Доклад митрополита Смоленского и Дорогобужского Исидора на ХХVII Международных Рождественских образовательных чтениях. Направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь Москвы, 28–29 января 2019 года)
«Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека» [1] так интерпретируют эти фундаментальные понятия: «Свобода есть одно из проявлений образа Божия в человеческой природе… В то же время свобода выбора не есть абсолютная и конечная ценность. Она поставлена Богом на службу человеческому благу. Осуществляя ее, человек не должен причинять зла самому себе и окружающим… Зло и свобода несовместимы… Общественная ценность и эффективность всей системы прав человека зависят от того, насколько она создает условия для возрастания личности в богоданном достоинстве и сопрягается с ответственностью человека за свои поступки перед Богом и ближними».
Свободный выбор не может мыслиться без ограничений. И говоря о монашестве, можно с уверенностью утверждать, что начальным действием, при котором человек по доброй воле ограничивает себя и приносит свою свободу в дар Богу, является принятие монашеских обетов – целомудрия, послушания и нестяжания. Преподобный Ефрем Сирин сказал о важности этих добродетелей следующее: «Несребролюбивый монах – вернейший вестник Царствия Небесного, а тот, кто недугует сребролюбием зле погибает. Украшение монаха юноши – целомудрие, приобретшее не имеющее пределов девство. Достояние монаха – послушание, приобретший его будет услышан Господом» [2]. Таким образом, монашеский путь начинается с отречения от себя, от прошлой жизни, от прошлых грехов.
Отречение диалектично. С одной стороны, человек отказывается от свободы не только внешней, но прежде всего – внутренней: «Не все, живущие в монастырях – монахи, но тот монах, кто исполняет дело монашеское» [3]. То есть человек отказывается от своих страстей, которые являются уже частью его души, характера и образа жизни. И, что еще более важно, отречение не имеет обратного действия, человек прошел свой рубикон («точку невозврата»), взял на себя великую ответственность.
С другой стороны, это отречение освобождает человека, обновляет его для новой жизни. Об этом речь идет в 43 правиле Трулльского собора: «Понеже убо монашеское житие изображает нам жизнь покаяния: то искренно прилепляющегося к оному одобряем, и никакой прежний образ жизни не воспрепятствует ему исполнити свое намерение» [4].
И в данном случае возникают следующие вопросы: что понимается под термином «свобода» в отношении к монашеским обетам, то есть – отречению? Где границы этой свободы? И какова ответственность того, кто вступает на иноческий путь?
Первый обет, который приносит постригаемый, – это обет безбрачия. Основное и главное свойство девства – его добровольное принятие. Тем самым человек отвергает всякую земную привязанность и стремление к чувственным удовольствиям, но стремится к свободе от всех житейских попечений для осуществления беспрепятственного служения Богу. Однако это должно происходить не из стремления быть свободным от супружеской жизни и связанных с ней забот и попечений, так как принятие ангельского чина не может служить предлогом к бегству от ответственности.
Обет безбрачия ведет человека к высшей свободе – свободе от страстей. Преподобный Иоанн Лествичник об этом сказал так: «Поистине блажен, кто приобрел совершенную нечувствительность ко всякому телу, цвету и красоте» (Лествица, 15:11). Правила, которые указывают на принесение обета безбрачия, мы можем найти у святителя Василия Великого, который требует от монахов «ясного обета» (обета безбрачия) [5]. Об этом же, а также об ответственности за нарушение обета говорится в 16 правиле Халкидонского собора: «Деве, вверившей себя Владыке Богу, так же, как и монашествующему не позволительно вступать в брак. Если же они окажутся так поступающими, да будут без причастия» [6].
Что касается ответственности за нарушение обета, то составители канонов обращали внимание на внешние и явные нарушения обета девства, однако его внутренняя – духовная сторона, регулировалась живым опытом Церкви и ее подвижников.
Главным ударом по «свободе» принимающего монашество становится обет послушания. Учение об этой добродетели заняло важнейшее место в монашеском делании. Об этом хорошо высказался преподобный Иосиф Исихаст: «Послушание – это стать рабом, чтобы быть свободным. Купи малой ценой свою свободу, стань безответственным и радостным. Знай хорошо, что не покоряющийся одному, не покоряется многим – и в конце остается непокорным» [7].
Что касается канонической стороны вопроса, то основным правилом, закрепляющим послушание в качестве одного из важнейших постулатов монашества, служит постановление Халкидонского собора: «Монашествующие же, в каждом граде и стране, да будут в подчинении у епископа, да соблюдают безмолвие, да прилежат токмо посту и молитве, безотлучно пребывая в тех местах, в которых отреклись от мира, да не вмешиваются ни в церковные, ни в житейские дела, и да не приемлют в них участия, оставляя свои монастыри: разве токмо когда будет сие позволено епископом града, по необходимой надобности» [8]. На Двукратном соборе в Константинополе во втором правиле было закреплено положение, при котором к пострижению допускались лишь те лица, которые проявляли послушание игумену или восприемнику [9].
Поэтому нередко вместо того, чтобы оставить «мир» за воротами монастыря, человек приносит его с собой в обитель. Сложность отказа от своего «я» точно выразил архимандрит Софроний (Сахаров): «Отдавая свою волю и свое рассуждение во власть другого лица, хотя бы и священного, многие ощутили бы потерю почвы под собой. Этот шаг показался бы им броском в темную пропасть, потерей своей личности, преданием себя в самое ужасное рабство, как бы самоуничтожением» [10]. Но это «самоуничтожение» приводит к Жизни. И тот, кто становится мертвым для мира, будет воскрешен для Бога и обретет истинную свободу – свободу не грешить: «Послушливый предался воле Божией, и за это даруется ему свобода и покой в Боге» [11]. И в данном случае можно утверждать, что обет послушания не только не устраняет свободу человека, но, наоборот, является средством для достижения свободы духа, для познания истины человеческого бытия – И познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8:32).
Обет нестяжания или бедности является непростым для понимания, что связано с наличием разных вариантов организации жизни монашества − таких, как пустынничество, скит и общежитие. Несмотря на это, Предание остается непоколебимым в отношении исполнения обета для всех монашествующих. Однако нынешний век – век потребления, наступая железной пятой на души людей, пытается захлестнуть своими волнами и корабль Церкви. И так как в монашество нередко приходят люди, которые заражены этой болезнью, проблема сохранения обета нестяжания является серьезной. Само по себе нестяжание противоречит принципам светской жизни, о чем наиболее красноречиво и ясно выразил мысль один из влиятельнейших писателей XX века на Западе Джордж Бернард Шоу: «Отсутствие денег является корнем всего зла». Более того, людям отовсюду говорят о том, что деньги освобождают их, делают менее зависимыми и проч.: «Деньги, конечно, деспотическое могущество, но в то же время и высочайшее равенство, и в этом вся их главная сила. Деньги сравнивают все неравенства» [12] – пишет герой романа Федора Михайловича Достоевского. Кому как не автору «Игрока» знать о деспотизме денег и их силе. Но Христос нам говорит о другом: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6:21). И сердце любого человека, которое похищено материальным, потеряет Бога. Потому что его «богом» становится – накопление. Повеление Спасителя: Сотворите себе влагалища неветшающа, сокровище неоскудеемо на небесех (Лк. 12:33), – становится для таких людей пустым звуком. О них в «Отечнике» святителя Игнатия (Брянчанинова) сказано: «Душа, заблаговременно умершая для истинного Бога, признавшая богом идола, неспособна выразить своей жизни в Боге покаянием. Оставленный умершим поклонником своим идол соделывается предметом соблазна и многообразного повода ко греху для предъявляющих право на обладание идолом: оставивший землю идолопоклонник, не взявший с собою ничего в вечность, продолжает жить на земле злодеяниями, источающимися обильно из оставленного им капитала» [13]. Там же говорится и о том, какова бывает цель приобретения монахом богатства: «Таким образом, когда мысль его расстроится, и между тем сбереженные сребренники, как крылья, придают ему легкость, он помышляет о выходе из монастыря» [14]. И снова мы видим стремление к «свободе». Но путь этой «свободы» – рабство, а ее цена – погибель. Поэтому важным является помнить слова, сказанные некогда одним из подвижников древности: «Сокровище монаха – произвольная нищета. Брат! сокровища твои скрой в небе: там наслаждение и слова бесконечны» [15]
Что касается общих вопросов ответственности, которую несет тот, кто вступает на монашеский путь, то она связана прежде всего с осознанием необратимости своего состояния, о чем сказано в Положении о монастырях и монашествующих: «За время послушнического искуса тщательно испытывается готовность человека к монашескому образу жизни, желание с любовью следовать традициям и уставу монастыря, готовность к добровольному послушанию игумену и братству. Игумену следует убедиться, что послушник осознаёт ответственность за свой выбор монашеского пути, имеет решимость следовать ему всю жизнь» [16]. Обратной стороной ответственности является безответственность. Ее причины разнообразны и среди них стоит отметить несколько. Первая причина кроется в незнании тех границ, переступать за которые нельзя. Вторая причина состоит в формальном подходе к своему положению того, кто принимает постриг. Такой человек не руководствуется необходимыми нормами, которые содержатся в Священном Писании и Священном Предании, для совершенствования себя в добродетелях. Вторая причина берет свое начало от неспособности человека признать свои ошибки и положить путь к исправлению. Любая деятельность человека связана с успехами и неудачами, со взлетами и падениями. Тем более часто это происходит в духовной жизни, которая является борьбой со страстями мира сего. Однако любому падению непременно должно сопутствовать чувство раскаяния. Об этом русский философ Н.А. Бердяев написал следующее: «С покаяния начинается борьба с тьмой греха. Грех не только должен быть осознан, но и сгореть в огне покаяния» [17]. Только при раскаянии, признании своих ошибок, возможны дальнейший путь и развитие. Если же человек ищет причины неудач и падений не в себе, а в окружающих его людях и действительности, то он постепенно, благодаря самооправданию, придет к окончательной деградации и духовному падению.
Далее выделим те принципы, которые, на наш взгляд, способствуют формированию ответственности монашествующего за свои обеты:
- Систематичность, которая неизменно связана с созданием такой среды, которая могла бы способствовать формированию ответственности у тех, кто желает принять монашеский постриг.
- Ступенчатая система, предполагающая преемственность монашеских традиций, успешное преодоление различных этапов подготовки к принятию пострига.
- Осознанность при принятии решения о постриге, формированию которой способствует усвоение верной точки зрения на монашеское делание и окружающий мир.
- Осуществление монашеских идеалов на практике еще до принятия обетов.
Об ответственном отношении к принятию обетов так говорил святитель Василий Великий: «Однажды вступивший в союз и единение духовного братства не в праве уже разрывать узы и разлучаться с теми, с которыми стал соединен»; «принявший на себя условия духовного сожительства, имеющего неразрывную и вечную связь, не в праве отделять и отторгать себя от тех, с которыми вступил в единение, или поступающий так подвергнет себя самым тяжким наказаниям свыше»; «подвижник, принятый в братство и удерживаемый в нем сочленением Духа, Который крепче естественных уз, не имеет власти отделяться от тех, с которыми стал соединен; или, поступая так, он мертв душою и лишен благодати Духа как обративший ни во что условия, заключенные при самом Духе» [18].
Таким образом, мы приходим к выводу, что формирование ответственности монашествующего происходит еще на стадии трудничества и послушничества. Мерилом способности достойно нести монашеские обеты могут служить как активное участие во внешних делах монастыря, ревностное выполнение возложенных послушаний, так и успешное вхождение в духовный ритм обители. И оба вида деятельности должны иметь некий положительный результат как для окружающих, так и для самого проходящего искус. В каждом виде деятельности должны быть свои положительные изменения, по которым возможно оценить уровень ответственности желающего принять монашеский чин. Например, критериями могут служить дисциплинированность, систематичность, добросовестность, самокритичность, желание учиться.
С чего начинается формирование ответственного отношения к своему призванию? Со свободного самоопределения человека, желающего всецело посвятить свою жизнь Богу. Выбор этого пути становится важнейшей точкой в жизни будущего монаха. Он происходит свободно в согласии с призванием, что предполагает наличие соответствующих способностей, задатков и склонностей. Однако этот путь можно избрать и без свободного волеизъявления, но в силу различных внешних факторов (неустроенность личной жизни, внешнее давление окружающих, корыстные цели). В первом случае кандидат в монахи мотивирован на духовный рост и самосовершенствование, а во втором отсутствует всякая потребность к духовному деланию. Именно такие люди зачастую покидают обители, уходят в мир, либо имена их становятся притчею у народов (Пс. 43:15).
Но не только в начале этого тернистого пути духовного восхождения, но и на определенных так называемых «высотах», у монахов «со стажем» бывают искушения, а иногда и сильные падения. Причина таковых кроется в отсутствии работы над собой, в отсутствии самопознания и самоиспытания. В результате принимается лишь внешняя форма, а содержание и суть ускользают от восприятия. В итоге – выбор монашеского пути и принятие на себя обетов бывают неосновательными, не окончательными.
Таким образом, проблема осознанного свободного выбора монашеского образа жизни и формирование ответственного отношения к уже принятым обетам становится одним из важнейших направлений наших совместных усилий. Только в этом случае можно в полной мере реализовать идеал свободы, к которой нас призвал Христос: Истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно; сын пребывает вечно. Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (Ин. 8:34–36).
[1] Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека. // Эл. ресурс. URL: http://www.patriarchia.ru/db/print/428616.html (дата обращения 24.01.2019).
[2] Ефрем Сирин, прп. Увещание монахам (в алфавитном порядке). СПб, 1897. С. 345.
[3] Цветник духовный: Мысли и изречения святых и великих людей. М.: ДАРЪ, 2011. С. 174.
[4] Цит. по: Никодим (Милаш), еп. Правила Православной Церкви. М.: «Отчий дом», 2001. Том 1. С. 529.
[5] Василий Великий, свт. Творения. Аскетические творения. Письма. Москва: Сибирская благозвонница, 2009. С. 730
[6] Никодим (Милаш), еп. Правила Православной Церкви. Том 1. С. 371.
[7] Иосиф Исихаст, прп. Выражение монашеского опыта. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2000. С. 82.
[8] Никодим (Милаш), еп. Правила Православной Церкви. Т. 1. С. 337.
[9] См.: Никодим (Милаш), еп. Правила Православной Церкви. Т. 2. С. 290.
[10] Софроний (Сахаров), архим. Об основах православного подвижничества / Рождение в Царство Непоколебимое. М., 2001. С. 135.
[11] Софроний (Сахаров), архим. Старец Силуан. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2011. C. 443.
[12] Достоевский Ф.М. Подросток. М.: Современник, 1985. С. 38.
[13] Игнатий (Брянчанинов), свт. Отечник. М.: Сибирская Благозвонница, 2016. С. 623.
[14] Иоанн Кассиан Римлянин, прп. Послание к Кастору, епископу Аптскому, о правилах общежительных монастырей. Положение о монастырях и монашествующих // Азбука веры: [Электронный ресурс]. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Kassian_Rimljanin/kastoru/7 (дата обращения: 13.01.2019).
[15] Игнатий (Брянчанинов), свт. Отечник. С. 379.
[16] Положение о монастырях и монашествующих // Патриархия.ру: [Электронный ресурс]. URL:http://www.patriarchia.ru/db/text/5074472.html (дата обращения: 15.01.2019).
[17] Бердяев Н.А. Смысл творчества. Опыт оправдания человека. М., 1916. С. 159.
[18] Василий Великий, свт. Слова подвижнические. М.: Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001. С. 108.
Новости
Публикации
Доклады
