Вспомним известные образные сравнения: икона – это молитва в красках, колокольный звон – молитва в бронзе. О тех, кто творил эту молитву на 88-метровой колокольне в годы возобновления Свято-Троице-Сергиевой лавры после Великой Отечественной войны, рассказывает порталу «Монастырский вестник» старший звонарь обители архимандрит Антоний (Зинин). Он – ученик легендарного звонаря игумена Михея (Тимофеева), написавшего как завет нынешним и будущим поколениям звонарей такие важные слова: «Русские колокольные звоны – это Благодатью Святаго Духа духовное созидание православного народа Святой Руси. Колокольный звон иногда называют наружним Богослужением, молитвой в бронзе, его синхронизируют со службой в храме с помощью колокольчиков-ясаков. Любые попытки механизации колокольного звона – от ленивства, в России это не прижилось, хотя попытки были. Когда звонарь обращается к колоколам напрямую с молитвой, звонит его душа, поэтому у каждого звонаря свой почерк».
А у каждого человека – своя судьба. Ее, подчеркивает святитель Николай Сербский, согласно Священному Писанию, определяют два фактора: человеческое сердце и Промысл Божий. И это четко прослеживается на судьбах лаврских звонарей, вплетенных в судьбу лавры, по праву называемой центром русского Православия.
Родные люди, дорогие имена
Батюшка, у Вас в звонарском искусстве было немало предшественников. Наверное, чьи-то имена находят особый отклик в душе. Скажите, кого-то Вы стали считать родными людьми, несмотря на то, что никогда с ними не встречались и узнали о них лишь благодаря разным письменным и устным воспоминаниям?
Отец Михей еще был жив, когда я задался целью создать свой музей, чтобы увековечить память лаврских звонарей, а также выдающихся хоровых дирижеров, поскольку у меня есть и клиросное послушание – я пою, управляю хором. Причем в музее мне захотелось представить не только одних лаврских дирижеров, но и тех, кого можно слушать бесконечно, и они не надоедают. Однако вернусь к нашим звонарям. Очень важно, что у нас существует преемство звонов с дореволюционных времен. О последнем старшем звонаре перед закрытием лавры в 1920 году, иноке Сергии или Сереже-слепце, (во время Великой Отечественной войны он скончался от голода), написал в своих воспоминаниях протодиакон Сергий Боскин, который возглавил лаврский хор на памятную Пасху 1946 года. Написано там и о Константине Родионове. Шестнадцатилетним юношей тот пришел в лавру учиться звонить у Сережи-слепца. И это его, Константина, обессилевший от рыданий инок-звонарь послал сделать прощальный звон и поцеловать Лебедка – или, как его называли, Годуновский колокол (потому что он был передан в Троицкую обитель в XVI веке в качестве вклада от Бориса Годунова в бытность его боярином). Услышав после войны, что лавру открывают, Константин Родионов снова пришел сюда и звонил на колокольне, начиная с 1946 года по 1950 годы. Потом его след затерялся. У меня в экспозиции образовался некий пробел, пришлось обратиться в милицию, и вот спасибо милиционерам – они нашли дочь первого послевоенного лаврского звонаря. Мы с Натальей Константиновной несколько раз встречались, ездили на могилу ее отца. Она написала воспоминания об отце, передала мне его фотографии, кое-что рассказала устно... Оказывается, в 1950 году Константин Иванович тяжело заболел, последовали операции: одна, вторая, третья. Господь отпустил ему еще тридцать с небольшим земных лет, но подняться на колокольню звонарь не смог.
Заменил его на колокольне монах Александр (Кумачев). Точнее, Александр Ильич, местный житель, который, будучи снабженцем в лавре, «добывал» для братии всё необходимое, а за два года до смерти принял монашество. Именно у него отец Михей учился звонить. В третьем томе книги Николая Любимова «Неувядаемый цвет» можно найти «отгадку», как снабженец стал звонарем. Когда писатель поблагодарил Александра (тогда еще мирского человека) за восхитивший многих звон, звонарь ответил, что он к этому делу с детства был приставлен, даже Великая княгиня Елисавета Федоровна однажды пожаловала ему десять рублей серебром, так угодил... После кончины отца Михея (недавно, 22 марта, была 13-я годовщина, как батюшка отошел ко Господу) я взял для экспозиции его вещи из кельи, среди которых, к слову, было много бумаг с записями, какие звонницы он делал, какие колокола куда подбирал. Отцу Михею посвящена целая витрина в моем Музее звона церковного и церковного пения. Там каждое имя мне дорого.
Если о любви к церковному искусству выше названных лаврских звонарей Вы знаете от других, то с отцом Михеем на протяжении многих лет находились рядом. И видели батюшку как в физически немощном состоянии, когда болезнь одолевала, так и в те счастливые часы, когда он поднимался на колокольню, звонил, преображался. Что, по Вашему убеждению, было его сутью? Что можно назвать наиважнейшими его личностными качествами?
Это был очень простой, искренний человек. Если он радовался, то радовался, как ребенок. Если что-то вызывало раздражение, не нравилось, мог отругать, всё высказать напрямую. Но тут же просил прощения! Незлобие – одна из основных черт его характера. Что касается болезни – да, батюшка нуждался в помощи, потому что в возрасте восьми лет у него возникла опухоль в мозгу, затем добавился диабет. Ребенком он выпивал по восемь литров воды, такая страшная жажда была! По окончании войны Ване дали направление в Институт эндокринологии, а там сказали, что нужно делать операцию, только никаких гарантий они дать не могут. Мама, человек верующий, отказалась. Уехали они с надеждой только на Господа. И Господь сотворил чудо. В детстве Ваня совсем перестал расти, это продолжалось два десятилетия. Он оставался таким, каким пошел в школу. Вдруг после поступления в лавру начал расти. В лавре отец Михей нес разные послушания. Был, к примеру, цветоводом, искусным благоукрасителем лаврских клумб. Затем, почти полвека (!) – старшим звонарем... В последние годы батюшка ходил с большим трудом – передвигался с помощью двух палочек. В келье у него стояла несколько специфичная кровать, помогающая лежать «под углом», потому что если он ноги не поднимет, то за ночь они так затекут, что невозможно будет встать. Конечно, он сильно мучился, страдал, поэтому я чем мог помогал, а потом ему дали келейника. Но несмотря на всякие немощи отец Михей каждый день своей жизнью, своим поведением показывал нам, каким должен быть настоящий монах. Я у него учился творить молитву. Я видел, как беззаветно он любит колокольный звон, и эта любовь охватывала и укрепляла и меня... Еще несколько слов о последних годах батюшки: хотя ему было тяжело подниматься на колокольню, преодолевать более четырехсот ступеней, всё же при малейшей возможности он поднимался, звонил и чисто, по-детски радовался. Просто сиял весь! А мы слушали с чувством, что это нечто необыкновенное!
Монашеская ветвь семьи Зининых
Отче, после Вашего проникновенного рассказа о своем учителе, думается, закономерно задать вопрос: а Вы в какой семье воспитывались и как избрали монашеский путь? Как к этому отнеслись близкие?
Молитве «Отче наш» меня научил мой папа. Фронтовик, он прошел всю войну, потом остался на сверхсрочную службу, а уволился на пенсию уже по выслуге лет. Папа рассказывал, что на фронте читал молитву, обращался к Господу, и Господь отвел его от смерти и от ранений. Контузию, правда, получил, попав под бомбовый удар, но ранений как таковых не было. Когда он приходил в храм на богослужение, то всегда стоял по стойке смирно, не шевелясь – весь собранный, погруженный в молитву. Для меня это был образец для подражания. Мама... Получить образование она не могла – помешала война, потом дети появились. Мои родные сестры подвизаются в Рижском Свято-Троице-Сергиевом монастыре, куда они ушли после смерти папы в 1986 году (монахини Херувима, Сусанна, Рафаила). Мама тоже там подвизалась, а за месяц до ее кончины я постриг ее в схиму с именем Марии – в честь преподобной Марии Египетской, как ей хотелось. Духовником нашей семьи был иеросхимонах Сампсон (Сиверс), которого мы знали еще по Мордовии, где я родился. Затем мы переехали в Александров Владимирской области и продолжали у него окормляться. Он уже проживал в Москве.
До чего же богата на факты такого рода ткань современного церковно-исторического материала! Нельзя не вспомнить, что иеросхимонах Сампсон служил и на Полтавщине, и два его духовных чада, сестры Волошины по благословению старца поступили в Пюхтицкий монастырь. Позже одна из них возглавила Иоанновский ставропигиальный женский монастырь в Санкт-Петербурге, а после ее кончины – приснопоминаемой схиигумении Серафимы – настоятельницей монастыря на Карповке стала ее родная сестра, игумения Людмила...
Отец Сампсон говорил мне, что я буду монахом. Благословлял на монашество, хотя у меня были разные возможности выбора дальнейшего пути...
А с отцом Михеем я познакомился в тринадцатилетнем возрасте. Мы приехали в лавру на службу, тогда я впервые попал на колокольню. Очень большое впечатление она на меня произвела – особенно десятитонный колокол «Лебедь». С тех пор я стал приезжать сюда периодически. Сначала просто смотрел, как отец Михей звонит. Потом он дал мне попробовать позвонить. Конечно, система здесь сложная, но со временем у меня стало потихонечку получаться. Однажды батюшка заболел и попал в больницу. Больница находилась там, где сейчас семинарский корпус. Я заменил отца Михея на колокольне. Лежа в палате, откуда был хорошо слышен колокольный звон, отец Михей затем по телефону высказывал мне какие-то замечания, пожелания. Вот таким образом я учился. Батюшка очень требовательно и строго относился к звону. Потом меня призвали в армию (1985-1988 годы). Три года я служил на Тихоокеанском флоте, за это время два раза был в отпуске. Естественно, приезжая на побывку домой, стремился увидеться с отцом Михеем, поучаствовать в звонах. В один из моих приездов в лавре снимали фильм «Храм», и я неожиданным образом в него попал.
Помнится, это один из первых документальных фильмов о возрождении церковной жизни в нашей стране, и в нем были озвучены на весь мир теперь ставшие широко известными, даже хрестоматийными слова священника Павла Флоренского, который сказал: «Чтобы понять Россию, надо понять лавру...»
Действительно, фильм «Храм» был снят к празднованию 1000-летия Крещения Руси, по признанию многих, ставшему новой точкой отсчета для всей духовной жизни России. Продолжу цитату из высказывания отца Павла Флоренского: «...а чтобы вникнуть в лавру, должно внимательным образом всмотреться в основателя ее, признанного святым при жизни, “чудного старца, святого Сергия”». В фильме есть этот внимательный взгляд. Также в нем представлено немало бесценного документального материала периода новейшей церковной истории. В том числе и материала, связанного со Святейшим Патриархом Пименом, возглавившим вскоре юбилейные торжества. При Патриархе Пимене я после армии поступил в Московскую духовную семинарию и продолжал ходить на лаврскую колокольню, звонить. А после кончины Его Святейшества меня приняли в число братии. И дали, как уже упоминал выше, два основных послушания – звонаря и клиросное. За плечами у меня была только музыкальная школа, но в принципе музыкальное образование в церковно-звонарском деле не особенно важно – здесь важно чутье. Важно иметь чувство ритма. У нас имеется запись старого лаврского звона. Скорее всего, ее сделали в 40-е годы прошлого века (где-то до 1950 года), потому что какая-то то делегация приезжала, какое-то большое событие было, и в честь него кто-то из звонарей поднимался на колокольню. Кто – не знаю. Возможно, Константина Родионова позвали, не скажу. Но звон однотипный. Наш одаренный батюшка отец Михей, у которого не было никакого музыкального образования, однако были безупречное чувство ритма и природный музыкальный слух, создал собственную мелодию звона, известную теперь как звон Троице-Сергиевой лавры...
О возрождение лаврского «Царя» и колокольном звоне в Японии
Писатель Михаил Пришвин, свидетель трагической гибели лаврских колоколов в 30-е годы прошлого века, писал в своем дневнике: «Как по-разному умирали колокола. Большой Царь, как Большой доверился людям в том, что они ему ничего худого не сделают, дался, опустился на рельсы и с огромной быстротой покатился. Потом он зарылся головой глубоко в землю. Толпы детей приходили к нему и все эти дни звонили в края его, а внутри устроили себе настоящую детскую комнату». Батюшка, а Вы принимали непосредственное участие в возрождении «Царь-колокола», в возвращении его на лаврскую колокольню?
Когда возникла идея восстановления больших благовестных колоколов, отец Михей говорил, что особо большие колокола нам не нужны – лучше бы средние установить. Однако руководство обители приняло другое решение. В результате на Балтийском судостроительном заводе Санкт-Петербурга был отлит колокол весом 72 тонны (две тонны весит только его язык). Мы поехали с отцом Михеем его принимать. Это было практически за пять лет до его смерти, дорогу батюшка переносил тяжело. Но вот мы с ним добрались, прослушали колокол и от души порадовались, что нигде ничего не надо подтачивать – колокол удался! Затем «Царя» доставили в Сергиев Посад на специальном автопоезде, перед подъемом колокол освятил Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II. Кажется, возникли какие-то технические проблемы во время подъема благовестника-гиганта, и нам пришлось очень долго звонить, пока его наконец не подняли. Но слава Богу за всё!
Отец Антоний, сейчас во многих монастырях и при многих приходских храмах возрождаются колокольни, звонницы. Вам довелось побывать на каких-то из них, услышать их звон?
Я не только побывал на некоторых колокольнях и звонницах, но кое-где участвовал в подборе для них колоколов. Во Владимирской области это, к примеру, Свято-Троицкий Стефано-Махрищский ставропигиальный женский монастырь и Свято-Благовещенский женский монастырь в городе Киржач. В Японии это Николай-до – православный кафедральный собор Воскресения Христова, который относится к наиболее известным достопримечательностям Токио. Там до недавних пор подвизался воспитанник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Герасим (Шевцов), ныне епископ Владикавказский и Аланский, священноархимандрит Аланского Успенского мужского монастыря селения Хидикус Республики Северная Осетия. Отец Герасим попросил меня приехать и помочь подобрать к имеющимся колоколам недостающие. Для нормального звона потребовалось еще одиннадцать колоколов. Они были отлиты в городе Тутаеве Ярославской области. Появилась, по словам теперь уже владыки Герасима, лучшая звонница в Азии. Мне присылали оттуда записи колокольного звона – звучит он торжественно, красиво.
Тема понимания родного Отечества сквозь призму понимания Свято-Троице-Сергиевой лавры очень многогранна. Многогранна тема искусства колокольного звона, к которой в рамках этого материала можно было лишь прикоснуться, чуть-чуть высветив какие-то важные аспекты. (А что может быть важнее устремления человеческого сердца и Промысла Божия? Что может быть прекраснее их соединения, дающего те духовные плоды, о которых мы слышали и которые видим сами?)
И напоследок о Японии. Международные российско-японские отношения и прежде были неровными, непростыми, а сейчас из-за недружественной политики Токио, из-за недавнего обрушения на Россию «японских санкций» они, кажется, накалились до предела. Но если взять события второй половины XIX – начала XX века: в какое драматичное время прибыл в страну восходящего солнца святой равноапостольный Николай Японский! А результатом 50-летней деятельности святителя в Японии, бывшей поначалу крайне враждебной христианству, явилось создание национальной Японской Православной Церкви. Она поистине стала крепкой ветвью мирового Православия. И, дай Бог, чтобы эта ветвь не сломалась под беспощадным натиском современного нацизма, смертельную опасность которого, судя по всему, Япония предпочла не заметить. (Когда в ООН шло голосование по представленной Россией резолюции о борьбе с героизацией нацизма, это был 2014 год, Япония, наряду с 54 странами, воздержалась). Пусть колокольный звон, плывущий в Токио над Николаем-до, укрепит дух православной паствы островного государства и внесет свою лепту в твердое стояние людей в вере. Ведь какой бы невиданной силы ураган не обрушился на нас, какие бы политические распри ни раздирали страны, какая бы чудовищная ложь не насаждалась в информационном поле, но истинно верующий человек знает, что «невозможное человекам возможно Богу» (Лк.18:27). И верит, что по нашим молитвам Господь всё управит.
Беседовали Нина Ставицкая и Владимир Ходаков
Фото: Владимир Ходаков. Также представлены снимки из архива игумена Антония (Зинина)
Публикации
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
