настоящий, а не навязанный договором, как в этих организациях. Вот такую особую важность приобретает сегодня присутствие Святой Горы в рамках Европейского союза. Святогорское монашество своим многонациональным происхождением и более чем тысячелетней историей воплощает «надвременную и вселенскую кафоличность Церкви», которая продолжает в чистом виде религиозную и культурную традицию христианского мира.
Сегодня не только балканские народы, но и вся Европа в ее современном виде нуждается в духовной преемственности Афона, поскольку Святая Гора и традиции преподобных принадлежат к Европе и ее истории. По словам современного отца-святогорца Плакиды Дезея, «Объединенная Европа должна искать свои духовные основы не в империи Карла Великого, а в предшествовавшей ей империи Ромеев» [3].
Хочу завершить свое выступление словами бывшего насельника Иверского монастыря отца Василия Гондикакиса, , которые он сказал студентам в Патрах в 1998 году: «Сегодня мы все мучаемся, я понимаю. И когда я говорю “мучаемся”, я имею в виду, что у нас внутри есть здоровье. А мучается мир, и освобождается он только через жизнь в Православной Церкви. Блаженны и благословенны те, кто мучается, потому что для них есть упокоение. Блаженны алчущие, ибо они насытятся. Если бы не было Православной Церкви, если бы не было мудрости и благодати святого Косьмы Этолийского и наших святых, мы были бы обречены на мучения. Теперь мы присоединяемся к Европе. Так не следовало бы делать, потому что это грех по отношению к нашей традиции и несправедливость по отношению к европейцам – говорить на языке Европы и мыслить ее логикой. Европа богата и в то же время очень бедна. Западная культура очень развита и одновременно чрезвычайно провинциальна. В нашей традиции есть нечто, если хотите, безумное, немудрое (как сказал апостол Павел: Бог избрал немудрых мира, чтобы победить мудрых), бедное, несуществующее, то, что все рушит и в то же время дает смысл и достоинство человеку. Поэтому я считаю, что наш долг воспитываться в этой логике, в православной, радоваться нашей жизни, радоваться нашим трудностям, радоваться, если хотите, нашей смерти, чтобы стать радостью, побеждающей смерть. И таким образом мы почувствуем, что воистину Бог хорошо весьма все сотворил. В этом случае мы исполним и долг, который имеем перед всеми: и перед европейцами, и перед американцами, и перед образованными, и перед неграмотными, по слову апостола Павла, я должен и еллинам, и варварам.
Если человек и может наслаждаться своей жизнью, так только в том случае, если он решит пожертвовать собой для других. И если так случается, то в тот же момент он входит в вечность и может понять, что означает Бог есть Троица, Три Лица и в то же время Один Бог. И он может понять, что значит единство Церкви – это единство Троицы, Которой воздается поклонение здесь. Он может понять, что означает “другой – это я”. Если же, напротив, я забочусь только о себе, тогда я душу́ свое “я”, так как отделяю его от других».
[1] Франческо Инголи (умер в 1649) – первый руководитель Святой конгрегации Распространения Веры (которую часто называли «Пропаганда»).
[2] G. Hofmann. Athos e Roma, Orientalia Christiana 5, 19 (1925) 158–165.
[3] См.: «Житие и писания Молдавского старца Паисия Величковского», изд. Оптиной Пустыни, 1847. С. 241–250.
[4] См.: О. Георгий Металлинос. Афонские святые как представители и выразители Святоименитой Горы. // Сокровища Святой Горы. Т 1. Салоники, 2001. С. 302.
Перевод с греческого: Мария Харитонова
Новости
Публикации
Доклады
