На нашем сайте недавно сообщалось о прошедшей в начале апреля в Угличе научно-практической конференции «Свет зари моей», посвященной служению митрополита Никодима (Ротова) – духовного наставника Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Предлагаем вашему вниманию два доклада, сделанные на конференции самыми молодыми ее участниками – студентами Ярославской духовной семинарии.
I.
И.А. Баранов, студент II курса Ярославской духовной семинарии
Ярославский период служения митрополита Никодима (Ротова)
Ваше Высокопреосвященство! Всечестные отцы, братья и сестры! Ярославская земля является одной из пяти древнейших епархий Русской Православной Церкви. За более чем тысячелетнюю историю здесь трудились немало выдающихся иерархов Русской Церкви: святители Ростовские Леонтий, Исаия, Иаков, Димитрий; митрополит Иона Сысоевич, святитель Иов, первый Патриарх Московский; священномученик Арсений (Мацеевич); святитель Всероссийский Патриарх Тихон и многие другие. Отмечен пребыванием в Ярославском крае и жизненный путь митрополита Никодима (в миру Бориса Георгиевича Ротова), которому посвящена наша конференция. Ярославский период его служения состоял из двух этапов: служения в качестве простого приходского священника и в качестве правящего архиерея.
Пастырская деятельность будущего митрополита началась в сложное послевоенное время, когда 17 августа 1947 года он был рукоположен во диакона, а потом пострижен в монашество с именем Никодим, в честь праведного Никодима – тайного ученика Христа. Впоследствии свое иноческое имя владыка оформил и как гражданское. Иеродиакон Никодим был приписан к Ярославскому архиерейскому дому по приезде в наш город из Рязани вместе со своим духовным наставником – архиепископом Димитрием (Градусовым), переведенным в Ярославль в 1947 году.
Через два года, 20 ноября 1949-го, иеродиакон Никодим был рукоположен владыкой Димитрием в пресвитерский сан. Он приступил к выполнению своих пастырских обязанностей в эпоху, отмеченную не только гонением на Церковь, но и послевоенной разрухой и голодом.
В первый этап своего служения он окормлял верующих нескольких приходов Ярославской епархии, а именно храма Рождества Христова в селе Давыдово Толбухинского (ныне Ярославского) района, потом был штатным священником Покровского храма города Переславля-Залесского, а с 7 августа 1950 года назначен настоятелем единственного действующего в Угличе храма св. Царевича Димитрия «на Поле» и одновременно благочинным Угличского округа.
Как вспоминает Святейший Патриарх Кирилл, о первом месте служения своего духовного наставника на Ярославской земле он услышал еще в 1965 году, учась в Ленинградской духовной семинарии, и уже будучи в то время иподиаконом приснопоминаемого митрополита Никодима. «Любовь к этому месту, то есть к храму села Давыдово, – свидетельствует Предстоятель нашей Церкви, – владыка Никодим сохранил на протяжении всей своей жизни и часто вспоминал за чайным столом – именно тогда и проходили беседы в воспоминаниях о Ярославской земле и в том числе об этом святом месте». Святейший Патриарх рассказывает, что владыка Никодим, находясь на Ленинградской кафедре, поддерживал добрые человеческие отношения с ярославскими священнослужителями, которые довольно часто приезжали к нему в гости. Одним из таковых посетителей бывал и отец архимандрит Павел (Груздев), всегда проходивший к правящему архиерею без очереди, несмотря на то, что в приемной владыки Никодима могло находиться довольно много людей.
Впоследствии в храме села Давыдово после иеромонаха Никодима в течение 34-х лет бессменно служил архимандрит Венедикт (Воробьев), который попал туда исключительно по благословению своего предшественника. Так, в 1965 году, еще совсем молодым, он поступил вместе с тогда еще Владимиром Гундяевым в Ленинградскую духовную семинарию, по окончании которой, по благословению ее ректора митрополита Никодима, он и приехал служить в село Давыдово. Высокопреосвященнейший владыка, посылая о. Венедикта в Давыдово, пророчески произнес: «Служи до конца». Так и произошло. Несмотря на то, что в это время духовенство редко задерживалось на одном месте, в Христорождественской церкви архимандрит Венедикт прослужил без малого треть века – до самой своей смерти в 2005 году [1].
Что касается служения отца Никодима в храме Царевича Димитрия «на Поле», то до него настоятелем этого храма был не менее выдающийся пастырь Русской Церкви – священник Сергий Ярославский – впоследствии fрхиепископ Костромской и Галичский Кассиан. Всю жизнь этих двух людей связывали теплые дружеские отношения. Именно благодаря этим столпам Церкви Русской удалось отменить закрытие Царевского храма в 1961 году – в самый разгар хрущевских гонений на Церковь. В это время владыка Никодим, уже будучи правящим архиереем Ярославской епархии, принял единственно правильное на тот момент решение – вернул в этот храм всеми уважаемого архимандрита Кассиана из глухого, находящегося в дремучем лесу, сельского храма Архангела Михаила что «в Бору» (где архимандрит Кассиан, кстати, кандидат богословия, жил в маленькой сторожке под колокольней) [2].
Храм Царевича Димитрия в Угличе, как и церковь Архангела Михаила, в это время представляли собой своеобразный «монастырь в миру», так как при этих храмах подвизались многие монашествующие не только из окрестных закрытых монастырей – Богоявленского, Алексеевского, Паисиевого и прочих, но и из известных обителей, например, Валаамской.
Рассуждая о судьбе русского монашества в этот нелегкий период истории, стоит отметить, что иночествующие из закрытых российских обителей старались держаться в основном при тех приходских храмах, где настоятельствовали именно монахи. Не стал исключение и храм св. Царевича Димитрия.
Так, в 40–70-е годы ХХ века здесь образовалась прочная монашеская община, состоящая в основном из сестер разоренного Угличского Богоявленского женского монастыря.
Благодаря сестрам этой общины, богослужения в храме совершались по монастырскому уставу. Владыка Никодим, еще будучи настоятелем этого храма, стал продолжателем дела своих предшественников – окормляя эту монашескую общину и всячески оберегая ее от посягательств богоборческой власти.
Иеромонах Никодим служил в храме Царевича Димитрия вместе с иеромонахом Авелем (Македоновым) – будущим архимандритом.
Впоследствии именно благодаря владыке Никодиму и архимандриту Авелю, удалось избежать исчезновения русского монашества на Афоне, однако это тема для отдельного доклада.
Возвращаясь к личности владыки Никодима, в 1950 году, еще будучи настоятелем единственного храма в Угличе, он поступил в Ленинградскую духовную семинарию, окончил ее экстерном через три года и сразу же был зачислен в число студентов Ленинградской духовной академии, досрочно, через два года, затем окончив ее курс по первому разряду.
Еще обучаясь в семинарии, в январе 1952 года о. Никодим был переведен в Ярославль и назначен клириком Феодоровского кафедрального собора, а также личным секретарем архиепископа Ярославского и Ростовского Димитрия. Через некоторое время ему было определено стать ключарем собора, а в декабре 1954 года и исполняющим обязанности настоятеля главного храма епархии [3]. Пробыв в этой должности лишь год с небольшим, 25 февраля 1956 года иеромонах Никодим был назначен сотрудником Русской духовной миссии на Святой земле и в связи с этим отбыл в Иерусалим.
Надо отметить, что это был необыкновенно сложный период существования Русской духовной миссии, так как у Советского Союза в это время не было дипломатических связей с молодым государством Израиль, и кроме того, совершенно пресекся приток паломников ко Гробу Господню из прежде православной России. Поэтому перед сотрудниками миссии стояла сложнейшая задача сохранить позиции Русского православия на Святой земле в таких условиях.
Так закончился первый период служения будущего митрополита Никодима на Ярославщине.
23 ноября 1960 года – уже в сане епископа, владыка Никодим вновь прибывает на Ярославскую землю, став к тому времени еще и постоянным членом Священного Синода по долгу своей службы – как председатель Отдела Внешних Церковных Сношений.
Его служение здесь в сане епископа было недолгим, но оставило значительный след. Видя забвение жителями Ярославской земли своих христианских корней, он учредил празднование в честь Собора Ростово-Ярославских святых в день памяти святителя Леонтия – 5 июня. Владыка был ревностным пастырем Церкви Русской. Это выразилось и в том, что он сохранил чтимую Ватопедскую икону Божией Матери, принадлежавшую некогда святителю Димитрию Ростовскому, и честную главу святителя Исаии, епископа Ростовского, которые впоследствии были возвращены в Спасо-Яковлевский монастырь [4].
Как уже упоминалось выше, с владыкой Никодимом связано имя одного известного Ярославского старца – архимандрита Павла (Груздева). Именно владыка Никодим постриг его в монашество и рукоположил в сан иеромонаха. Сам отец Павел, всегда с благоговением относившийся к памяти митрополита Никодима, так свидетельствовал о нем: «До сих пор имя владыки Никодима служит предметом самых горячих споров, из которых несомненно вытекает только одно – этот человек так спешил исполнить свое предназначение, что часто повторял слова великого русского полководца: “Мне нужно воевать, а потом пусть рассудит меня история”» [5].
14 мая 1963 года, то есть меньше чем через три года, второй этап Ярославского периода служения владыки Никодима завершился, так как Священный Синод Русской Православной Церкви освободил его от управления Ярославской епархией и назначил на управление Минской кафедрой с возведением в сан митрополита. За это время, используя возможности своего высокого положения, владыке Никодиму удалось отстоять от закрытия и передачи в ведение музея настоящую жемчужину Русского православия – Воскресенский собор Романово-Борисоглебска с его чудотворным образом Спасителя, куда владыка неоднократно привозил различные иностранные делегации, по возвращении которых на родину в западной прессе нередко публиковались восторженные отзывы (что значительно остудило богоборческий пыл советских властей, во что бы то ни стало пытавшихся закрыть этот прекрасный храм).
Подводя итоги сказанному, в общей сложности служению на Ярославской земле митрополит Никодим отдал десять лет, то есть треть своей многотрудной пастырской жизни, завершившейся 5 сентября 1978 года в Риме на аудиенции у папы Иоанна Павла I, которого уже тяжелобольной владыка Никодим пытался отговорить от открытия католических епархий на территории Украины. Надо сказать, что эти труды значительно отсрочили католическую экспансию на исконно канонической территории Русской Православной Церкви почти на 20 лет. Однако за это Владыке пришлось поплатиться жизнью.
-------------------------------
1 https://www.youtube.com/watch?v=oNr0uXflKTo
2 Царевские старцы и молитвенники (духовное наследие углического храма царевича Димитрия «на Поле»)
3 https://drevo–info.ru/articles/491.html
4 Журнал Московской Патриархии. Март 2008 г.
5 Последний старец. Живое слово. – Аудиокнига: Предание, 2008.
II.
А.М. Пацкалёв, студент V курса Ярославской духовной семинарии
Митрополит Никодим (Ротов) – наставник будущего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
20 ноября 2016 года наша Церковь торжественно отметила 70-летний юбилей Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. С самых раних лет жизнь Его Святейшества неразрывно связано с Церковью. Своим учителем, который оказал решающее влияние на формирование его личности, Святейший Патриарх считает митрополита Никодима (Ротова). Патриарх так свидетельствует о владыке Никодиме: «Такие люди рождаются, может быть, раз в сто лет, а может быть, даже и реже. Я митрополита Никодима ставлю на одну доску с самыми выдающимися представителями русской иерархии на протяжении всей истории» [1]. 52 года назад юноша Владимир Гундяев нашел в себе смелость обратиться к митрополиту Никодиму. Эта встреча не только навсегда изменила его жизнь, но и стала началом новой главы в истории Русской Православной Церкви и Российского государства.
Владимир (будущий Патриарх Кирилл) вырос в семье священнослужителей, о гонениях на Церковь он знал не понаслышке, его отец протоиерей Михаил подвергался давлению со стороны властей, его переводили с одного прихода на другой, обложили непомерно большим налогом, семья постоянно голодала, на помощь приходили друзья, знакомые и иногда неизвестные люди. Сестра Патриарха Елена, вспоминая об этом времени, говорит: «Как мы жили, не понимаю. В детстве я выходила к подъездной двери, а на ручке всегда висела сетка-авоська с продуктами. Их приносили простые прихожане – люди очень скромного достатка. Чаще всего в ней была селедка и булка хлеба» [2]. Протоиерей Михаил до принятия сана имел сильное стремление к образованию, в 1926 году он поступил на Высшие богословские курсы, на которых учился вплоть до их закрытия в 1928 году. Впоследствии, в 1934 году, найденные при обыске конспекты стали основанием для его ареста и приговора: три года исправительно-трудовых лагерей на Дальнем Востоке. В 1947 году отец Патриарха Кирилла написал прошение о рукоположении на имя митрополита Ленинградского Григория (Чукова) и готов был принять священный сан на любых условиях, даже если отправят служить на глухой сельский приход. Но после рукоположения он был назначен в храм Смоленской иконы Божией Матери на Васильевском острове. Параллельно со служением на приходах отец Михаил продолжал обучение, его личная библиотека, которую он сумел собрать в коммунальной квартире, насчитывала около трех тысяч томов. В 1961 году он окончил Ленинградскую духовную семинарию, а в 1970-м – Ленинградскую духовную академию. В возрасте шестидесяти трех лет он защитил диссертацию и стал кандидатом богословия. Такую же любовь протоиерей Михаил смог привить и своему сыну, который с малых лет горел посвятить себя служению Богу: «Я всегда хотел быть священником: не помню того времени, когда бы я не хотел быть священником. Вскоре после того, как я научился ходить и говорить, я потребовал, чтобы у меня было свое облачение» [3], – вспоминал Патриарх. Тяжелым испытанием для юного Владимира стало обучение в светской школе. Он хорошо учился, но наотрез отказался вступать в пионеры, за что его не раз вызывали на педсоветы и на беседы с директором школы, но личный пример отца укреплял его в решимости: «Можно себе представить ситуацию – тысяча детей в школе, и один мальчик без галстука. Я все время находился в состоянии... готовности ответить – почему этого не сделал. Отец мой был исповедником... И я в детстве тоже находился в таком убеждении, что и мне придется сидеть за веру. Я никогда не был пионером, никогда не вступал в комсомол... не стал и диссидентом. Я люблю свою страну, свой народ» [4].
После окончания школы будущий Предстоятель Церкви хотел поступать на физический факультет Ленинградского университета, так как в годы учебы увлекся точными науками, особенно физикой и химией. При этом желание быть священником не оставляло Владимира. Он думал получить сначала в светском образовании опыт научной работы, а потом поступить в семинарию. Но старший брат, который к тому времени уже учился в семинарии, посоветовал обратиться с вопросом о своем будущем к митрополиту Никодиму (Ротову), который в Церкви являлся фактически вторым лицом после Патриарха Алексия I. Эту встречу Патриарх Кирилл описывает следующим образом: «Накануне встречи не мог уснуть, так волновался. Из дома вышел задолго до назначенного часа. Ехал до Лавры на троллейбусе, и с каждой остановкой волнение усиливалось. С трепетом вошел в кабинет владыки, но он встретил меня так задушевно, что от робости не осталось и следа. Выслушав меня, он сказал: “Знаешь, Володя, ученых в нашей стране очень много, если их поставить друг за другом, то цепочка дотянется до Москвы, а вот священников мало. Кроме того, неизвестно, удастся ли нам принять тебя в семинарию после института. Так что поступай-ка ты сразу в семинарию”»[5].
В это время Ленинградские духовные школы переживали нелегкие времена. Открытые в послевоенный период, семинария и академия в городе на Неве к 1958 году насчитывали около 800 учащихся. Однако уже к 1962 году их число снизилось до 357, а к лету 1965-го – до 150. Деятельность духовных школ строго контролировалась антицерковными государственными органами. В первой половине 60-х годов богоборческие власти ставили вопрос о закрытии духовных школ, и лишь твердость митрополита Никодима помогла им выстоять. Дабы предотвратить закрытие академии, митрополит создал в ней факультет иностранных студентов, на котором обучались студенты из африканских стран.
Количество мест для обучения в Ленинградской духовной семинарии ограничивалось государством, причем приоритет отдавали кандидатам с низкими интеллектуальными способностями, и с каждым годом ситуация обострялась. Разница между курсами более ранними и более поздними была видна невооруженным глазом: «Входишь, бывало, на трапезу, за столами “гудят” полные академические курсы: четвертый, третий, второй. Первый – уже поменьше. А за семинарскими столами – мрак и уныние. Мне было очень тяжело. Неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы опять-таки не владыка Никодим. Пока он был жив, мы не чувствовали давления власти, о котором поговаривали все. Владыка всех нас защитил от этих холодных ветров. Мы были как в оранжерее с очень доброжелательной атмосферой, благоприятствующей нашему росту» [6].
Поступив в семинарию, Владимир Гундяев лишь полгода проучился в режиме обычного студента. А потом митрополит Никодим пригласил его и сказал, что он будет у него послушником и личным секретарем. Несмотря на то, что работа секретаря была сопряжена с немалым трудом, митрополит Никодим требовал от Владимира ускоренно сдавать учебную программу, так что восьмилетний курс семинарии и академии он прошел экстерном за четыре года.
В 1969 году Владимир Гундяев, которому тогда было всего 22 года, подал прошение о пострижении в монашество. Решение принять монашество пришло не сразу. Важную роль в принятии этого решения сыграл митрополит Никодим: «Я, поступив в семинарию, не думал о монашестве... Моей целью было окончить семинарию и академию, получить богословское образование. Я мечтал быть богословом и, может быть, совмещать это с приходским служением. Но когда я был назначен на пост секретаря митрополита Никодима, то стали возникать мысли о монашестве. Во-первых, потому, что владыка подчеркивал важность монашеского служения для современной жизни Церкви. А во-вторых, образ жизни: мне необходимо было отдавать себя служению в гораздо большей степени, чем при обычной семейной жизни. Я невольно стал задавать себе вопросы о том, как же сложится моя судьба дальше. Митрополит говорил, что работать надо так, и еще больше. Что другого пути нет, нас мало» [7].
Митрополит ни капли не преувеличивал: гонения, организованные Хрущевым, сопровождались не столько открытой угрозой репрессий, сколько сильнейшим идеологическим давлением. Прежде всего, государство пыталось подорвать потенциал Церкви, максимально разрушая ее изнутри и дискредитируя в средствах массовой информации. Правительство пыталось максимально сделать Церковь неприглядной для молодого поколения, превратив тем самым ее в общество пожилых людей, доживающих свой век, и полагая, что вместе с ними она канет в историю. Поэтому каждый дееспособный молодой человек был на вес золота.
Подводя итоги сказанному, можно сделать вывод, что митрополит Никодим увидел в юном Владимире Гундяеве, будущем Святейшем Патриархе Кирилле, достойного продолжателя дела служения Церкви, которому он посвятил свою жизнь.
-------------------------------------------------
[1] Путь духовного созидания: ко дню тезоименитства Святейшего Патриарха Кирилла. Московские епархиальные ведомости 2010, № 6.
[2] Яровикова Е., Евстратова Е., Васильев И. «Владыку Кирилла ведет Божий промысел». Эксклюзивное интервью с родной сестрой Патриарха // Интернет-портал «Life.ru», 28.01.2009 (http://www.Life.ru/video/8702).
[3] Путь духовного созидания: ко дню тезоименитства Святейшего Патриарха Кирилла. Московские епархиальные ведомости 2010, № 6.
[4] Сложный жанр. Интервью будущего Святейшего Патриарха Кирилла.
[5] Ларина Н. Митрополит Кирилл: «Я отдал себя в руки Божии» // Радонеж. 2008, № 7 (191).
[6] Шевченко М. Архиерейские заботы // Интернет-проект «Фигуры и лица». «Независимая газета». Выпуск от 15.03.2001.
[7] Там же.
Предстоятель
Доклады
