Доклад митрополита Святогорского Арсения, наместника Свято-Успенской Святогорской лавры на международной конференции «Монашество и современный мир» (Большая Соборная палата подворья святого Прокопия ставропигиального мужского монастыря Киккской иконы Божией Матери. Никосия, республика Кипр, 28–29 ноября 2019 года)
Начиная доклад на тему преемственной связи современных и близких нам по времени подвижников благочестия с предыдущими поколениями монашествующих, вплоть до древних его основателей, хотелось бы совершить небольшой экскурс в историю святого Православия в нашем Отечестве. Она насчитывает больше десятка веков согласно церковным преданиям, историческим документам, летописям и хроникам – византийским, русским и западноевропейским, а также свидетельствам Житий святых, открывающих нам картину воцерковления народа древней Киевской Руси, на территории которой расположены современная Россия, Украина и Белоруссия. Вспомним сказание из Жития святого апостола Андрея Первозванного, его проповедь и пророчество на горах Киевских и в пределах Великого Новгорода. Вспомним исповеднические подвиги священномученика Климента Римского, мироточивая глава которого находится в Киево-Печерской лавре, а также современных ему первых христиан Римской империи, сосланных на каменоломни Крыма. Перечтем похвалу святителя Иоанна Златоуста скифам, в IV веке населявшим территорию от Днепра до Дона и Волги, – за их приобщение ко святому Православию. Упомянем об иконопочитателях VII–VIII веков, которые в эпоху гонений от иконоборцев массово переселялись в Крым и Северное Причерноморье, основывая десятки пещерных монастырей, таких как Инкерманский, Балаклавский, Бахчисарайский. Поднимаясь по водным артериям Днепра, Дона, Северского Донца, они также основали на берегах этих рек пещерные комплексы монастырей – Святогорского, Дивногорского, Шатрищегорского и других. Иконопочитатели передали местному населению дух исповеднического христианства, свидетельством чего является подпись на документах Седьмого Вселенского Собора, поставленная епископом Хазарским, епархия которого состояла из гонимых, но хранивших чистоту православного учения христиан.
Из Житий святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, просветителей славянских, известно, что первый из них, еще будучи философом Константином, успешно проповедовал в Хазарии, посланный императором Константинопольским по просьбе Хазарского кагана для изъяснения основ православной веры. А в Моравскую епархию святого Мефодия входили в IX веке нынешние территории Украины – Волынь и Закарпатье. Не забудем и о таком документе, как Синодик императора Василия Македонянина, который упоминает о митрополии и семи епархиях в Хазарии в Х веке. Наконец, назовем принятие христианства нашими князьями – равноапостольной княгиней Ольгой (при ней уже в середине Х века было несколько храмов в Киеве и соборный храм пророка Илии, в котором ее и отпевали) и ее внуком, равноапостольным князем Владимиром. Христианства – как веры, которая способствовала объединению разрозненных славянских племен не только в единое государство – Киевскую Русь, но и в границы единого канонического пространства Русской Православной Церкви.
Эту историческую канву я привожу для того, чтобы слушателям было понятно, что Православие на Руси явилось не случайным выбором, не следствием сиюминутной восторженности, подобно семени, посеянному на камне. Вера православная не была чем-то непонятным для народа, не была навязана князьями-правителями. Ее принятие было следствием постепенного возделывания доброй земли в душе народа примерами истинного христианского благочестия, с которыми люди встречались на протяжении столетий. На эту почву пало семя слова Божия, и следствием искреннего, сердечного принятия народом Божиим Святой Православной веры явилось не только ее быстрое распространение, но и святость народа по действию Святого Духа, одним из свидетельств чего стало стремление к монашескому аскетизму.
Примером его служил преподобный Антоний, воспринявший благословение от игумена Святой Горы Афон на основание Киево-Печерской лавры, где по настоящее время почивают в нетлении более ста пятидесяти святых мощей его сподвижников и последователей – преподобных отцов Печерских, житие большинства из которых относится к XI–XIV векам. Их святость явилась причиной возникновения десятков и сотен монастырей в нашем Отечестве, а сам Киев стал духовной столицей – не только как место крещальной купели всего нашего народа, но и как колыбель русского монашества, куда за сотни и тысячи километров шли впоследствии пешии паломники, чтобы поклониться святыням Киево-Печерской лавры.
Вместе с возникновением новых монастырей распространялось и христианское просвещение. Как пчелы находят благоуханный цветок, даже если он растет в лесной чаще, и берут из него нектар, так и к монастырским подвижникам стекались христиане за духовным советом, за молитвенной поддержкой; открывая на исповеди свои души и сбрасывая бремя грехов, они обретали новую жизнь во Христе. Благодаря монастырским школам и трудам переписчиков книг, собиравших в обителях обширные библиотеки, ищущие спасения назидались творениями великих святых отцов древности и по действию Духа Святого сами составляли новые святоотеческие творения. Впоследствии на вопрос, заданный западноевропейскими путешественниками, удивившимися тому, что монахи-простецы на Святой Горе Афон читают и знают великих отцов Древней Церкви, преподобный Силуан Афонский ответит, что если бы попущением Божиим в мире исчезли все святоотеческие творения, наши отцы написали бы точно такие же.
Преемство по благодати Святого Духа – через пострижение в монашество, через священнические хиротонии, через действие таинств Святой Матери-Церкви, а также через передачу монашеской традиции от духовных отцов и старцев к их духовным чадам, – такое преемство сохранилось и в наше время. Искание Бога было в генах нашего народа. А Бог – прежде, и ныне, и во веки Тот же (см. Евр. 13:8), пообещавший Аз есмь с вами во вся дни до скончания века, – являет Себя ищущей Его душе.
После исторического экскурса я перейду к тяжелейшему периоду для нашей Церкви. Страшному испытанию подверглась Святая Православная Церковь после 1917 года, когда следом за свершившимся октябрьским переворотом весь ужас гонений атеистического государства с коммунистической идеологией обрушился на Церковь в лице ее архиереев, священников, монашествующих и мирян. Убийства, пытки, тюремное заключение, каторжные работы и ссылки – всё это пережили верные чада Церкви, на глазах которых закрывались монастыри, взрывались храмы, уничтожались святыни и иконы.
За «железным занавесом», в атеистическом советском государстве, в нечеловеческих условиях жила наша святая Церковь-Мать. В обществе не прекращалась исповедническая жизнь людей старшего поколения, на приходах служили священники, перенесшие тюрьмы, ссылки, гонения. В то время в Советском Союзе было лишь одиннадцать действующих монастырей на всю огромную территорию и небольшое количество действующих православных храмов (их оставалось по одному на район, а такая область, как Днепропетровская, с населением до четырех миллионов, имела всего пятнадцать действующих храмов). Вокруг этих храмов и монастырей жили небольшие общины монашествующих из закрытых монастырей. В семьях основы духовной жизни перенимались детьми и внуками от старшего поколения.
В 1970–80-е годы эпоха открытых гонений переросла в эпоху притеснений и ограничений. Так, в 1988 году, когда я решился после службы в армии идти псаломщиком в церковь, мне сказали, что уполномоченный по делам религий при местной администрации разрешает устраиваться на работу в церкви только тем, кто старше пятидесяти лет. Но при этом заметили: поскольку 1988 год – это год тысячелетия Крещения Руси, может, будет какое-то послабление, и посоветовали сходить к этому чиновнику. Когда я пришел, он осведомился, сколько мне лет.
– Двадцать, я только из армии пришел.
– А что ты хочешь?
– Псаломщиком в церкви устроиться.
– За попом свечу носить? Иди на завод работай.
Таков был ответ. Тем не менее, и молитвы родителей, особенно бабушки, и доброе благословение старцев, таких как протоиерей Вениамин (Румянцев) из города Гороховца, – все-таки дали решимость посвятить жизнь Церкви.
В эти годы – с тем же насаждением безбожия – государство вело свою политику в детских дошкольных учреждениях, школах и высших учебных заведениях, где преподавался так называемый «научный атеизм». Но, одновременно с работой государственного аппарата, в обществе, рядом с нами, жили наши молитвенницы-бабушки, наши родители, воспитанные благочестием своих родителей, примерами нравственной и труженической жизни старшего поколения. Родители благословляли нас на монашество, на учебу в семинариях, со слезами молились на наших диаконских, священнических и епископских хиротониях. Наши духовники – старцы, пережившие гонения, притеснения, каторги, доверяли нам, тогдашней молодежи, тайны духовной жизни, видя в нас будущее Святой Церкви – священнослужителей и своих преемников. Наши епископы рукополагали нас, вводя в ряды апостольского преемства, поручали нам восстановление храмов и монастырей.
В Святогорской обители подвизался старец, игумен Иоанн (Стрельцов), о котором я хотел бы рассказать. Сама обитель – Свято-Успенская Святогорская лавра – древняя, построена еще во времена иконоборчества выходцами из Византийской империи, которые на берегах Северского Донца ископали пещерные храмы и кельи. В дореволюционный период она отличалась строгостью устава, сопоставимого с уставами монастырей Святой Горы Афон. Три монастыря считались самыми строгими по уставу в Российской империи: первый – Софрониева Молчанская Печерская пустынь, на втором месте была Святогорская, на третьем – Глинская пустыни. Эта строгость, прежде всего духовничество, когда ежедневно и неуклонно совершалось откровение помыслов своему старцу, – воспитывала великих духовников и подвижников, которые в эпоху гонений явили высоту благочестия, мученически пострадали, стали исповедниками.
Игумен Иоанн (Стрельцов) пришел в наши Святые Горы еще мальчиком и стяжал святость и благочестие с детского возраста. 12 лет тюремного заключения и лагерей он отбыл за то, что был священником, монахом, за то, что был верующим. У него на допросах были выбиты зубы, с одной стороны не росла борода, потому что когда-то на допросе часть ее вырвали вместе с кожей. Когда у него спрашивали: «Батюшка, как Вам было там, на каторге?», он говорил: «А что на каторге, там все люди хорошие были, один я был грешник». И любовь его была нелицемерна, он жил всепрощающей любовью во Христе. По возвращении из лагеря в 1956 году он приехал в город Святогорск, где был закрытый тогда монастырь, к своему другу, иеромонаху Дорофею, который тоже отбыл восемь лет каторги и служил в храме Святогорска – храме, представлявшем собой дом, переделанный под церковь.
В 60-е годы отец Иоанн подвизался на сельском приходе. К батюшке шли тысячи народа, он обладал даром прозорливости – называл человека по имени, впервые его увидев, читал каждого, как открытую книгу, имел дар духовного рассуждения, дар исцелений. Таких власти назвали «поп-народник». Каждый день отец Иоанн служил Божественную литургию. Однажды к нему приехали представители власти и, видя, что в будний день служит лишь он и на клиросе поет старенькая монахиня, задали вопрос: «Отец, ты кому служишь?» – «Богу, сынки, служу». – «А о чем молишься?» – «Молюсь, чтобы вам хорошо жилось». – «Смотри, чтобы к тебе дети не ходили в храм». На это он отвечал: «Мое дело детей в храм звать, ваше – отгонять. Встаньте на ворота и отгоняйте, если вам хочется». А на угрозы сослать его опять на каторгу, говорил: «Я там уже двенадцать лет пробыл, там тоже люди живут. И меня каторга старцем сделала».
Детей в те годы редко можно было увидеть в храме. Но однажды к отцу Иоанну пришли два мальчика – Витя Галич и Василий Погребняк. Им было по восемь лет всего. Впоследствии это будут архимандрит Вениамин и схиархиепископ Алипий. А тогда они были простыми мальчишками, которые пришли в церковь за тридцать километров от своего села. Отец Иоанн подошел к ним: «Детки, откуда ж вы будете?» Они говорят, что из такого-то села. «У вас же есть там храм, почему вы пришли сюда?» Они заплакали: «Местный батюшка сказал, чтобы мы в церковь не ходили, потому что власти пригрозили ему: если к тебе будут ходить дети, то церковь закроем. Попросил: детки, не ходите, чтобы храм оставался открытым». Они пришли за тридцать километров пешком в храм Божий. Отец Иоанн обнял их обоих и сказал: «Детки, не переживайте, скоро этот коммунистический режим падет, обитель Святогорская процветет и прославится, старая братия в нее соберется, новые придут, колокола зазвонят, да такие колокола, что будет слышно до Красного Лимана» (это город в 25 километрах от обители). Как говорил впоследствии владыка Алипий, они тогда подумали, что старец их просто утешает. Но когда в 1992 году ему как епископу Донецкой епархии пришлось подписывать документы на открытие монастыря, он вспомнил слова отца Иоанна и несколько минут не мог совладать с собой: «У меня дрожали руки, – рассказывал он, – текли слезы, и я еле себя переборол, прежде чем поставил подпись».
Святогорская обитель была открыта. Она лежала в руинах. Можно представить, что из одного только соборного храма при реставрации мы вывезли 2600 тонн мусора, сорок вагонов. Собралась молодая братия, которая почти ничего не знала о монашеских правилах жизни, – ведь и книг на тот момент не было. Учились на практике. А практику нам преподавали наши старцы-духовники. В свое время игумен Иоанн (Стрельцов), с которым общался владыка Алипий, передал ему азы духовной практики. Владыка Алипий и старцы его времени, такие как отец Кирилл (Павлов), архимандрит Троице-Сергиевой лавры, как архимандрит Серафим (Тяпочкин), схиархимандрит Серафим (Мирчук) – они были живым церковным преданием, будучи в свою очередь преемниками Глинских старцев, преподобного Кукши Одесского, преподобного Амфилохия Почаевского, преподобного Лаврентия Черниговского… Так преемственность старчества дошла до наших дней.
Но мы назидались не только живыми старцами, находясь с ними в духовном общении. Игумен Иоанн, как я уже говорил, прозорливо предрек, что откроется монастырь и соберется старая братия. На момент открытия никого из старой братии уже не было в живых. Мы думали: как же так, всё сбылось, а это пророчество уже не может сбыться. Только когда прославили в лике преподобных наших подвижников благочестия – новомучеников, исповедников, старцев-духовников и мы начали переносить их святые мощи в лавру, мы поняли, в каком смысле отец Иоанн говорил, что вернутся старые отцы. Прославлено было семнадцать преподобных наших отцов, святые мощи одиннадцати из них мы обрели.
И сам игумен Иоанн сказал о себе так: «Хоть вы меня похороните в селе Покровском, а все равно мощами перенесете в Святые Горы. Меня принесете, сами туда приедете, и будем вместе с вами там Богу молиться». До сих пор духовные чада отца Иоанна, который скончался в 1970 году, помнят его пророчество, молясь на службах в Успенском соборе лавры рядом с его гробницей.
Говоря о преемственности нашего поколения от наших старцев, я не скажу что мы сами стали старцами. По слову владыки Афанасия Лимасольского, можно прожить шестьдесят лет в монастыре и не стать монахом. Мне вспоминается случай из тех времен, когда я еще учился в Троице-Сергиевой лавре в семинарии. К батюшке лет пятидесяти, в монашеских одеждах, подходит один паломник и благоговейно спрашивает: «Батюшка, сколько лет вы в монастыре живете?» Тот ответствует: «Тридцать лет». – «Ну, и, наверное, уже дар прозрения имеете?» Монах, растерянно: «Нет». Разочарованный паломник: «Тогда что Вы тут тридцать лет делали?..»
Мы, братья и сестры, должны со смирением смотреть на свою монашескую жизнь. Монашеская жизнь – это война, война за свою душу и души других людей. Как сказал один мирянин: «Вам, монахам, труднее, чем нам». Когда братья возразили, что у каждого свой крест, он уточнил: «Монахам посложнее будет – вам надо за наши грехи Богу молиться, и свои постараться не приобретать».
Один из проповедников говорил: «Вы думаете, враг, на которого вы в Таинстве Крещения дунули да еще плюнули, это забыл? Он по гордости своей никогда не забудет то, что вы плюнули на него, отрекаясь от него в момент вашего Крещения». На духовной войне тоже случаются окружение, отступление, пленение. Но бывают и победы, и за них получают награду. Главное, чтобы не было предательства, чтобы не стреляли в своих. А вырвавшись из окружения, уйдя из плена, – вернулись в ряды воинов Христовых, и продолжали воевать против врага нашего спасения не только за свою душу, но и за души других людей, потому что монахи молятся за весь мир.
Говоря о современном состоянии монашества на Украине, я не могу не упомянуть о стойкости и единодушии монашества в ситуации раскола. Когда в 1991 году начался раскол на Украине, ни один из монастырей в раскол не перешел. Когда возникла сегодняшняя ситуация с новой религиозной формацией, ни один монастырь, а их на Украине сейчас 258, эту формацию не принял. Из ста архиереев Украинской Православной Церкви только двое перешли в новую формацию. И то я не думаю, что совесть у них спокойна.
Приведу в пример Ровенскую епархию. В епархии захвачено пятьдесят храмов – административным способом, подчас с милицией из радикальных националистов. Но ни один священник из этих пятидесяти храмов, ни один прихожанин не перешли в новую формацию. Храмы захватили, а общины остались служить в гаражах, под навесами, в домах, и так совершают служение по сегодняшний день.
Я хотел бы привести некоторые факты из жизни нашей Святой Православной Церкви в настоящее время, основываясь на статистических данных. За пять лет с того момента, как блаженнейший митрополит Онуфрий возглавил каноническую Церковь на Украине в составе Русской Православной Церкви, епископат вырос – было рукоположено 15 новых епископов, всего их сейчас 100; монастырей за пять лет стало больше на 30, в среднем прибавляется шесть монастырей в год, то есть каждые два месяца открывается монастырь. Всего монастырей, как уже было упомянуто, 258, из них три лавры. Новооткрытых приходов на 184 больше, чем за предыдущее пятилетие, несмотря на затруднения с регистрацией уставных документов. Всего приходов около двенадцати с половиной тысяч. Количество новых священников, рукоположенных в Украинской канонической Православной Церкви, – 439, рукополагается примерно по 88 священников в год. Общее количество священников – 12409. Прославлено в лике святых 16 новых угодников. Я называю эти статистические данные, потому что сейчас в средствах массовой информации можно услышать о якобы каком-то умалении канонического Православия на Украине. Оно не умаляется, оно возрастает.
Наша Церковь не обращалась за автокефальным статусом, мы ни от лица епископата, ни от священнослужителей, ни от мирян не слышали о желании отделиться в какую-то новую формацию или уйти в другой Патриархат. Мало того, старцы, которые являлись и являются для нас великими авторитетами, такие как преподобный Амфилохий Почаевский, Кукша Одесский, Лаврентий Черниговский, Лука Крымский, ни один не говорил, что нужно уходить из Русской Православной Церкви и создавать на Украине какую-то отдельную свою Церковь. Отец Кирилл (Павлов), архимандрит Иоанн (Крестьянкин) тоже ничего нам об этом не говорили. Но все они единодушно высказывались о необходимости сохранения единства Церкви, Церкви Святой Руси.
За автокефалией обратились с письмом, как ни странно, депутаты Верховной Рады накануне новых президентских выборов. Когда вопрос был поставлен на голосование в Верховной Раде, то депутаты, которые считали себя православными христианами, встали и ушли, не стали участвовать в голосовании. За обращение к Константинопольскому Патриархату проголосовали униаты, католики, раскольники-автокефалисты, иудеи, мусульмане, неоязычники и просто атеисты. Вот эти люди составили письмо с просьбой предоставить автокефалию Православной Церкви – автокефалию, которой мы не просили и по сегодняшний день не просим. Церковь самодостаточна и самоуправляема в Украине, и мы не хотим разрывать единство с Русской Православной Церковью, мы хотим жить вместе со своими братьями и сестрами в любви и единстве. Но власть поддержала раскольническую структуру. И в средствах массовой информации всяческой грязью начали обливать каноническое Православие. Про меня говорили, что я путинский ставленник, полковник ФСБ, даже размещали в интернете мое фейковое удостоверение в форме полковника. Но я с 1992 года все время живу на территории Украины, и если это правда, то почему они до сих пор не завели на меня уголовное дело как на врага государства? Говорили, что в нашем монастыре нет монахов – там все переодетые российские спецназовцы. У меня такие спецназовцы: отец Серафим – 93 года, отец Трифон – 85, отец Карион, которому сейчас 87 лет… Действительно, они спецназовцы духовные. Молитвенники, труженики, настоящие монахи, смиренные и послушные.
Я не хотел бы более говорить об этом в своем устном докладе, а хотел бы предложить посмотреть короткометражный фильм на эту тему, из которого все становится понятно. Президент Порошенко сказал: автокефалия – первый шаг, второй шаг – это объединение автокефальной Церкви на Украине с униатством в единую Церковь. И в подтверждение этих слов он, до того причащавшийся в Православной Церкви, стал причащаться у униатов. Сейчас экспансия католичества и униатства продвигается и на восток и пытается утвердиться в тех областях, где никогда не было католичества и униатства.
Прошу простить меня за многословный доклад, но я не мог не затронуть эту болезненную для нас тему и хотел бы вас попросить со вниманием посмотреть фильм, который для многих может стать своего рода открытием.
Новости
Публикации
Доклады
