Сообщение митрополита Лимассольского Афанасия (Кипрская Православная Церковь) на Собрании игуменов и игумений монастырей Русской Православной Церкви (Свято-Троицкая Сергиева лавра, 8–9 октября 2014 года)
Ваше Святейшество, Святейший Патриарх Русской Православной Церкви, Ваши Высокопреосвященства, Ваши Преосвященства, возлюбленные отцы настоятели, настоятельницы, представители всего монашества Русской Церкви. Позвольте поблагодарить всех вас за оказанную мне высокую честь присутствовать на этом собрании.
Во-первых, разрешите передать вам любовь и почтение от лица древней Кипрской Православной Церкви, а также от монашествующих, которые подвизаются в ее монастырях. Тема моего сегодняшнего выступления – общежитие как совершенная форма монашеской жизни. С вашего позволения, я поделюсь в большей степени практическими вещами, поскольку имею некоторый опыт – вначале как простой монах, а затем и как настоятель монастыря.
Общежитие для монастыря не что иное, как духовная врачебница. Как Церковь излечивает болящего и падшего человека, так же и общежительный монастырь принимает в свои объятия человека недугующего и падшего для того, чтобы преподать ему православные врачебные средства. Пример для общежития, в первую очередь, – это Сама Пресвятая Троица, ибо человек создан по образу и подобию Пресвятой Троицы. Поэтому он находит самого себя, только когда имеет братское общение в любви с себе подобными.
Святое Евангелие говорит нам о Боге, что Бог есть любовь (1 Ин. 4:16). В Евангелии не сказано: у Бога есть любовь, но – Бог есть любовь – читаем мы у святого Иоанна Богослова. Человек создан по образу и по подобию Божиему, и поэтому он по благодати Божией тоже есть любовь. Он находит свое бытие, свое богоподобие в том, что имеет любовь. И лечебница общежительного монастыря, как я уже говорил, принимает болящего человека и предлагает ему многообразные лекарственные средства святых отцов. Таким образом, постепенно, шаг за шагом, в нем восстанавливается образ Божий, который был дан ему от рождения.
Как Вы верно заметили, Ваше Святейшество, в Вашем слове, – в земной жизни Господа нашего Иисуса Христа Его служение было подобно служению в общежительном монастыре. Потому что Господь был центром жизни для Его учеников, был Тем, Кто подавал им Свое учение, Свою молитву, научал их Своим примером, но не забывал и об их ежедневных нуждах, – даже отправлял их ненадолго отдохнуть, чтобы они набрались сил.
Господь принял страдания за весь мир, был распят и воскрес. И когда апостолами, просвещенными Духом Святым, была основана наша Святая Церковь, она родилась как бы в некоем общежитии, в общении. Мы же помним, что говорит Писание: первые христиане имели всё общее. И апостолы сами, как некие отцы, подавали исцеление христианам и передавали им опыт своего общения с Богом, насыщая, таким образом, сердца верных.
Задача общежития заключается не в соблюдении неких внешних формальных правил. Так же как цель нашей Церкви – это обожение человека, такова и цель общежития. Любой вид монашеского делания не может быть осуществлен вне Церкви. Не может произвести плод Христов древо, которое не укоренено в Церкви. Монашество значимо и существует постольку, поскольку оно есть Церковь. Иначе это была бы некая школа аскетических физических упражнений, по примеру различных восточных учений типа йоги, а не жизнь во Христе.
Основные добродетели монашества, как мы знаем, это нестяжание, послушание и смирение. Но это всё приобретает истинное значение, только если делается ради Христа, и без Христа ничего не значит. Поэтому не будем забывать, что наши обеты – не цель, а средства, которые ведут нас ко Христу. И итогом должна стать свобода во Христе и обожение человека.
Святые отцы предусмотрели всё необходимое для проведения идеальной жизни в общежитии. Преподобный Симеон Новый Богослов в своих писаниях говорит, что иные ублажают общежитие, иные же предпочитают скитский образ монашеского жития, некоторым нравится полное уединение; от себя же святой говорит, что блажен в Боге любой из этих образов жизни. Но все святые отцы − в первую очередь, конечно, преподобный Иоанн Лествичник − предупреждали о большой опасности при прохождении монашеского подвига. В четвертом Слове Лествицы, в Слове о послушании, преподобный Иоанн говорит, что есть великое искушение в жизни монаха, и это искушение именуется идиоритмией – особножительством, жительством по своему устроению.
В общежительном монастыре в лице отца настоятеля, игумена, мы видим Самого Христа. И это освящено благословением епископа местной Церкви. Послушание настоятелю − это таинство Церкви, которое совершается не ради его, игумена, личных заслуг или какой-то личной святости. Но оно происходит потому, что в лице настоятеля мы видим Самого Христа, и – через настоятеля – Христу оказываем послушание. И преподобный Иоанн Лествичник говорит следующее, советуя монахам: «Даже если видим тот, кто сегодня тебя испытует, не зри на него, но зри Невидимого, Который уже испытал того [то есть отца-настоятеля], кто зримо испытует тебя».
Поскольку таинство смирения и послушания бывает во Христе, для него не нужны какие-то особые условия. И поэтому в нашем монашеском постриге мы даем обет быть послушливыми, хранить послушание даже до смерти. Также и девство не означает просто уклонение от каких-либо плотских грехов. Это есть не что иное, как сочетавание с Самим Христом, вечное единение с Ним в любви. Также и нестяжание не ставит своей задачей просто не иметь никакой личной собственности, но, напротив, − приобрести Того, Кто имеет всё, то есть приобрести Христа.
Послушание не имеет цели сделать нас рабами. Его цель – даровать нам Христа, Который нас освободил. И поэтому я очень рад был тому, что Святейший Патриарх сказал об отпусках у монахов. Имея в виду, конечно, что у монаха даже не должно возникнуть внутренней потребности в каком-либо отпуске.
В Отечнике говорится об одном великом старце, который ежедневно употреблял совсем немного хлеба, и при этом всегда только стоя. Когда же он состарился, у него уже не хватало сил нагнуться, чтобы взять эти немногие крошки со стола, они падали из его рук. Ученики сказали ему: «Старче, ты уже в преклонных годах, можешь теперь сесть и сидя принимать свою пищу». И он им ответил: «Даже если меня сожгут, и от меня останется один пепел, и пепел мой рассеют по четырем сторонам света, я все равно не успокоюсь, думая, что именно ради меня Сын Человеческий вочеловечился».
Для монаха только Христос должен быть единственной радостью, единственным отдохновением, единственным упокоением. Монаху не нужен отпуск. Потому что он – наполнен. Ему не нужно отдохновение так, как это необходимо мирским людям, поскольку отдохновение ему подает Сам Христос. У него нет необходимости выходить из монастыря в мир, потому что он уже вошел в общение с всесильным и всеблагим Господом.
Настоятель монастыря – отец для всей братии, живущей в обители. Взирая на него, мы должны видеть Бога, – как если бы обращались к Нему и общались с Ним Самим. В нашей греческой традиции, и на Святой Горе Афон, невозможно, чтобы игумен, настоятель, не был сам и духовником для общежительного братства, для насельников монастыря. И невозможно, чтобы он не был во всем личным примером для братии. В лице настоятеля монастырь соединяется с Церковью. И для монахов как чад Церкви, несущих послушание в Церкви, – всё, что они делают, должно быть так, как если они живут для Христа, ради Христа.
Позвольте мне на этом завершить выступление, поскольку мне особенно нечего добавить к замечательным словам Святейшего Патриарха, кроме того, чтобы еще раз выразить свою огромную радость: всё, что сейчас сказал Святейший Патриарх, является очень важным и актуальным для истинного прохождения монашеского пути. Мы также особенно рады, что святейшая Русская Церковь с огромным тщанием и большой любовью относится к своим избранным чадам – к монахам и монахиням.
Прошу не забывать нас в своих молитвах.
Перевод с греческого: Максим Клименко, Алексей Григорьев
Публикации
Доклады
