Послушание и доверие к игумении как основа духовного преуспеяния сестер

Доклад игумении Георгии (Боровик), настоятельницы Усть-Медведицкого Спасо-Преображенского женского монастыря Урюпинской епархии на Международной богословской научно-практической конференции «Монашество Святой Руси: от истоков к современности» (Москва, Покровский ставропигиальный женский монастырь, 23−24 сентября 2015 года)

Ваши Высокопреосвященства, Ваши Преосвященства, Ваши Высокопреподобия, Ваши Преподобия, дорогие братья и сестры!

В начале своего выступления мне хотелось бы сказать о том, что Усть-Медведицкий Спасо-Преображенский монастырь, которым Господь благословил мне управлять вот уже в течение 15 лет, славен трудами и подвигами, писаниями и наставлениями игумении Арсении (Себряковой), 110 лет со дня кончины которой мы не так давно отпраздновали в обители. Воспитанница старицы схимонахини Ардалионы (Игнатовой), она сумела ввести основы старчества во вверенной ей обители и оставить по себе достойных учениц, ставших впоследствии игумениями как родной обители, так и других монастырей.  В правление игумении Арсении донские архипастыри находили Усть-Медведицкий монастырь пребывающим в цветущем духовном состоянии. Наши дорогие подвижницы оставили нам бесценный опыт по устроению истинно монашеского жития, основой и условием которого является святое послушание.

Образцом послушания мы полагаем Самого Сына Божия, Который смирил себя, быв послушлив даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2:8), о чем говорит преподобный авва Варсонофий: «Держись послушания, которое возводит на небо и соделывает подобными Сыну Божию тех, кто его стяжал» [1]. По образу Бога Отца и Сына Божия, затем Христа и Его учеников на первое место в монашеском жительстве всегда ставилось послушание старцу. Человек добровольно предает себя в рабство, отрекается от своей воли, мнения, удовольствий и желаний, взамен же приобретает свободу от греха. В этом таинство послушания. «Образ истинного монашества есть искреннее смирение», – пишет старец Анатолий (Зерцалов). А кратчайший путь к смирению, как известно, есть послушание – предание себя воле наставника.

Здесь многое зависит, прежде всего, от самоотречения и веры послушника, жертвенной любви его к Богу. Например, преподобный Силуан Афонский, обращаясь к духовнику, молился, чтобы Господь через Своего служителя помиловал его, открыл ему Свою волю и путь ко спасению. Зная, что первая мысль, которая рождается в душе после молитвы, есть указание свыше, он внимал слову духовника не перебивая. В этом мудрость и тайна истинного послушания, цель которого – познание и исполнение воли Божией. Преподобный Симеон Новый Богослов писал о том, что «предпочтительнее тебе именоваться учеником ученика, нежели жить самочинно и вкушать плоды собственной воли» [2].

Некоторые даже из монашествующих ныне говорят, что теперь нет таких старцев, которые могли бы руководить ко спасению души, – и живут никем не управляемые. Это говорят те, которые не хотят смирить своего сердца и своего мудрования – им весьма трудно спастись. Праведник же не оскудеет на земле до скончания века, – сказано святыми Отцами.

Редки те, говорил преподобный Силуан Афонский, кто знаком с глубоким таинством послушания. Имеющий послушание велик пред Богом, он подражатель Христу, Который дал нам Самого Себя как образец послушания.

Кто ищет послушания, должен все свое упование возложить на Бога. Имеющий послушание предан воле Божией и не боится смерти, потому что душа его привыкла жить с Богом и возлюбила Его...

Почему святые Отцы превозносят послушание выше поста и молитвы? Потому, что подвижничество без послушания рождает тщеславие. Но тот, кто во всем действует согласно заповеди, не имеет причину для гордыни. И, кроме того, имеющий послушание отсек во всем свою волю и потому ум его свободен от всякого попечения и молится чистою молитвою... Послушание хранит человека от гордыни.

Что же есть послушание? Преподобный Иоанн Лествичник описывает эту серьезную добродетель следующими словами: «Послушание есть совершенное отречение от своей души, действиями телесными показуемое; или наоборот, послушание есть умерщвление членов телесных при живом уме. Послушание есть действие без испытания, добровольная смерть, жизнь чуждая любопытства, беспечалие в бедах, неуготовляемое пред Богом оправдание, бесстрашие смерти, безбедное плавание, путешествие спящих. Послушание есть гроб собственной воли и воскресение смирения... Послушный, как мертвый, не противоречит и не рассуждает, ни в добром, ни во мнимо худом; ибо за все должен отвечать тот, кто благочестиво умертвил душу его. Послушание есть отложение рассуждения и при богатстве рассуждения» [3].

Даже в том случае, когда старательная послушница не может вместить, или понять, или усвоить как должно преподаваемое ей наставление, но имеет веру к своей старице, доверяет ей и не отступает от слов ее, – со временем поймет и вместит, когда достигнет определенной меры духовного возраста. Вот как пишет об этом игумения Арсения: «Ничего не может быть полезнее для человека, как узнать свою меру, где он находится. Тогда он безошибочно отнесется ко всему и будет на неложном пути. Вот для этого-то неоцененно дорого иметь руководителя, он укажет неложно состояние и меру руководимого. Помню, как я стала жить с матушкой, часто слушая ее наставления о пути спасения и, как будто созерцая этот путь от начала и до конца, я часто спрашивала у матушки: «Где я?» – и матушка всегда отвечала, что меня нет нигде, потому что во мне еще нет ничего, что служит залогом спасения, нет даже живого сознания погибели, которое заставляет искать истинного спасения. Признаюсь, я не вполне понимала тогда матушкины слова, хоть и верила им, и скорбела за свое состояние, но потом живо почувствовала их истину, и теперь они служат для меня, как и все матушкины слова, основанием самоиспытания» [4]. «Те сестры, кто с искренностию открывался матушке Ардалионе в своих немощах или страстях, те всегда чувствовали благотворную силу ее слова. Оно, выражались дознавшие на себе эту силу, как войдет в душу и мрачную, и расстроенную, и изнемогшую, то все в ней осветит, приберет, укрепит, и с новыми силами пойдешь по своему пути. Другие отзывались так: “Матушкино слово, как сильный дождь, смывает с сердца всю нечистоту”. Иногда это слово было строго обличительное, но тем сильнее врачевало, когда принималось с верою. “Вера, – говорила схимница, – дает возможность поработать над душою ближнего”» [5].

Какими же качествами должен обладать истинный послушник? Преподобные отцы Каллист и Игнатий выделяют пять необходимых условий, при соблюдении которых послушник может безбедно и успешно шествовать ко спасению:

1. Оказывать полное доверие к своему наставнику.

2. Истинствовать пред ним в слове и деле.

3. Не исполнять ни в чем своей воли, а стараться во всем отсекать оную, то есть ничего не делать по своему желанию и разумению, а всегда во всем вопрошать и делать по совету и воле наставника и предстоятеля.

4. Отнюдь не прекословить и не спорить, так как прекословие и спорливость бывают от рассуждения с неверием и высокомудрием.

5. Совершенное и чистое исповедание грехов и тайн сердечных (см. «Русское Добротолюбие». Том 5, глава 15).

Здесь мы видим, что доверие или вера к духовному наставнику стоит на первом месте. Очевидно то, что без нее остальных условий соблюсти просто невозможно. Как же возыметь веру? Из поставленного вопроса сам собой возникает другой вопрос: к кому можно возыметь веру? Каким должен быть сам наставник? Какими качествами он должен обладать?

Среди главных качеств старца (старицы) святые отцы выделяют:

1.  Наличие духовного опыта. Он приобретается деятельной жизнью в послушании и под руководством старца.

2.  Рассуждение. Оно дается только чистым сердцем, просвещенным Духом Божиим.

3.  Терпение, любовь и смирение.

Само собой разумеется, что в стяжании трех последних добродетелей человек часто проводит всю жизнь. Падая и поднимаясь, совершая ошибки и заглаживая их покаянием. Нам, грешным, достаточно и того, чтобы наставник с горением стремился к этим добродетелям, упражнялся в них, подавал пример своими делами, а требовать от человека, облеченного плотью, совершенства в любви, смирении и терпении – это уже проявление гордыни, от которой да избавит нас Бог! Матушка Арсения по этому поводу вспоминает: «В молодости я много искала, много несла подвигов телесных и душевных, но я не уразумела главного, пока не услышала слова схимницы. Оно открыло мне очи, осветило путь, и потому я всегда  отвечала игумении Вирсавии, когда она укоряла схимницу и отдавала мне на обсуждение ее грехи, словами прозревшего евангельского слепца: Не знаю, грешен ли этот человек, или нет, но одно знаю – слепой я была, а теперь вижу»  [6].

Святые отцы заповедают инокам помнить добродетели своих настоятелей, часто размышлять об их похвальных поступках, а на недостатки не обращать внимания, как на сучки, в сравнении с которыми наши немощи – бревна. Только так может начаться духовное продвижение и рост. Послушникам, однако, следует помнить, что духовный отец, как столп, только указывает путь, а идти надо самому. Если духовный отец будет указывать, а сам ученик его не будет двигаться, то никогда не уйдет, а так и сгниет у этого столпа. Очень важна при этом, как сказано было выше, полная откровенность духовному наставнику, исповедание тайн и помышлений сердечных, поскольку, по словам св. Иоанна Лествичника, «помыслы, необъявляемые духовному отцу, переходят в дела», а враг рода человеческого ничего так не боится, как быть объявленным, потому что сразу теряет силу и власть над человеком. Все старцы и ученики старцев шли этим путем. Вспомним преп. Антония Печерского, преп. Сергия Радонежского, которые своим примером, своим горением к Богу воодушевили сотни и даже тысячи душ к иноческой жизни. Преподобный Сергий и ученики его основали около сорока монастырей, а лик святых Русской Православной Церкви пополнился целым сонмом преподобных.

Духовное жительство – это всегда обоюдный труд и наставников, и послушников. Время наше теперь очень сложное, и игумену или игумении очень часто приходится, по апостолу, быть «всем для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых» (см. 1 Кор. 9:22). «Господь гордым противится, смиренным дает благодать» (Иак. 4:6), но если человек не хочет стяжать это смирение, быть в послушании у старшего, то, соответственно, не может тут быть никакого духовного развития, никакого благодатного устроения. Еще в середине XIX века святитель Игнатий Брянчанинов в одном из своих писем писал: «Особливо в наш век, при усилении соблазнов, надо очень поддерживать людей: и без того у нас в монастырях людей несколько способных очень мало, не говорю уже о вполне благонадежных: это величайшая редкость в самых благоустроеннейших монастырях» [7]. В другом письме он же одной настоятельнице монастыря пишет: «О непокоряющихся и не внимающих слову спасения не надо очень печалиться; но сказав им подобающее, предавать их воле Божией, которая может их обратить на правый путь чрез другие орудия и средства. На ближних сильнее действует молитва о них, нежели слово к ним: потому что молитва вводит в действие Самого всесильного Бога, и Бог творит с созданием Своим всё, что Ему благоугодно». Далее святитель Игнатий советует игумении пасти вверенных ей овец  прилежными и многими о них молитвами, верою, смирением, терпением, душеназидательным посильным и умеренным словом, чтоб слово учащаемое не произвело, по замечанию некоторого великого отца, отвращения к слову в слушателях [8].

В одном из своих писем матушка Арсения пишет о методе своего духовного руководства: «Наше стадо понемногу прибавляется; вчера была принята под руководство еще одна послушница, после целогодичного испытания нашего искания и ее. В монастыре у нас утвердилось такое убеждение, что ко мне под руководство духовное так трудно попасть, что лучше и не искать этого, кто же решится поискать, тот решается всею душою. Отчего же я так стеснила вход к себе? Оттого, что очень тесен путь. Тесен он тем, что требует отречения полного, тесен тем, что ни в себе, ни около себя не дает человеку видеть опору на этом пути, тесен еще более тем, что во мне, как в названном руководителе, видит трость, ветром колеблемую, часто приклоняющуюся к земле и почти сокрушенную. А в руководителе всегда хочется видеть твердый жезл, на который во всякое время можно было бы опереться. Но этого я не могу и даже не хочу дать. Довольно того, если руководитель укажет, где искать, где найти этот жезл, и блаженна душа, если найдет его, этот непоколебимый жезл опоры, в едином крепком и никогда неизменном, вечно живущем Господе» [9].

Блажен и треблажен наставник, который приведет своих духовных чад к Богу. Если он научит их мужеству и ответственности, молитве и воздержанию, научит их идти по пути очищения сердца от страстей и самоотречению – ему не страшно будет умереть в свое время. Весьма поучительным и назидательным является момент в жизни игумении Арсении, когда она, оказывая послушание своей наставнице, принимала настоятельскую должность. Посмотрите, как вера и любовь к наставнице пересиливают всё, какое вдохновенное слово говорит старица, какое мужество придает это слово колеблющейся ученице…

Схимница Ардалиона говорила ей: «Хотя я желаю, чтоб ты исполнила в этом мою волю, но желаю, чтобы ты сама убедилась в необходимости ее исполнить, чтоб ты с охотой приняла на себя должность, которую предлагают тебе сестры, и к которой призывает тебя Господь; чтоб ты с усердием пожелала послужить обители, воспитавшей тебя в монашеской жизни». И еще так продолжала убеждать наставница: «Когда настоятельская должность введет тебя в тесное общение с другими жизнями, с другими душами, и раскроются пред тобою все скорби, все немощи, все страдания человека, боримого страстями, находящегося в слепоте неведения, и ты не только внешнею помощию, но внутренним чувством войдешь в сочувствие к ближнему, удовлетворяя его настоятельные нужды, понеся его немощи, а иногда отстаивая чистоту души его, как собственную, ты будешь вызвана не только научить, но обличить, огорчить, наказать. И когда скорби ближнего тебе будут больны, как свои, когда сердце твое будет полно жалости и любви, тогда ты можешь опять уединиться, можешь уйти хоть в затвор, – ты понесешь туда с собою любовь к ближнему, и эта любовь будет наполнять собственную твою жизнь, а молитва твоя будет молитвою за весь страждущий род человеческий. Убеждая тебя принять игуменство, не на честь я призываю тебя, а на великий подвиг борьбы и труда над собственною душою и над душами сестер… Если ты откажешься вступить на этот путь, то ты откажешься от данного тебе Господом средства к собственному очищению и от пути, ведущего тебя к совершенству. Эти годы уединенного безмолвия, эта жизнь со мною, эти постоянные беседы духовные не были ли посланы тебе как приготовления к готовившемуся тебе подвигу. И можешь ли ты теперь, имеешь ли право отказываться вступить на новый подвиг труда и борьбы?» [10].

Послушание происходит только в духе радости и свободы, ни в коем случае оно не может быть формальным исполнением заповедей, давлением или принуждением. Послушание, как подражание Христу, имеет своим условием то, что монах не просто предается воле и заповеди наставника, но всем своим существом он посвящает себя на служение Церкви и своему монастырю без условий, границ и расчетов.

Основным показателем духовного преуспеяния в монастыре является единодушие сестер, сплоченных вокруг игумении. Это то, о чем писал святой Феодор Студит:  «Пусть будет у них один разум, одно мудрование, одна душа, одна воля, все общее, ничего собственного, ни одно суждение да не будет иным. Таким образом, они без сомнения достигнут своего спасения и пройдут по краткому и прекрасному пути общежития».

Незаменимым качеством духовного руководителя считаю долготерпение в любви и смирении. Сестра, если будет знать, что ее любят несмотря ни на что, трудятся ради нее, терпят и долготерпят к ней, – конечно, будет доверять игумении, и даже в немощах своих будет прибегать к ней первой, ища успокоения от страстей. Игумения должна словно бы переболеть страстями сестер, претерпевая их, пока они откроют ей свои сердца, чтобы она могла бережно, с любовью и многими молитвами вести их ко Христу. Это такая деятельность, о которой говорит апостол: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» (Гал. 4:19). Еще одно наинужнейшее качество наставника – это всепрощение. Даже если виновная сестра не в состоянии попросить прощения – ее все равно надо простить, и с чистым сердцем и ясным взором встретить ее, когда она придет, ничем не умалить ее в сравнении с другими, принять ее так, как если бы ничего не случилось. И совесть в ней заговорит, и сердце ее будет плакать, и покаяние будет искренним. Если сестра нашла в себе силы посвятить себя Богу, если благодатный огонь, способный попалить любую плотскую похоть и любое земное стремление горел в ней, – она подчинится всепрощению и долготерпению – этим выражениям и качествам любви.

Проблема послушания и доверия существует и в нашем монастыре, и мы, с Божией помощью, стараемся решать ее различными способами, основываясь на Евангельских истинах, учении святых отцов Церкви и наставлениях игумении Арсении и других подвижниц нашей обители.

[1]  См. В русском переводе: Святых преподобных отцев Варсонофия и Иоанна подвижнические наставления, 58.
[2] Слово 20.
[3] Иоанн Лествичник, прп. Лествица. Слово 4-е «О послушании», 3.
[4] Игумения Арсения. Схимонахиня Ардалиона. Путь немечтательного делания. Из писем к Петру Александровичу Брянчанинову, 8. – М.: «Правило веры»,  2002.
[5] Там же. Старица схимонахиня Ардалиона. Жизнеописание и молитвенные размышления. С.493.
[6] Игумения Арсения. Схимонахиня Ардалиона. Путь немечтательного делания. С. 60.
[7] Собрание писем святителя Игнатия епископа Кавказского. Издание Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского. – М.– СПб., 1995. С. 103.
[8] Там же. С. 335.
[9] Игумения Арсения. Схимонахиня Ардалиона. Путь немечтательного делания. С. 295.
[10] Там же. С. 62.