Доклад М.Л. Рубцовой, референта по научной работе наместника Спасо-Яковлевского Димитриева монастыря, на круглом столе в рамках регионального этапа XXVI Международных Рождественских образовательных чтений (Ярославская митрополия, Спасо-Яковлевский Димитриев мужской монастырь; 20 декабря 2017 года).
«Не потускнел от “пыли веков” и “злобы времен” духовно-величавый образ могучего богатыря Русской Церкви, не исчезло из памяти народной и широкого русского благодарного сердца имя великого Чудотворца и Архипастыря, давно утратившее всякое хронологическое значение», – так пышно и велеречиво вещал о значении личности святителя Димитрия Ростовского в деле нравственного воспитания русского народа вития начала XX века, называя при этом святителя «одним из наиболее влиятельных воспитателей самых светлых, самых гуманных черт нашего национального благочестия» [1].
Очевидно, что век назад, когда святитель Димитрий Ростовский был одним из самых издаваемых и читаемых духовных писателей, такие слова не звучали диссонансом. Нам же, живущим столетие спустя, приходится констатировать тот факт, что с бесценным и благодатным наследием столь выдающейся личности в наше время мало кто знаком. Если и можно говорить о некоторой осведомленности наших современников в отношении Четьих-Миней или «Келейного летописца», поскольку эти произведения за последнее время были переизданы, то иная ситуация с проповедями святителя, благодаря которым его стали называть российским Златоустом. Поэтому в своем выступлении я бы хотела привлечь внимание к гомилетическому наследию святителя Димитрия и на примере нескольких проповедей показать их актуальность в деле нравственного просвещения и в наши дни.
Исследователи, погрузившиеся в мир поучений святителя, неизменно отмечают, что «проповеди его горячие, искренние, красноречивые, близкие к жизни и времени, производили неотразимое впечатление на народ» [2]. Действительно, проповеди Димитрия Ростовского насыщены тонким остроумием, дышат теплотой и сердечностью, обладают ярко выраженным своеобразным стилем. Все поучения построены по четко видимому принципу: они состоят из трех частей – вступления (excordium), из которого становится ясен предмет проповеди; основной части (narracio), в которой собственно излагается содержание проповеди; и заключения (conclusium), где кратко повторяются основные мысли, слушатели призываются следовать тому, о чем только что говорил проповедник, и заканчивается все молитвенным обращением к Богу, Богородице, святым или молитвенного их призывания на слушателей. Стандартная схема схоластической проповеди, данный школьным богословием скелет, который помогает четко и последовательно изложить мысли; но только от произносящего зависит, насколько он тронет сердца тех, к кому обращается.
А святитель Димитрий обычно обращался так: «Возлюбленные слушатели!» [3] или же «Возлюбленные братья мои, православные слушатели!» [4], – уже самим подобным обращением показывая сердечное отношение и участие к слушающим.
Одна из самых известных проповедей святителя – «Поучение в неделю двадцать седьмую по Пятидесятнице о скорченной жене». Последуем за мыслью святителя.
«Прелюбезный мой слушатель! – начинает он. Я – гость в этом вашем богоспасаемом городе. А гость в том случае приятен, если он с гостинцем. Не без гостинца поэтому и мне подобает явиться пред вашим обществом. Но так как я облечен в духовный сан, то духовный приношу и гостинец, а гостинец этот – Божие слово, бренными моими устами проповедуемое» [5] Далее святитель Димитрий разъясняет, что слово «гостинец» имеет два значения. Оно может означать «дар, приносимый господину от гостя», а может «утоптанную дорогу, широкий путь». В этих двух значениях святитель и предлагает слово Божие «из нынешней евангельской истории, как подарок с утоптанной дороги», неизменно добавляя при этом, как он делает это во всех своих проповедях, – «при Господнем содействии и подкреплении слова (Мк. 16:20); а милость ваша да примет ее любовно, с внимательным, а не тоскливым слушанием» [6].
Итак, в качестве темы берется текущее евангельское чтение: Во время оно Иисус учил в одной из синагог в субботу (Лк. 13:10). И сразу задается вопрос слушателям: «Во время оно – в какое время?». Святитель поясняет: в праздничный для иудеев день, в субботу, когда иудеи сходились на своих собраниях. В это же время был там и Христос, когда перед Его взором оказалась скорченная женщина. «Она не могла выпрямиться», – повествует Евангелие, и святитель акцентирует внимание на этих словах. «Не могла выпрямиться – это служит ясным показанием того, что кто с каким грехом свыкнется, и грех станет для него привычным, тот не скоро от своего злого обычая может отстать и прийти к праведному покаянию» [7]. Далее простыми и ясными словами святитель Димитрий раскрывает перед слушателями то, как от часто повторяемого греха рождается привычка, а от нее – необходимая потребность грешить. При такой укоренившейся потребности уже невозможно покинуть грех, «невозможно выпрямиться». От этого рождается отчаяние, от него, в свою очередь, вечная погибель. «Греховная привычка – тяжкая неволя, – подытоживает святитель. – Из таких и столь великих и страшных лабиринтов застарелому в грехах грешнику выбраться, о, как трудно! Но не скажу невозможно» [8]. Сравнив еще человека, привыкшего грешить, с тем, кто сидит в оковах в темнице, святитель переходит к следующим словам дневного Евангелия: Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: «Женщина! Ты освобождаешься от недуга твоего» (Лк. 13:12). Иисус, увидев ее, – значит, она была перед глазами Христа Спасителя, хотя и стояла вдали настолько, что ее необходимо было призвать голосом» [9]. И из столь, казалось бы, незначительного эпизода, святитель Димитрий снова извлекает урок: «Если мы хотим, чтобы на нас милостиво взглянул Господь наш Своими милосердными очами и исцелил нашу душевную скорченность, то мы сами должны приходить пред его очи и стоять, чтобы Он нас видел. В противном же случае, когда мы где-либо далеко будем от Его очей, то как нас увидит? Как над нами умилосердится, не видя нашего несчастья?» [10] После этого святитель живо и доступно излагает мысль о том, что, конечно же, Господь всеведущ, но это Его всеведение иногда бывает как бы недальновидным, когда Он не желает кого-либо или чего-либо видеть. Чего же не желает видеть Господь? – Греховной темноты некоторых людей, имеющих помраченные ум и сердце, которые далеко отстоят от Христа. Человеколюбивые очи Господа смотрят только на праведных и на кающихся грешников. Таким образом, святитель приводит слушателей к своей следующей мысли: «Нам самим необходимо показываться, то есть приближаться к Богу, чтобы Он видел нас человеколюбивыми Своими очами. Приблизьтесь, – говорится – к Богу, и Он приблизится к вам. И хотя мы – темнота из-за множества грехов наших, однако когда с Ним, Светом, сблизимся, то будем иметь светлый образ и сами» [11].
Тут же святитель поясняет, что, конечно же, приближаться к Богу надо не телесными ногами, а покаянным сердцем, умиленным духом и богомыслием, всегда имея Его перед мысленными своими глазами. Далее совершенно логичен переход святителя к теме непрестанной памяти о присутствии Божием, то есть добродетели страха Божия, более любого другого средства удерживающей человека от злых дел. «Умное предстояние Богу – это та мощная Божия рука, которая держит человека, чтобы он не упал. А когда кто добровольно сам из рук Божиих вырывается, говорю о забвении присутствия Божия, тот так глубоко падает, что едва когда сможет встать» [12]. На того, кто так непрестанно ставит себя перед очами Божиими, и призрит Господь, и как скорченную женщину, призовет к Себе и исцелит от недугов.
На этом проповедь не заканчивается, в ней так же живо и образно звучит тема зависти, но для того, чтобы показать, насколько доступно, приноравливаясь, очевидно, к уровню слушателей, святитель Димитрий излагает свои мысли и как обрамляет призывы к нравственной работе над собой, думаю, приведенных отрывков достаточно.
Еще одна проповедь святителя как пример его гомилетических приемов и своеобразия. Это «Поучение в неделю девятнадцатую по Пятидесятнице» на слова Евангелия: Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас (Лк. 6:27), произнесенное в Москве, в кафедральном Успенском соборе. Святитель, желая заинтересовать слушателей, так начинает ее: «Некоторые имеют обыкновение порицать последние времена и укорять нынешний немощный человеческий род, говоря: нет уже ныне на земле среди людей чудотворцев, как было прежде, которые совершали бы чудеса» [13]. И, возможно, выдержав паузу, продолжает: «Но не верьте им, возлюбленные мои слушатели! Если желаете, я покажу вам, что и ныне среди людей находятся чудотворцы, только внимайте тому, что я скажу: всякий, кто любит врага своего, – чудотворец». Чтобы привлечь внимание к своим словам, он еще раз повторяет: «Слышите ли, что я говорю? Всякий любящий врага своего – чудотворец. А что это истина, сие будет изъяснено на основании Божественного Писания и святых отцов в моей настоящей беседе, при Господнем содействии и подкреплении слова» [14]. После этого святитель Димитрий разъясняет, каких врагов он имеет в виду, говоря, что внешних врагов, нападающих на Отечество «не только не любить, но даже необходимо выступать войной против них, полагая душу свою за христианское царство и целость Церкви» [15]. Он же имеет в виду врагов своих, личных: «Всякий имеет своего врага: тот – друга, этот – соседа, один – равного себе, другой – большего себя, третий – меньшего себя, четвертый – дальнего, пятый – ближнего недоброжелателя, враждующего, поносящего, клевещущего. Вот этих-то врагов Господь и повелевает любить» [16]. В чем же здесь чудо? А в том, что «чудом называется то, что бывает выше естества. Ведь все, что происходит естественно, – не чудесно, никто тому не удивляется и не называет чудом. Только то считается и действительно есть чудо, что превосходит всякое естество, всякую силу природы» [17]. Святитель, что обычно для его проповедей, приводит множество примеров из Священного Писания и церковной истории, показывая, что не любить врагов и желать отмщения «человеку прирожденно и естественно», поэтому «вполне последовательным является то, что всякий любящий врага своего есть чудотворец, ибо он, побеждая и превосходя свое природное естество, достигает вышеестественной добродетели» [18].
Если человек, любящий своего врага, – чудотворец, то в чем проявляется его чудотворная сила? Отвечая на этот вопрос, святитель строит свое дальнейшее повествование, снова приводя многочисленные примеры и истории, снабжая их высказываниями из Священного Писания и святых отцов. Любящий своего врага и творящий ему добро в действительности просвещает слепого умом человека, безумного, потому что духовная слепота – это безумие, которое проявляется в ярости и гневе. «Разъяренный гневом совершает поступки без разума и подобен слепому: этот помрачен тьмой, а он безумием, и не знает, куда идет и что делает. Какой врач может исцелить такую слепоту? – Может незлобие, любовь и благодеяние того, на которого гневливый напрасно разъяряется» [19].
Также тот, кто любит своего врага, превращает тем самым волнующееся море в тишину, поскольку морем, возмущенным ветрами, называет такого человека святитель Иоанн Златоуст. «Как волнующееся море выбрасывает на сушу все трупы, в нем находящиеся, так и гневливый в своей ярости выводит наружу, подобно трупам, все тайны своего друга» [20]. Успокоить это разбушевавшееся море может только тот, кто уничтожит саму причину волнения – ссоры и возражения. «Поскольку же любящий своего врага не прекословит, не ссорится и таким образом уничтожает причину волнения таинственного моря своего недруга, то это чудотворец, превращающий море в тишину» [21].
Сравнивает святитель вражду и гнев в человеке с огненной стихией, советуя угашать ее кротостью, подобной воде, а также снисходительностью, для чего временно лучше уйти с глаз долой от такого человека, сравнивая подобное поведение с разбрасыванием горящих в костре дров далеко друг от друга.
Любящий врага своего подобен тому, кто горькие воды Мерры превращает в сладость. Как же можно горькую мысль, горькое досаждающее слово, укоряющее, обесславливающее, озлобляющее превратить в сладость? «Древом сладким, – пишет святитель, – здесь духовно можно назвать сладкое, доброе слово или же творение добра, являемое по отношению к ненавидящему. И то, и другое поистине услаждает враждебную горечь» [22].
Приведя не один пример из священной и гражданской истории, святитель показывает, что «всякий гневающийся, враждующий против брата своего и мстительно ярящийся подобен бесноватому, и поистине бывает бесноватым» [23]. А потому любящий врага своего изгоняет из него беса. «Но зачем мне обременять слушателя моего долгой беседой, рассказывая о таких чудесах? Скажу я лучше об одном чуде, превосходящем все чудеса, а именно: любящий своего врага приходит в общение с Божиим естеством, когда делается сыном Его. Любите, – сказано, – врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф. 5:44–45). Что же может быть больше? Какое еще нужно большее чудо?» [24].
Заканчивает святитель поучение словами: «Люби врага твоего, и ты будешь новым чудотворцем: ты спасешь и свою, и его душу. Если же мне не веришь, то испытай на себе самом: начни отныне любить» [25].
Не останавливаясь более столь подробно на других проповедях святителя Димитрия, скажу лишь, что, стараясь привлечь внимание слушателей, святитель прибегает к разным способам, помогающим оживить беседу. Так, например, в «Поучении в субботу четвертой недели Великого поста», отталкиваясь от слов Поминайте наставников ваших (Евр. 13:7) и Помни о конце твоем (Сир. 7:39), святитель в основание своей беседы берет два слова «поминайте» и «помни», предлагая слушателям вместе с ним совершить мысленное путешествие и поучиться у разных мудрецов древности мудрости и разуму. Так он выстраивает свое поучение о памяти смертной, поскольку все встречаемые им в мысленном путешествии философы являют собой пример воплощения в своей жизни именно этой мудрой мысли.
В «Поучении на память преподобных Варлаама и Иоасафа Индийских», произнесенном в царской резиденции Измайлово в домовом храме в честь преподобного Иоасафа, царевича Индийского, в присутствии царицы Прасковьи Федоровны и ее дочерей, святитель предлагает слушателям вместе с ним поприсутствовать при торге, поскольку в прочитанном на литургии Евангелии говорилось о купце, нашедшем драгоценную жемчужину и продавшем ради нее всё, что у него было (см. Мф. 13:45–46).
В одном из самых известных поучений святителя Димитрия, в день памяти святого Евстафия Плакиды на евангельские слова Терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21:19), он описывает длительное путешествие Царства Небесного по разным людским собраниям и местам. Но нигде не находит себе место Царство Небесное, отовсюду оно изгнано, и лишь после длительных странствий водворяется оно на селе среди бедных людей, терпящих нужду и унижения от богатых.
В своих проповедях святитель часто прибегает к беседам со святыми, к спорам с ними, возражая им или удивляясь, иными словами, прибегает к приему драматизма. Все это, безусловно, оживляет его достаточно продолжительные поучения, в которых, к тому же, основная мысль повторяется помногу раз для лучшего ее усвоения слушателями. Еще одна особенность проповедей святителя Димитрия – переложение событий и образов священной истории на современные нравы. Благодаря таким приемам, а также особенному стилю его языка, «и в настоящее время его проповеди производят неотразимое впечатление своей жизненностью, ясным изъяснением Божиих заповедей, убедительностью и ярко выраженной заботой о том, чтобы его слушатели стали на путь, ведущий к вечному спасению» [26]. Известно, что именно эти приемы заимствованы святителем у популярнейшего в его время польского проповедника иезуита Фомы Млодзяновского, четыре тома проповедей которого были в библиотеке святителя. В этих книгах содержится большое число помет, выписок, сделанных рукой святителя, что свидетельствует о внимательном изучении им указанных поучений. Более того, в некоторых проповедях святителя Димитрия можно найти прямые заимствования идей и мыслей польского казнодея. Известно также, что в качестве пособия в толковании Священного Писания святитель активно привлекал труды католического экзегета иезуита Корнелия а Лапиде, а цитаты святых отцов Восточной Церкви, которыми во множестве снабжены проповеди святителя Димитрия, он нередко брал из комментариев на Евангелия португальского экзегета иезуита Дидакуса де Беза [27].
У нас до сих пор не изжиты убеждения о тотальном «западном пленении русского богословия», введенном в оборот протоиереем Г. Флоровским в его труде «Пути русского богословия». Причем этому пленению русское богословие подверглось, как раз благодаря киевской учености, хлынувшей в Россию со второй половины XVII века. И святитель Димитрий Ростовский является одним из наиболее известных ее представителей. В своем докладе я не ставлю целью опровергнуть это утверждение, поскольку это сделано немалым числом исследователей последних лет. Активно занимается изучением киевской богословской традиции Научный центр истории богословия и богословского образования Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета [28]. В нашем монастыре проведено несколько международных научных конференций, на которых были озвучены доклады, связанные с эпохой святителя Димитрия, в том числе, и исследования по указанной теме [29]. Емко и ясно на этот вопрос ответил известный современный патролог протоиерей Валентин Асмус, выступивший в защиту западной науки и назвавший историческим свершением возрождение православного богословия в Юго-Западной России в указанное время, а оценку нашей историографией центральной фигуры – митрополита Петра Могилы, с которым связано это возрождение, – грешащей неблагодарностью и антиисторизмом [30].
Говоря же кратко, нужно подчеркнуть, что, заимствуя готовые формы, готовые образцы уже сложившейся на Западе схоластической науки в целом, и гомилетики в частности, киевские писатели и проповедники часто творчески перерабатывали их, наполняя своим собственным содержанием, снабжая специально подобранными для этого цитатами Священного Писания и святых отцов Восточной Церкви, беря примеры из окружавшей их жизни и истории своего Отечества; всего этого не было во взятом за основу оригинале. Созданные с помощью разработанных приемов западной гомилетики проповеди, наполненные живыми образами, просто изложенные, легко запоминались, так, что, придя домой, даже человек не «книжный» мог легко их воспроизвести и рассказать своим домашним. Главное же, таким образом достигалась цель – благовестие широкому кругу людей о Христе и Его заповедях как основе жизни. Здесь необходимо напомнить, что большинство поучений известных проповедников были написаны ими прежде устного произнесения, затем они переписывались начисто и многие издавались, то есть доходили до аудитории не только в устном виде, но и в письменном.
Проповеди святителя Димитрия заметно отличаются от поучений его современников – как тем, что «из самых бедных по содержанию текстов он мог составлять богатые по содержанию беседы... избирая такие стороны предмета, раскрытие которых было по преимуществу назидательно» [31], так и благодатным состоянием духа, сердечным участием в судьбе ближнего и душевной теплотой, какой дышат большинство его поучений [32].
Завершая выступление, хочу привести слова, сказанные в похвалу святителю Димитрию Ростовскому век назад: «Верный христианскому идеалу жизни, он улучшал ее, изменяя нравственные отношения между людьми... Святитель Димитрий противопоставлял мертвую, бездушную внешнюю набожность подвигу нелицемерной и деятельной христианской любви, он хотел разрушить двойственность веры и жизни… Кто будет спорить, что эта всегдашняя наклонность человека заменить действенную религиозную жизнь – жизнь духа, истинный подвиг – символом, обрядовой внешностью является наиболее насущной темой и для настоящего времени? Не приходится ли теперь с душевной болью делать сопоставление между переизбытком человеческой энергии в служении маммоне, с одной стороны, и какою-то вялостью и равнодушием в служении Христу – с другой стороны» [33]. Не в наше ли время сказаны эти слова? Не является ли внешняя религиозная жизнь, а часто и откровенная холодность к ней тех, кто называет себя православными христианами, серьезной проблемой наших дней? Или, может быть, у нас нет проблемы религиозной безграмотности подавляющей части наших современников – тех, кто заходит в храм поставить свечку, неизменно спрашивая при этом, куда поставить «на удачу» и «какой Богородице поставить, чтобы все было хорошо»? [34]
Святитель Димитрий, митрополит-подвижник, который говорил то, чем жил, что пропустил через свое сердце, оставил нам обширное бесценное наследие, в том числе, и поучения. Когда-то они звучали из его уст и оглашали своды многих известных храмов Москвы, Киева, Ростова, Ярославля. Видится, что эти слова, ясно и доступно излагающие основы здоровой жизни, адресованные часто «препростому» народу, призванные расшевелить, разбудить заснувшее нравственное чувство, актуальны и в современной пастырской деятельности, в деле нравственного и религиозного просвещения наших в массе своей не слишком грамотных в этих вопросах соотечественников.
[1] Преображенский А. Св. Димитрий Ростовский как проповедник (речь в 200-летнюю годовщину его блаженной кончины). Казань, 1909. С. 5.
[2] Недосекин В., прот. Святой Димитрий, митрополит Ростовский, и его гомилетическое наследие [машинопись]. Загорск, 1970. С. 141.
[3] Здесь и далее все цитаты для лучшего их восприятия даются по русскоязычному изданию: Святитель Димитрий Ростовский. Творения. Том 1. М., 2005. С. 154, 170, 186, 813, 832.
[4] Там же. С. 266.
[5] Там же. С. 851.
[6] Там же. С. 852.
[7] Там же. С. 854.
[8] Там же.
[9] Там же. С. 855.
[10] Там же. С. 856.
[11] Там же. С. 859.
[12] Там же. С. 861.
[13] Там же. С. 717.
[14] Там же.
[15] Там же. С. 718.
[16] Там же. С. 719.
[17] Там же.
[18] Там же. С. 722.
[19] Там же. С. 723.
[20] Там же. С. 724.
[21] Там же. С. 725.
[22] Там же. С. 728.
[23] Там же. С. 729.
[24] Там же. С. 734.
[25] Там же.
[26] Варфоломей, митр. Новосибирский. О пастыреводительном характере творений святителя Димитрия, митрополита Ростовского //ЖМП, 1949. №1. С. 55.
[27] Подробно об этом см: Федотова М.А. О двух источниках украинских проповедей Димитрия Ростовского (Фома Млодзяновский и Корнелий а Лапиде)//ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 38. С. 343–350. Она же. Украинские проповеди Димитрия Ростовского (1670 – 1700 гг.) и их рукописная традиция //ТОДРЛ. СПб., 1999. Т. 51. С. 253–288.
[28] Укажу лишь несколько работ последних лет, имеющих отношение к этому научному заведению и данной теме: Хондзинский Павел, прот. «Свят, Димитрий, свят!»//«Ныне мы все болеем теологией». Из истории русского богословия предсинодальной эпохи. М., Издательство ПСТГУ, 2013. С. 142–174. Крылов А.О. Митрополит Димитрий Ростовский в церковной и культурной жизни России второй половины XVII – начала XVIII вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2014.
[29] Публикации конференций по Димитриевской теме см.: 1) Святитель Димитрий, митрополит Ростовский. Исследования и материалы. Ростов. Издание Спасо-Яковлевского Димитриева монастыря, 2008. 2) Звезда от Киева воссиявшая. Почитание святителя Димитрия Ростовского: история и современность. Ростов. Издание Спасо-Яковлевского Димитриева монастыря, 2013. 3) Православие и православная культура в эпоху святого митрополита Димитрия Ростовского. Ростов. Издание Спасо-Яковлевского Димитриева монастыря (в печати).
[30] Асмус Валентин, прот. Святоотеческое наследие и современная церковная жизнь. Доклад на Богословской конференции «Православное богословие на пороге третьего тысячелетия». М., 2000.
[31] Недосекин В., прот. Святой Димитрий, митрополит Ростовский, и его гомилетическое наследие [машинопись]. Загорск, 1970. С. 60, 63.
[32] Преображенский А. Св. Димитрий Ростовский как проповедник (речь в 200-летнюю годовщину его блаженной кончины). С. 39.
[33] Там же. С. 40.
[34] Взято из жизни. Эти и подобные вопросы неоднократно задаются туристами, посещающими наш монастырь.
Публикации
Монашество
Доклады
