Доклад проректора по научной работе Ярославской духовной семинарии, магистра богословия игумена Николая (Шишкина) на епархиальной научно-практической конференции «Российское монашество: традиции и современность», приуроченной к 1000-летию русского монашества на Афоне (Переславская епархия, Николо-Сольбинский женский монастырь,20 апреля 2016 года)
Конечно, в целостной оценке учения свт. Григория Паламы мы можем и должны отталкиваться от трудов великого русского богослова, почившего в 1992 году, протопресвитера Иоанна Мейендорфа. Будучи выдающимся патрологом и византологом, он в буквальном смысле слова заново открыл для православного и западного мира учение и труды свт. Григория.
Отец Иоанн писал: «Учение величайшего греческого богослова средневековья никоим образом не изложено им систематически… Обладая в высшей степени догматическим умом, который смог выразить аскетическую традицию византийского монашества в идее концептуального учения, учитель безмолвия, тем не менее, никогда не соглашался приспосабливать свое учение к требованиям философии и западной науки вообще». Именно в борьбе с возрождением светской философии свт. Григорий написал свои удивительные работы. Свт. Григорий пишет: «Бывает ведь ведение о Боге и относящихся к Нему догматов – созерцание, которое мы называем богословием, а также и естественное употребление и движение душевных сил и телесных членов, которые производят отображение разумного образа; но это не совершенное благолепие еже свыше нашего благорождения и не преестественное единение с Пресиятельным Светом, в котором только и бывает надежное богословствование». Здесь свт. Григорий имеет в виду то, что познание Бога через тварей неполно и ограничено. И, конечно же, одной из целей этой полемики с нарождающимся так называемым гуманизмом и этическим нравственным христианством – христианством, забывающим суть своего предназначения для спасения души, заключалась в том, чтобы оставить неповрежденным для будущих поколений христиан учение о правильной аскезе, начавшейся в Египте и Палестине и укоренившейся в Византии, прежде всего на Афоне.
К Святой Горе были устремлены взоры всех русских монахов, начиная с преподобного Антония. Преподобные отцы Киево-Печерского монастыря, прп. Сергий Радонежский и его ученики, принявшие эстафету Киево-Печерских подвижников, прп. Нил Сорский в его споре с прп. Иосифом Волоцким, прп. Паисий (Величковский), а за ним все старцы Оптинские, наконец, богословие свт. Игнатия (Брянчанинова) как вершина тончайшего и трепетного проникновения в суть монашеского делания, – все эти люди и вся их жизнь – это гимн тому учению, которое систематизировал и провозвестил миру свт. Григорий.
Безмолвие или исихия, стоящее в центре учения свт. Григория, всегда было прерогативным явлением в русской монашеской среде. Основополагающий богословский смысл так называемого христианского делания был выражен, по свидетельству отца Иоанна Мейендорфа, еще равноап. Кириллом и принципиально никогда не оспаривался:
С тех пор, как вы научились слушать, люди славянские,
Слушайте Слово, ибо оно пришло от Бога,
Слово, питающее человеческие души,
Слово, укрепляющее сердце и разум…
Поэтому Святой Павел учит:
«Предлагая свою молитву Богу,
Я лучше скажу пять слов,
Которые поймет вся братия,
Чем десять тысяч слов, которые непостижимы».
Именно простота учения свт. Григория Паламы, близость его к высшим чаяниям тех, кто видит себя бессмертным и желает, спасаясь, еще здесь, на земле, приблизиться к Богу, в конечном итоге были путеводной нитью для всех настоящих русских монахов.
Афонские исихастские идеи легли в основу всей русской духовности через, пожалуй, крупнейшее лицо русского монашества – прп. Сергия Радонежского, 700-летие которого мы недавно отмечали. Очень многие задаются вопросом: почему 19-летний боярский сын ушел в дремучий лес для молитвы?.. Если проникнуться учением о Фаворском Свете, то понимание цели такого ухода не только прп. Сергия, но и десятков тысяч ему подобных, становится реальной вещью.
Христиане были христианами только потому, что христианство принесло им освобождение от смерти. Если кто-то желает проникнуть в сердце восточного христианства, ему следует присутствовать ночью на совершении Пасхальной Литургии: все прочие обряды не что иное, как отражения или образы этой Литургии. Три слова пасхального тропаря – пасхальные гимны – повторяются тысячекратно, в тональности всё более и более торжествующей, повторяются до всё затопляющей мистической радости – «Смертию смерть поправ». Это великое послание Византийской Церкви: радость Пасхи, устранение того древнего страха, который тяготел над жизнью человека; это есть кредо победы, то самое, что было переведено на все языки Востока и нимало не утратило свою силу. Так написал в 1948 году оксфордский профессор Анри Грегуар в своей книге «Византия: знакомство с восточно-римской цивилизацией». Это слова светского западного историка, но они вполне адекватно отражают то, что мы пытаемся здесь показать, рассуждая о византийском монашестве и его преемстве со стороны русского.
Говоря сегодня о русской цивилизационной идее, мы должны определенно сказать, что принята она была славянами не как некое этическое кредо и не как некий нравственный постулат. Она была принята как руководство к действию; причем принята с радостью о том, что не нужно больше думать о смерти как о чем-то неизведанном и страшном. Весть не просто об Учителе, а именно об онтологическом Спасителе привлекала, в том числе, и наших предков.
Чтобы наследовать эту вечную жизнь, преддверием которой является настоящая, земная, человек должен преобразиться. И каждый в различной степени (апостол Павел: …ина слава солнцу, и ина слава луне, и ина слава звездам: звезда бо от звезды разнствует во славе (1 Кор. 15:41)). Сейчас мы призваны снять многочисленные человеческие наслоения, всю эту шелуху с настоящего, действительного и действенного, сотериологического учения. В этой связи учение свт. Григория Паламы вполне отвечает нынешним задачам и устремлениям нашей Церкви.
Как сказал Владыка [1], цитируя Святейшего Патриарха, Церкви сейчас нужны подвижники. Действительно, это так. Но в свете полемики свт. Григория с ренессансными псевдофилософами, продолжая вышесказанное, хотелось бы отметить, что это учение, систематизированное великим святителем и ученым, может являться руководством для молодой поросли таких же ювелирных полемистов и защитников православия, в которых Церковь нуждается сегодня не меньше, чем в подвижниках. И в самом деле, христианство это же не только монашество. Открыть правду о Спасителе, открыть внутренний свет, который может превалировать в любом христианине без исключения, задача сегодняшнего дня.
Опираясь на святоотеческий опыт, на учение святых отцов и как никогда современнейшее и нужнейшее сегодня учение свт. Григория о безмолвии и созидании в этом безмолвии высшего ответа на все вызовы «мира сего», необходимо вспоминать историю взаимосвязи России со Святой горой Афон. Необходимо бывать там, кропотливо изучать древние языки, читать и изучать святоотеческую письменность, сокровища, накопленные за тысячелетие этого общения. Выше мы сказали о преподобном Сергии. Давайте вспомним теперь имя преподобного Серафима Саровского, в частности его слова о стяжании Святого Духа и беседу с Мотовиловым. В житии нашего великого святого наглядно отображается подлинный смысл внутреннего безмолвного служения Христу и его реальные внешние результаты.
Как известно, главной ошибкой, обусловленной неверной догматикой, на Западе являлось так называемое «внешнее делание», за которым следует горячность ума, холодность сердца, расчетливость и педантизм; наконец, теплохладность и безразличие ко всему, кроме собственной персоны. Это привело всю западную цивилизацию к тому, что мы видим сейчас. Обращение к изучению жизни именно русских святых отцов, так называемых «печальников земли Русской», популяризация их жизни и соответствие ее паламитским идеалам позволит воспитать настоящих христиан. Мы живем в сердце нашей Родины. Наша митрополия самая древняя из российских. Огромным упущением, на наш взгляд, является то, что мы ничего не знаем, не хотим знать и поэтому не проповедуем о преподобных Макарии Калязинском, Паисии, Кассиане, Вассиане, Адриане, Данииле и Боголепе Угличских, Никите и Данииле Переславских, Адриане и Севастиане Пошехонских, Игнатии Ломском, Геннадии Любимоградском, Иринархе Затворнике и других, им же несть числа, исихастах, просиявших только на территории нашей епархии.
Наконец, необходимо сказать, что предстоящий в любом случае конец света будет обусловлен, по святоотеческому пророчеству, следующим:
– равнодушным отношением к Святыне;
– последующим за этим оскудением жертвенной любви между людьми, называющими себя христианами;
– чрезмерным разгулом всякого рода еретических сообществ, то есть сект.
О третьем пункте нашего списка хотелось бы сказать несколько слов. Свт. Иоанн Златоуст говорит: «Если бы мы все были христианами, то христиан не было бы вовсе». Святитель определенно не ставит здесь слово «настоящими». Видимо, для него слово «христианин» было настолько претрепетным, что он никогда к этому наименованию ничего не добавлял. И, конечно же, не обойтись здесь без цитаты из отца Иоанна Мейендорфа: «Секта – сравнительно небольшая замкнутая группа людей, которые считают, что только они одни спасутся, а остальные погибнут, и которые получают глубокое удовлетворение от осознания этого».
Появление таких сообществ – это, по сути, очень тревожная вещь. Нет ничего губительнее для церковного восприятия, чем схизма. В основе любой раскольнической деятельности лежит прямое непонимание истинного назначения христианской жизни, ее смысла. Смысл этот обретается в результате либо погружения в святоотеческую литературу, ее кропотливое изучение, либо у подлинных христианских наставников, как говорит Господь, в них же несть льсти (ср. Ин. 1:47). Такими наставниками могут и должны быть для нас именно наши родные преподобные не словом, а делом усвоившие великое учение о деятельном безмолвии.
Литература
1. Иоанн Мейендорф, протопресвитер. Жизнь и труды святителя Григория Паламы. Введение в изучение. – СПб.: Byzantinorossica, 1997.
2. Иоанн Мейендорф, протопресвитер. Византийское богословие. Исторические тенденции и доктринальные темы. – Минск: Лучи Софии, 2007.
[1] Преосвященнейший Феодор, епископ Переславский и Угличский.
Публикации
Доклады
