Доклад игумена Гавриила (Рожнова), наместника Раифского Богородицкого мужского монастыря Казанской епархии на собрании монашествующих Вологодской митрополии «Актуальные проблемы современного монашества» в рамках торжеств, посвященных 180-летию со дня рождения игумении Таисии (Солоповой) (Череповец, 20 октября 2022 года)
Ваше Высокопреосвященство, Ваше Преосвященство, досточтимые отцы, матушки, братья и сестры!
Благословите начать свое малое слово с выражения глубокой благодарности за приглашение принять участие в конференции, посвященной 180-летию со дня рождения игумении Таисии (Солоповой) и поздравить всех с этой знаменательной датой.
Матушка Таисия возродила к жизни многие монашеские обители, современники называли ее «игуменией всея Руси». Свое главное детище – Леушенский Предтеченский монастырь – она за короткое время, несмотря на отсутствие крупных благотворителей, превратила из небольшой общины в одну из трех новооснованных «женских лавр» России, наряду с Дивеевым и Шамординым, – современниками это воспринималось как настоящее чудо. Накануне революции в монастыре подвизалось почти 500 насельниц, из которых вышли много подвижниц благочестия и десять будущих игумений.
В связи с этим, в своем докладе хотел бы рассмотреть такую актуальную тему, как: «Значение игумена в становлении современных русских монастырей».
Последние тридцать лет возрождения Русской Православной Церкви ознаменовались беспрецедентным увеличением числа монашеских обителей после семидесятилетнего периода гонений со стороны атеистической власти. Если в конце 80-х годов на всю многомиллионную Русскую Церковь их было 22, то сегодня их число приближается к 1000, и подвизается в них около 15000 монашествующих. Такие особые условия возрождения монастырей в Русской Церкви требуют вдумчивости, духовного осмысления при решении проблем, с которыми сталкиваются их насельники.
И на первый план в становлении монастыря, на мой взгляд, здесь выходит роль игумена.
Личность игумена
На первом в новейшей истории собрании игуменов и игумений монастырей Русской Православной Церкви, которое прошло в Троице-Сергиевой Лавре в 2014 году, Святейший Патриарх Кирилл отметил: «Думаю, не было бы преувеличением сказать, что возрождение русского монашества в значительной степени зависит от игумений и игуменов нынешних обителей».
Действительно, если мы посмотрим на удачные примеры возрожденных русских монастырей, то увидим, что в большинстве случаев восстановление обители произошло вокруг яркой духовной личности, собравшей к себе учеников.
В отношении личности настоятеля монастыря архимандрит Емилиан (Вафидис) пишет: «Самый важный момент для монашества – это личность игумена, который должен быть началом всякого блага, нестяжательным, безмолвным, знатоком Священного Писания, ничего не ставящим выше любви Божией, научающим души возлюбить Бога, не игуменским достоинством украшенный, но сам его украшающий... »[1]
В период возрождения и становления обители именно настоятель или настоятельница могут стать личностью, духовно объединяющей вверенное им «малое стадо», и в таком случае возможен интенсивный рост молодого поколения иноков.
Игумен, будучи отцом братства, занимает исключительное место среди монашествующих и вообще в Церкви. Это не просто административное лицо, которое разрешает экономические или строительные вопросы в монастыре, но тот, от кого Бог потребует ответа за духовное преуспеяние монахов, как сказано в Священном Писании: Они [наставники] неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет (см. Евр. 13:17). Игумен как духовный отец становится новым Моисеем, который вводит своих чад в божественный мрак присутствия Божия, и новым Предтечей – «гласом Слова», который призывает своих чад к покаянию.
В наше время, при крайнем недостатке старцев, благочестивый игумен или игумения способны при содействии благодати Божией направить молодых послушников в нужное русло, а не замкнуться в своих внутренних проблемах. Укрепляясь духовно, мы можем и должны своей жизнью влиять на окружающих нас и изменять их. Невозможно насаждать послушание в монастыре административными методами, это если и даст результат, то очень кратковременный; игумен должен потрудиться, чтобы завоевать доверие братии и стать для них духовным авторитетом. Пример добродетельной жизни игумена имеет большую духовно-воспитательную силу. Призывая своих подопечных к послушанию, необходимо самому являть образец этой добродетели, обретенной опытом и работой над собой.
Однажды старца Паисия Святогорца посетил один игумен и при личной беседе задал ему такой вопрос: «Какая участь ждет нас, игуменов, обремененных столькими заботами?» И старец ответил ему так: «За преуспеяние своих духовных чад и вы получите от Бога должную награду».
Направления деятельности
Хранение монашеской традиции
В настоящее время нуждаются в осмыслении и элементы идиоритмии, которые встречаются сегодня в общежительных русских монастырях. Важно понимать, что монастырь – это духовная семья, где игумен – отец для монашествующих, а не администратор, и где общая не только бытовая жизнь, но общие и скорби, и радости, а не каждый сам по себе. Возрождение монашеской жизни в наших монастырях неотделимо от следования церковному и монастырскому уставу в русле предания, братство должно идти, словно канатоходец по канату, удерживаясь в святоотеческой традиции, но при этом устав должен быть адаптирован под сложившиеся социально-исторические условия проживания монашеской общины.
Когда, начиная с 1988 года, юбилейного года тысячелетия крещения Руси, монастыри стали с молниеносной быстротой возникать на нашей земле, в них не могло быть того преемства традиции, которое было характерно для дореволюционного русского монашества. В большинстве монастырей жизнь начиналась с нуля, и много сил уходило на создание внешних условий существования. Часто возникал соблазн, занявшись строительством, отложить на потом решение внутренних духовных вопросов, и само понятие «возрождение монастырей» стало прочно ассоциироваться именно со строительным подвигом настоятелей и иноков. Понятно, что легче и благодарнее заниматься строительством, нежели созидать организм братства в духе любви и единства во Христе. Известный подвижник ХIХ века архимандрит Моисей (Красильников), сорок лет бывший настоятелем Свято-Тихоновой Калужской пустыни, писал: «Я убедился, что строить каменные стены, питать и одевать братию хотя и беспокойно, но не столько трудно, как, показывая собою пример всякой добродетели, созидать братство души...» [2] Преодоление внешних трудностей требует большого напряжения сил и немалого времени, однако если упустить то основное, ради чего мы возводим здания и благоустраиваем быт в обителях, то вместо предполагаемой пользы братству получим обратное: мы потеряем духовные ориентиры и забудем, с какой целью пришли в монашеское общежитие.
Почивший архимандрит Иоанн (Крестьянкин) в одном из писем молодому иноческому братству предостерегает: «Дорогие мои, надо нам не забывать, что мы только-только возрождаемся, и когда еще возмужаем, и возмужаем ли? Не ушла бы вся наша энергия в суету внешнего обустройства. А как трудно обретать основные духовные навыки в послушании, молитве, терпении. Эти делания на бегу да на скаку не приживаются»[3] .
Хранение общежития
О хранении общежития в современных возрождающихся русских монастырях неоднократно говорил Святейший Предстоятель. На первом собрании игуменов Его Святейшество особо отметил, что «сегодня для дальнейшего возрождения подлинной иноческой жизни важно глубокое усвоение современными монастырями общежительных принципов. Общежительный монастырь предполагает общую трапезу, общие труды, общее имущество, послушания, получаемые от настоятеля, ежедневный круг богослужений, в котором участвуют, подчеркиваю, все насельники обители, и, естественно, одного духовного руководителя – игумена или игумению. Но даже эти характерные черты общежительного устава – не самые главные. Главное, чтобы у членов общежития, по слову Писания, были “одно сердце и одна душа” (Деян. 4:32). А все, что я перечислил: общая трапеза, общее имущество, даже общая молитва, – это средства, направленные на то, чтобы формировалась монашеская община, живущая одной жизнью».
По словам Святейшего Патриарха, игумены (игумении) как руководители монастырей, прежде всего, несут ответственность за духовное делание и преуспеяние братства. Цитата: «Сегодня в наших обителях нужно возрождать молитвенное делание, и прежде всего сами игумены и игумении призваны быть образцом молитвы, ибо именно в ней сила монашества. Главное достояние любого монастыря – это христолюбивое и добродетельное братство во главе с игуменом или игуменией. И наша основная цель – сделать так, чтобы современные обители были училищами подлинного благочестия и святости».
Мы знаем, что само по себе общежитие не всегда спасает общину от внутреннего разделения, от наличия у монахов различных интересов и от потери собственно общежительного духа, как не спасает и от того, чтобы у насельников появлялись собственное имущество, чуть ли не зарплата, отпуска, собственное времяпровождение, выпадающее из самого принципа общежительного устава.
Все наши монастыри считаются общежительными, и соответственно мы, игумены, вместе с нашей братией, являемся общежительными монахами и призваны хранить чин общежития.
Если мы хотим искренних отношений с братьями, то начинаются они, скорее всего, с общей трапезы – телесной и, прежде всего, духовной – то есть общего богослужения. Традиционно у игумена должно быть в храме свое место – и оно не в алтаре, а на правом клиросе. В тех странах, где монашеская жизнь сохраняется в неповрежденности многие века, игумен каждый день читает на службе положенные, называемые старческими, молитвы. На вечерне – Предначинательный псалом, «Свете тихий», «Сподоби, Господи», «Ныне отпущаеши», «Утверди, Боже»; на утрене – Шестопсалмие, 50-й псалом, вседневное славословие, «Благо есть»; на Литургии – Символ веры и «Отче наш».
В тех странах, которые не пережили гонений на Церковь, монастыри сохраняют все эти основополагающие элементарные детали в своей жизни. А нам пора понять, что не стоит бесконечно копировать те особенности монастырской жизни, которые сложились в советское время в двадцати оставшихся в стране монастырях. Те монастыри советского времени были, вынужденно, прежде всего центрами паломничества, они должны были откликаться на духовные нужды мирских людей, во множестве приходивших утолить свою жажду в монашеские оазисы. Но вот уже более тридцати лет мы можем пользоваться свободой, чтобы устраивать свою монашескую жизнь так, как она была задумана святыми отцами, основателями монашеского чина.
И здесь одной из серьезных проблем современного русского монашества является то, что за многими трудами у насельников нет времени на келейное правило и на участие в богослужении. Обратимся к опыту афонских монастырей. Святая обитель Ватопед. Несмотря на то, что у этого монастыря большое хозяйство, ведутся строительные и ремонтные работы, ежедневный прием и обслуживание многочисленных паломников, братия заняты на трудовых послушаниях не более 4-5 часов. Все остальное время отдается келейной молитве, чтению и участию в богослужениях.
Один афонский старец, распросив игумена одного из русских монастырей, неожиданно произнес, что в монастыре, где подвизается он, всё так же, как и у нас. «И работаем, и служим, и молимся, − говорил он. – Только одним отличаемся. Мы не умеем, как вы, ходить на головах!» На недоумение последовало и разъяснение. «Представьте, − продолжал старец, − человек весь день был на послушании. Трудился, заботился, решал поставленные задачи, общался с людьми. И вот… наступает вечер – время молиться. Но ведь телесные и душевные силы отданы послушанию, ум переполнен впечатлениями дня! По сути, от монаха осталась одна тень. От чего и молитвенное правило проходит из последних сил, всего лишь как внешний ритуал, обряд, но не как священное таинство. Трудно настроиться на встречу со Христом, ведь сил для внутренней, сердечной молитвы просто не осталось… Вы начинаете молиться тогда, когда я, − говорил старец, − придя в келью, валюсь с ног». Здесь имеется в виду недопустимое смещение приоритетов в монашеской жизни. Оставляя без внимания состояние своей души, инок всем своим естеством сосредотачивается на исполнении монастырских обязанностей. При такой аксиологии одобрение монастырского начальства становится главным критерием поведения, в ущерб благодатному, молитвенному (келейному) богообщению. В свое время нравственный облик инока не замедлит показать, «где сокровище» такого подвижника.
Неоценимое значение в духовном становлении монастыря имеют регулярные духовные беседы игумена с братией. В качестве примера можно привести опыт таких бесед архимандрита Ефрема в Ватопедском монастыре дважды в неделю – по средам и воскресным дням, так называемый еженедельный синаксис – собрание всей братии вокруг своего аввы-игумена. Все, кому посчастливилось помолиться в этом монастыре, подтвердят, с каким нетерпением и духовной жаждой ждут этих бесед не только братия обители, но и все те, кто приезжает туда за духовным словом. В таких встречах можно смело усмотреть апостольские агапы – вечери братской любви. В простой, свободной от всякой формальности духовной беседе, сопровождаемой небольшими угощениями (кофе и сладости) проходят встречи. Такие монастырские «агапы» лучше всяких книг и нравоучений разжигают в сердце инока любовь к игумену, братству и Самому Богу, выводят из гордого, болезненного одиночества.
Большое значение имеют и общие труды братии вместе с игуменом, которые благотворно влияют на установление доверительных братских отношений в монашеской общине.
Дух отречения от мира
Подвижник ХХ века старец Паисий Афонский неоднократно подчеркивал в своих беседах, что «сегодня самая большая проблема для Церкви и для монашества особенно – вхождение в нашу жизнь мирского духа. Незаметно, под благовидными предлогами, из-за незначительных, казалось бы, уступок он наполняет нас, овладевает нашим умом, изменяет наше сознание» [4].
Несомненно, нам необходимо правильно расставлять акценты и быть очень гибкими по отношению к вызовам времени. Многое, что было возможно совсем недавно, сейчас требовать уже нереально. Но, надо понимать, как хитро мир проникает в жизнь монастырей. Мирские люди, наемные рабочие, которые приезжают на время или трудятся постоянно в наших обителях, неизбежно приносят с собой мирской дух. Конечно, мы не можем полностью отделиться и закрыться за высокими монастырскими стенами, как могли это позволить себе отцы в древности. Но наша задача состоит в том, чтобы создать для насельников монастыря максимально благоприятные условия для уединенной монастырской жизни: выделить отдельное место в храме для молящейся братии; исключить пребывание мирских на территории проживания и несения послушаний братии монастыря либо ограничить время для посещения обители; не давать братии совместно с мирскими общих послушаний; не допускать общения с противоположным полом, по возможности даже визуального, как того избегали святые отцы. Необходимо свести до минимума послушания монашествующих в миру. Для работы с паломниками и организации экскурсий, следует привлекать прихожан из числа благочестивых мирян. Принятое в 2017 году Положение о монастырях и монашествующих предписывает ограничить присутствие мирян на территории монастыря определенным временем, чтобы обеспечить монашествующим необходимые условия для избранного ими образа жизни. Такая норма давно применяется в монастырях некоторых других Православных Церквей (например, в ряде греческих монастырей миряне допускаются в монастырь только на время богослужения, а в постные дни – среду и пятницу – вход мирянам вообще запрещен).
Недостаточно одного благочестивого настроения и стремления к уединению, чтобы стать монахом. Необходимо быть образованным в стенах монастыря, необходимо быть «рожденным в монашество» в самом монастыре. Монаха создает монастырь и братство. Спиритуализация монашества, когда мы делаем основной упор на личное благочестие инока, в том числе на самостоятельное исполнение им заповеди об отречении от мира, – это ошибочный путь.
«Убивая дух древнего монашеского идеала, мы погребаем всякую мысль об обновлении монашества, и этот дух (который мы убиваем) – дух нашей Церкви, – пишет известный греческий подвижник архимандрит Емилиан (Вафидис) [1].
Дух мира сего, проникая в монастырь, заставляет насельников жить уже не по евангельским законам. Сначала это происходит незаметно, но со временем этот дух утверждается в монастыре все больше и больше, буквально подчиняя себе весь ход монастырской жизни. Плохо, когда носителями такого духа становятся настоятели и настоятельницы. Их деятельность тогда распространяется только лишь на область внешнего, в лучшем случае – доброго созидания. Каждый игумен должен помнить, что именно от него во многом зависит создание условий, чтобы новоначальный инок мог на деле совершить отречение от мира. Конечно, задача эта архисложная и требует немалой опытности и мудрости от игумена, но от нее невозможно уклониться. Многие проблемы в монастыре имеют развитие именно потому, что игумены перестают воспринимать это как задачу. Им кажется, что ситуация уже неисправима и лучше смириться, чем бороться с ветряными мельницами.
К сожалению, без настойчивых и последовательных усилий в данном направлении невозможно заложить основу крепкого монашества. Без решения данной задачи мы рискуем превратиться во внешних монахов безо всякой надежды когда-нибудь стать внутренними. Если фундаментом монашества является отречение от мира, то нам следует постоянно оценивать все наши действия и поступки с точки зрения данного фактора. Строим ли мы новые корпуса, устраиваем какие-то новые послушания, берем в аренду земли, чтобы выращивать сельскохозяйственные культуры, выходим ли в мир с миссионерской задачей, мы всегда должны остерегаться, чтобы своими инициативами не впустить в стены обители очередную порцию «мирского духа», который подобно плесени будет отравлять монашеский дух.
Возможно, имеет смысл наряду с большими монастырями образовывать обители с малым числом насельников, ограничивая активное участие мирян в их жизнедеятельности. Подобных монашеских общин достаточно много в Греции, Сербии, Грузии и на канонических территориях других Поместных Церквей. Есть они и у нас, но их статус предполагает расширение и обустройство по образу монастырей больших с присущей им спецификой. Они вынуждены включиться в общий процесс восстановления и реставрации, а затем, по сути, раствориться в приходской жизни. Может быть, стоило бы создавать такие небольшие монастыри вдали от крупных населенных пунктов, на месте приходов, сохранив тем самым и престол храма. Другой путь – образование скитов действующими монастырями исключительно с целью содействия собственно монашескому деланию.
Духовничество
Чрезвычайно важна проблема духовников. Опытных монашествующих священнослужителей, старцев и стариц, которым можно было бы вручать новоначальных, очень мало. А ведь именно духовники, соработая настоятелю или настоятельнице, способны создать благоприятные условия для духовного единства в иноческом братстве или сестричестве. Отсутствие опытных духовников наиболее волнует женские обители и является большим препятствием для становления их внутренней жизни. Многие игумении и игумены ссылаются на невозможность или чрезвычайную сложность найти духовно опытного пастыря, духовника для духовного окормления сестер/братии, при этом как бы отстраняясь от ответственности за неустроенность этой важнейшей составляющей монашеской жизни. Действительно, не всегда и не везде возможно найти духовника для наставления сестер. Но следует помнить о том, что, прежде всего, дело духовного руководства и духовного попечения о сестрах является служением самой игумении, о чем говорится в молитве чина поставления во игумении, где ей прямо вручается «Богом собранная паства».
Согласно древней традиции, духовное руководство в монастырях возлагается на игумена или игумению, о чем написано в Положении о монастырях и монашествующих. Самый правильный образ руководства тот, когда игумен является духовником и хорошо знает свою братию.
Искушения игумена
Необходимо сказать несколько слов об искушениях, постигающих как все братство в целом, так и отдельно игумена монашеского братства. Как говорил преподобный старец Иосиф Исихаст, дьявол воюет не только с послушником, но и со старцем, желая пустить ко дну весь корабль братства.
Назовем некоторые из этих искушений.
Искушением как для игумена, так и для послушников может стать переутомление. Преподобный Иоанн Лествичник нас учит, что одна из самых коварных уловок дьявола – подталкивать монахов к подвигам, превышающим их телесные, душевные и духовные силы. От этого братья быстро переутомляются, впадают в телесные болезни, а затем диавол погружает их в ропот и уныние. Здесь большая ответственность лежит на игумене, который призван направлять своих учеников на верный путь, в особенности самых юных из них, приступающих к духовной жизни с горячей ревностью, но не умеющих разумно распределить свои силы. Если игумен не задумывается об этом искушении переутомлением, то братство оказывается в опасности уклониться или направо – в неразумную аскезу и, как следствие, скорое телесное и душевное изнеможение, или налево – в нерадение, лень и безразличие к духовным подвигам.
Однако и сам игумен может подвергнуться искушению переутомлением, потому что он беспокоится обо всем братстве, постоянно занимается его нуждами и держит в своих руках бразды правления. Вскоре и он, как человек, может переутомиться и потерять ревность и радость при служении своим братьям ради их спасения.
Поэтому игумен должен стараться не думать об одном только управлении монастырем. Об этом говорил святой старец Паисий: «То, что могут сделать другие, будь то дела житейские, хозяйственные и административные, предоставь сделать им. Себе же оставь лишь то, что другие сделать не могут или не должны, и прежде всего, духовные обязанности и духовное воспитание братьев твоего монастыря».
Второе искушение – искушение духовной самодостаточности и изолированности. Часто мы видим, как игумены со своими братствами совершенно замыкаются в себе и абсолютизируют собственные правила и традиции. При этом они не признают никаких других традиций и образов монашеской жизни, отвергают и осуждают любое отличное от их собственного учение и форму монашеского подвига.
Духовная самодостаточность и изолированность приводят к духовным проблемам и зарождению духовных микробов, которые, распространяясь, вызывают в теле братства духовные болезни и даже смерть.
Третьим искушением может стать неповиновение церковным властям и церковному порядку. К сожалению, такая опасность существует издревле: некоторые монашеские общины не хотят сознавать, что они принадлежат единому телу Церкви, глава которой здесь на земле – местный епископ. Они пытаются быть независимым, никому не подвластным организмом, имеющим собственную главу. Печальные примеры такого неповиновения у всех на слуху. Приведем еще одно изречение архимандрита Емилиана: «Епископ – отец и предстатель обители. Монахи не испытывают затаенного недоверия и страха к епископам и без подозрительности выполняют их указания, когда те, дерзнем со смирением отметить, являют свою подлинную любовь к монастырям через признание подвижнического образа жизни монахов и через свободу, которую они предоставляют обителям... когда они помогают монахам, предоставляя им свободу (а не произвол!)... когда они не заставляют монахов приноравливаться к нуждам епархии, отождествляя монашество со священством... Монастырь не должен быть одним из формальных учреждений митрополии... Тогда сам епископ будет признан всеми общим отцом обители. Его мнение и молитва будут иметь большое значение для монахов, которые, подчиняясь ему, будут для него слухом, зрением, и устами, сердцем и душой» [1].
Для плодотворного развития и становления монашества представляется необходимым организовывать и укреплять взаимодействие и взаимную поддержку обителей в пределах одной епархии и в Церкви в целом. Настоятелям и настоятельницам монастырей для решения сложных общих вопросов было бы хорошо собираться под председательством епископа. Единению и преодолению общих проблем, их решению в духе любви и доброй воли содействуют собрания монашествующих епархии. Такие встречи могут предупреждать административные решения архиерея, которые зачастую бывают вынужденными, когда не вмешаться становится уже невозможным.
Четвертое искушение – это обмирщение. Как пожар уничтожает всё на своем пути, так и обмирщение полностью уничтожает и монастырь, и все братство.
Обмирщение происходит и из-за неограниченного, неосторожного использования техники в монастыре, из-за мирских новостей, знакомств и занятий и всего того, что привносит в жизнь и образ мыслей братства мирской дух. Игумен должен неусыпно стоять на страже своей обители, чтобы не допустить в нее обмирщения и самому не поддаваться ему.
Еще одно искушение – многопопечительность и упущение из вида главной цели монашеского жительства. Случается, что из любви и ревности к понимаемому по-своему «преуспеянию» обители братья постоянно создают новые послушания и рукоделия якобы ради развития монастыря и для облегчения жизни братий. Вместо этого они превращают монастырь в прекрасную и прогрессивную фабрику по производству самых невероятных изделий ради экономического достатка обители. Но, к сожалению, такая погоня за материальными благами приводит к утрате священного и Богом данного безмолвия и непрестанной молитвы.
Игумен как добрый пастырь должен «неусыпным оком» наблюдать за братьями и ни в коем случае не позволять им искажать и нарушать образ жизни обители. Он должен заботиться о неукоснительном соблюдении всеми монастырского режима дня, где отведено определенное время для работы на послушании и отдыха, чтобы оставалось время на уединенную келейную молитву и чтение.
Существуют и другие трудности как во внутренней жизни обителей, так и в обустройстве внешних условий существования монастыря. Не всегда возможно сразу найти верный ответ, предложить путь решения той или иной проблемы, однако совместная молитва, совместный поиск практического выхода в свое время дают благие плоды, что является несомненным свидетельством действия Божьего Промысла, предстательства Пресвятой Богородицы – Небесной Игумении всех обителей, святых угодников – преподобных отцов, основоположников монашеского жительства и их последователей.
Завершая свое сообщение, хотелось бы вновь поблагодарить организаторов конференции за возможность участия в этом праздничном событии и разделить духовную радость братского общения, а также пожелать неоскудевающей благодатной помощи Божией в укреплении монашества Вологодской митрополии.
Список источников
1. Емилиан (Вафидис), архимандрит. Слова и наставления. Т. 1. Печать истинная. М., 2006.
2. Дорофей, иеромонах. Жизнеописание настоятеля Тихоновой пустыни (Калужской губернии) архимандрита Моисея. М., 1896.
3. Иоанн (Крестьянкин), архимандрит. Письма. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. 2006.
4. Паисий Святогорец, схимонах. Слова. Т. 1. С болью и любовью о современном человеке. М., 2004.
Новости
Публикации
Доклады
