Доклад клирика храма свв. Космы и Дамиана на Маросейке, руководителя Центра изучения истории и наследия Московского Златоустовского монастыря иерея Сергия Чуракова на V историко-богословской научно-практической конференции «Златоустовские чтения» (Москва, 12–13 февраля 2018 года).
В истории Церкви есть личности, истинный масштаб которых становится понятен только после их смерти. К таким относится архимандрит Григорий (Воинов), настоятель Московского Златоустовского монастыря с 1867 по 1873 год. Из его собственных воспоминаний мы можем подробно представить его жизненный путь от рождения и почти до самой кончины. Что особенно ценно, это не просто автобиографические заметки, но постоянное осмысление своей жизни. Наследие отца Григория достаточно велико, оно потребует многолетнего кропотливого исследования. Этот доклад – первая попытка воссоздать образ отца Григория в период его настоятельства в нашем монастыре в течение шести лет.
Сначала несколько слов о его происхождении. Он родился в 1832 году в семье протоиерея Иоанна Борзецовского. Сам глава семьи был назван в честь Иоанна Златоуста, и своего сына (будущего архимандрита Григория) он назвал также Иоанном – в честь преподобного Иоанна, в день памяти которого тот появился на свет. Вскоре после этого отец был назначен настоятелем церкви Иоанна Воина на Якиманке.
Между Иоанно-Воинским храмом и Златоустовским монастырем также прослеживаются определенные духовные связи. В 1759 году в Златоустовском монастыре появился первый в Москве престол, освященный во имя святителя Димитрия Ростовского, который был причтен к лику святых в 1757 году, когда в монастыре начали строить Троицкую церковь. А в 1760 году престол во имя святителя Димитрия Ростовского появился в храме Иоанна Воина. И это неслучайно: год преставления святого (1709) совпал с годом закладки этого храма. А освящал новопостроенную церковь в 1717 году митрополит Рязанский и Муромский Стефан (Яворский), который в свое время совершал погребение святителя Димитрия Ростовского, своего личного друга.
Архимандрит Григорий, вспоминая свое детство, писал, что он был очень нелюдимым мальчиком, не играл в общие игры и был молчалив. Эта замкнутость, при общей доброжелательности характера, сохранялась в нем и впоследствии. Уже тогда обнаружилось в нем вдумчивое отношение к происходящим с ним событиям. В 1840–1846 годах будущий архимандрит обучался в Донском духовном училище. Именно при поступлении в училище он и получил фамилию «Воинов» [1]. Затем он окончил Московскую духовную семинарию и академию.
3 марта 1857 года Иоанн Воинов был пострижен в монашество и получил имя в честь святителя Григория Паламы. Постриг совершил епископ Симбирский Евгений, бывший настоятель Златоустовского монастыря. Кстати, ранее в стихарь его посвятил также бывший настоятель Златоустовского монастыря митрополит Филофей (Успенский). 10 марта этого же года монах Григорий был посвящен святителем Филаретом в диаконы. На его хиротонии совершилось знаменательное событие, которое в своих дневниках описывает еще один наш бывший настоятель архиепископ Леонид (Краснопевков): «Владыка, который никогда не ошибается, сделал такую ошибку, сказал: “Божественная благодать… (и проч.) проручествует монаха Григория, благоговейнейшего диакона, во пресвитера”; на этом слове протодиакон остановил его, и он, с минуту подумав, снова сказал: “проручествует монаха Григория, благоговейнейшего иподиакона, во диакона”. В Григории много чистоты детской и душевной красоты. Я подарил ему пояс, по серебряной канве шитый или тканый цветами» [2].
Эта оговорка стала явным указанием на дальнейшую судьбу отца Григория: в июле 1858 года он был возведен в сан иеромонаха и через месяц назначен преподавателем в Вифанскую духовную семинарию. Через полтора года он назначается инспектором Вологодской духовной семинарии и профессором богословия. Как раз в этот период появились его первые рассказы о своих учениках, опубликованные в 1860-х годах в православных журналах, а затем вошедшие в «Сборник для любителей духовного чтения», опубликованный в 1890 году. Рассказы начинающего автора обращали на себя внимание светлым взглядом на мир, на окружающих его людей, в которых он видит прежде всего добродетельные качества.
В должности инспектора Вологодской духовной семинарии отец Григорий пробыл недолго: на него было совершено покушение (пробили голову камнем), после чего, по ходатайству митрополита Филарета, он в 1862 году назначается инспектором и профессором в Вифанскую, а затем, с той же должностью, – в Московскую духовную семинарию. В этот же период, 6 августа 1864 года, в возрасте тридцати двух (!) лет иеромонах Григорий был возведен в сан архимандрита.
Зная замкнутость отца Григория, архиепископ Леонид, поздравляя молодого архимандрита, пожелал ему: «Вы теперь стали принадлежать обществу как архимандрит, и старайтесь быть общительнее». В своих воспоминаниях архимандрит Григорий дополняет эго пожелание словами святителя Филарета: «Служить Богу можем, убегая людей: служить управлению людьми нельзя иначе, как общением. Только надобно, чтобы оно не противоречило характеру служения». И еще святитель Филарет сказал архимандриту Григорию слова, которые стали девизом его жизни: «Тщись так жить, чтобы быть примером для других».
Архимандрит Григорий сумел органично соединить в своей жизни пожелания наставников и личные устремления к сохранению своего внутреннего мира в монашеском уединении. В своих воспоминаниях он рассказывает о двоюродном дедушке архимандрите Гермогене, великом подвижнике и аскете: «Он, по расстроенному здоровью, оставил должность инспектора Московской духовной академии и в одном из столичных монастырей обрел себе желанный покой. Подобная участь и меня ожидала: я это хорошо понимал и напечатанием моей статьи об архимандрите Гермогене как бы уведомлял начальство о моем желании по примеру родственника поселиться в монастыре и радеть более о своем спасении, внимать Богу и своей душе. Но прежде чем исполнилось мое желание, я еще год и более подвизался на духовном учебном поприще».
То есть архимандрит Григорий совершенно осознанно отказался как от преподавательской карьеры, так и от классического восхождения через эту ступень к архиерейству.
В 1866 году умирает мама архимандрита Григория – Вера Николаевна, и его здоровье, и без того слабое, ухудшается, что и становится официальной причиной оставления в 1867 году службы в училище. Ему предлагался на выбор хоть и заштатный, но богатый Сретенский монастырь, но он предпочел Златоустовскую обитель: «Моему сердцу, – пишет он, – была слишком дорога обитель святителя Иоанна Златоуста, вселенского учителя, творениям которого я усердно внимал с отроческих лет. Благодать воссияла, как огонь от уст его <…> Он – ангел моего родителя, некогда жившего в Златоустовом монастыре, где была под колокольней семинарская бурса. На Малой Лубянке, близ того же монастыря, жила моя старшая замужняя сестра Ольга Ивановна <…> Посетив ее летом 1851 или 52 года, заходил я вместе с благочестивою материю в Златоустов приложиться там к новоявленной в 1848 г. Знаменской Пресвятыя Богородицы чудотворной иконе, прославившей эту обитель <…>
Еще одно воспоминание. В ночь на 27 марта 1867 г. после того, как ректор имел о мне разговор с митрополитом, казалось во сне, что я иду рощей с покойною матерью и вышеупомянутой старшей сестрой. Вдруг открылась поляна и вдали на возвышенном месте, как бы на воздухе, показалась обитель Златоустовская! <…> Cвятые врата и над ними церковь (во имя Захарии и Елисаветы)… “Эта обитель, как бы родная по некоторым родственным воспоминаниям, верно, мне суждена Богом”, думал я, проснувшись, и уже не колебался избрать ее для себя» [3].
22 мая 1867 года синодальным указом архимандрит Григорий был назначен настоятелем третьеклассного Златоустовского монастыря. После официального вхождения в должность отец Григорий благодарил митрополита Филарета, преподнеся ему образ Иоанна Златоуста: «…я наименовал этот образ. Владыка сказал: “Вижу”, и, поставив образ на угольник, благословил и спросил меня: “Вступил в обитель?” – “Вчера”. – “Как нашел?” – “Обитель дана мне по сердцу моему и найдена мной в добром устроении”, на что Владыка отвечал: “Я тебе такую выбрал” и наставлял меня “руководствовать с духовной стороны братию, устроять обитель и с внешней стороны, а если придешь в какое недоумение, – присовокупил он, – то прежде чем просить (официально) посоветуйся со мной”».
17 октября 1867 года архимандрит Григорий был избран действительным членом Общества любителей духовного просвещения. Об этом биограф святителя Филарета Н.В. Сушков поведал Московскому митрополиту, присовокупив, что архимандрит Григорий разработает архив монастыря, на что святитель ответил: «А я представил его в члены консистории, знаю и трудолюбие его».
Этот разговор состоялся за десять дней до смерти святителя Филарета. Вот как вспоминает об этом сам архимандрит: «Владыка понадеялся на мое трудолюбие и тем самым уже обязал, благословил меня на это дело, завещал мне подвиг, разумею подробное историческое описание монастыря».
Настоятель усердно взялся за новый для себя вид деятельности, сокрушаясь, что монастырский архив за XV–XVIII века «заключал в себе немногие, случайно только уцелевшие рукописи и документы <…> За скудостью его надобно было обратиться к посторонним источникам, и я успел довольно почерпнуть из них (особенно из архивов министерства юстиции и духовной консистории)».
Воссоздание истории Златоустовского монастыря, начатое отцом Григорием, по времени совпало с выходом распоряжения Духовной консистории о том, чтобы при церквях и монастырях Московской епархии в обязательном порядке были заведены летописи. Можно предположить, что во многом благодаря этому архимандрит Григорий впоследствии создал «Историческое описание Московского Высокопетровского монастыря», «Список настоятелей Московского Спасо-Андрониева второклассного монастыря и судьбы их с приложением относящихся к ним документов», а также многие исторические очерки и портреты. Его труды до сих пор являются отправной точкой для всех исследователей этого периода.
В описании Златоустовского монастыря архимандрит Григорий предстает как историк, обладающий аналитическим взглядом, умеющий увидеть главное: взаимосвязь земного и духовного миров. Даты и числа важных событий он всегда сопоставляет с днями памяти святых.
Он перечисляет вклады в монастырь и приводит имена вкладчиков. Поскольку в разные периоды времени, порой с промежутками в 50–100 лет, встречаются одни и те же фамилии, мы можем сделать вывод о дворянских родах, из поколения в поколение бывших благодетелями Златоустовского монастыря.
Автор скрупулезно описывает, как бы детально «прорисовывает» церковную утварь, дары вкладчиков и тем самым передает неповторимые приметы времени. Благодаря подробному описанию трофейных паникадил Апраксина, с приведением выгравированных на них надписей, нам в 2016 году удалось быстро идентифицировать утраченные паникадила с теми, что находятся сегодня в Финляндии, в музее города Вааса.
Максимально полно архимандрит Григорий рассказывает о деятельности настоятелей обители, строительстве и возобновлении храмов, о тех, кто возводил и расписывал стены, писал иконы, делал иконостасы.
Указываются даты появления в монастыре новых престолов.
Математически точно расписано, кто где похоронен, с цитированием надписей на надгробных плитах.
Истории, связанные с иконами святителя Иоанна Златоуста, Божией Матери «Знамение» и святителя Митрофана Воронежского, навсегда запечатлеваются в памяти, как будто увиденные нами.
При этом личность автора как бы скрывается за фактами и документами. Он совершенно бесстрастен, даже когда рассказывает о бурсе, в которой в свое время учился его отец. Лишь иногда он проявляет свои чувства: «С грустью заносим на свои страницы дерзкое святотатство, совершенное накануне праздника Усекновения главы Крестителя Иоанна» – речь идет о хищении драгоценностей с ризы соборной иконы Иоанна Златоуста» в 1819 году. И вот еще одно восклицание, предваряющее рассказ о настоятелях монастыря: «О них-то Златоустовская смиренная обитель может сказать с дерзновением: “Вы – моя слава и доброта, украшение и похвала моя!”»
Углубляясь в текст исторического описания, видишь, что архимандрит Григорий оставил для потомков множество нитей, потянув за которые, сегодня можно восстановить многие страницы нашего прошлого. Книга еще ждет своего исследователя!
В целом все литературное наследие архимандрита Григория можно разделить на пять направлений:
Первое: исторические описания (в основном это касается трех монастырей – Златоустовского, Высоко-Петровского и Спасо-Андроникова).
Второе: жизнеописания подвижников благочестия (например, «Архимандрит Митрофан, настоятель Московского Богоявленского монастыря»; «Архимандрит Мелхиседек, настоятель Воскресенского Новоиерусалимского монастыря», «Игумения Евгения (Мещерская)», «Протоиерей Иоанн Михеевич Борзецовский» и многие другие). Тульские Епархиальные Ведомости так отреагировали на жизнеописание игумении Евгении (Мещерской): «Автор … обладает искусством составлять биографии замечательных по своей духовной жизни личностей по свежим еще воспоминаниям знавших или слышавших об них что-нибудь. Из отрывочных сведений он умеет воспроизвести цельный образ какой-нибудь достопамятной личности, доселе бывшей в неизвестности, не допуская однако же в своей очерк ни одной черты вымышленной» [4].
Третье направление: воспоминания (сборник «Из моих воспоминаний», где архимандрит Григорий приоткрывает свой внутренний мир, и мы узнаем, что его волнует, радует или огорчает).
Четвертое: проповеди (сборник «Слова и речи»).
Все эти литературные труды выдержали несколько изданий и были достаточно известны.
И пятое, совершенно особое направление – собирание резолюций митрополита Филарета Московского. Это попытка осмысления наследия святителя во всех проявлениях, будь то письма, резолюции на делах или отчет о прошедшем событии. Можно сказать, что архимандрит Григорий положил начало систематизации трудов святителя Филарета.
***
Вернемся к земным заботам настоятеля Златоустовского монастыря.
Надо отметить, что писательским трудом архимандрит Григорий занимался в свободное от повседневных дел время. Следуя благословению митрополита Филарета, с первых дней своего настоятельства он приступил к благоукрашению и обновлению обители. В 1867 году был исправлен подвальный этаж соборного храма с выкладкой фундамента и новых стен для поддержания свода, с трех сторон сделана роспись на закомарах. В том же году, накануне Рождества, по указанию архимандрита Григория новоосвященная копия чудотворной иконы Божией Матери «Знамение» при торжественном колокольном звоне и пении тропарей была поставлена в южной арке святых врат, с возжением пред нею лампады. Проходящие, увидев образ, украшенный позлащенной ризой, заворачивали в арку, усердно кланялись и прикладывались к нему; едущие мимо крестились. Накануне великого праздника Царица Небесная как бы вышла навстречу людям, свидетельствуя о своей милости к ним и к обители святителя Златоуста [5].
Главное внимание настоятеля было обращено на церковь Живоначальной Троицы. Архимандрит Григорий всегда с благоговением вспоминал, что первая Литургия в Златоустовском монастыре была им совершена в Троицын день в Троицкой церкви. Начало работы по возобновлению этой церкви с приделами во имя святителя Иннокентия Иркутского и Димитрия Ростовского совпало с назначением на Московскую митрополию высокопреосвященного Иннокентия, бывшего архиепископом Камчатским. В «Историческом описании» архимандрит Григорий отмечает, что несмотря на скудость монастырских средств работы шли успешно – благодаря участию иркутских граждан, проживающих в Москве и чтущих чудотворца Иннокентия Иркутского. Здание изнутри было заново оштукатурено и расписано. Было изготовлено три новых иконостаса, позолоченных червонным золотом, три новых киота: для икон Воскресения Христова над Горним местом, «Знамения» Божией Матери и Иоанна Златоуста. Появились новые клиросы, новые металлические позолоченные хоругви, преобразилась церковь и снаружи.
3 августа 1869 года митрополит Московский и Коломенский Иннокентий освятил Троицкую церковь при большом стечении народа. Вот как вспоминает об этом архимандрит Григорий: «Благочестивое участие в обновлении придела и в редком торжестве обители приняли проживающие в Москве иркутские граждане, лично известные его высокопреосвященству, например, А.А.Трапезников, за особенное усердие к обители получивший в благословение образ Знамения Божией Матери (список с монастырской чудотворной иконы), с собственноручною надписью митрополита Иннокентия на оборотной стороне…
Праздничный обед был устроен в настоятельском саду, где раскинут был большой парусиновый шатер; верх этого шатра поддерживали многочисленные столбы, обвитые зеленью. Погода была ясная и теплая. Владыка митрополит был очень доволен и приветливо, со свойственною ему простотою и любовию, разговаривал со многими».
В этой обстановке архимандрит Григорий рассказал Владыке про один случай, произошедший с ним в ходе ремонтных работ: «Поднявшись <…> на нижний ярус для наблюдения за штукатурною уборкой стен и заняв удобное место, я чрез несколько минут, без всякой надобности, отошел на два шага, и лишь только отошел, меня вдруг осыпала чрезмерная пыль, как это на улице бывает с прохожими, при сильном порывистом ветре в летнюю сухую пору. Не понимая, что бы это значило, я обратился назад к восточной стороне, и вижу с изумлением: на том месте, где я стоял прежде, лежит большой обрубок бревна, с третьего яруса проскочивший между досками, которые рабочий передвигал, не то переворачивал тогда! “Мне верится, – сказал я митрополиту, передав этот замечательный случай, – что один из семи Ангелов, уже тогда намеченных к изображению и ныне изображенных в куполе храма, сохранил меня от смертельной опасности”. – “Слава Богу!” – отвечал святитель».
В 1871 году по благословению митрополита Иннокентия в Златоустовском монастыре было начато строительство отдаточных домов. Однажды, когда архимандрит Григорий был у митрополита по какому-то делу, тот вдруг спросил у него: «Что вы не строитесь? Ведь в прежнее время жертвовали в монастыри, а теперь потребуют с монастырей, и вам стыдно будет, когда не будет у вас, что пожертвовать!» Архимандрит сослался на скудость средств, на что владыка возразил: «Дам денег, только стройтесь». И выдал монастырю на заимообразной основе из средств Перервинской обители крупную сумму. Архимандрит Григорий менее чем за два года исполнил указание митрополита Иннокентия, и вскоре, в 1873 году, был переведен в Высоко-Петровский монастырь.
О личных человеческих качествах архимандрита Григория, а также о роде, из которого он вышел, говорит следующий факт. С 1868 года в Златоустовском монастыре на покое проживал родной дедушка отца Григория – диакон Николай Федоровский. Архимандрит Григорий так описывает его пребывание в обители:
«Он старался не опускать ни одной церковной службы, молясь притом каждый день и непременно на коленях за двумя обеднями; иногда облачался, для служения при Божественной литургии с другим диаконом и читал Апостол наизусть. “Божие благословение почивает на нем”, от многих я слышал... В моей келье, по вечерам особенно, садился он на диван в передней комнате против Богоматерней иконы с Предвечным Младенцем, которая в моей зале озарялась неугасимою лампадой, и, творя умную молитву, осенял себя крестным знамением; случалось, что он и засыпал в таком молитвенном положении. Когда зрение не совсем изменяло старцу, он читал при солнечном свете псалтирь и четьи-минеи, сидя у окна или на крылечке. Назидал он моих келейников, например, говорил: “Мы Бога не видим, а Он нас видит, знает, слышит”. Ко мне он был необыкновенно внимателен и почтителен, <…> после всенощной и Литургии ждет меня в церкви или на дому, чтобы, приняв мое благословение, поздравить меня с праздником; радушно он встречал меня по моем возвращении откуда бы ни было, и с благодарностью принимал от меня фрукты, если возвращался я с парадного обеда. Он вставал передо мной, тогда еще молодым, когда я случайно проходил мимо его, хотя я не раз говорил ему, что не подобает так поступать, ибо сказано: пред лицем седаго востани (Лев. 19:32). В Златоустове он у меня жил тихо, смиренно, не входя не в свои дела, и был от того любим братиею, не осуждая никого, а у старших иеромонахов принимая благословение с целованием их рук, он себе внимал, чуждый горделивой заносчивости, или самомнения, кто он такой. “Я нищий, живу только милостию отца архимандрита…” В монастыре, не принадлежа к составу братства, он совсем не пользовался деньгами из братской кружки. Надлежало мне заботится о нем…»
Вот что писал архимандриту Григорию его двоюродный брат И.В. Чельцов: «Глубоко чтя и любя нашего общего дедушку Николая Прокопиевича, которому вы добросердечно устроили у себя такое покойное пристанище, какого только можно желать человеку под старость, я чувствовал себя в вашей настоятельской кельи, как бы в родном прародительском доме, и видел в вас вдвойне брата, брата не только по крови, но, что по мне еще более важно, и по чувствам усердия и живой преданности, доказываемой самым делом, к общему нашему родоначальнику. Поверьте, любезный мой брат, что придет время, когда пребывание у вас дедушки сделается для вас одним из отраднейших воспоминаний вашей молодости. От имени всех внуков дедушки благодарю вас душевно за вашу любовь к нему» [6].
Для архимандрита Григория почтение к старшим, память об ушедших неразрывны с верой в вечность: «Утешительно верить, – пишет он, – что почившие, близкие к нам на земле, и по переселении в загробный мир близки к нам, бывают около нас» [7]. В другом месте он вопрошает: «Что значит земля, нами обитаемая, как не кладбищенское поле?» Такое видение жизни и такое тонкое устроение души располагают его к изучению истории места, на котором он оказывается по Промыслу Божию. Для отца Григория история обладает жизнью вечной.
К архимандриту Григорию как известному любителю и ценителю истории стекались редкие святыни и документы. В феврале 1869 года в Златоустовский монастырь из Греции были привезены мощи святых – апостола Варнавы, священномучеников Игнатия Богоносца и Харлампия, мучеников Кирика и Иулитты и преподобного Михаила Синайского, которые поместили в соборе для поклонения [8]. В этом же году в монастырь была передана частица мощей святителя Григория Паламы. Вот что написал об этом событии архимандрит Григорий: «В день святителя Иоанна Златоуста, 13 ноября, и, следовательно, накануне 14 числа, когда празднуется память святителя Григория Паламы (Господь благоволил, чтобы два святителя, имена коих мы с родителем усвоили себе, стояли в кругу церковном рядом)… Замечательно в высшей степени: Святитель Григорий Палама почил в Бозе в 14 день ноября, после праздника Златоуста, который перед его кончиной явился ему в видении и, как своего друга, с любовью призывал к себе (Афонский патерик, ч. 1, изд. IV, стр. 300). Как поэтому хорошо и как приятно, что в обитель его друга – Божественного Златоуста – перенесена часть мощей его!»[9]
В 1869 году в дар Златоустовскому монастырю, единственному в Москве имеющему придел во имя святителя Иннокентия Иркутского, были переданы две драгоценные рукописи. Одна из них – промемория (записка) от преосвященного Иннокентия, тогда епископа Переяславского, в канцелярию Иркутской провинции», вторая – доношение Пекинской Николаевской церкви иеромонаха Лаврентия, написанное 7 октября 1728 года с резолюцией епископа Иннокентия. По этому поводу архимандрит Григорий восклицает: «Вот каким драгоценным приобретением ознаменовался 26 ноября праздник в Златоустовом монастыре! Автограф угодника – это святыня, требующая от нас благоговейнаго хранения» [10].
В 1870 году был обретен знаменитый монастырский синодик XVII века. Его принес кто-то из любителей древности. Милостию Божию этот синодик сохранился и находится в настоящее время в собрании музея преподобного Андрея Рублева [11].
12 апреля 1870 года, по представлению Святейшего Синода об отлично-усердной службе, архимандрит Григорий был награжден орденом святой Анны III степени.
Занимаясь устроением духовной и материальной жизни обители, отец Григорий участвовал и в других важных событиях московской церковной жизни и был инициатором некоторых из них. 17 декабря 1872 года в Москве был открыт книжный склад Высочайше утвержденного Общества для распространения Священного Писания в России. Так как склад находился рядом со Златоустовским монастырем, то Председатель Общества Н.А. Астафьев и члены-сотрудники, проживающие в Москве: И.П. Боткин, А.Н.Сперанский, К.Ф.Цыганов, в доме которого и находился книжный склад, собрались на Литургию в Златоустовском монастыре. После службы прихожанам по доступным ценам предлагались принесенные с книжного склада Псалтири, Четвероевангелия – все в русском переводе, детям книги отдавались даром [12]. Потом народ благоговейно, с пением тропарей, сопровождал иконы Спасителя, Божией Матери «Знамение» и святителя Иоанна Златоуста в книжный склад для молебна. После окропления склада святой водой архимандрит Григорий преподнес председателю Общества Н.А. Астафьеву в подарок от обители икону Божией матери – копию с чудотворной Знаменской.
А через три дня, в день памяти святителя Петра, в Златоустовом монастыре состоялось торжественное открытие «Братства святого Петра митрополита». Братство было учреждено для содействия ослаблению раскола и воссоединению раскольников с Православной Церковью. Первоначально Братство располагалось в Благовещенском храме Златоустовского монастыря, в состав первого совета входил и архимандрит Григорий.
Он отмечал в своих записках, что Братство не случайно организовалось именно при Златоустовском монастыре. Настоятель подчеркивает, что первый златоустовский архимандрит Антоний (1706–1726) вел непримиримую борьбу против раскольников [13]. Он приводит также пример златоустовского игумена Феоктиста, который во время никоновского раскола «суемудрствовал словом и писанием», в частности в сочинении об антихристе, но затем раскаялся в своих заблуждениях и с миром отошел ко Господу. «О, дал бы Бог, чтобы по примеру его вразумились и нынешние глаголемые старообрядцы!» – восклицает архимандрит Григорий.
С 1873 года архимандрит Григорий назначается настоятелем Высоко-Петровского монастыря и становится благочинным необщежительных монастырей. Благодаря этому он соприкоснулся со многими людьми, кого впоследствии описал на страницах сборников для любителей духовного чтения.
Архимандрит Григорий был удостоен многих наград и являлся членом различных обществ: Московского общества любителей духовного просвещения, Императорского общества истории и древностей Российских, Общества для попечения о детях лиц, сосланных по судебным приговорам в Сибирь. Последним местом его настоятельства стал Спасо-Андроников монастырь, куда он был переведен в 1882 году.
Но «смерть, – как говорил дед архимандрита Григория архимандрит Гермоген, – необходимый путь всякому». После продолжительной болезни, 1 августа 1896 года, архимандрит Григорий преставился. Многие столичные церковные издания напечатали некрологи о нем, и в каждом его имя было связано с именем святителя Филарета. Вот только одна цитата:
«В почившем архимандрите Григории Московская церковь понесла утрату не как только в человеке, близко стоявшем к митрополиту Филарету и хорошо видевшем и слышавшем его жизнь и деятельность, но и как в человеке, воплотившем, так сказать, в своих писаниях величавую личность Филарета и обезсмертившем ее на веки» [14].
Изучая жизнь златоустовского настоятеля, мы видим, что святитель Филарет внимательно отслеживал все периоды жизни архимандрита, участвовал в них и проявлял отеческую заботу. Их духовная связь не прервалась и после смерти святителя. Ответная любовь архимандрита Григория, как всегда, выразилась в конкретном деле: он начал собирать наследие святителя.
В течении нескольких лет, последовавших за кончиной отца Григория, в «Душеполезном чтении» появлялась заметка о нем. Обычно она начиналась так: «Сегодня день смерти приснопамятного архимандрита Григория. Предоставим слово ему самому». И читатель погружался в мир, которым жил отец Григорий, где духовная составляющая реальна и осязаема, где связь между земным и Небесным очевидна, где мы соприкасаемся со святостью и чувствуем действие промысла Божия в мире. Поэтому в данном докладе использовано много цитат из творений архимандрита Григория, чтобы вы смогли услышать его тихий спокойный голос, зазвучавший вновь сквозь толщу времен.
Похоронен архимандрит Григорий в усыпальнице Знаменской церкви Спасо-Андроникова монастыря. Сейчас здесь находится электрощитовая: место упокоения архимандрита Григория ожидает своего обретения. И мы верим, что это произойдет, так же, как из-под спуда времени были обретены его труды, благодаря которым сегодня воссоздается история Златоустовского монастыря.
[1] Унбегаун Б.О. «Русские фамилии». М., 1989.
[2] Архиепископ Леонид (Краснопевков). Записки московского викария. – М.: Сретенский монастырь, 2012.
[3] «Из моих воспоминаний». Сочинение Архимандрита Григория. Выпуск 3. М., 1893. С. 5–6.
[4] Там же. С. 29.
[5] Там же. С. 26.
[6] Там же. С. 31.
[7] Там же. С. 7.
[8] Там же. С. 26.
[9] Там же. С. 27–28.
[10] Там же. С. 51–52.
[11] Русские достопамятности. Т. 3. М., 1880. С. 59.
[12] Там же. С. 42.
[13] Там же. С. 43–46.
[14] Прибавления к «Церковным ведомостям», 1896 г. № 34.
Предстоятель
Публикации
Доклады
